корпуса  не  бывало.  Ребята,  которых  по той или иной причине
"зарезали", больше в корпусе не появлялись.
     Иногда они пропадали и по другой причине. Кадеты гибли не так уж редко
-  ведь  нас прикрепляли к кораблям, которые готовились идти в бой. Однажды
после  ланча  всем  офицерам-кадетам из нашей роты приказали собрать вещи и
через полчаса отбыть. Я не успел дообедать, как оказался командиром роты.
     Как  и капральские шевроны новобранцев, эта должность приносила только
лишние хлопоты, но через два дня пришел и мой вызов.
     Я  прибежал  к кабинету начальника корпуса с вещевым мешком за спиной,
начиная  чувствовать  знакомое  возбуждение.  Я вдруг остро ощутил, как мне
надоело  до  боли  в  глазах  зубрить  по ночам уроки, выглядеть дурачком в
классе  при свете дня. Несколько недель в компании боевых ребят, в бодрящей
обстановке - вот что так не хватало Джонни!
     Меня  обогнал  строй  недавно  набранных  в  корпус кадет с сержантом,
бегущих  рысью.  Сплошь угрюмые лица - такое выражение появляется у каждого
кадета  примерно  через  неделю после прибытия в корпус, когда он понимает,
что  допустил  ошибку,  решив стать офицером. А я вдруг поймал себя на том,
что напеваю веселый мотивчик, и оборвал мелодию только у дверей начальника.
     Двое других были уже там - кадеты Хассан и Берд. Хассан считался у нас
в  классе самым старым, а я, глядя на него, всегда вспоминал древнюю сказку
о  волшебном  (и, кажется, не очень добром) существе, выпущенном рыбаком из
бутылки.  Зато  невысокий Берд походил на воробья - внушительности в нем не
было никакой.
     Мы наконец вошли в святая святых Кадетского корпуса. Начальник сидел в
своей  неизменной  коляске,  в  которой  обычно  разъезжал  по  корпусу. Он
вставал  с  нее  только  на  субботних  парадах,  что,  наверное, причиняло
сильнейшую боль, но никак не отражалось на его лице.
     Полковник Нельсон долго разглядывал нас, потом сказал:
     - Доброе утро, джентльмены, устраивайтесь поудобнее.
     Я  уселся  в  одно  из  мягких  кресел,  но  комфорта не почувствовал.
Полковник  подъехал  к  агрегату у стены, который оказался кофеваркой. Одну
чашку  он  взял  себе, остальные предложил нам. Кофе мне не хотелось, но не
может же кадет нарушить традиции гостеприимства.
     Прихлебывая  из  чашки,  полковник  завел  неспешную беседу. Он что-то
рассказывал сам, что-то спрашивал у нас. Оказывается, нам предстояло занять
должности  временно  исполняющих  обязанности  лейтенантов  третьего ранга.
Звание,  нужное  нам  как  собаке  пятая нога. В табели о рангах оно стояло
где-то  между  сержантом  флота  и  нормальным  офицером.  Если  кто-нибудь
когда-нибудь  и  отдавал  честь  третьему  лейтенанту, то это всего-навсего
означало, что в данном отсеке корабля не все в порядке с освещением.
     -  ...В  вашем патенте будет значиться "третий лейтенант", - продолжил
Нельсон,  -  но практически ваш статус не изменится. К вам будут обращаться
"мистер",  и единственной переменой в форме станут небольшие - даже немного
меньше,  чем  у  кадет,  -  погоны со звездочкой. Вы полностью подчиняетесь
инструктору...
     ...Максимум,  что  вы  можете  делать в бою, - выполнять приказы. Если
погибнет  командир  отряда и вы решитесь отдать приказ рядовому, пусть даже
прекрасный,  разумный и нужный приказ, то совершите ошибку, и рядовой может
быть  потом  наказан,  если  послушается  вас.  Кадет  не  только  не имеет
отношения  к  командованию,  он  как  бы  вообще  не  солдат. Он - студент,
которому  еще  только предстоит стать солдатом - или в ранге офицера, или в
звании,  которое  у  него  было  до  кадетского  корпуса. Кадет подчиняется
армейской дисциплине, но он не в армии. Вот почему...
     Пустота.  Пришедшая  мне  в  голову  мысль  так  потрясла  меня, что я
перестал его слушать. Если считается, что кадет вне армии, то...
