светом широкую
площадку,  покрытую  маленькими, беспорядочно разбросанными холмиками.  На
вершине каждого холмика красовались обломки коралла. От них  через площадку
ползли густые тени. У края  площадки, откуда  начиналась  возвышенность, из
песка торчали черные, обуглившиеся столбы.
     -- Ну и... что? -- запинаясь, произнес Чарли.
     -- Не видишь разве? -- Майк схватил его за руку и потащил за собой.  --
Здесь раньше кто-то жил, понимаешь?
     -- Кто?
     --  Откуда  я знаю? Я их не  видел, нет. Только  вот эти  холмики--  их
могилы, а вон те столбы -- там были жилища...
     -- Какие могилы? Какие жилища? -- растерянно спросил  Чарли. --  Что он
говорит, Дик?
     Дик не отвечал, сумрачно оглядываясь по сторонам.
     --  Вот  я  и  думаю,  парни...--  Майк  вдруг  перешел  на  полушепот,
беспокойно  озираясь и прислушиваясь к каждому шороху. -- Может  быть,  это
могилы тех, кто работал здесь до нас, а?
     У Чарли по спине поползли мурашки. Дик сердито кашлянул:
     -- Заткнись,  ты... болтун! С  такими разговорами, да еще к  ночи... Не
бойся,  Чарли, ничего  ужасного нет. Жили здесь канаки (коренное  население
островов Южных  морей), как и на  других таких же  островах. А потом...-- Он
замолчал.
     -- Вот-вот, что было потом, а?
     --  Не знаю.--  Дик повернулся  и пошел  прочь.  Чарли  еще  раз окинул
взглядом  странное  кладбище,  поежился и поспешил за  ним.  Через несколько
шагов Майк догнал их.
     --  Я скажу тебе, что было потом. Верно, скажу.  Я думаю,  эти люди не
хотели уезжать отсюда  -- их выгнали. А дома их сожгли.  Вот что  я думаю! И
пальмы срубили. Видел пеньки?
     Дик  остановился так  внезапно, что Чарли и Майк с разбегу налетели  на
него.
     -- Послушай, Майк, -- сказал он,  -- ты  старый солдат, и тебе, верно,
приходилось  бывать  в  разных  передрягах. Помнишь, ты сам  говорил мне на
пароходе: "Меньше  знать  --  дольше жить"? Помнишь? Так какого же  черта ты
суешь  нос не в свои дела?  Какое  тебе дело до  этих  канаков?  Погоди... Я
думаю, строительство здесь будет не  совсем обычное. Военная  полиции  и все
такое. Но  мы -- я  и он, -- Дик положил руку на плечо Чарли, -- собираемся
работать, а  не  заниматься расспросами  и догадками.  И  тебе  не советуем.
Спокойной ночи.
     -- Ладно, парни, --  помолчав, проговорил Майк, --  я  вас понимаю и не
собираюсь  обижаться,  нет. Просто  мне здесь как-то не по  себе, вот что  я
хотел сказать.  Жутко немного  и  страшно. Спокойной  ночи, парни.  По песку
зашуршали  его удаляющиеся шаги. Солнце зашло, и сразу стало темно. Почти на
ощупь, спотыкаясь на каждом шагу, Дик и  Чарли вернулись  к  берегу  лагуны.
Молча  сели ужинать.  Вяло  ковыряя ножом  в консервной  банке, Чарли  тихо
сказал:
     -- Негр прав. Мне здесь тоже не нравится.
     -- Не будь бабой! -- отрезал Дик. -- Кончай еду, и давай спать.
     Но прошло довольно много времени, прежде чем они уснули.

     Через  несколько  дней  разгрузка  транспорта  была закончена,  и  Болл
приказал приступать к основным работам. Загрохотали десятки  камнедробилок,
в воздухе  плотным  облаком повисла цементная пыль, рев и  звон механизмов
заглушали человеческие голоса.
     Первые  же  порции  бетона  пошли  на  строительство взлетно-посадочной
полосы, и,  как только она была готова,  на острове  приземлился реактивный
самолет.
     После  обеда  рабочих   собрали  перед  двумя   палатками,  в  которых
размещалась  администрация. Из палатки вышел Болл  в  сопровождении высокого
военного.
     --  Ребята, --  объявил  Болл, --  это полковник Смайерс, представитель
нашего заказчика.
     По толпе прошло движение.
     -- Так и есть, -- пробормотал Дик. -- Военный заказ.
     -- Вы  знаете,  ребята, --  Болл  сунул руки в карманы  и  поднялся на
цыпочки,  -- что  наше дело простое: хорошо поработать,  получить деньги  и
уехать домой. Ведь так?
