что у него в 
руках. Затем жестами объяснил, что собирается сделать. Она расстегнула 
платье, стянула его с плеч, и Инек наклонился, чтобы разглядеть раны. 
Кровь уже не текла, но кожа вокруг покраснела и воспалилась. 
	Он осторожно втер мазь в оставленные кнутом длинные рубцы. 
Люси исцелила бабочку, подумалось ему, а вот себя вылечить не может. 
	Пирамидка на столе перед ней все еще светилась и вспыхивала, 
разбрасывая цветные всполохи по всей комнате. 
	Игрушка оказалась действующей. Узнать бы еще теперь, для чего 
она все-таки предназначена. 
	Шарики в пирамидке светились и вращались, но, кроме этого, 
ничего не происходило. 
 
 
 
	19. 
 
	Улисс появился, когда сгущающиеся сумерки уже готовились 
уступить место ночи. Инек и Люси только-только закончили ужин и еще 
сидели за столом, когда послышались его шаги. 
	Инопланетянин остановился. В полумраке комнаты он больше 
обычного походил на жестокого клоуна. Его гибкое, словно текучее тело, 
казалось, было обтянуто дубленой оленьей кожей. Пятна на теле слабо 
люминесцировали, а резкие черты лица, гладкий лысый череп и острые 
приплюснутые уши придавали ему зловещий, даже устрашающий вид. 
	Если не знать о его мягком характере, подумал Инек, можно сойти 
с ума от страха, увидев такое создание. 
	- Мы ждали тебя, - сказал Инек. - Кофейник уже кипит. 
	Улисс в нерешительности шагнул вперед и тут же остановился. 
	- Я вижу, ты не один. Насколько я могу судить, это человек Земли... 
	- Не беспокойся. 
	- Существо противоположного пола. Женщина, верно? Ты нашел 
себе жену? 
	- Нет, - ответил Инек, - она мне не жена. 
	- Все эти годы ты действовал мудро, - произнес Улисс. - В твоем 
положении завести семью - это не самый осторожный поступок. 
	- Не беспокойся. Эта девушка страдает серьезным недугом: ей не 
дано ни слышать, ни говорить. 
	- Это болезнь? 
	- Да. Она с самого рождения лишена слуха и голоса. И поэтому не 
сможет никому рассказать о том, что здесь увидела. 
	- А язык жестов? 
	- Она его не знает. Отказалась учиться. 
	- Вы друзья? 
	- Да, уже много лет, - ответил Инек. - Она искала у меня защиты - 
отец избил ее кнутом. 
	- Отец знает, что она здесь? 
	- Он так думает, но доказать не может. 
	Улисс медленно выступил из тени и остановился в круге света от 
лампы. Люси взглянула на него, но ни страха, ни отвращения на ее лице не 
отразилось. Она даже не вздрогнула, взгляд ее оставался ровным и 
безмятежным. 
	- Как спокойно она ко мне отнеслась, - заметил Улисс. - Не 
убежала и не закричала. 
	- Крикнуть она не сможет, даже если бы захотела, - сказал Инек. 
	- Но при первой встрече я любому человеку должен казаться 
совершенно ужасным. 
	- Люси видит не только внешнюю оболочку, но и какой ты на 
самом деле. 
	- Она не испугается, если я поклонюсь ей, как это делают люди? 
	- Я думаю, ей это будет даже приятно, - ответил Инек. 
	Улисс поклонился от пояса, приложив руку к кожистому животу, - 
получилось очень чинно и церемонно. Люси улыбнулась и захлопала в 
ладоши. 
	- Видишь, - произнес Улисс, явно довольный собой, - похоже, я ей 
понравился. 
	- Почему бы тебе тогда не сесть к столу? - предложил Инек. - 
Попьем кофе втроем. 
	- А я и забыл про кофе. Увидел, что ты не один... 
	Улисс сел за стол, где ему уже была приготовлена чашка. Инек 
приподнялся, собираясь идти за кофейником, но Люси его опередила. 
	- Она понимает, о чем мы говорим? - спросил Улисс. 
	Инек покачал головой. 
	- Просто ты сел перед пустой чашкой. 
	Люси налила им кофе, а сама пошла к дивану. 
	- Почему она не осталась с нами? - снова спросил Улисс. 
	- Ее очень заинтересовали подарки, что лежат на столике. Один из 
них она даже привела в действие. 
	- Ты думаешь оставить девушку на станции? 