     - Полковник! - Я, кажется, перебил его, но мне было все равно.
     - Э, говорите, молодой человек. Мистер Рико.
     Удивляя самого себя, я продолжил:
     -  Но...  если  мы не в армии... значит, мы не принадлежим к Мобильной
Пехоте? Сэр.
     Он внимательно посмотрел на меня.
     - Это вас беспокоит?
     -  Ну... похоже, мне это не нравится, сэр. - На самом деле я просто не
мог об этом подумать. Такое чувство, как будто тебя раздели.
     -  Я  понимаю вас. - Мое трепыхание, кажется, его только порадовало. -
Но вам лучше не утруждать себя, оставьте все на моей совести. В том числе и
вопросы космического законодательства.
     - Но...
     - Это приказ, формально вы не относитесь к Мобильной Пехоте, но она не
забыла  вас.  В  Мобильной  Пехоте никогда не забывают своих, где бы они ни
находились.  Если  вас  прямо сейчас, в данный момент, настигнет смерть, вы
умрете  как  второй  лейтенант  Джон  Рико, Мобильная Пехота... - Полковник
остановился. - Мисс Кендрик, с какого корабля мистер Рико?
     - С "Роджера Янга", - последовал немедленный ответ секретарши.
     -  Спасибо.  -  И  он продолжил: - Боевой корабль "Роджер Янг", Второй
отряд,  Третий  полк,  Первая  дивизия  Мобильной Пехоты - "сорвиголовы"...
Хорошие  у  вас  там ребята, мистер Рико, гордые, и багам спуску не дают. В
конце  пути  вас  в  любом  случае  припишут к этому подразделению, и таким
образом ваше имя окажется среди их имен в Мемориальном Зале. Именно поэтому
мы  всегда  производим погибшего в бою кадета в офицеры, чтобы отправить на
вечный покой к своим...
     Берд  ждал  меня  на  крыше здания в аэрокаре. Он бросил взгляд на мои
книги и ухмыльнулся:
     -  Ничего себе. Ладно уж, если мы на один корабль, так и быть, помогу.
Тебя на какой закинули?
     - "Сторожевой".
     - Жаль. Меня на "Москву".
     Я  залез  в  кар,  проверил  программу  маршрута,  и мы взлетели. Берд
продолжал:
     -  Ты  у  нас еще не самый загруженный. Хассан, кроме математики, взял
учебники еще по двум предметам. Жалко, что ты не на "Москву", а то бы помог
тебе с математикой.
     Берд   ничуть  не  пижонил,  предлагая  себя  в  репетиторы.  Это  был
стопроцентный  профессорский  сынок,  и  только  значки,  шевроны  и погоны
говорили, что он к тому же еще солдат.
     В  корпусе  Берд  не  изучал  математику,  а  преподавал. Как Суцзуми,
который  обучал нас дзюдо в лагере Курье. Мобильная Пехота не дает пропасть
талантам,  точно  так же поступают и в корпусе. Берд уже в восемнадцать лет
имел  ученую  степень  по  математике,  и совершенно естественно, что его в
порядке   исключения   назначили   на   часы   занятий  по  этому  предмету
инструктором. Что, правда, не мешало сержантам отчитывать его по утрам.
     Но,  надо  признать,  отчитывали его редко. Берд удивительно сочетал в
себе  высокий  интеллект,  солидное образование, здравый смысл, силу воли и
мужество.  Не  сомневаюсь,  что  в корпусе на него смотрели как на будущего
генерала.  Ребята  прикидывали,  что, если продолжится война, он к тридцати
будет командовать бригадой.
     Я и в мечтах не позволял себе забираться так высоко.
     - Будет до жути обидно и стыдно, - сказал я, - если Хассана вышибут.
     При этом я думал, как будет стыдно, если вышибут меня.
     -  Все  с  ним  будет  нормально, - бодро сказал Берд. - Они, конечно,
заставят  его  попотеть и помучиться, ну да он тоже не лыком шит. В крайнем
случае Хассан не так уж много потеряет, даже если его вышибут.
     - Что-что?
     -  А  ты  не  знал?  Он  уже  перед  корпусом  служил  в ранге первого
лейтенанта.  По  "полевому патенту", естественно. Не сдаст экзамены, пойдет
опять тем же первым полевым. Не веришь, можешь посмотреть в правилах...
