жатый
в подземные русла, этот газ, найдя слабую породу, расщелину  или  пористый
камень, вырывается наружу. Но мы уверены, что  глубинное  бурение  поможет
нам найти большие запасы жидкого углекислого газа...
   - Каков процент вероятности? - поинтересовался я.
   - Значительный, мистер Кортней, - он с трудом  подавил  снисходительную
улыбку специалиста, который и  не  надеется,  что  его  поймут.  -  Анализ
отчетов О'Ши...
   Я снова перебил его.
   - А вы полетели бы на Венеру при такой степени  вероятности?..  Если  и
другие данные были бы примерно такими же?
   -  Конечно,  -  он  был  слегка  обижен  этим  вопросом.  -   Есть   ли
необходимость останавливаться на технических подробностях?
   - Нет, благодарю вас, Чарли. Продолжайте в том же духе.
   - Кх-хм. Итак, в настоящее время мы заняты  решением  этого  вопроса  в
двух направлениях. Создаем примерную карту наиболее  рентабельных  буровых
скважин и разрабатываем конструкции машин для сверхглубинного бурения. Мой
принцип  решения  этих  задач  -  дешевизна,  самоснабжение   энергией   и
дистанционное управление. Надеюсь, этого достаточно?
   - Вполне. Благодарю вас, Чарли. Только один вопрос. Если окажется,  что
углекислого  газа  там  и  вправду  чересчур  много,  перед  нами  встанет
проблема. Если его к тому же и добывать легко, может случиться, что Венера
станет  экспортировать  его  на  Землю,  а  это  нам  совсем  ни  к  чему.
Углекислого газа здесь пока хватает, и незачем обижать тех, кто  на  Земле
занимается его производством. Давайте раз и навсегда запомним, что  Венера
должна оправдать себя как поставщик сырья, которого нет на Земле, а  вовсе
не конкурировать с нашей планетой. Железо - пожалуйста, нитраты -  сколько
угодно. Мы заплатим хорошие деньги  за  то,  чтобы  Венера  могла  в  свою
очередь покупать земные товары и дала бы возможность банкам,  страховым  и
торговым фирмам на Земле еще успешнее вести свои дела. Не забывайте ни  на
минуту, что Венера только для того и существует, чтобы ее  эксплуатировала
Земля. Я хочу, Чарли,  чтобы  вы  вместе  с  Финансовым  отделом  поточнее
определили запасы углекислого газа на Венере и возможности его экспорта на
Землю с учетом конкуренции. Если такая опасность существует, то  от  ваших
планов придется отказаться. Будем добывать углекислый газ для  облака  над
Венерой другим, более дорогим путем.
   - Хорошо, мистер Кортней. - Чарли  все  старательно  записывал  в  свой
блокнот.
   - Кто еще хочет высказаться по этому вопросу, прежде чем мы перейдем  к
следующему?
   Бернгард, ревизор фирмы, поднял руку, и я дал ему слово.
   - Относительно мистера О'Ши, -  проворчал  он.  -  Мы  держим  его  как
консультанта и платим немалые денежки. Я наводил справки - надеюсь, что не
превысил своих полномочий, мистер Кортней, но такова  моя  работа,  -  так
вот, я наводил справки,  и  выяснилось,  что  его  консультации  не  стоят
выеденного яйца. Вынужден также отметить, что и последнее  время  он  взял
довольно крупный аванс в счет будущих услуг. Если мы сейчас  развяжемся  с
ним, - я хочу сказать, расторгнем контракт - он останется  нам  должен.  И
еще. Может, это и пустяк, но он тоже кое о чем говорит, - девицы из  моего
отдела жалуются, что он их преследует.
   Мои брови взлетели вверх.
   - Я считаю, Бен, что при всех условиях мы должны  держать  Джека  О'Ши,
хотя мода на него  и  проходит.  В  дальнейших  авансах  откажите.  А  что
касается девиц, то, признаться, я удивлен. Раньше они не жаловались, когда
он уделял им внимание.
