андист, - добродушно встретил его дядя Том. - Ну как,
нашли что-нибудь?
     - Было бы чего искать.
     - Я так и думал. Надеюсь, за тебя крепко подержались.
     - Не-а.
     Я не очень-то поверила Кларку: мне  приходилось  слышать,  что,  если
прокторы настроены не вполне дружелюбно, они могут сделать  полный  личный
досмотр весьма неприятным, хоть и удержаться в рамках закона.
     Убеждена, что Кларку пошло бы на пользу,  если  бы  за  него  "крепко
подержались", но ему, похоже, обыск не доставил ни малейшего неудобства.
     - Кларк, - сказала я, - ты вел себя как законченный идиот. И  к  тому
же все это была ложь, глупая и бессмысленная.
     - Увянь, - сердито ответил он. - Если я везу  что-нибудь  незаконное,
пусть поищут, им за это  платят  жалованье.  "Хотитезаявитьочемнибудь?"  -
передразнил он инспектора. - Дурь какая. Кто  же  станет  "заявлять",  что
волочет контрабанду.
     - Все равно, - не отставала я, - если бы Па услышал тебя...
     - Подкейн.
     - Да, дядя Том?
     - Оставь его. Скоро старт. Это очень интересно.
     - Но ведь... да, дядя.
     Немного упало давление, потом дернуло так, что только ремни  удержали
нас в креслах. Потом раздался  чудовищный  рев  -  это  мы  отрывались  от
Деймоса. Вскоре  настала  полная  невесомость,  а  за  ней  -  мягкая,  но
неодолимая тяга в одном направлении.
     Комната начала поворачиваться... медленно,  почти  незаметно.  Слегка
закружилась голова.
     Мало-помалу (всего минут двадцать)  наш  вес  увеличивался,  пока  не
достиг нормального... и пол  встал  наконец  почти  горизонтально.  Но  не
совсем...
     Вот что произошло. Первый  рывок  -  это  ракетные  буксиры  зацепили
"Трезубец" и вышвырнули его на свободную орбиту. Это  не  слишком  трудно:
притяжение чуточных-крошечных спутников типа  Деймоса  можно  не  брать  в
расчет, нужно только стронуть с места весьма солидную массу корабля.
     А мягкую тягу - одна десятая стандартного земного - создавал маршевый
двигатель самого корабля. "Трезубец" - корабль с постоянным ускорением, он
не мелочится с расчетами экономичных  траекторий  с  неделями  и  месяцами
свободного полета. Он движется быстро и быстро набирает ускорение.
     Но пассажирам для  полного  комфорта  мало  одной  десятой  "g",  они
привыкли к большему. Как только  корабль  лег  на  курс,  Капитан  включил
вращение и наращивал его до  тех  пор,  пока  центробежная  сила  вкупе  с
ускорением не достигли в векторном сложении силы притяжения на поверхности
Марса (или 37% земной нормали) для уровня кают первого класса.
     Однако полы не  встанут  строго  горизонтально,  пока  вращение  плюс
ускорение не достигнут одного стандартного "g" или земной нормали.
     Может, я объясняю не совсем понятно. Во всяком случае, в школе я  так
толком и не разобралась в этом. Позже, когда я увидела  машины,  вращающие
корабль, и приборы, вычисляющие величину центробежной силы, я все  поняла.
Вспомните, ведь "Трезубец" и его  братья  -  "Треугольник",  "Трилистник",
"Триада" и "Тройка" - представляют собой  огромные  цилиндры.  Направление
ускорения совпадает с  осью  цилиндра,  это  очевидно.  Центробежная  сила
стремится от оси - куда же еще?  Эти  силы  складываются  для  создания  в
пассажирской зоне "искусственного тяготения", но, поскольку  одна  из  них
(ускорение) постоянна, а другая (вращение) может меняться,  то  есть  лишь
одна величина центробежной силы, которая, слагаясь с ускорением,  заставит
полы лечь строго горизонтально.
     Для "Трезубца" нужно 5,42 оборотов в минуту, чтобы обеспечить  ровные
полы и земную силу тяжести. Я точно это знаю: мне сказал сам Капитан...  а
я потом проверила его арифметику и ошибок не нашла. Пол нашей  каюты  -  в
тридцати с небольшим метрах от оси корабля, так что все в порядке.
     Как только пол оказался у нас под ногами и прозвучал сигнал отбоя,  я
отстегнулась и выскочила из каюты. Мне не терпелось осмотреть  корабль,  я
даже чемоданы не стала разбирать.
     Тот, кто изобретет путный дезодорант для космических кораблей, станет
миллионером. Сшибает прямо с порога.
     Надо отдать справедливость, с  этим  борются,  еще  как  борются.  На
каждом цикле воздух прогоняют  через  фильтры,  его  моют,  ароматизируют,
добавляют кислород, чистый, как помыслы младенца.  Кислород  получают  тут
же, это побочный продукт оранжереи. Такому воздуху можно смело  присуждать