     Это  правило  я  знал.  Если  я, например, завалю математику, то стану
опять  сержантом: это, наверное, будет так же приятно, как если бы хлопнули
по лицу мокрой рыбиной... О, Господи... Сколько раз я просыпался среди ночи
в  своей  комнате  от  мысли,  что  мне придется уйти из Кадетского корпуса
несолоно хлебавши...
     Но с Хассаном мне было не все понятно.
     -  Погоди,  -  запротестовал  я, - он отказался от первого лейтенанта,
причем  от постоянного патента... а теперь его сделают временным третьим...
с тем, чтобы потом он стал вторым? Ты сумасшедший? Или он?
     Берд улыбнулся:
     - Ровно настолько, чтобы работать в Мобильной Пехоте.
     - Но... нет, я не понимаю.
     -  Конечно.  Дело  в том, что у Хассана просто не хватает образования.
Поэтому  шансов  продвинуться выше в пехоте у него не было. Я лично уверен,
что  он  мог  бы  командовать  в  бою полком, если кто-то хорошо спланирует
операцию.  Но командование в бою - лишь часть того, что должен уметь делать
офицер,  тем  более  офицер  высокого  ранга.  Чтобы командовать штабом или
только  спланировать  единичную  операцию  и  провести ее, необходимо знать
теорию  игр,  операционный  анализ, математическую логику, пессимистический
синтез  и дюжину других предметов. В принципе, ими можно овладеть и самому,
если  есть  фундамент. Но и тогда не подняться выше капитана или, в крайнем
случае, майора. Выходит, Хассан знает, что делает.
     -  Теперь  понятно,  -  сказал я медленно. - Но, Берди, ведь полковник
Нельсон  должен  был  бы  знать,  что Хассан был офицером... что он в любом
случае офицер.
     - Что? А, да, конечно.
     -  Но Нельсон говорил с нами так, как будто между нами нет разницы. Он
прочитал лекцию всем троим.
     -   Не   совсем   так.  Ты  заметил,  что,  когда  полковник  поднимал
какой-нибудь практический вопрос, он всегда обращался к Хассану?
     Я вспомнил, что так оно и было.
     - Берди, а в каком ты звании?
     Аэрокар  приземлялся. Берд помедлил, сосредоточив внимание на посадке,
потом улыбнулся:
     - Рядовой. Поэтому я вовсе не хотел бы, чтобы меня вышибли.
     Я фыркнул.
     - Скажешь тоже. Тебе-то уж ничего не грозит!
     Я  поразился,  что  ему не дали хотя бы капрала, но потом подумал, что
он, видимо, сразу проявил себя хорошо и его послали в Кадетский корпус. Ему
не было и двадцати, вроде бы молодой, но ведь шла война...
     Берд улыбнулся еще шире и сказал:
     - Поглядим.
     - У тебя все будет отлично. Это Хассан и я должны беспокоиться.
     - Думаешь? А мне кажется, что мисс Кендрик, например, меня невзлюбила.
- Он открыл дверцу кара и насторожился. - Послушай, это же меня вызывают. Я
побежал. Пока!
     - До встречи, Берди.
     Больше  мы  с  ним  не  виделись. И экзаменов он не сдавал. Спустя две
недели  ему  было  присвоено звание офицера. В корпус прислали его погоны и
указали место последнего назначения - "Раненые львы", посмертно.

     12

                                           Некоторые парни полагают, здесь
                                           у нас ясельки для новорожденных.
                                           Так вот. Это не так. Понятно?

                                          Высказывание, приписываемое од-
                                          ному героическому капралу, коман-
                                          довавшему у стен Трои. 1194 год
                                                                   до н. э.

     "Роджера  Янга"  один отряд заполнял до отказа. "Сторожевой" мог нести
шесть,  и еще осталось бы место. Отсеки отстрела могли пропустить все шесть
отрядов  одновременно  и  тут  же  сделать второй выброс, если б на корабле
находилось  еще  столько  же  десантников.  В  принципе, это было возможно.
Только  при  двойной загрузке нам пришлось бы питаться в две смены, спать в
гамаках,  развешанных во всех помещениях, экономить воду и время от времени
просить соседа убрать локоть с твоего лица. Поэтому я был рад, что во время
моей стажировки "Сторожевой" не ходил на операции с двойной нагрузкой.
     "Сторожевой"   обладал   хорошей   скоростью  для  переброски  больших
соединений  десантников  почти  в  любое  место освоенной багами Вселенной.