   - Вы видели его в последнее время? - ворчливо спросил Бернгард.
   Я вспомнил, что давно уже не встречался с Джеком.
   Остальные вопросы отняли немного времени, и я закрыл совещание.
   Вернувшись к себе, я справился у дежурной секретарши, здесь  ли  сейчас
Джек О'Ши, и, если он поблизости, попросил прислать его ко мне.
   Он вошел, громко чертыхаясь. От него разило вином.
   - Черт побери, Митч, хватит!..  Не  успел  подцепить  малютку,  как  ты
требуешь  меня  к  себе.  Неужели  и  ты  веришь  во  всю  эту   затею   с
консультациями? Вам нужно было мое имя, чего еще вам от меня надо?
   Вид у него был ужасный. Он был похож на крохотного толстого  капризного
и жалкого Наполеона на Эльбе. Но едва он вошел, я уже больше ни о  чем  не
думал, только о Кэти. Мгновенно у меня возник план действий.
   - Что это ты так на меня уставился? - недовольно спросил он. - Может, у
меня лицо в помаде?
   Алкоголь не мог заглушить аромата духов, исходящих от  него.  Menage  a
Deux, духи, которые я сам создал для Кэти, только для нее одной, когда  мы
были в Париже.  Духи,  которые  она  так  любила  и  которыми  порой  даже
злоупотребляла! Я почти слышал ее слова: "Ничего не могу поделать,  милый.
Запах их куда приятней,  чем  запах  формалина,  преследующий  меня  после
работы в госпитале".
   - Извини, Джек, - сказал я спокойно. - Не знал, что  у  тебя  свидание.
Дела подождут. Иди, развлекайся.
   Он криво усмехнулся и вышел, покачиваясь на коротких ножках.
   Я тут же схватил телефонную трубку и  соединился  с  Отделом  торгового
шпионажа. - Немедленно установите наблюдение за  Джеком  О'Ши.  Он  должен
выйти сейчас из здания агентства. Следите за каждым, с кем он  встретится.
Днем и ночью.  Если  не  ударите  в  грязь  лицом,  получите  повышение  в
должности и премию. Если же я узнаю, что  вы  недобросовестны,  пощады  не
ждите.



17

   Я стал таким раздражительным, что люди боялись попадаться мне на глаза,
но ничего не мог  с  собой  поделать.  И  жил  только  одним:  ежедневными
донесениями о том, что делает Джек О'Ши. Все остальное не  интересовало  и
даже раздражало меня.
   Спустя неделю более двадцати сыщиков вели одновременное  наблюдение  за
Джеком  и  всеми,  с  кем  он  общался.  Среди  них  были  официанты,  его
антрепренер,  девушки,  старый  друг  летчик-испытатель,  полицейский,   с
которым Джек однажды вечером затеял ссору в пьяном виде - а может, он и не
был пьян и эта ссора - просто для отвода глаз? - и  другие  малоинтересные
лица.
   Но вот однажды вечером к очередным  донесениям  прибавилось  еще  одно:
потребитель - женщина лет  тридцати,  роста  среднего,  худощавая,  волосы
рыжие, цвет глаз не удалось разглядеть, одета скромно,  вошла  в  ресторан
(указывается название дешевого ресторана), прождав  четырнадцать  минут  у
входа. Сразу же направилась к освободившемуся столику, который обслуживала
новая официантка. Заказала рубленое мясо, почти  не  притронулась  к  еде,
перекинулась с официанткой несколькими словами. Возможен обмен  записками,
но  заметить  не  удалось  из-за  дальности  расстояния.  За   официанткой
установлено наблюдение.
   Лет тридцати, среднего роста, худощавая. Вполне возможно, что это Кэти.
Я позвонил и распорядился:
   - Наблюдайте за ней. Немедленно сообщайте мне обо  всем,  что  узнаете.