большую медаль Общества Искоренения Дурных Намерений.
     И экипаж все время  что-то  чистит,  полирует,  моет,  стерилизует  -
словом, стараются все!
     И все же, даже от новенького роскошного  суперлайнера,  вроде  нашего
"Трезубца", так и разит людским потом и первородным грехом  с  явственными
обертонами гниющей органики, случайных травм и прочего,  о  чем  лучше  не
вспоминать. Однажды Па взял меня на вскрытие древней марсианской могилы  -
тогда-то я и  поняла,  зачем  ксеноархеологам  кислородные  маски.  Но  от
корабля прет еще хуже, чем от могилы.
     От жалоб толку  мало.  Вас  выслушают  с  профессиональным  участием,
пошлют с вами кого-нибудь из  команды  и  опрыскают  вашу  каюту  каким-то
составом, причем я подозреваю, что состав этот просто притупляет на  время
ваше обоняние. Команда даже сочувствовать-то вам  толком  не  может:  они,
бедняжки, давно принюхались. Они проводят на кораблях долгие годы и просто
не замечают эту несравненную вонь.  Кроме  того,  они  знают,  что  воздух
кристально  чист  -  это  показывают  все  корабельные  приборы.  Так  что
космонавт-профессионал просто не поймет, о каком-таком запахе вы говорите.
     И к жалобам пассажиров они тоже привыкли -  симулируют  сочувствие  и
делают вид, что исправляют дело.
     Я жаловаться не стала. Если надеешься повергнуть к своим стопам  весь
экипаж, не стоит начинать с брюзжанья. Но все прочие новички жаловались, и
я их вполне понимала. Честно говоря, у меня забрезжило сомнение, стоит  ли
мне становиться космонавтом.
     А  дня  через  два  мне  уже  казалось,  что   корабль   основательно
подвычистили, и я думать забыла о запахе. Я поняла, почему  космонавты  не
чувствуют вони, о  которой  говорят  пассажиры:  их  нервные  узлы  просто
отсекают знакомые запахи, вроде как  компьютеры  у  астрономов  игнорируют
объекты, чьи орбиты заложены в их память.
     Конечно, запах не исчез. Наверное, он  въедается  прямо  в  металл  и
останется там, даже если  металл  переплавить.  Слава  богу,  что  нервная
система у людей бесконечно адаптивна.
     Это,  похоже,  не  относится  к  моей  нервной   системе   во   время
блиц-разведки "Трезубца"; добро еще, что за завтраком я ничего не  пила  и
почти ничего не ела. Мой желудок порывался к действию, но я строго внушила
ему, что сейчас не до него - мне очень хотелось  осмотреть  корабль  и  не
было времени потакать слабостям, "кои суть бремя всякоей плоти".
     "Трезубец", в общем и целом, недурен - в точности  как  на  рекламных
проспектах... если не считать этого ужасного запаха. Бальный зал роскошный
и такой большой, что можно проследить дугу окружности (ведь  наш  корабль,
если помните, цилиндр). И пол у него никогда не  встает  дыбом.  Еще  есть
салон отдыха с видом открытого космоса,  который  можно  заменить  голубым
небом с пушистыми облаками.  Там  уже  вовсю  дребезжали  какие-то  старые
перечницы.
     Обеденный  салон  показался  мне  маловат,   я   живо   вспомнила   о
первых-вторых сменах и рванулась поторопить дядю Тома, а  то  все  хорошие
места разберут до нас.
     В каюте его не было. Я по-быстрому заглянула во все двери  и  в  МОЕЙ
комнате обнаружила Кларка - он закрывал мой чемодан!
     - Что ты тут забыл? - возмутилась я.
     Он обернулся и живо надел личину тупицы.
     - Я посмотрел, нет ли  у  тебя  таблеток  от  тошноты,  -  соврал  он
деревянным голосом.
     - И для этого перерыл все мои вещи! - я потрогала его щеки - жара  не
было. - Нет у меня никаких таблеток. Но я знаю, где каюта врача. Если тебе
плохо - давай, отведу; он тебя вдосталь ими накормит.
     Он отстранился.
     - Не стоит... похоже, все уже прошло.
     - А теперь слушай меня, Кларк Фрайз. Если ты...
     Но он и не думал слушать:  скользнул  мимо  меня  в  свою  комнату  и
щелкнул замком.
     Я закрыла чемодан - и тут меня осенило. Именно этот чемодан собирался
досматривать инспектор, когда Кларк отмочил насчет "пыльцы блаженства".
     А мой братец ничего не делает без причины. И никогда.
     Причины эти могут быть совершенно  непостижимыми,  но  стоит  копнуть
поглубже, и вы убедитесь, что дури там - ни на грош. Мой  братец  логичен,
как компьютер... и такой же бесчувственный.
     Теперь мне стало ясно, зачем ему понадобился скандал на таможне.
     И почему я оказалась на три кило тяжелее.
     Но я не знала, ЧТО он протащил в моем багаже.
     И ЗАЧЕМ?



