воих солдат не больше, чем мы о
сохранности боеприпасов.
     Но  трудные  уроки  войны  нас  все же многому научили. Из каждого боя
выносились  крупицы  ценного  опыта. Этот опыт накапливали, обобщали, чтобы
затем  в  виде  инструкций  и доктрин распространять его по всему Флоту. Мы
научились  отличать  рабочих  от  солдат.  Если  не  надо  было спешить, мы
опознавали  бага по форме панциря. Для сложных ситуаций существовало совсем
простое  правило:  если  баг  бежит  на  тебя, то это солдат, если пытается
скрыться  -  можно  повернуться к нему спиной. Мы даже научились не тратить
особо  боеприпасы  на багов-солдат, разве что только для самозащиты. Теперь
нас  больше  интересовали  их  норы.  Находишь дыру и бросаешь туда сначала
специальную  газовую  бомбу.  Бомба тихо взрывается через несколько секунд,
выпуская гадкую маслянистую жидкость, которая, в свою очередь, превращается
в  нервно-паралитический газ, смертельный для багов и безвредный для нас. А
так  как  газ  этот  тяжелее атмосферы, то сам начинает ползти все дальше в
глубь  норы.  Остается  только небольшой гранатой завалить вход в подземный
туннель.
     Нам,  правда,  до  сих пор неизвестно, достаточно ли глубоко проникает
газ  для  того,  чтобы  убить  их  королеву,  но  то, что баги стали весьма
болезненно  реагировать  на  новую  тактику,  -  это  точно. Разведка через
скиннов  получала  довольно определенные сведения на этот счет. К тому же с
помощью нового метода мы успели очистить от багов целую планету - их бывшую
колонию Шэол. Хотя и там ни королев, ни представителей касты интеллектуалов
мы так и не обнаруживши. Наверное, их эвакуировали в первую очередь.
     Так  или  иначе, мы учились и наносили багам все более ощутимые удары.
Что  касается  "сорвиголов", то газовые бомбы были для нас лишь новым видом
оружия, который нужно применять в точном соответствии с инструкцией.
     Время  от  времени  мы вынуждены были возвращаться на Санктор за новой
партией капсул. Капсулы расходовались очень быстро, и, когда они кончались,
волей-неволей  приходилось  возвращаться  на  базу,  даже если горючего еще
хватало  на  то,  чтобы  два  раза облететь вокруг Галактики. Как раз перед
очередным  возвращением  на базу пришло официальное уведомление, что Джелли
утвержден   на   должность   лейтенанта  вместо  Расжака.  Джелли  поначалу
старался  сохранить  это  в тайне, но капитан Деладрие приказала оповестить
весь  личный  состав  и  потребовала,  чтобы  Джелли ел вместе с остальными
офицерами. Он подчинился, однако все остальное время проводил с нами.
     К  тому  времени  мы уже совершили несколько выбросов во главе с ним и
начинали  постепенно  свыкаться с мыслью об отсутствии лейтенанта. Рана еще
саднила,  но уже начинала затягиваться. После назначения Джелала ребята все
чаще  стали  поговаривать  о том, чтобы сменить имя и назвать себя по имени
командира, как делают все другие десантные части.
     Джонсон  был  самым  старшим,  его  и уполномочили пойти к Джелли. Для
моральной поддержки он взял меня.
     - Что такое? - зевнул Джелли,
     -  Гм,  сержант...  то  есть  я  хотел  сказать  лейтенант...  мы  тут
подумали...
     - Ну, в чем дело?
     -  Э-э...  ребята  уже  поговорили  между собой... в общем, они хотят,
чтобы мы назывались "Ягуары Джелли".
     - Правда? И сколько ребят высказалось за эту идею?
     - Да все говорят, - сказал Джонсон.
     -  Да?  Значит,  пятьдесят  два за... и один против. Тому, кто против,
придется уступить.
     Дело было решено, и больше этот вопрос мы не поднимали.
     Скоро  мы  прибыли на Санктор, Я радовался, потому что из-за неполадок
псевдогравитационное  поле  корабля  уже  два дня было отключено, и главный
инженер,  пользуясь  случаем,  решил  провести ремонт. Так что нам устроили
невесомость,   которую   я  ненавижу.  Нет,  я  никогда  не  был  настоящим
"космическим волком". Мне нравится чувствовать землю под ногами.
     На  базе  нас  разместили  в  казармах и дали всему отряду десять дней
отдыха.
