жесекундно вспыхивающих молний лицо ее казалось совершенно мертвым. Или
оно в самом деле было таким? А рука...
   Увидев эту руку, Жан инстинктивно бросил взгляд в сторону врача,
которому сейчас должна была принадлежать главная роль. Выдержит ли это
зрелище юная девушка, не выйдет ли из строя, пусть кратковременно? Может
быть, тут секунды решают...
   Однако Эйлин, по-видимому, сохраняла полное хладнокровие, хотя лицо у
нее - такое же бледное и неподвижное, как у Герды.
   Руки, собственно, не было. Была совершенно размозженная масса - от
плеча до кончиков пальцев.
   Жива ли Герда?
   - Здесь мы ничего не сделаем, - быстро, в паузе между громами,
проговорила Эйлин, - в палатку...
   Неподвижное тело Герды оказалось очень тяжелым. Втроем бережно
приподняли ее, внесли в тамбур, затем в палатку и положили прямо на пол,
так как еще не успели выдвинуть складные койки. Быстро освободили Герду от
скафандра и сбросили свои.
   Джек и Жан расступились, давая место Эйлин. Став на колени, она крепко
сжала пальцами с обеих сторон уцелевшую часть плеча и коротко сказала:
   - Жгут!
   Полосы эластичной пленки, служившие для самых разнообразных
надобностей, всегда были под рукой. Жан тотчас подал ей одну. Она умело,
быстро наложила тугой жгут. Кровотечение постепенно прекратилось.
   - Все же много крови потеряно, - сказала Эйлин, внимательно осматривая
Герду.
   - Она жива? - спросил Жан таким голосом, словно ему сжимали горло.
   - Жива. Но положение очень тяжелое. Вызови самолет.
   Голос Эйлин звучал властно. Жан с удивлением и восхищением смотрел на
эту маленькую девушку.
   Пока Жан связывался со штабом, Джек установил койку. Тем временем Эйлин
сделала Герде впрыскивание - дезинфицирующее, обезболивающее и усыпляющее.
   Герда слабо простонала. Жан стремительно нагнулся к ней.
   - Она стонет сквозь сон, - сказала Эйлин. - Теперь уложите ее на койку.
   Пока Жан и Джек очень бережно выполняли распоряжения врача, Эйлин
готовила материал для перевязки.
   - Нам удалось устранить непосредственную опасность для жизни, - сказала
она.
   - Что же теперь нужно делать? - спросил Жан вполголоса.
   - Очень многое, - так же тихо ответила Эйлин, заканчивая перевязку. -
Во-первых, переливание крови, во-вторых, ампутация руки. А затем
длительное лечение...
   - Ампутация! - горестно воскликнул Жан. - Значит, она навсегда инвалид!
   Эйлин пристально взглянула на него и, чуточку помедлив, сказала:
   - Не обязательно.
 
 