                                ИНТЕРЛЮДИЯ

     Рад видеть, Подди, что ты снова взялась за дневник. Дело, конечно, не
в твоих забавных девчачьих суждениях; просто ты иногда (хоть и  не  часто)
снабжаешь меня полезной информацией.
     Если я взамен могу чем-нибудь помочь -  только  позови.  Может,  надо
поднатаскать  тебя  по  части  грамматики?   Твои   излюбленные   неполные
предложения изобличают неполное мышление. Тебе не кажется?
     Разберем, чисто теоретически, проблему  робота,  которого  невозможно
вскрыть. Пломбу ломать нельзя, тут думай не думай, а кроме  головной  боли
ничего не надумаешь. Но анализ подсказывает,  что  всякий  кубический  или
квазикубический объект имеет шесть граней. А пломба стоит лишь на одной.
     Разовьем этот вывод. Квазикуб нельзя передвинуть - порвутся  провода,
но пол под ним можно опустить чуть не на полметра, хотя  на  это  и  уйдет
целый день.
     Если бы эта проблема не была чисто теоретической,  я  бы  посоветовал
вооружиться   зеркалом,   фонарем   на   длинной   ручке,   инструментами,
приспособленными для работы под углом, и, конечно, великим терпением.
     Именно его тебе вечно не хватает, Подди, - ТЕРПЕНИЯ.
     Надеюсь, оно поможет тебе решить чисто  теоретический  вопрос  насчет
"пыльцы блаженства". И сделай милость, не стесняйся обращаться ко  мне  со
своими маленькими проблемами.



                                    5

     Первые три дня каюта Кларка была заперта - я точно знаю,  потому  что
торкалась в дверь всякий раз, когда он выходил из номера.
     На четвертый день он оставил ее незапертой, причем можно было сказать
наверняка, что самого его в  ближайший  час  не  будет:  он  записался  на
экскурсию по тем отсекам, куда пассажиров обычно не  пускают.  Меня  такие
экскурсии мало трогали - к этому времени я успела укомплектовать из членов
экипажа личную эскортную службу "Подди-спэшиал". С дядей Томом  хлопот  не
было - он стакнулся с любителями пинокля и все время торчал в  курительном
салоне.
     Замки на дверях кают - не проблема для девушки, у которой есть  пилка
для ногтей, кусочек того,  кусочек  сего  и  свободный  доступ  в  контору
казначея, словом, для меня.
     И тут обнаружилось, что  возиться  с  замком  не  надо  -  язычок  не
защелкнулся. Я прикинула, что выиграю на этом  минут  двадцать,  и  выдала
положенный в таких случаях вздох облегчения.
     Я не собираюсь подробно  описывать  обыск.  Надеюсь,  что  даже  Бюро
Расследований  не  провернуло  бы  его  быстрее  и  аккуратнее,  если   бы
располагало только голыми руками. Предмет моих поисков наверняка  числился
в списке вещей, запрещенных к вывозу. На Деймосе нам всем выдали по копии;
я свою сохранила и выучила чуть не наизусть. Весить он должен три  кило  с
небольшим. Кларку пришлось прятать его в багаже -  значит,  он  большой  и
жесткий, иначе бы братец спрятал его на себе и хладнокровно  положился  бы
на свою молодость, невинный вид плюс  покровительство  дяди  Тома.  И,  уж
конечно, он не стал бы ничего совать в мой багаж - не было  гарантии,  что
можно будет вызволить предмет без моего ведома.
     Мог он рассчитывать, что я брошусь осматривать  корабль,  прежде  чем
распакую вещи? В принципе - да, хотя я сделала это  под  влиянием  минуты.
Приходится признать, что Кларк возмутительно точно и  часто  предугадывает
мои  действия.  Как  противника  его  нельзя  недооценивать.  Конечно,  он
рисковал, но немного.
     Ладно. Большое, довольно массивное и запрещенное невесть что. И  все,
что отвечает первым двум требованиям, может быть лишь футляром.
     Итак, я взялась за дело...
     Минут через десять я установила, что ОНО может быть только в одном из
трех чемоданов - их я нарочно оставила напоследок.  В  каюте  полным-полно
всяких лючков, ниш, подставок и прочего, но я знала, что чисто открыть  их
без специальных инструментов нельзя, я уже пробовала (в  своей  каюте).  Я
только осмотрела все это и поздравила Кларка с тем, что у него хватило ума
не связываться с такими, с позволения сказать, тайниками.
     Затем я проверила все явное по принципу "Похищенного письма" [имеется
в виду знаменитый рассказ А.Конан Дойла] - одежду и прочее.  Книга  вполне
могла оказаться лишь похожей на книгу, а пиджак - на пиджак.
     В итоге - минус ноль, и я взялась за чемоданы, запоминая, как сложены
вещи и в каком порядке.
     Первый был пуст. Может, за подкладкой и было что-нибудь, но  явно  не
то, что я искала, да и весил он не больше обычного.
     Второй - то же самое, да и третий... но  в  нем  я  нашла  конверт  и
сунулась в него, хотя он и не походил на искомое.
     И тут меня взорвало.
     На нем значилось:

                        "Мисс Подкейн Фрайз,
                        пассажиру К.К. "Трезубец".
                        Вручить на борту корабля".

     Ах, мелкая сволочь!!! Перехватывать мою почту! Я еле открыла конверт,
- так меня трясло от ярости - увидела, что его  уже  вскрывали,  и  совсем
взбесилась. Слава богу, письмо было на месте. Я судорожно развернула его и
прочла.
     Всего пять слов:

                    "Привет, Подди. Опять ты шпионишь".

     Естественно, написано это было почерком Кларка, Долго-долго я  стояла
столбом, красная  как  свекла  и  до  меня  доходило,  что  я  -  СНОВА  -
блистательно одурачена.
     Три  человека  на  всем   белом   свете   способны   заставить   меня
почувствовать себя дура-дурой, и двое из них - Кларк.
     Позади меня кто-то кашлянул. Я резко обернулась. В дверном проеме  (а
ведь я защелкнула замок) стоял мой братец. Он улыбнулся и сказал:
     - Привет, сестренка. Ищешь что-то? Тебе помочь?
     Я не стала оправдываться и просто спросила:
     - Кларк Фрайз, что ты протащил на корабль в моем багаже?
     Он мигом надел личину  клинического  идиота,  которая  может  довести
самого уравновешенного педагога до визита к психиатру.
     - О чем ты, Подди?
     - Ты знаешь, о чем! О контрабанде!
     - А! - он просиял лицом. - Ты о тех двух  кило  "пыльцы  блаженства"?
Господи, Подди, мне бы твои заботы!  Не  было  никакой  пыльцы,  я  просто
подшутил над этим индюком-таможенником. Я думал, до тебя дошло.
     - Я говорю не о "двух кило пыльцы"! Я  говорю  о  трех  кило  невесть
чего, что ты спрятал в моем багаже.
     Он скроил озабоченную рожу.
     - Слушай, Подди, может, ты заболела?
     - Удушу, ПЕРХОТЬ!!! Не ломай дурака,  Кларк  Фрайз!  Ты  все  отлично
понимаешь! Когда меня крутили на центрифуге, я и мой багаж потянули на три
кило сверх положенного. Ну?!
     Он задумчиво осмотрел меня.
     -  Мне  не  хотелось  огорчать  тебя,  Подди,  но  ты,  похоже,  чуть
пополнела. Наверное, здешняя еда слишком калорийна, а у  тебя  не  хватает
воли ограничить себя. Подумай над этим, Подди.  Плохо,  когда  девушка  не
следит за фигурой.
     Жаль, что в руке у меня был конверт, а не топор. Я услышала  утробное
рычание, поняла, что рычу это я, и тут же перестала.
     - Где письмо из этого конверта?
     - Да оно же у тебя в руке, - истово удивился Кларк.
     - И это все? Больше там ничего не было?
     - Ничего. Только пара слов от брата к своей сестричке. Я что-то не то
написал? Мне казалось, они как раз подходят к такому случаю... Я же  знал,
что письмо вскоре попадет к тебе. - Он гадко улыбнулся. - В следующий раз,
когда тебе захочется покопаться в моих вещах, скажи мне. Я помогу.  Видишь
ли, там могли быть сюрпризы, которые делают бо-бо. Для  разных  недоумков,
что суются в воду, не зная броду. Я бы не хотел, чтобы на  них  напоролась
моя сестричка.
     Говорить было больше не о чем. Я рванула  мимо  него  в  свою  каюту,
заперла дверь и разревелась...
     Потом взяла себя в руки, привела в порядок лицо - я при этом обхожусь
без полного комплекта чертежей - и решила впредь не  говорить  об  этом  с
Кларком.
     Но с кем же тогда?  С  Капитаном?  Его  я  уже  изучила:  капитанское
воображение не простирается дальше следующей точки траектории. Как сказать
ему, что мой братец везет контрабандой невесть что, и хорошо  бы  обыскать
весь корабль, ибо в каюте этой штуки нет? Не будь  дурой  в  кубе,  Подди!
Во-первых, Капитан лишь посмеется над тобой, а во-вторых,  маме  и  Па  не
понравится, если Кларка заловят.
     Поговорить с дядей Томом? Он тоже не поверит, а если и поверит -  сам
пойдет к Капитану... с тем же результатом.
     Я решила не тревожить дядю Тома до поры  до  времени.  Лучше  я  буду
держать глаза настежь, ухо востро и сама найду ответ.