     Все молчали.
     -- Так вот, полковник Смайерс будет следить за ходом работ, и все мы --
я, как  производитель  работ, инженеры,  десятники и  вы,  ребята, --  будем
подчиняться ему, следовать его указаниям и распоряжениям.
     -- Что мы здесь будем строить?  -- спросил кто-то. Болл переглянулся со
Смайерсом. Смайерс поджал губы, надвинул на глаза фуражку  и громким, резким
голосом сказал:
     --  Вот  что, ребята! Договоримся сразу,  чтобы потом  у  нас  не  было
никаких недоразумений. Первое, что я прошу вас запомнить, -- это то, что вы
выполняете  военный  заказ.  Поэтому  мы  не  можем  позволить  себе  всякие
этакие...  -- Он  пощелкал пальцами, не нашел нужного слова и махнул рукой.
-- В общем, давайте установим на этом острове добрую военную дисциплину. Так
будет  легче  и  вам  и   мне.  Покажите   себя  настоящими,  стопроцентными
американскими  парнями.  Учтите,  что  работа  строго   секретная  и  должна
храниться  в тайне. Вам придется отказаться  от посылки писем домой.  Но не
беспокойтесь, о состоянии  вашего здоровья родные будут регулярно  получать
сведения от  контор фирмы "Холмс и  Харвер", где  вас  нанимали.  Там же они
будут еженедельно  получать деньги --  двадцать процентов. Вот и все, что  я
хотел вам сказать. Думаю, мы  с  вами поладим. А теперь-- за работу. Рабочие
медленно разошлись.
     -- Значит, мы опять солдаты, -- сказал Майк Дику за обедом.
     -- В конце концов, -- спокойно отозвался тот, -- что-нибудь вроде этого
и следовало ожидать. Не зря же нам платят такие деньги...

     Остров был невелик -- километров шесть в длину и два -- три километра в
ширину. Вокруг расстилался бескрайний океан, и  только в очень ясные дни на
востоке и на юге можно было разглядеть узкие синеватые пятнышки, неподвижно
повисшие над горизонтом.
     --   Это  соседние  атоллы,  --  сказал  Дик.  --   Они  почти   всегда
располагаются группками.
     -- Далеко до них, как ты думаешь?
     -- Мили три -- четыре, не больше.
     В  первые  недели пребывания  на  острове  Чарли, как и  многие  другие
рабочие, с любопытством приглядывался к  незнакомой обстановке, расспрашивал
Дика, возился в свободные минуты на мелководье, стараясь  поймать красивых,
ярко раскрашенных  рыбок,  снующих над  самым дном. Как-то  раз,  когда было
особенно жарко,  он пригласил  Дика искупаться, но тот молча указал  ему на
черные треугольники, рассекающие воду лагуны.
     -- Что это?
     -- Акулы. -- Дик сплюнул. -- Всегда,  как только на  атолле, появляются
люди, эти  твари  сходятся  в  лагуну,  Они  жрут  всякие  отбросы...  Но  с
удовольствием  съедят  в  человека.  Помяни  мое  слово,  наши   ребята  еще
познакомятся с ними!
     Предсказание  Дика  сбылось.  Через  несколько  дней  пришли   еще  два
транспорта и  привезли  новые  партии  рабочих.  На  острове  выросли новые
штабеля стальных балок, машин, груды ящиков с консервами и виски. В разгар
разгрузки  один  из  рабочих  сорвался за  борт.  Чарли, бывший  неподалеку,
услыхал дикий, раздирающий уши крик, грубую ругань и торопливую стрельбу. Он
бросился к берегу, но поверхность лагуны была чиста. Майк, находившийся  на
корабле, божился, что собственными Глазами видел, как омерзительные хищники
мгновенно растащили несчастного по кускам.  После этого случая вдоль берега
установили  дощечки  с надписью: "Не  купаться! Акулы! ", а при разгрузочных
работах время от времени в воду бросали динамитные палочки.
     Но  прогулки  Чарли к  лагуне прекратились  не из-за акул.  Темп  работ
быстро нарастал.  Требовалось в  кратчайший  срок покрыть  бетоном  большую
часть  поверхности острова. Людей будили в шесть часов утра,  и, с часовым
перерывом на обед,  работа продолжалась до  поздней  ночи. Среди машин и куч
цемента  прохаживался  полковник  Смайерс,  в легкой куртке  с  засученными
рукавами, и тихим, но повелительным голосом указывал  десятникам  или самому
Боллу на отставание или плохую  работу менее расторопных рабочих. У  домика,
где   разместилась   администрация,   постоянно   дежурили   два    солдата
внушительного вида с кобурами на белых ремнях. Теперь в обеденные перерывы
Чарли  уже  не   бежал   к  берегу  полюбоваться   диковинными   рыбками  и
нежно-розовыми  полипами. Он  ложился в  тени своей бетономешалки, используя
каждую свободную минуту для отдыха. Вскоре отменили выходные дни, и только
по субботам работы прекращались на три часа раньше обычного.