                                   Глава 22 

 
   Некоторые итоги 
 
   На очередном заседании Мирового Совета подводились итоги пережитого и
сделанного на Венере в последнее время. Большинство населения Земли во
время заседаний Совета сидело возле телеаппаратов. Остальные могли в любое
время просмотреть и прослушать запись.
   Смотрели и слушали эту передачу и на Венере, в помещении Штаба освоения.
   Другие помещения еще не имели непосредственной связи с Землей, и штаб
транслировал передачу.
   Мерсье был, конечно, в числе зрителей и слушателей. Как он смотрел, как
слушал! Да, он рядовой участник освоения, но это его идеи воплощаются в
жизнь!
   - Послушаем, - сказал Маслаков, - что могут сказать ученые-специалисты
о загадках, которые Венера заставляет разгадывать.
   Ну, о растительности вы уже знаете. Собственно, никаких растений, кроме
некоторых видов деревьев, на Венере до сих пор не обнаружено. И не
удивительно. С тех пор как советская межпланетная станция впервые
совершила мягкую посадку на Венеру, стало ясно, что там не может быть
растительной и животной жизни в привычных нам формах.
   Эти деревья известны были уже и прежним экспедициям. Группа Жана,
обследовавшая лес, больше не нашла в нем ни растений, ни животных. Что же
касается хищных грибов, обнаруженных ранее, то о них разговор впереди.
   Деревья Венеры только потому могут выдержать невероятно высокую
температуру, что покрыты в высшей степени прочной защитной корой. Листьев
у них нет.
   Зеленоватый цвет стволов и ветвей говорит о том, что фотосинтез все же
происходит. Но в испарении влаги эти деревья не нуждаются. Наоборот, им
важно добыть и сохранить ее как можно больше. Откуда же они ее берут?
   Экспедиция Жана не могла заняться изучением корневой системы этих
деревьев.
   Но кое-что выяснили предыдущие экспедиции. Чрезвычайно разветвленные
корни уходят в недоступную глубину, в дальнейшем еще предстоит их
тщательно исследовать. Корни высасывают глубоко скрытые подземные воды.
Есть предположение, что на своих окончаниях они имеют сильные
пневматические устройства, позволяющие присасывать издалека даже ту воду,
до которой они непосредственно не доходят.
   О животных же сейчас расскажет биолог Жанна Родионова.
   Сидевшая за круглым столом вместе с другими учеными и членами Мирового
Совета молодая женщина встала. Неброская внешность - неяркий цвет кожи
лица, открытой шеи, рук, пепельно-серые волосы и глаза. И одежда под стать:
   гладкая, темно-серая, без украшений. Но голос неожиданно звучный,
свежий, богатый интонациями.
   При виде Жанны Мерсье удвоил внимание: она славилась своими смелыми,
подчас парадоксальными гипотезами и выводами. А где еще эта ее черта может
оказаться более уместной, чем при обсуждении наблюдений, сделанных на
планете, уже поставившей в тупик многих исследователей своими необычайными
загадками?
   - Начну с грибов, - сказала Жанна. - Животные они или растения?
Вопрос-то этот, в общем, чисто теоретический. Я бы причислила их скорее к
животным.
   Дело не в форме, а в их сущности. Они произвольно передвигаются,
охотятся.
   Правда, на Земле есть хищные растения. Но они неподвижны. Не знаем мы
еще, как эти грибы размножаются.
   А вот на кого они охотятся? Они напали на Жана. Но ведь не людьми же
они питаются. Прежние экспедиции не встречали этих грибов. Да и теперь они
только раз встретились. По-видимому, их вообще немного, наверно потому,
что и пищи для них мало.
   Но какова же все-таки эта пища? Вряд ли растительная - ведь они
хищники. Да и какими растениями они могли бы питаться? Деревьями, что ли,
покрытыми такой твердой корой, которую с трудом прорезают алмазные пилы?
Значит, животными? А какие там есть животные? За все время попалось на
глаза только одно, которое гипнотизировало Жана и Панаита в подземелье. Но
раз есть одно, должны быть и другие. Может быть, и не такие крупные - с
такими грибам, пожалуй, и не справиться.
   Но тогда возникает новый вопрос: а чем же питаются те животные? Если и
они хищные, то на какой-то более низкой ступени должны быть и питающиеся
растениями. И где? Очевидно, только в глубинах. А там никаких растений,
наверно, не может быть. Разве что со временем мы их там станем разводить
при искусственном освещении. Но со временем - пока не скажу, каким - мы и