     Я  не  знал,  где  расположен  Санктор,  какой  номер в каталоге у его
звезды.  Как уже говорилось, чего не знаешь, того не разгласишь. Координаты
баз  относились  к  категории  "совершенно секретно" и были известны только
капитанам  кораблей  и некоторым пилотам-офицерам. Насколько я знал, каждый
из  них в соответствии с приказом (подкрепленным гипновнушением) обязан был
покончить  с собой в случае захвата противником. Понятное дело, мне никогда
и  не  хотелось узнавать эти опасные координаты. Существовала теоретическая
возможность  того,  что  база  на  Луне может быть захвачена противником, а
Земля  оккупирована,  и  потому  Федерация  старалась  как можно больше сил
держать  на  Санкторе.  Тогда  катастрофа  с  Землей и Луной не означала бы
полной капитуляции.
     Ну  да  бог с ними, с координатами. Зато я могу рассказать, что это за
планета.  Санктор  удивительно похож на Землю, только по сравнению с ней он
напоминает  умственно  и  физически  отсталого  ребенка.  Ему  требуется, к
примеру,  десять  лет,  чтобы  научиться  махать  ладошкой  в  ответ на "до
свидания",  а уж делать из песка "куличики" он не научится никогда. Санктор
похож на нашу Землю, насколько вообще могут быть похожи две планеты. Ученые
утверждают,  что  у  них одинаковый возраст и что звезда Санктора ровесница
нашего Солнца.
     Здесь  пышные  флора и фауна и такая же, как на Земле, атмосфера. Даже
погода  почти  такая  же. Но что уж совсем невероятно - у Санктора такая же
крупная Луна, как у Земли.
     Но,   несмотря  на  свои  прекрасные  данные,  Санктор  дальше  старта
практически  не  продвинулся.  Дело в том, что там нет условий для мутаций.
Вот чем он отличается от Земли - низким уровнем естественной радиации.
     Самая   высшая   форма   растительной   эволюции  здесь  -  гигантский
папоротник.    Из    животных   организмов   самый   высокоразвитый   вид -
протонасекомые,  которые  даже  не  умеют создавать колонии. На этом жалком
фоне  переведенные  на  Санктор  земные животные и растения расцвели пышным
цветом и расплодились, совсем забив местную флору и фауну.
     Из-за   отсутствия   необходимого  уровня  радиации  и  как  следствие
отсутствия мутаций темпы развития жизни на Санкторе равнялись нулю. У жизни
почти  не  было  шансов  на  эволюцию,  и  ее формы не были приспособлены к
борьбе, конкуренции.
     Генотип   живых  существ  на  протяжении  целых  эпох  практически  не
изменялся,  жизнь  не обладала способностью к адаптации, вынужденная год за
годом  и век за веком разыгрывать одну и ту же партию без всякой надежды на
то, что когда-нибудь придут козыри.
     Пока  все  эти доходяги соперничали между собой, все шло нормально. Но
когда  на  Санктор  попали  формы  жизни, являющиеся результатом длительной
эволюции  и  жесткого  естественного  отбора,  местные  флора и фауна сдали
планету  без  боя.  Все,  о чем я рассказываю, похоже на школьную лекцию по
биологии...   Но   один   из  высоколобых,  с  которым  я  разговорился  на
исследовательской  станции,  задал мне вопрос, до которого я сам никогда бы
не додумался:
     - А как насчет людей, приехавших колонизировать Санктор?
     Он  спрашивал  не о транзитных пассажирах, вроде меня, а о колонистах,
живущих  на  планете,  родивших  здесь  детей.  Как  же насчет их потомков?
Казалось  бы,  отсутствие  естественной  космической  радиации  не приносит
вреда.  Наоборот,  это  даже  полезно:  здесь почти нет случаев заболеваний
лейкемией  и  раком.  Да и с экономической точки зрения сплошной рай: если,
например,  колонистам  приходит  в  голову  засеять поле пшеницей (конечно,
завезенной  с  Земли),  то  они  могут  не  беспокоиться  о  вредителях или
сорняках. Земная пшеница напрочь вытеснит хилых местных конкурентов.
     Но  вся  штука в том, что потомки колонистов не смогут развиваться как
вид "гомо сапиенс", у них не будет шанса на эволюцию. Ученый тип, с которым
я  разговорился,  объяснил,  что  санкторская раса, конечно, сможет немного
улучшиться  за  счет притока свежей крови иммигрантов или путем перетасовки
уже  имеющихся генотипов. Но эти факторы дадут очень низкий темп эволюции -
гораздо ниже, чем на Земле или другой планете земного типа.