Ныряя  в пространство Черенкова, "Сторожевой" покрывал сорок шесть световых
лет за шесть недель.
     В  то  же время этот корабль, рассчитанный на шесть десантных отрядов,
не  шел  ни  в  какое сравнение с пассажирским лайнером. Такие корабли, как
"Сторожевой",  стали компромиссом между боевыми частями, Мобильной Пехотой,
с  одной  стороны, и Флотом - с другой. Пехота предпочла бы рассчитанные на
один  отряд  корветы  типа  "Роджера  Янга". Они давали возможность гибкого
управления  войсками.  Но  если  бы  армия  пошла на поводу у Флота, то нас
возили  бы  на  транспортах, вмещающих по меньшей мере полк. Ведь для того,
чтобы  обслужить маленький корвет, нужно почти столько же флотских, сколько
и   для   огромного   лайнера.  На  лайнере,  конечно,  потребуется  больше
хозяйственных  работников,  но  этим могут заняться и солдаты - так считали
флотские. Все равно, по мнению флотских, мы только и делаем, что спим, едим
и любовно полируем оружие.
     На  самом  деле флотские настроены еще более решительно. Они полагают,
что армия устарела и вообще должна быть упразднена.
     Флот никогда не выражал этого мнения официально. Но достаточно зайти в
любой  бар  на Санкторе и поговорить с первым попавшимся флотским офицером,
когда  он  уже  немного  поднабрался.  Тогда  вы  и  услышите все по полной
программе.  Они  уверены,  что  сами могут вести любую войну и выиграть ее:
Флот,   мол,   посылает  своих  людей,  занимает  планету,  а  дальше  дело
Дипломатического корпуса.
     Я  охотно  признаю, что с помощью новейших бомб можно превратить любую
планету  в пар. Никогда не видел ничего подобного, но - верю. Что ж, пусть,
по  их  мнению,  я  -  пережиток  прошлого. Но я себя таковым не чувствую и
твердо  знаю,  что наши ребята в состоянии сделать то, что ни одному самому
распрекрасному  кораблю  не под силу. Если правительству наши услуги больше
не понадобятся, оно нам сообщит.
     Хотя,  возможно,  в  этом  споре нет абсолютно правой стороны. Нельзя,
например,  стать  маршалом,  не  имея  опыта  командования  полком пехоты и
большим кораблем. Поэтому сначала надо делать карьеру в Мобильной Пехоте, а
потом  получить  звание офицера Флота (думаю, маленький Берди мечтал именно
об  этом).  Или  сначала  поработать астронавигатором, а потом пройти через
лагерь  Курье  и  так  далее  -  кому  как  нравится.  К  мнению  человека,
проделавшего или то, или другое, я прислушиваюсь с предельным вниманием.
     Как  большинство  транспортов,  "Сторожевой" был кораблем со смешанным
экипажем.  Самым  удивительным поначалу было то, что мне разрешалось теперь
проходить  в головные отсеки - севернее "переборки номер тридцать". Стенка,
отгораживающая женские отсеки от мужских, не обязательно носила этот номер,
но  по  древней  традиции  на всех смешанных кораблях называлась "переборка
номер  тридцать".  Сразу  за этой переборкой располагалась кают-компания, и
дальше  шла  вся  "женская половина". На "Сторожевом" кают-компания служила
для  женщин  также столовой и местом отдыха. Комната отдыха офицеров-мужчин
называлась "карточной" и располагалась к югу от "переборки номер тридцать".
     Кроме  очевидного  факта, что для осуществления выбросов и возвращения
десанта  требуются отменные пилоты (читай - женщины), имелась другая веская
причина назначения на транспорты женщин. Это способствовало укреплению духа
десантников.
     Попробуйте  представить  себе  состояние  человека, которого с родного
корабля  выбрасывают  на незнакомую планету, а там в конце пути его не ждет
ничего,  кроме  увечий да неожиданной смерти! Как сохранить в этом человеке
веру  и  мужество?  Как  сделать,  чтобы  он  от  выброса  к выбросу учился
преодолевать  себя?  Единственный  выход  -  чтобы он постоянно видел перед
собой  живой  идеал,  олицетворение  той трепетной, требующей защиты жизни,
ради которой идет в бой.