на поверхности планеты создадим такие условия, что там смогут жить и
растения, и животные, и в первую очередь люди без скафандров.
   И наконец, чем дышат животные? Ведь и в глубинах не больше кислорода,
чем в атмосфере над поверхностью планеты.
   Но давайте пофантазируем. Они не питаются и не дышат...
   Мерсье напряг внимание. Если б это говорил кто другой... Но Жанна, при
всей парадоксальности своих предположений, умела логически обосновывать их.
   Она продолжала:
   - Уже предыдущие экспедиции при сверхглубинном бурении обнаружили в
недрах Венеры микроорганизмы, устойчивые к тамошней исключительно высокой
температуре. Там, в глубине, есть проникающие сверху газы - углекислота и
весьма малое количество азота. Вот они и разлагают углекислоту на углерод
и кислород и умеют использовать незначительное количество азота.
   Может быть, низшее звено живущих в подземельях животных - те, которые
как бы - соответствуют земным травоядным, - пользуется такими же микробами.
   Симбиоз. Эти микробы, живя в теле животных, не только сами усваивают
продукты разлагаемых ими газов, но и снабжают ими животных. Правда, на
Земле животные белки состоят не только из углерода, кислорода и азота, в
их состав входят еще водород, сера, иногда также фосфор и железо. Мы не
знаем, откуда эти животные берут водород, серу. Но может быть, и ниоткуда
не берут. Почему мы должны предполагать, что венерианские организмы
непременно живут и развиваются по той же схеме, что и земные? Быть может,
у них совсем иной химизм? Может быть, у них вовсе нет ни сердца, ни
легких, ни органов кровообращения и пищеварения и они совсем иначе, чем
земные, усваивают нужные им вещества, производимые для них микробами?
Иначе и размножаются?
   Впрочем, и на Земле можно найти аналогию таким предполагаемым животным.
Имею в виду глистов. Может быть, эти венерианские животные, так сказать,
паразиты наоборот? То есть паразитируют на живущих в них микробах; которые
как бы делятся с животными добываемыми ими кислородом и углеродом.
   Если же это симбиоз, то он предполагает взаимную пользу. Но мне пока
неясно, чем эти животные могут быть полезными работающим на них микробам.
   Вот такие, приблизительные пока, соображения я хотела высказать
относительно низших венерианских животных. А те, которые ими питаются,
возможно, ближе к земным по своему устройству. Их способность
гипнотизировать, наверно, служит им средством нападения. Экспедицию группы
Шотиша прервало, возможно, такое же животное, какое обнаружили Жан и
Панаит. Вы знаете, что, уже теряя сознание, Платон дал команду вездеходу
повторить пройденный путь в обратном направлении задним ходом. Только
когда он выбрался на поверхность, действие гипноза прекратилось. Так что
можно предположить, что животное их преследовало.
   Жанна закончила.
   Затем опять встал Маслаков.
   - Вы все уже знаете, что случилось с Панаитом. Записанная на пленку его
речь была передана на Землю и заложена в переводную машину. Но машина не
произнесла ни звука: в ее памяти такого языка не оказалось. Тогда пленку
вложили в историко-лингвистическую машину, и она дала заключение: это
наречие маленького племени индейцев, обитавшего в лесах Амазонки и
вымершего около четырехсот лет назад. Машина и перевела запись, но
полученный текст не представляет ничего интересного - бессвязные фразы.
Теперь еще предстоит выяснить, почему Панаит заговорил на этом языке, а
главное - как его вылечить. Его учат французскому. Он уже
удовлетворительно овладел этим языком. Но ничего не помнит из своей
прежней жизни до того момента, как случилась травма. Да и не только из
своей: он лишился всех знаний о мире и сейчас начинает их воспринимать
заново. Но это страшно затрудняется тем, что утеряны все прошлые
ассоциации... Ну вот пока и все, что мы могли сообщить человечеству о
делах Большой экспедиции. Прибавлю еще, что состояние Герды Лагерлеф
тяжелое, но есть кое-какие надежды.
   ...И опять Пьер как бы заново пережил все, что мучило и волновало его
до сих пор, все, кроме вынужденного безделья, которое окончательно ушло в
прошлое.
   Воронка, похоронившая первый дом и девятерых молодых людей... О! Он
теперь по-новому переживал их гибель - сильнее, страшнее. То зрелище ожило
в нем со всей ужасающей силой.
   А Герда, а Панаит! Что будет с ними? Станут ли они вновь когда-нибудь
полноценными работниками?
 