     И  что  же  получится? Неужели они застынут на одном уровне, останутся
навсегда  такими  же,  пока  вся  человеческая раса будет двигаться вперед,
изменяться? Неужели жители Санктора со временем станут живыми ископаемыми?
     Или  же будут заботиться о судьбе своих потомков, устраивая регулярные
облучения  жителей  планеты?  Или  будут  взрывать  ядерные  заряды,  чтобы
повысить  радиационный  уровень на планете (при этом, безусловно, подвергая
себя опасности разных заболеваний)?
     Мой  новый  знакомый  предрекал,  что  никто  ничего  делать не будет.
Представители  нашей  расы,  говорил  он,  слишком эгоистичны и замкнуты на
себе,  чтобы  думать  о каких-то будущих поколениях. А уж о такой вещи, как
отсутствие  никому  не  видимой  радиации,  об этом люди вообще не способны
беспокоиться.  К  тому  же  опасность  грозит  колонистам  только в далеком
будущем. Даже на Земле эволюция происходит так медленно, что развитие новых
качеств у человека - дело многих, многих тысячелетий.
     Не берусь судить. Да и как, черт побери, я могу решать за других, если
не  знаю  даже,  что  буду  через  неделю  делать сам. Но в одном я уверен:
Санктор уже в недалеком будущем заселят под завязку - или мы, или баги. Или
еще  кто.  Санктор - осуществленная утопия, и если учесть, что в этой части
Галактики   вообще   мало   годных  для  проживания  планет,  то  можно  не
сомневаться, что данное небесное тело не останется царством папоротников.
     А  сейчас  здесь  просто  чудесно,  многим  нашим нравится отдыхать на
Санкторе даже больше, чем на Земле. Быть может, мы чувствуем себя несколько
свободнее,   чем  на  родимой  планете,  из-за  отношения  к  нам  местного
гражданского населения. Отношение хорошее не только потому, что идет война.
Больше половины штатских тут работает на базе или в военной промышленности.
Остальные  занимаются  сельским  хозяйством  и  продают  продукты Флоту. Вы
можете  сказать,  что они прямо заинтересованы в войне, но какая бы ни была
причина,   к   людям   в  форме  здесь  отношение  особое.  Если  пехотинец
вваливается в какую-нибудь лавчонку, ее хозяин обращается к нему "сэр", и в
его  голосе  слышится  подлинное  уважение  (пусть  даже  он втайне мечтает
продать ему дребедень за баснословные деньги).
     Но  это  только  одна из прелестей Санктора. Вторая заключается в том,
что половину местного населения составляют... женщины.
     Чтобы  по-настоящему  оценить  эту достопримечательность Санктора, вам
нужно долгое время колесить по Галактике, выходя из корабля только в боевой
десант.  Нужно дойти до того, чтобы как счастья ожидать караульной службы и
часами  неподвижно  стоять  у  рубки  управления, ловя даже слабый намек на
женский  голос.  Может,  на более крупных кораблях с этим полегче... я ведь
говорю о "Роджере Янге", Удивительно приятно чувствовать, что то, ради чего
ты,  собственно,  и  идешь  в бой, реально существует, а не является плодом
твоего воображения.
     Добавлю,  что  процентов  сорок  всех  санкторских  женщин  работало в
организациях  Федеральной  Службы.  Кто после этого посмеет утверждать, что
Санктор - не самое лучшее место для отдыха Мобильной Пехоты?
     А  ведь  помимо "естественных" преимуществ, немалые усилия прилагаются
для  того, чтобы ребята в форме на Санкторе не скучали. Иногда кажется, что
у  большинства  санкторцев  две работы, и синие круги под глазами говорят о
том,  что  свои  ночи  они  тратят  в  основном  на то, чтобы доставить нам
удовольствие.  Черчилль-роуд,  идущая  от  базы  к городу, сплошь застроена
заведениями,   специально   рассчитанными   на  то,  чтобы  безболезненно и
незаметно  освобождать человека от сбережений, которые на самом деле ему не
очень-то и нужны. Сам процесс расставания с деньгами обставлен замечательно
- все происходит весело, легко и под соответствующую музыку.