     Последнее,  что  слышит  десантник  перед  выбросом  (и,  может  быть,
последние  слова,  которые он в жизни слышит) - это голос женщины, желающей
ему  удачи. Того, кто скажет, что это не имеет никакого значения, по-моему,
просто нельзя считать человеком.
     На  "Сторожевом"  работало пятнадцать офицеров Флота - восемь женщин и
семь  мужчин.  А также восемь офицеров Мобильной Пехоты, включая и меня. Не
буду утверждать, что пошел в Кадетский корпус для того, чтобы проникнуть за
"переборку  номер  тридцать",  но,  возможность есть за одним столом с леди
грела  мое  сердце  куда  больше  любой  прибавки жалованья. Президентом за
обеденным  столом была командир корабля, вице-президентом - мой босс. Такой
статус  капитана  основывался  не  на звании: еще три флотских офицера были
равны  ему.  Но  в  ударной  группе ему обязаны были подчиняться все, кроме
командира корабля.
     Наши  шесть  отрядов  составляли  две  роты  и значились как отдельный
батальон.   Капитан  Блэкстоун  командовал  ротой  Д  и  одновременно  всем
батальоном. Но наш отдельный был только частью обычного большого батальона.
Официально его возглавлял майор Ксера, который в то время вместе с ротами А
и  Б  находился  на  точно таком же, как "Сторожевой", корабле "Нормандия".
Майор   командовал   нами,  когда  весь  большой  батальон  соединялся  для
совместного  выброса.  Блэкстоун  отсылал  Ксере  доклады и получал от него
инструкции,   но,   по-моему,   большую  часть  вопросов  решал  напрямую с
командованием  Флота, штабом дивизии Мобильной Пехоты и начальством базы на
Санкторе.
     В  армии,  состоящей  из  сотен  кораблей, раскиданных по Вселенной на
расстоянии  многих  световых лет, административное устройство не может быть
простым  и  безупречным.  И  "Долина Фордж", и "Роджер Янг", и "Сторожевой"
входили  в  состав одного подразделения - Третьего полка ("Баловни судьбы")
Первой  дивизии  ("Поларис") Мобильной Пехоты. При проведении операции "Дом
багов"  из  разрозненных подразделений собрали два батальона и сформировали
наш Третий полк. Но что такое "наш" полк, я тогда не почувствовал. Все, что
я  видел  в  тот  день,  - это бедный сержант Бамбургер и несметные полчища
багов.
     В Мобильной Пехоте в десант идут все десять тысяч.
     Трудно поверить, но в мировых войнах XX века для того, чтоб обеспечить
боевую активность десяти тысяч солдат, требовалось семьдесят тысяч человек!
     Нельзя  не  признать,  что  нужен еще Флот, чтобы доставлять Мобильную
Пехоту  к  месту  назначения.  Но  даже  на небольшом корвете личный состав
пехоты в три раза превосходит количество флотских. Конечно, нас обслуживают
и  штатские:  ведь  процентов  десять  Мобильной Пехоты обычно находится на
отдыхе.  И наконец, небольшое число лучших офицеров и сержантов преподают в
учебных лагерях и, естественно, не участвуют в боевых действиях.
     Если  кто-то  из Мобильной Пехоты занялся канцелярской работой, можете
быть  уверены,  что у него не хватает руки или ноги или есть другое увечье.
Это  люди, которые отказываются увольняться. Они никогда не допустят, чтобы
здоровый  десантник  занимался  бумажками  или другой работой, требующей не
столько физических, сколько духовных сил.
     И  все  же  Мобильная Пехота постоянно испытывает недостаток в людях -
тем более, когда идет война. Поэтому у нас так бережно относятся к каждому,
кто  проявил  себя  солдатом  на деле. Мобильная Пехота - самая маленькая в
истории  человечества  армия, если судить по численности населения, которое
она охраняет. Десантника нельзя затащить на службу силком, нельзя нанять за
деньги, нельзя силой удержать на службе, если он хочет уйти.
     Десантник  никогда  не старается заполучить безопасную, легкую работу.
Любой  салага,  который  уже  начал  понимать,  что такое Мобильная Пехота,
всегда  подкинет  начальству  несколько  причин,  объясняющих, почему он не
может  в  данный момент заниматься уборкой или помогать повару. Это древняя
солдатская традиция, и начальство о ней тоже знает, хотя и не подает вида.
     Зато  ни один десантник никогда не станет увиливать от опасной работы.
Потому  что  любой рядовой, садясь в кап