 

                                   Глава 23 

 
   Плантация 
 
   Первый электролизный завод Венеры работает. Последним уйдет из него
Пьер Мерсье. Как и другие технические сооружения, завод будет действовать
автоматически и контролироваться с центрального пункта Штаба освоения.
   Итак, ожидается новое назначение.
   Пьер один. Медленно прохаживается он вдоль бесконечно длинного
коридора, где рядами стоят электролизные ванны. Завод работает бесшумно.
Ровными струями, с еле слышным журчанием вливается по широким трубам в
ванны ювенильная вода, добываемая моторными насосами из глубин планеты.
Кислород уходит в атмосферу, водород отводится по трубам на химический
завод. Всего этого, конечно, не видно, и все же здесь как-то острее
чувствуешь процесс созидания новой атмосферы.
   Наслаждаясь этим гордым сознанием власти человека над природой, Пьер в
то же время был погружен в свои переживания. За время монтажа установки он
отвлекся от них, острота разлуки с близкими как будто притупилась... Но
нет!
   Теперь воспоминания нахлынули с новой силой. Он думал о том, что не
увидит Ольгу и Анну очень долго... кто знает... может быть, никогда!
   Конечно, все может измениться, но пока еще люди не бессмертны, хотя
длительность жизни за последние два века намного возросла.
   Когда человечество прочно овладеет межпланетной телесвязью, можно будет
видеть отдаленных расстоянием в десятки миллионов километров рядом с
собой, слышать их и, возможно, ощущать их прикосновение. Пусть даже диалог
будет происходить с паузами в несколько минут.
   Но как ни больно быть оторванным от жены и дочери, Пьер все же не
считает себя одиноким. Плечом к плечу он чувствует рядом с собой людей,
соратников, чьими мыслями и чувствами живет, как своими.
   Пожалуй, так, по-новому он ощутил свою близость к людям с того момента,
как вошел в межпланетный корабль, доставивший его в последний раз на
Венеру.
   Потом работа, Шотиш...
   С кем ему предстоит работать теперь?
   Монтаж в нынешних условиях - дело несложное, он им овладел. Но сейчас
ему предложили совсем другую работу. Правда, начать надо опять с монтажа,
однако он на этот раз еще проще. Новая работа тоже интересная: это первая
на Венере плантация хлореллы.
   Уже знакомая девушка с узкими, косо поставленными глазами - пилот Штаба
освоения - должна была доставить его в местность недалеко от Северного
полюса. На Земле в тот период, когда он был особенно поглощен идеей
освоения Венеры, Мерсье вряд ли заинтересовался бы личностью и судьбой
этой скромной девушки.
   Сейчас он внимательно присмотрелся к ней, разговорился. На Земле она
оставила родителей, брата и... девушка замялась... еще одного человека.
   - И ты принесла в жертву свое чувство ради освоения Венеры? - спросил
Пьер.
   Она потупилась:
   - Нет, я не героиня... но... словом, мне показалось, что я ему не так
нужна, как он мне...
   - Показалось? А может быть, ты ошиблась?
   - Собственно, я в этом уверена. - Она встряхнула головой. - Он очень
хороший... Ну что ж! Не всегда так складывается, как хочешь. Зато я здесь!
   Пьер с новой силой почувствовал: нет, он не одинок. Надо только всегда
ощущать людей возле себя. Его спутница тоже перенесла горе. Может быть, не
такое ужасное, как он... Впрочем, кто может сказать это с уверенностью?
   Каждый переживает горе, как и радость, по-своему. Разве не несчастье -
неудача в любви?
   И тут по какой-то неясной ему ассоциации он вновь вспомнил о Герде.
   Собственно, Пьер ни на минуту не забывал о своей любимой ученице с того
момента, как узнал о приключившейся с нею беде. Это тревожило бы его и в
том случае, если бы произошло до его собственной трагедии, но теперь
Мерсье еще сильнее переживал ее боль. Может быть, физической боли у нее
уже нет. Но остается душевная: Герда - инвалид. Разумеется, работа для нее
всегда найдется, любая, интересная. Но на Венере ей делать больше нечего.
Здесь нужны люди полностью трудоспособные.
 
    
 