Попробуйте расспросить о ней в ресторане.
   Работник отдела начал смущенно объяснять, что обычно не в  их  правилах
расспрашивать, но если я настаиваю, они так и сделают.
   - Ладно, - согласился я. - Поступайте, как найдете нужным.
   - Минутку, мистер Кортней. Наша девушка-агент докладывает: интересующая
вас особа живет в домах Таунтона и только что направилась туда.  Ступеньки
семнадцать и восемнадцать на тридцать пятом этаже.
   - А кто обычно живет на тридцать пятом?
   - Семейные.
   - Она, значит, тоже?.. - спросил я упавшим голосом.
   - Она пока одна, мистер Кортней. Наша девушка  сделала  вид,  что  ищет
свободное место. Ей ответили, что  дама  на  семнадцатой  ступеньке  сняла
восемнадцатую для мужа, который должен приехать. Он где-то в другом  штате
на летних работах.
   - Когда прекращается доступ на лестницу у Таунтона?
   - В 22:00, мистер Кортней.
   Я взглянул на часы.
   - Прекратите следить за ней. На сегодня хватит.
   Я поднялся и сказал своей охране:
   - Сегодня выйду без вас, джентльмены. Ждите меня здесь.  Лейтенант,  не
дадите ли мне ваш револьвер?
   - Конечно, мистер Кортней. - Я проверил револьвер.
   Только я вышел из вестибюля агентства, как от ближайшей стены отделился
мрачного вида молодой человек. Я заставил его плестись за собой по темной,
узкой, как щель,  пустынной  улице,  зажатой  между  огромными  домами.  В
застоявшемся воздухе тяжело висел туман, смешанный с дымом.  У  меня  были
пылеуловители, а у него, видимо, нет, и я слышал его тяжелое дыхание, хоть
он держался от меня на почтительном расстоянии.
   Изредка проезжали закрытые веломобили; усталые водители тяжело нажимали
на педали.
   Не оглядываясь, я завернул за угол и прижался к стене. Шпик, не заметив
меня, прошел мимо и остановился, растерянно вглядываясь в темноту.
   Я оглушил его ударом револьвера по голове. Возможно, это был кто-нибудь
из моих людей, но я вовсе не хотел, чтобы выслеживали меня самого.
   В 21:59 я был у входа в жилой  сектор  корпусов  Таунтона  и  не  успел
войти, как по сигналу  часов  автоматически  захлопнулась  входная  дверь.
Возле лестницы был маленький платный лифт. Опустив в кассу  двадцать  пять
центов, я нажал кнопку тридцать  пятого  этажа.  Пока  лифт,  поскрипывая,
поднимался, я знакомился с правилами:  "Ночные  жильцы  сами  отвечают  за
порядок в помещении. Администрация не  несет  никакой  ответственности  за
пропажу вещей,  драки  или  насилие.  Ночные  жильцы  должны  своевременно
заканчивать свой туалет, так как в  22:10  поднимаются  перегородки  между
ступенями.  Ежедневно  плата  вносится  вперед  в   специальный   автомат.
Администрация сохраняет за собой право отказывать в ночлеге клиентам фирмы
"Старзелиус".
   На тридцать пятом этаже  дверь  лифта  открылась.  У  меня  было  такое
чувство, будто передо мной сыр, кишащий червями. На лестнице,  скорчившись
в неудобных  позах,  копошились  мужчины  и  женщины,  безуспешно  пытаясь
устроиться поудобней, пока не поднялись решетки. Я  посмотрел  на  часы  -
22:08.
   Осторожно и очень медленно пробирался я в полумраке, перешагивая  через
лежащие тела, извиняясь направо и  налево,  и...  считал.  На  семнадцатой
ступеньке я остановился и посмотрел на часы: было 22:10.