     Если  же удается миновать все стоящие вдоль дороги ловушки и капканы и
сохранить  немножко  денег,  то  уж  в  городе все равно никуда не деться -
столько там способов облегчить бумажник.
     И вся планета, и город Эспирито Санто настолько поразили меня и запали
в  душу, что я стал носиться с идеей остаться здесь после окончания службы.
Как   и   полагается   предстйвителю   эгоцентричной  человеческой  расы, я
совершенно  равнодушно относился к тому, что станет с моими потомками через
двадцать  пять  тысяч  лет. Этому профессору с исследовательской станции не
удалось  меня  запугать. По крайней мере, когда я бродил по городу, меня не
покидала мысль, что человечество переживает здесь пик своего развития.
     Итак,  возможностей  для  активного  отдыха  было  хоть  отбавляй.  На
"Роджере",   например,   любили   вспоминать,  как  однажды  в  забегаловке
"сорвиголовы"  ввязались  в  дружескую  дискуссию  с  компанией флотских (с
другого корабля, разумеется), сидевшей за соседним столом. Дебаты проходили
на  высоких  тонах  и  в  непринужденной обстановке. В определенный момент,
правда,  стало  немного шумно, так что примчавшейся с базы полиции пришлось
прервать беседу и даже немного пострелять в воздух. Неприятных последствий,
во  всяком  случае  для  нас,  не  было,  кроме  необходимости  уплатить за
сломанную  мебель.  Комендант  базы резонно полагал, что десантникам должна
предоставляться определенная степень свободы. Определенная, конечно.
     Казармы, в которых мы обитали, были вполне комфортабельными, и кормили
там   на   убой.  Никаких  правил  внутреннего  распорядка  практически  не
существовало - можно было вообще туда не приходить. Я, тем не менее, всегда
возвращался:  казалось  глупым  тратиться  на отели, когда в твоем распоря-
жении  уютное  чистое  жилье  и возможность потратить свои деньги с гораздо
большим толком.
     Мы  жили  не  хуже,  чем  в отеле. У нас с Эйсом был номер на двоих на
"сержантском"  этаже.  Однажды  утром, видимо, после ночи активного отдыха,
Эйс пытался меня растолкать.
     - Подъем, солдат! Нас атакуют баги!
     Я сказал ему, что нужно сделать с этими багами.
     - Давай, давай, поднимайся, - настаивал он.
     - Мне все равно нечего делать. Я пуст, - пробормотал я.
     Как  раз  накануне  вечером  я  познакомился  со специалистом по химии
(женщиной, естественно, и привлекательной) с исследовательской станции. Они
работали вместе с Карлом на Плутоне, и Карл в письме просил найти ее, когда
буду  на  Санкторе.  У специалиста была стройная фигура, ослепительно рыжие
волосы  и весьма дорогостоящие привычки. Несомненно, Карл наговорил ей, что
у  меня  на  отдыхе должна быть при себе сумма, слишком обременительная для
одного  человека.  Из  чего  она уже сама сделала вывод, что всю ночь может
купаться в местном шампанском. Я не стал подводить Карла, скрыл, что у меня
на  руках  лишь скромный гонорар десантника, и всю ночь поил ее шампанским.
Сам  же  я  пил то, что они здесь называют "ананасовым крюшоном" (хотя даже
следов  ананаса  ни  в  одном  бокале  не  нашел).  В результате после всех
хождений  по барам я вынужден был идти домой пешком - денег на такси уже не
оставалось.  Но  я  был доволен. В конце концов, для чего вообще существуют
деньги? Я говорю о деньгах, заработанных на войне с багами, конечно.
     - Не дури, - сказал Эйс. - Так и быть - угощаю. Мне как раз везло этой
ночью. Ободрал одного флотского как липку.
     Короче,  пришлось встать, побриться и принять душ. Потом мы спустились
вниз  и  набрали  в  столовой всякой всячины - от яиц и картошки до джема и
замысловатых  пирожных.  Выйдя,  мы  оба  почувствовали,  что  после такого
количества  пищи  не  сможем  одолеть  Черчилль-роуд.  Поэтому завалились в
первый  попавшийся  бар. Я и здесь сделал попытку найти крюшон из настоящих
ананасов  и  опять  потерпел  неудачу. Крюшон был насквозь поддельным, зато
холодным. Видно, никогда в жизни не удается получить все сразу.