     -- За выходные дни оплата будет в полтора раза выше, -- пообещал Болл,
и поднявшееся было недовольство улеглось.
     Кормили  сытно,  но  однообразно.  Пресной  воды на  острове  не  было;
опреснительные установки работали круглые сутки, и все-таки воду выдавали по
строгой норме. По субботам каждый получал бутылку виски.
     Измотанные  работой  люди мгновенно напивались,  и  начинались ссоры  и
перебранки.  Вспоминались  всевозможные  действительные  и  мнимые   обиды,
вспыхивали  драки. Тогда  к дерущимся  не спеша подходили патрули с  буквами
"МР" на пробковых шлемах и бесцеремонно молча растаскивали их.
     Чарли и  Дик,  как и  большинство квалифицированных  рабочих, старались
держаться в стороне от скандалов и не выходили в такие вечера из бараков. Но
Дик,  подвыпив, иногда  не  выдерживал и с  налитыми  кровью  глазами  молча
кидался в свалку. Дрался он умело и беспощадно, и его побаивались.
     --  Полирую кровь, --  оправдывался он  перед  Чарли, -- а  то  здесь и
закиснуть недолго.
     Чарли молчал, молясь про себя богу,  чтобы эта полировка не окончилась
плохо  для  товарища.   А  она  могла  кончиться   плохо.  Даже  незлобивый,
добродушный  Майк  однажды  несколько дней  отлеживался, получив удар чем-то
тяжелым сзади по голове.
     --  Не знаю, как это случилось, парни, -- недоуменно  тараща  синеватые
белки,  говорил  он.  --  Не люблю драться и не  дерусь  никогда...  правду
говорю, вы сами знаете. Всегда, наоборот, разнимаю, если  кто дерется. И вот
тебе...  Выпил  свою бутылочку, пошел по  берегу поискать удобного местечка
поспать. Вдруг -- бац! -- и ничего не помню...
     -- Хотел  бы я поймать одного такого молодчика, что  налетает со спины!
Наверняка  какой-нибудь  вонючий  слизняк,  из  тех,  кто   любит  потрошить
негритянские  кварталы.  --  Дик  посмотрел  на свои  сжатые  кулаки,  потом
осторожно потрогал огромный синяк под глазом.
     -- Не  связывался бы ты с этим чако! -- озабоченно  сказал Чарли. -- Ты
смелый и сильный, Дик, но ведь здесь и прирезать могут... Ну, чего ты ржешь?
Посмотри на негра... Уж он, кажется, тише воды, ниже травы всегда...
     Майк невесело улыбнулся.

     Между тем работы шли  полным  ходом. Остров покрывался толстыми плитами
бетона,   скованными  железной  арматурой.   Посредине   острова   вырастало
исполинское сооружение  из стали и металлических тросов, похожее на башню  с
основанием в несколько сотен квадратных метров.  По  вечерам кружевная тень
башни  причудливыми  пятнами  ложилась на  стены и крыши рабочих бараков. От
зари до зари на ней  копошились  электросварщики,  вокруг нее  у  лебедок  и
громадных катушек с тросами возилась половина всей рабочей армии острова.
     Стальная  башня росла на  глазах, и было очевидно, что основные  усилия
строительства сконцентрированы здесь.
     --  Ребята  говорят,  что это чертовски  смахивает  на маяк,  -- сказал
как-то Чарли, -- или на буровую вышку.
     -- Маяк так маяк, -- отозвался Дик. -- Только уж не вышка, конечно. Что
здесь  можно бурить, подумай? Майк  ничего не сказал и только поморщился. Но
раздумывать и спорить было  некогда.  Начальство спешило и не считалось ни с
чем.  Работа  с  утра  до  ночи,  а  зачастую  и  ночью,  при свете  луны  и
прожекторов, обжигающее солнце, перегретая затхлая  вода  в  цистернах  --
этого было достаточно,  чтобы  убить  в  людях интерес ко всему, кроме сна и
прохлады.  По  утрам  десятники  выбивались  из сил,  расталкивая и поднимая
беспробудно спящих  рабочих.  Смайерс просил,  приказывал, грозил  и наконец
распорядился установить в каждой казарме сирену. Ровно в шесть пронзительный
вой срывал людей с постелей. В  бараках повисала ругань. Солдаты, крутившие
сирены, стремглав выскакивали наружу, спасаясь от  града  сапог,  консервных
банок  и  подушек.  Однако  опоздания   на  работу  прекратились.  Мрачные,
осунувшиеся  рабочие  разбредались  по   своим   местам,   и  снова  грохот
камнедробилок, бетономешалок и вагонеток разносился далеко в океане.