	- Я не могу, - ответил Инек. - Ее будут искать. Придется отвести 
Люси домой. 
	- Не нравится мне все это, - сказал Улисс. 
	- Мне тоже. Видимо, надо сразу признать, что мне не следовало ее 
сюда приводить. Но в ту минуту я не мог придумать ничего другого. У меня 
не было времени на размышления. 
	- Ничего плохого ты не сделал, - мягко сказал Улисс. 
	- Люси не помешает нашей работе, - добавил Инек. - Она ведь не 
сможет ничего рассказать. 
	- Дело не в этом, - сказал Улисс. - Она - просто небольшое 
осложнение. Хуже другое. Я прибыл сегодня, чтобы предупредить тебя о 
назревающих неприятностях. 
	- Что за неприятности? 
	- Ничего страшного пока не случилось. 
	Улисс подняв чашку и сделал большой глоток. 
	- Замечательный кофе, - сказал он. - Я уже брал с собой зерна и 
делал кофе дома, но вкус почему-то не тот. 
	- Что за неприятности? - переспросил Инек. 
	- Ты помнишь веганца, который умер тут несколько твоих лет 
назад? 
	- Сиятель. Помню, - кивнул Инек. 
	- У этого существа есть правильное название... 
	Инек рассмеялся. 
	- Тебе не нравится мое? 
	- Но мы их так не называем. 
	- То, как я их называю, говорит о моем добром к ним отношении. 
	- Ты похоронил веганца? 
	- На нашем семейном кладбище, - сказал Инек. - И прочел над ним 
молитву. Как над своим собратом. 
	- Очень хорошо. Так и следовало поступить. Ты сделал все, как 
нужно. Но тело исчезло. 
	- Как исчезло? Этого не может быть! - воскликнул Инек. 
	- Тело из могилы забрали. 
	- Ты не можешь этого знать! - запротестовал Инек. - Как ты мог 
узнать? 
	- Это не я. Веганцы. Они знают. 
	- Но до них ведь множество световых лет... 
	Однако уверенность уже оставила Инека. В ту ночь, когда старый 
мудрец умер и он отправил сообщение в Галактический Центр, ему тоже 
сказали, что веганцы узнали о смерти, едва она наступила, и никакого 
свидетельства о смерти им не требовалось, потому что они уже знали, 
отчего он умер. 
	Казалось бы, это невозможно, однако в галактике столько 
невозможного оказывалось возможным, что человеку не так-то легко во 
всем этом разобраться. 
	Может быть, размышлял тогда Инек, все веганцы поддерживают 
друг с другом постоянный мысленный контакт? Или какое-то центральное 
бюро (если дать земное название чему-то совершенно непонятному) 
поддерживает непрерывную связь с каждым из живых веганцев, зная, где 
он, как себя чувствует и что делает? 
	Видимо, что-то подобное возможно, признавал Инек. Ведь жители 
галактики обладают самыми разными и удивительными способностями. Но 
поддерживать контакт с уже мертвым веганцем... 
	- Тело исчезло, - сказал Улисс. - В этом нет никаких сомнений. И 
тебя считают в какой-то степени ответственным. 
	- Веганцы? 
	- Да, они. И вся галактика тоже. 
	- Я сделал, что было в моих силах, - горячо возразил Инок. - И 
выполнил все требования веганских законов, отдав покойному дань 
уважения от себя и от своей планеты. Нельзя же считать меня вечно за него 
ответственным. Да и не верю я, что тело действительно исчезло. Кто мог 
его похитить? Никто просто не знал о захоронении. 
	- Ты рассуждаешь логично, - сказал Улисс, - если иметь в виду 
вашу логику. Но у веганцев иная логика. И в данном случае Галактический 
Центр поддержит скорее их. 
	- Но веганцы всегда были моими лучшими друзьями, - вспылил 
Инек. - За все это время я не встретил ни одного, который бы мне не 
понравился или с которым мне не удалось найти общего языка. Я уверен, 
что смогу с ними объясниться. 
	- Если бы это касалось только веганцев, не сомневаюсь, - сказал 
Улисс. - И я не стал бы беспокоиться. Но тут все куда сложнее. В самом 
происшествии, казалось бы, ничего сложного нет, но надо принимать во 
внимание и другие факторы. Веганцы, к примеру, узнали о том, что тело 
исчезло, уже давно, и это их, конечно, беспокоило. Однако в силу 
некоторых обстоятельств они пока молчали. 