   В  ту  же  минуту  со  скрежетом  поднялись   перегородки,   отделившие
семнадцатую и  восемнадцатую  ступеньки  от  остальных...  и  мы  остались
вдвоем.
   Она вскочила,  разгневанная  и  испуганная,  сжимая  в  руке  крохотный
револьвер.
   - Кэти!!
   Револьвер выпал у нее из рук.
   - Митч, вот глупый! - Голос ее прозвучал приглушенно и испуганно. - Что
ты здесь делаешь? Они не забыли о тебе,  они  все  еще  ищут  тебя,  чтобы
убить...
   - Я знаю, Кэти, и лезу на рожон. Сую голову в  пасть  льва,  только  бы
доказать тебе, что права была ты, а я ошибался.
   - Как ты нашел меня? - настороженно спросила она.
   - По запаху твоих духов. Ими пахло от Джека О'Ши.
   Она окинула взглядом тесную клетку, в которой мы очутились, и  тихонько
засмеялась.
   - Вполне возможно.
   - Кэти, я больше не собираюсь преследовать тебя своей любовью. Я пришел
только затем, чтобы сказать - я вместе с тобой. Говори, чего ты хочешь?
   Она пристально посмотрела мне в глаза:
   - Венеру.
   - Она твоя.
   - Митч, если ты лжешь, если обманываешь...
   - Ты сможешь проверить это завтра, если нам  удастся  выбраться  отсюда
живыми. А пока нет смысла говорить об этом. Не так ли? Все равно мы  здесь
заперты на всю ночь.
   - Да, - проговорила она. И вдруг неожиданно прошептала:
   - Боже, как я соскучилась по тебе.


   Ровно в 6:00 резко прозвучал сигнал побудки.  Звон  дребезжал  в  ушах,
проникал в мозг: ни один лежебока не должен проспать.
   Кэти стала поспешно убирать постели в ящики под ступеньками.
   - Через пять минут опустят перегородки.  -  Из  ящика  под  семнадцатой
ступенькой Кэти извлекла плоскую шкатулку.
   -  Стой  спокойно,  -  приказала  она  и  принялась   гримировать   мою
физиономию.
   - Ох! - не выдержал я, когда она оттянула мою верхнюю губу и  подклеила
под нее кусок пластыря.
   - Ну вот, готово, - она дала мне зеркало.
   - Неплохо, - согласился я. - Мне как-то удалось выбраться отсюда вместе
с толпой. Попробуем и сегодня.
   - Сейчас опустят перегородки, - заметила Кэти, напряженно прислушиваясь
к отдаленным звукам, которые еще не улавливало мое непривыкшее ухо.
   Перегородки опустились. Из всех ночных жильцов на тридцать пятом  этаже
остались только мы одни. Но я ошибся. Перед нами стоял Таунтон и  двое  из
его  ребят.  Багроволицый  ухмыляющийся  Таунтон,  как  всегда,   нетвердо
держался на ногах. Оба его подручных направили на меня свои автоматы.
   Пьяно икнув, Таунтон изрек:
   -  Нечего  сказать,  подходящее  ты  выбрал  место,  чтобы  поспать   с
красоткой, дружище Кортней. Для таких,  как  ты,  полуночников,  у  нас  в
дверях есть фотоконтролер. А ну-ка, барышня, отойдите в сторонку.
   Но Кэти не отошла в сторонку. Она шагнула прямо к Таунтону и ткнула ему
дуло револьвера в живот. Его багровое лицо стало серым, как замазка.
   - Теперь, надеюсь, вы знаете, что вам делать, - сурово сказала она.
   - Ребята, - пролепетал Таунтон слабым  голосом,  -  опустите  автоматы.
Ради Бога, опустите автоматы.
   Те удивленно переглянулись.
   - Опустите! - уже умоляюще сказал Таунтон.
   Казалось, прошла вечность, прежде чем они сделали это. Таунтон  жалобно
хныкал.