     Конечно, забота о грешной кларковой душе не занимала все  мое  время;
ведь я первый раз летела на настоящем космическом корабле - то  есть  была
на полпути к своей мечте - и мне было чем заняться и чему поучиться.
     Кстати, об авторах рекламных проспектов - они стараются быть точными,
но не всегда им это удается.
     Вот, к примеру,  фраза  из  роскошного  буклета  Линии  Треугольника:
"...полные  романтики  дни  в  Марсополисе,  городе,  древнее  чем  время.
Экзотические ночи под стремительно летящими марсианскими лунами..."
     А теперь переведем это на людской язык. Я люблю Марсополис,  это  мой
родной город, но романтики в нем не больше, чем в  бутерброде  без  джема.
Его построили люди сравнительно недавно, построили для житья и  работы,  а
не для  романтики.  Что  касается  развалин  за  городом,  то,  во-первых,
марсиане  называли  свой  город  отнюдь  не  Марсополисом,  а   во-вторых,
яйцеголовые, включая Па, закрыли от туристов все  самое  интересное,  дабы
они не царапали свои инициалы на том, что было древним городом  еще  в  те
времена, когда каменный топор считался чудо-оружием. Кроме того, эти руины
не кажутся людям ни прекрасными, ни впечатляющими,  ни  красочными.  Чтобы
оценить их, нужно прочесть по-настоящему хорошую  книгу  с  иллюстрациями,
диаграммами и без зауми, например -  "Путь,  непохожий  на  наш",  которую
написал Па.
     Теперь  об  экзотических  ночах.  На   всякого,   кто   без   крайней
необходимости окажется за городом  после  захода  солнца,  следует  надеть
смирительную рубашку. Там ХОЛОДНО. Сама я всего лишь дважды видела Фобос и
Деймос ночью и оба раза не по своей вине. Мне  было  не  до  "стремительно
летящих лун", я боролась за жизнь.
     Не стоит  верить  рекламе,  когда  речь  идет  о  кораблях.  Конечно,
"Трезубец" - настоящий дворец, хоть присягнуть. Чудо из чудес,  что  такой
огромный, такой роскошный  и  такой  невероятно  комфортабельный  механизм
способен летать (извините за выражение) в космосе.
     Но заглянем в буклет...
     Вы знаете, что я имею  в  виду:  полноцветные  трехмерные  фотографии
приятных молодых людей обоего  пола,  которые  весело  болтают,  играют  в
холле, танцуют в бальном зале... а еще - интерьеры "типичных кают".
     Это не надувательство. Просто каюта снята хитрым объективом с  хитрой
точки, вот она и кажется вдвое больше. А в ролях приятных веселых  молодых
людей, похоже, снимаются профессионалы.
     Таких  молодых  и  красивых  пассажиров  на  нашем  "Трезубце"  можно
перечесть  по  большим  пальцам  одной  руки.  Наш