	- И напрасно. Они могли явиться сюда. Правда, я не знаю, что тут 
можно сделать, но... 
	- Они молчали не из-за тебя. Есть другие причины. 
	Улисс допил свой кофе и налил себе еще, затем долил в чашку 
Инека и отставил кофейник в сторону. Инек ждал разъяснений. 
	- Ты, возможно, об этом не знаешь, - продолжил Улисс, - но, когда 
решался вопрос о строительстве станции на Земле, многие галактические 
расы выступали против. Как всегда бывает в подобных ситуациях, они 
приводили разные доводы, но за всеми этими спорами, если разобраться, 
крылось непрекращающееся соперничество между расами, которые хотели 
добиться преимуществ для себя или каких-то регионов галактики. 
Насколько я понимаю, эта ситуация сродни тому, что происходит здесь, на 
Земле: бесконечные интриги и конфликты ради экономических 
преимуществ, выгодных какой-то группировке или нации. В масштабах 
галактики, разумеется, экономические соображения редко служат причиной 
разногласий, но существует много других важных факторов. 
	Инек кивнул. 
	- Я догадывался, хотя не очень обращал на это внимание. 
	- В основном споры ведутся из-за выбора направлений, разъяснил 
Улисс. - Раз Центр начал расширять транспортную сеть в этом спиральном 
рукаве галактики, значит, у него будет меньше времени и возможностей для 
расширения в других направлениях. Одна большая группа цивилизаций, 
например, уже несколько веков добивается развития транспортной системы 
в сторону близлежащих шаровых скоплений. И определенный смысл здесь, 
конечно, есть. При том уровне технологии, которого мы достигли, 
переброска на большие расстояния к некоторым из этих скоплений вполне 
реальна. Кроме того, шаровые звездные скопления практически свободны 
от пыли и газа, так что, добравшись туда, мы получили бы возможность 
расширять транспортную сеть гораздо быстрее, чем во многих других 
регионах галактики. Однако никто пока не знает, что нас там ждет. Об этом 
можно лишь догадываться. Не исключено, что, потратив так много времени 
и усилий, мы в конце концов не найдем там ничего достойного внимания, 
кроме новых свободных территорий. А этого добра хватает и в нашей 
галактике. Тем не менее шаровые скопления обладают немалой 
притягательностью для существ с определенным складом ума. 
	Инек кивнул. 
	- Понятно. Это стало бы первой попыткой проникнуть за пределы 
галактики. Первым маленьким шагом, который может привести нас к 
другим галактикам. 
	Улисс взглянул на него с удивлением. 
	- И ты туда же, - сказал он. - Впрочем, мне следовало догадаться. 
	- Да, наверное, у меня тот самый склад ума, - сказал Инек ехидно. 
	- Короче, эта фракция шаровых скоплений - видимо, их можно 
охарактеризовать именно так - разразилась протестами, едва только мы 
начали продвижение в направлении Земли. Ты наверняка понимаешь, что 
мы находимся в самом начале работы: здесь чуть больше десятка станций, 
а нужна по меньшей мере сотня. Видимо, пройдет не один век, прежде чем 
работа над маршрутом будет закончена. 
	- Но та фракция по-прежнему предъявляет претензии, догадался 
Инек. - И работы в нашем спиральном рукаве еще могут быть свернуты. 
	- Верно. И это меня беспокоит. Фракция не упустит шанс 
использовать инцидент с пропавшим телом как обладающий большим 
эмоциональным зарядом аргумент против расширения сети в этом 
направлении. К ним обязательно присоединятся различные другие 
группировки со своими специфическими интересами. Все они понимают, 
что, закрыв наш проект, они получат дополнительный шанс для реализации 
своих планов. 
	- Закрыв проект? 
	- Да, закрыв. И как только инцидент получит огласку, они начнут 
вопить, что такая варварская планета, как Земля, совсем не место для 
станции и что нужно ее закрыть. 
	- Но они не могут этого сделать! 