   Вс„ с большими удобствами устраивались люди на Венере. Теперь уже,
прежде чем доставить к хлорелловой плантации ее строителей (они же будущие
ее работники), для них и рабочих химического завода приготовили хороший
дом, почти с полным земным комфортом.
   Когда Пьер прибыл на новое место, наступила длинная венерианская ночь.
   Вспыхнуло электрическое солнце и залило сиянием поверхность планеты.
Этот искусственный свет был много приятнее мрачного дневного венерианского
света.
   Ночь определенно повышала настроение, хотя, если взглянуть вверх, - ни
звезд, ни луны (да у Венеры ее и нет), только тяжело плывущие облака без
малейшего намека на проблеск.
   Вблизи жилого дома предстояло возвести строение для плантации. На
первых порах хлореллу придется разводить в закрытом помещении: наружная
температура слишком высока, да и днем без прямого света фотосинтез будет
идти слишком медленно.
   Двое юношей и девушка - новые помощники Пьера - встретили его при
посадке.
   Девушка-пилот отправилась обратно в штаб.
   После обеда и короткого отдыха приступили к постройке производственного
корпуса. Затем установили бассейны. В каждый из них по одним трубам
накачивается глубинная вода, по другим сжатым газом подаются питательные
соли с химического завода. В бассейны заложили доставленные с Земли
колонии хлореллы - зеленые клетки размерами в 5-20 микрон.
   Что собой представляют эти горсточки растительного вещества в масштабе
планеты?
   Однако, зная их неукротимую жизненную силу, нельзя было сомневаться,
что они разрастутся быстро и, если их пересадят в будущие венерианские
моря, покроют огромные водные пространства изумрудными коврами, станут
одним из мощных средств преобразования природы планеты.
   Пока же хлорелла должна размножаться в бассейнах, внутри помещения, в
котором обычный состав земной атмосферы и нормальное давление. В водном
растворе поддерживается оптимальная для этой водоросли температура +25ё по
Цельсию.
   Очень немного времени прошло, и уже поверхность воды в бассейне
покрылась зеленой корочкой. В искусственном свете солнечного спектра эта
зелень выглядела празднично, нарядно. Она не была неподвижна. Легкие
лопасти с едва слышным шумом перемешивали раствор, он пузырился и пенился;
одни скопления водорослей погружались вглубь, другие всплывали, и все
поочередно получали нужную им порцию света. Автомат продувал раствор,
подавая углекислый газ.
   Хлорелла поглощала его и выделяла кислород.
   Газовый анализатор выделял накапливающийся в воздухе помещения кислород
и подавал его компрессорами по трубам наружу. Земная хлорелла уже начала
обогащать атмосферу Венеры кислородом. В каком количестве? Капля в море.
Но это лишь начало. Плантаций будет много. А пока здесь, в бассейне,
можно, подолгу не меняя раствора, ежедневно снимать урожай хлореллы для
синтеза пищи.
   К концу венерианской ночи плантация работала полным ходом. Из новых
друзей Пьера на ней остался один юноша. Основную часть работы выполняют
автоматы:
   снимают урожай, подают его в пневматические трубы, идущие на химический
завод, выпускают наружу кислород, засасывают оттуда атмосферу, изобилующую
углекислотой.
   Но уже не так одиноко, не так оторванно чувствует себя остающийся здесь:
   теле связывает его с основными пунктами человеческой деятельности на
Венере, несколько раз в день передают из штаба важнейшие известия о жизни
на Земле и на Венере.
 
 

                                   Глава 24 

 
   Старые знакомые 
 
   После того как срочно вызванный Жаном самолет увез Герду в больницу,
оставшиеся друзья с глубокой тревогой думали о ней, и Жан, пожалуй, больше
других. Самое страшное не боль, с ней врачи умело справляются. Но душевные
муки... Остаться без руки! Правда, Эйлин о чем-то смутно намекнула тогда.
   Может быть, она просто хотела утешить? Юный врач больше не говорила об
этом, на вопросы отвечала уклончиво.
   Несмотря на происшедшее несчастье, группа решила продолжить продвижение.
   Сообщили об этом штабу. Оттуда ответили, что если они не чувствуют себя
выбитыми из колеи, пусть продвигаются дальше.
   Люди с трудом приспосабливались к длинным венерианским суткам. Правда,
им это давалось легче, чем давалось бы людям прежних веков: режим сна и
бодрствования был иной, так как, благодаря новым достижениям химии,
физиологии и медицины, ежедневный восстановительный сон отнимал
сравнительно немного времени. Но все же не так уж просто было вносить в
венерианские сутки земной ритм. Разумеется, он соблюдался и в путешествии.
Оно могло происходить только в том полушарии, где в это время был день:
электрические солнца зажигали только в обжитых местах.
   В течение длинного дня приходилось через определенные промежутки
времени делать привалы для