   - Повернитесь спиной, - приказал я парням, - а теперь ложитесь на  пол.
- Я вынул револьвер, предусмотрительно одолженный  у  лейтенанта.  Приятно
было чувствовать в руке его тяжесть.
   В лифте нас могли отравить газом.
   Поэтому мы трое спускались пешком, долго, медленно  и  осторожно,  хотя
лестница  была  свободна.  Таунтон  распорядился  очистить  помещение   от
посторонних. Он хныкал и что-то жалобно бормотал всю дорогу.  На  площадке
десятого этажа он вдруг взмолился:
   - Дай мне выпить, Кортней. Я умираю  от  жажды.  Бар  здесь  рядом,  вы
можете не опускать ваши револьверы...
   Но Кэти лишь иронически засмеялась, и мы продолжили наш медленный спуск
по ступенькам.
   У выхода, сняв пальто, хотя на улице был мороз, я перекинул  его  через
руку Кэти и накрыл им револьвер.
   - Ничего, это мои друзья, - дрожащим голосом успокоил Таунтон часового,
удивленно уставившегося на нас. - Все в порядке.
   Мы прошли вместе с ним до ближайшей  станции  метрополитена  и,  бросив
перепуганного и дрожащего Таунтона на улице, юркнули в туннель. Здесь было
безопасно. Чтобы  уничтожить  нас,  Таунтону  пришлось  бы  взорвать  весь
туннель, но на такое даже он бы  не  решился.  Меняя  направления,  мы  не
меньше часа колесили под землей. Наконец на одной из станций я позвонил  в
контору. Нас встретила моя охрана, и через пятнадцать минут мы были уже  в
конторе фирмы "Шокен".
   Впервые за весь день мы от души  посмеялись,  прочтя  утренние  выпуски
газет. Среди прочих новостей в них сообщалось, что  в  три  часа  утра  на
лестнице в здании фирмы "Таунтон" неожиданно обнаружилась неисправность  в
системе охлаждения. Сам Б.Дж.Таунтон, рискуя жизнью, руководил  эвакуацией
ночных жильцов, которая была проведена в рекордный  срок  и  обошлась  без
жертв.
   За завтраком, который нам подали прямо в кабинет, я спросил у Кэти:
   - Твои волосы какого-то ужасного цвета. Эта краска когда-нибудь сойдет?
   - Сейчас не время думать об этом. Ты  сказал,  что  можешь  отдать  мне
Венеру, Митч. Я говорю абсолютно серьезно. Венера должна принадлежать нам.
Мы - единственные, кто знает, что с ней делать, и мы первыми послали  туда
своего человека. Джек с нами, Митч.
   - С каких это пор?
   - С тех самым, как его родители поняли, что он никогда не вырастет. Они
знали, что консервационистам  понадобятся  пилоты-карлики,  и  чем  меньше
ростом они будут, тем лучше. Венеру открыли  мы,  "консы".  И  мы  требуем
права на ее заселение. Ты можешь отдать ее нам?
   -  Конечно.  Но  это  будет  нелегко.  Список  уже  заполнен   наивными
простаками, рвущимися на Венеру, чтобы Фаулеру Шокену и Земле было удобнее
их эксплуатировать. И все же я попробую.
   По внутреннему телефону я соединился  с  Отделом  научных  изысканий  и
разработок.
   - Чарли! Я насчет конкуренции между Венерой и нашими фирмами на  Земле.
Забудь об этом. Мне стало известно, что  почти  все  наши  предприятия  по
добыче углекислого газа финансирует Таунтон.
   - Прекрасно, мистер Кортней!  -  обрадованно  воскликнул  Чарли.  -  По
предварительным данным, мы здорово можем ему насолить.
   Я обратился к Кэти.