	- Могут, - сказал Улисс. - Они будут утверждать, что для нас 
унизительно и небезопасно держать станцию на варварской планете, где 
грабят могилы и тревожат прах высокочтимых покойных. Столь 
эмоциональный довод встретит широкое понимание и поддержку в 
некоторых областях галактики. Веганцы старались, как могли. Ради 
завершения проекта они даже пытались скрыть это происшествие. Ничего 
подобного им никогда делать не приходилось. Это гордый народ, и они 
очень чувствительны в вопросах чести - более чувствительны, может быть, 
чем другие галактические расы, - однако ради дела они готовы были 
стерпеть даже оскорбление. Наверно, и стерпели бы, если бы инцидент 
удалось скрыть. Но каким-то образом история получила огласку - без 
сомнения, в результате хорошо продуманной информационной диверсии. И 
теперь, когда их позор стал известен всей галактике, стерпеть они не могут. 
Веганец, который прибудет сюда сегодня вечером, - официальный 
представитель их планеты, он должен будет вручить ноту протеста. 
	- Мне? 
	- Тебе. А через тебя всей Земле. 
	- Но Земля тут ни при чем. Земля ни о чем не знает. 
	- Конечно, нет. Только для Галактического Центра ты и есть Земля. 
Для них ты представляешь Землю. 
	Инек покачал головой. Сумасшествие какое-то! Но с другой 
стороны, чему тут удивляться? Чего-то подобного даже следовало ожидать. 
Он просто слишком узко, слишком ограниченно мыслит. С самого 
рождения он привык подходить ко всему с земными мерками, и даже после 
стольких лет этот образ мышления сохранял силу. До такой степени, что 
любой другой, если ему случалось вступать в конфликт с уже привычным, 
автоматически казался неверным. 
	Взять хотя бы предложение закрыть станцию. Какой в этом смысл? 
Скорее всего, одна закрытая станция никак не помешает завершению 
проекта. Но человечеству уже не на что будет надеяться. 
	- Если вам придется оставить Землю, - сказал Инек, - вы всегда 
можете поставить станцию на Марсе. Если нужна станция в нашей 
звездной системе, здесь есть много других планет. 
	- Ты не понимаешь, - ответил Улисс. - Эта станция - лишь одно 
направление атаки. Зацепка. Начало. А цель - закрыть проект целиком, 
чтобы можно было перебросить усилия на какой-то другой. Если мы будем 
вынуждены убрать станцию, это нас в какой-то степени дискредитирует, и 
тогда у них появятся основания для критической переоценки всех наших 
мотивов и замыслов. 
	- Но даже если проект закроют, - возразил Инек, - нет никакой 
уверенности, что какой-то из группировок это принесет пользу. Снова 
начнутся дебаты о том, куда потратить высвободившиеся время и энергию. 
Ты говорил, что сейчас против нас объединяются много различных 
фракций. Предположим, они победят. Тогда им придется разбираться уже 
между собой. 
	- В том-то и дело, - согласился Улисс, - но у каждой из них 
появляется шанс добиться желаемого. По крайней мере они так думают. В 
настоящее время у них нет таких шансов. Чтобы они появились, нужно 
закрыть наш проект. Одна из группировок, базирующаяся на 
противоположном конце галактики, мечтает, например, добраться до 
малонаселенного региона на краю нашего звездного скопления: они до сих 
пор верят в древнюю легенду, которая гласит, что их цивилизация якобы 
появилась в результате эмиграции из другой галактики, чьи жители 
обосновались на далекой окраине, а затем в течение долгих галактических 
лет проникали к центру. Они считают, что, вернувшись в окраинные 
районы галактики, смогут найти доказательства легенды и сделать ее 
частью истории к вящей своей славе. Другая группировка хочет получить 
возможность исследовать маленький спиральный рукав галактики, потому 
что они располагают какими-то источниками, свидетельствующими, что в 
свое время их далекие предки поймали не поддающиеся расшифровке 
сигналы, которые, по их убеждению, были посланы именно оттуда. История 
эта обрастала подробностями много тысячелетий, и теперь они просто 
убеждены, что там обитает раса феноменальных интеллектуалов. И 
разумеется, по-прежнему не угасает стремление поглубже исследовать ядро 
галактики. Ты ведь понимаешь, что мы только начали, что галактика по 
большей части еще не изучена и что тысячи цивилизаций, сформировавших 
Галактический Центр, - первопроходцы. В результате Центр постоянно 
подвергается нападкам и давлению со всех сторон. 
	- Похоже, - сказал Инек, - у тебя уже не осталось надежды 
сохранить станцию здесь, на Земле. 
	- Почти никакой, - ответил Улисс. - Но у тебя есть выбор. Ты 
можешь остаться на Земле и жить обычной жизнью земного человека, а 
можешь - если тебе захочется, получить место на другой станции. В 
Галактическом Центре надеются, что ты выберешь последнее и 
продолжишь работу. 