     --  Я,  наверно, не выдержу  дольше  такой  гонки! -- простонал однажды
Чарли, повалившись на  свой топчан.  -- У меня руки  и  ноги точно  ватные.
Заметь, даже драки прекратились.
     Дик с удивлением взглянул на товарища:
     -- И правда... Люди действительно выдохлись.

     В канун Нового года Болл произнес торжественную речь, поздравил рабочих
с  наступающим праздником и призвал  их "к последнему усилию". При  этом  он
сообщил о том,  что администрация  объявляет первое января выходным  днем и
вводит с нового года систему премий. Как ни мал был обещанный отдых и как ни
равнодушны стали люди к поощрениям, сообщение это несколько оживило их. Лица
прояснились,  послышались  шутки,  смех.  Тридцать  первого декабря  работу
окончили засветло.
     Это  был  самый  необычный новогодний  праздник  в жизни  рабочих. Под
черным тропическим небом, овеваемые солоноватым  ветром океанских просторов,
они  сидели на  берегу, пили  виски,  закусывали деликатесами  из "подарков
Санта-Клауса" -- американского деда-мороза (администрация позаботилась и об
этом) -- и... молчали. Кто-то уже похрапывал, некоторые клевали носами.
     -- Новый год... и без елки, -- с сожалением сказал Чарли.
     -- Как -- без елки, парень? -- усмехнулся Майк. -- А это?
     Они повернулись к  ажурной  громаде,  башни, смутно темневшей у них  за
спиной.
     -- Хороша "елка"! Что ж, спасибо и на том. Чарли умолк и задумался.
     -- Ты что? -- спросил Дик.
     -- Так. Вспомнил...
     -- Понимаю... Джейн?
     -- Угу. Мы всегда встречали Новый год вместе... Что она  думает о нас с
тобой? Договаривались писать чуть ли не через день...
     -- Ну, положим, она знает, что ты жив и здоров.
     -- Так-то оно так... Господи, хоть бы строчку ей послать!
     Дик услышал всхлипывания. Он протянул руку и ласково потрепал товарища
по спине:
     -- Не горюй, дружище! Все будет хорошо... Верно, Майк?
     Негр не ответил. Он крепко  спал, свесив голову меж  колен и  сжимая  в
кулаке нетронутую бутылку.

     Месяц после  Нового  года прошел в горячке. Рабочие  двигались  подобно
теням,  засыпали  на  ходу, натыкались друг на  друга,  падали... Участились
несчастные  случаи.  Были введены и  затем  удвоены премиальные. Болл охрип,
уговаривая  и угрожая. Десятники  угрюмо  отмалчивались в ответ на замечания
Смайерса. Но Смайерс продолжал ходить по острову и торопить.
     И  вдруг  наступил  перерыв.  Утром  11.  февраля  никто  не будил,  не
упрашивал, не кричал. Можно было спать. Можно было  бродить по раскаленному
бетону или  сидеть на берегу,  опустив в воду  натруженные ноги. Можно  было
валяться в тени загадочной стальной башни.



        "ОБРЕЧЕННЫЙ АТОЛЛ"
     "11 февраля  1954  года.  Операция  "Плющ",  объект  "15",  Кваджелейн,
адмиралу Брэйву.
     Настоящим ставлю вас в  известность о том, что работы первой очереди на
объекте  "15"  закончены.  Освободилось около  пятисот  рабочих.  Необходимо
немедленно  переправить   их  в  Штаты.  Для   этого  следует  использовать
транспорты,  на которых  вывозили  туземцев. Транспорты  находятся у атолла
Маджуро. Бригада в пятьдесят человек, которую я оставлю для монтажа основной
системы, будет эвакуирована с объекта за сутки до назначенного дня вместе со
всем обслуживающим персоналом на моем судне.
     Начальник Объекта "I5" полковник Смайерс".