   - Ты можешь найти Ренстеда? Не знаю, где вы его прячете, но  он  сейчас
нужен. Работа предстоит нелегкая. Реклама должна убедить  людей,  но  так,
чтобы они сами того не заметили. Теперь же нам надо разубедить их, но так,
чтобы об этом не подозревали ни они,  ни  сами  работники  рекламы.  Нужна
помощь человека, на которого мы могли бы полностью положиться.
   - Это нетрудно сделать. - Кэти коснулась поцелуем моей щеки. - Вот тебе
за слово "мы".
   - Хм, - буркнул я, - разве я сказал "мы"? - И вдруг вспомнил. -  Знаешь
что, дорогая, у меня здесь наверху неплохая комнатушка. Пойди-ка  отдохни.
А я поработаю.
   Она снова поцеловала меня.
   - Не слишком утомляйся, Митч. Вечером увидимся.



18

   Без Ренстеда я бы не справился. Он вернулся из Чикаго, где скрывался  с
тех самых пор, как по  сигналу  Кэти  инсценировал  самоубийство.  Ренстед
вошел посвистывая в конференц-зал, в самый разгар заседания правления;  мы
с ним обменялись рукопожатиями, а члены правления с  готовностью  поверили
версии о выполнении особого задания. В  конце  концов  один  раз  они  уже
поверили в нечто подобное. Ренстед знал свое  дело  и  принялся  за  него,
засучив рукава.
   Был он "консом" или нет, я по-прежнему не доверял ему. Но все  же  надо
признаться, что с его возвращением дело сразу же пошло на лад.
   Для видимости фирма "Фаулер Шокен" широковещательно объявила конкурс на
лучший девиз для полета на Венеру и учредила тысячу пятьсот первых  премий
- все в виде бесплатного билета на Венеру. Всего же было  восемьсот  тысяч
премий, но остальные в счет не шли. Роль  жюри  конкурса  была  предложена
одной   нейтральной   фирме,   занимавшейся   исследованием   и   анализом
общественного мнения. Как потом оказалось, ее возглавлял свекор одного  из
приятелей Ренстеда. Из тысячи пятисот человек, получивших  первую  премию,
тысяча четыреста, как сказал мне Мэтт, были активными членами  организации
консервационистов,  а  сто  остальных  -  подставными  лицами  на   случай
каких-либо неожиданностей.
   Мы  с  Кэти  отправились  в  Вашингтон,   чтобы   устранить   последние
препятствия к отлету, а Ренстед остался следить за ходом дел в  Нью-Йорке.
Мне часто приходилось бывать в Вашингтоне: я приезжал сюда  пообедать  или
провести вечер. Теперь же предстояло пробыть здесь  целых  два  дня,  и  я
радовался этому, как мальчишка. Оставив Кэти в отеле и взяв с нее  клятву,
что она не пойдет осматривать  город  без  меня,  я  нанял  педальный  кеб
и-отправился  в  госдепартамент.  В  приемной,   кроме   меня,   был   еще
меланхоличного вида маленький человечек в котелке; услышав мое имя, он тут
же вскочил и уступил мне место. "Да, не то, что раньше, когда ты потел  на
плантациях "Хлорелла", Митч, старина", - сказал я себе. Наш  представитель
в конгрессе стремительно выбежал в приемную,  шумно  приветствуя  меня.  Я
несколько умерил его пыл и объяснил, что мне от него нужно.
   - Проще простого, мистер Кортней, - воскликнул он. -  Сегодня  же  днем
поставлю законопроект на обсуждение комиссии, и, если  повезет,  к  вечеру
его утвердят обе палаты.
   - Прекрасно. Нужна какая-нибудь помощь? - выразительно спросил я.
   - Не думаю, мистер Кортней.  Но  было  бы  неплохо,  если  бы  вы  сами
выступили завтра на утреннем заседании, если найдете время,  конечно.  Все
будут рады услышать вас,  и  это  наверняка  поможет  быстрейшему  решению
вопроса.
   - Что ж, не возражаю, - ответил я и потянулся за  с