	- Значит, все уже решено? 
	- Боюсь, да, - сказал Улисс. - Извини, что на этот раз я прибыл с 
плохими новостями. 
	Инек сидел словно в оцепенении. Плохие новости! Это еще мягко 
сказано. Конец всему! 
	Рушился не только его собственный мир, но и все надежды Земли. 
Без станции планета снова окажется в глуши на задворках галактики - без 
надежды на помощь, без шансов на признание, без понимания того, какой 
чудесный, большой мир ждет людей за пределами Солнечной системы. 
Одинокое, беззащитное человечество, оступаясь и ошибаясь, пойдет 
прежним путем к своему слепому, безумному будущему. 
 
 
 
	20. 
 
	Сиятель оказался в летах. Окружавшее его золотое сияние давно 
потеряло искрометный блеск молодости. Оно уже не слепило, как у 
молодых веганцев, а заливало все вокруг мягким, густым, теплым светом. 
Держался он с большим достоинством, а мерцающий белоснежный хохолок 
на макушке - не перья, не волосы, а что-то совсем непонятное - придавал 
ему сходство со святым. В лице мягкость, чуткость - иногда такие лица с 
множеством добрых морщин можно увидеть у стариков и здесь, на Земле. 
	- Мне действительно жаль, что наша встреча вызвана подобными 
обстоятельствами, - обратился он к Инеку. - Но тем не менее я рад 
знакомству, поскольку мне уже рассказывали о тебе. Не так часто 
случается, что смотрителем станции работает существо с планеты, которая 
не входит в галактическое содружество. Признаться, именно поэтому ты 
меня и заинтересовал. Я все пытался представить себе, каким ты 
окажешься на самом деле. 
	- Опасения в данном случае были излишни, - произнес Улисс 
немного резко. - Я за него ручаюсь. Мы давние друзья. 
	- Да, я забыл. Ведь ты его и нашел, - сказал сиятель, потом окинул 
комнату взглядом. - Еще одно существо. Я не знал, что их будет двое. Мне 
говорили только про одного. 
	- Это друг Инека, - пояснил Улисс. 
	- Значит, произошел контакт? Контакт с планетой? 
	- Нет, контакта не было. 
	- Тогда нарушение секретности? 
	- Может быть, - сказал Улисс, - но при таких обстоятельствах, при 
которых и я, и ты были бы вынуждены поступить так же. 
	Люси поднялась со своего места и двинулась через комнату к ним - 
медленно, спокойно, словно она плыла. 
	Сиятель обратился к ней на посредническом языке: 
	- Я рад познакомиться с тобой. Очень рад. 
	- Она не разговаривает, - сказал Улисс. - И слышать ей тоже не 
дано. Она лишена возможности нормального общения. 
	- Зато она наделена другими способностями, - сказал сиятель. 
	- Ты так полагаешь? - спросил Улисс. 
	- Даже не сомневаюсь. 
	Сиятель сделал несколько шагов навстречу Люси. Та стояла, не 
двигаясь. 
	- Оно... вернее, она... - насколько я понял из твоих слов, это 
женщина, - она совсем меня не боится. 
	- Она не испугалась даже меня, - усмехнулся Улисс. 
	Сиятель протянул руку Люси. Та несколько секунд стояла 
неподвижно, затем подняла свою руку и коснулась пальцев - скорее даже, 
щупалец - сиятеля. 
	Инеку на мгновение показалось, что окутывающее веганца золотое 
сияние обволокло светом и ее. Он моргнул, и наваждение - если это было 
наваждение - исчезло: в ореоле золотистого света стоял один только 
сиятель. 
	- Но почему, подумал он, Люси не испугалась ни Улисса, ни 
веганца? Может быть, она действительно видит сквозь внешнюю оболочку 
или как-то ощущает скрытую в этих существах человечность (помоги мне 
бог, я даже сейчас думаю не иначе как земными понятиями!). А если так, 
то, может, в ней самой есть что-то такое, чего обычным людям не дано. По 
происхождению и по виду она, безусловно, человек Земли, но ее не 
коснулось деформирующее влияние земной культуры. Таким, возможно, 
был бы человек, если бы его не стесняли узкие рамки правил поведения и 
условностей, которые с годами затвердевают и превращаются в законы, 
опр