     Мы  лениво  болтали  о  том  о  сем,  Эйс  заказал по второму кругу. Я
попробовал  его  крюшон  из  земляники - то же самое. Эйс молча разглядывал
свой стакан, потом вдруг спросил:
     - Когда-нибудь думал о том, чтобы стать офицером?
     - Чего? Ты спятил, - сказал я.
     -  Вовсе нет. Погляди сам, Джонни, этой войне не видно конца. Неважно,
что  твердят  пропагандисты,  успокаивая штатских. Мы-то с тобой видим, что
баги  просто  так не утихомирятся. Так почему бы не попытаться спланировать
свое  будущее,  посмотреть  вперед? Знаешь, как шутят? Если ты решил играть
в  оркестре,  то  лучше  махать дирижерской палочкой, чем стучать в большой
барабан.
     Беседа  приняла  неожиданный  оборот,  я был смущен и не знал, что ему
ответить. Такое предложение, да еще от Эйса... Я спросил первое, что пришло
в голову:
     - А ты сам? Почему бы тебе не попробовать?
     -  Мне? - переспросил он. - Опомнись, сынок, о чем ты говоришь? У меня
нет  твоего  образования,  и  я  на  десять лет старше. А у тебя подходящий
интеллектуальный индекс, и я уверен, что ты проскочишь экзамены в Кадетский
корпус.  Точно  говорю  -  если  пойдешь в профессионалы, станешь сержантом
раньше меня. А через день станешь кадетом...
     - Теперь я знаю - ты точно спятил!
     -  Послушай  человека,  который  годится  тебе  в  отцы.  Я  не  хотел
говорить...  ты  в  меру  глупый,  романтичный  и  честный  человек. Будешь
офицером,  которого полюбят солдаты и за которым они пойдут. А что касается
меня...  что  ж, я рожден быть сержантом. Я достаточно пессимистично смотрю
на  жизнь.  Такие,  как я, нужны, чтобы уравновешивать энтузиазм таких, как
ты.  Что  меня  ждет?  Ну,  стану  когда-нибудь  сержантом... потом пройдет
двадцать  лет службы - уволюсь. Пойду на подходящую работенку - может быть,
полицейским.  Женюсь  на  простой  хорошей  женщине  с  такими  же простыми
вкусами,  как  и  у  меня.  Буду болеть за какую-нибудь спортивную команду,
ловить рыбу, а придет время - спокойно отойду в мир иной.
     Эйс умолк и отхлебнул из стакана.
     - А ты, - продолжил он, - будешь воевать, дослужишься до больших чинов
и  геройски  погибнешь.  А  я  прочту о твоей гибели и гордо скажу: "Я знал
этого  человека,  когда..." Нет, я скажу, что часто одалживал тебе деньги -
мы оба были капралами... Правда, здорово?..
     -  Я  никогда  не  думал  об этом, - медленно сказал я. - Хотел только
отслужить срок.
     Он усмехнулся:
     -  О  каком  сроке  ты  говоришь!  Ты слышал, чтобы кого-нибудь сейчас
увольняли? Война идет, а ты все твердишь о двухлетнем сроке!
     Он  был прав. Пока идет такая страшная война, говорить о сроках службы
бессмысленно.  По крайней мере, нам. Я подумал, что сейчас разговор о сроке
службы  -  это  показатель отношения к ней. Тот, кто думает о "двух годах",
знает, что рано или поздно уйдет из армии. В глубине души он чувствует себя
гостем  Службы.  Он может говорить: "Когда эта треклятая война кончится..."
Профессионал  никогда так не скажет. Для него увольнение через двадцать лет
-   конец  самого  важного  этапа  жизни.  Быть  может,  для  профессионала
равноценны оба возможных исхода - увольнение и гибель в бою...
     - Ну, может быть, и не два года, - признал я. - Но ведь война не может
длиться вечно.
     - Так уж и не может?
     - А, по-твоему, она навечно?
     -  Господи,  кабы  я  знал.  Однако никто мне этих секретных данных не
сообщает.  Но  ведь  это не главное, что тебя тревожит, Джонни? У тебя есть
девчонка, которая тебя ждет?
     -  Нет.  Вернее, была, - сказал я медленно. - Но, по-моему, она решила
со мной "просто дружить".
     Я  приврал  только потому, что Эйс ожидал услышать что-то в этом роде.
Кармен  не  была  моей  девушкой, она вообще никому ничего не обещала. Но я
изредка  получал  от  не