     Смайерс отстукал  на машинке последние  цифры,  сунул оригинал  и код в
сейф  и потянулся  за сифоном.  Было очень  жарко и душно. В окно, раскрытое
насколько  позволяла  стальная  решетка,  било  ослепительное  тропическое
солнце. В пышущем жаром небе --  ни облачка. Океан, черно-синий у горизонта,
серо-голубой за внешним обводом атолла и зеленоватый в лагуне, был спокоен и
неподвижен.
     Здание управления начальника объекта  находилось на самом высоком месте
атолла, и из его окон  открывался вид на весь остров. Еще пять месяцев назад
здесь зеленели глянцевитые купы кокосовых пальм, ярко желтел песок, вокруг
тростниковых  хижин бегали голые черные  ребятишки и трудолюбиво копошились
белозубые  мужчины  и женщины. Теперь от всего этого  не  осталось  и следа.
Сначала  были срублены пальмы и снесены хижины, затем  обитатели атолла были
погружены в гулкие железные трюмы  пароходов и увезены. Спустя месяц  эти же
транспорты   прибыли   обратно  и  выплюнули  на  остров  несколько  сотен
обалдевших от  морской болезни  людей,  десятки  всевозможных машин,  тысячи
ящиков, больших и  маленьких, десятки тысяч бочек и  досок и горы гравия, В
мгновение ока песок был загажен окурками, пятнами  нефти и машинного масла,
битыми  бутылками,  огрызками и  банками из-под  консервов. И теперь  взору
Смайерса,  выглянувшего  в  окно, представилась  однообразная  угрюмо-серая
гладь цементных  и бетонных плит, заставленная бараками, складами, огромными
баками  с  питьевой  водой,  заваленная  досками  и арматурными  решетками.
Зрелище это резко противоречило сияющим краскам неба и океана, но полковник
был доволен.
     Тут же ходили, стояли, сидели, лежали люди -- белые, желтые,  черные, в
трусах,  в  панамах, в кепках, в куртках, в набедренных  повязках,  пахнущие
потом, размякшие от жары.  Они монотонно  проклинали  и  небо,  и  солнце, и
остров, и эту опостылевшую работу.
     В середине лагуны лениво дымил большой белый теплоход.
     Смайерс выпил стакан  содовой, запер  сейф и отправился  в радиорубку.
Через несколько минут текст шифрограммы, цифра за  цифрой, пошел  в эфир. А
когда над островом взошла луна, всех рабочих  собрали  у здания  управления.
Оттуда, в сопровождении десятников, вышли Болл и Смайерс. Толпа смолкла...
     -- Итак, ребята, --  громко  произнес Болл, --  сегодня,  одиннадцатого
февраля, фирма  расторгает  с вами  контракт.  Основные  работы  окончены, и
строительство свертывается.  Не думаю, чтобы это вас  сильно огорчало... --
Он сделал паузу и оглядел залитые лунным светом лица.
     Никто не проронил ни слова.
     --  Вы работали  здесь свыше  трех  с  половиной месяцев,  ребята,  --
продолжал  Болл, --  и самый низкооплачиваемый заработал больше, чем мог бы
заработать  в Штатах  за  целый  год. Большинство  из  вас  вернутся  домой
богачами. Пароходы за  вами прибудут через два -- три  дня.  Погрузка  будет
последней  вашей работой  на этом строительстве. Завтра  с утра  вы  сможете
получить заработанные  деньги  в конторе.  Фирма оставляет  на две  недели
пятьдесят рабочих для кое-каких доделок. Мы тут наметили  кандидатуры... Те,
кто не согласен остаться,  заявят  сразу  же. Тогда мы назначим  других. Все
ясно?
     -- Ясно, -- прогудела толпа.
     --  Отлично... Читайте  список,  Хвольсон. Один  из десятников выступил
вперед с листком бумаги. Ему пришлось слегка изогнуться, чтобы не заслонять
свет фонаря, под  которым он  стоял.  Дик  и Чарли  подтолкнули друг  друга
локтями и затаили  дыхание. Их имена  зачитали в самом  конце,  когда Чарли,
изнывая от нетерпения, чуть не вывернул Дику пальцы.
     -- Повезло вам, ребята! -- вздохнул  Майк. -- Меня  они не оставили,  а
мне очень надо остаться. Правду говорю, очень надо.
     -- Есть желающие отказаться?..  Нет? Тогда все!  Можете идти отдыхать.
-- Болл сказал несколько слов Смайерсу, и они вместе повернули в управление.
     --  Нам чертовски везет, -- прошептал  Чарли, когда друзья укладывались
спать. -- Привезем кучу денег! Подумай, как рада будет Джейн!

     Не только Майка, но и вообще никого из цветных в списке не оказалось.
     Перед отъездом  негр долго  тряс руки  Дику  и  Ч