Это
великан!
   Теперь уже и Тумай увидел надвигающуюся, словно гора,  махину.  Затем
появилась еще одна гора, и Лома с Тумаем закричали что было сил.
   На великанах вспыхнули яркие огни, и их лучи сошлись на  балконе  над
воротами. В довершение к слепящему глаза свету раздался свист и  грохот,
а потом  из  темноты  выехали  рокочущие  машины.  На  землю  посыпались
солдаты, которые быстро проникли за городские ворота и, найдя  лестницу,
стали подниматься на стену.
   Лома что-то лопотал, зажмурив глаза, а  Тумай  громко  рыдал,  будучи
уверен, что сейчас его непременно сожрут эти огромные чудовища.
   Когда на балкон выскочили одетые в железо люди, Тумай  повалился  без
чувств, а Лома только сильнее зажмурил глаза. Обоих сторожей  подхватили
под руки и поволокли вниз. Под нос Тумаю  сунули  ватный  тампон,  и  он
тотчас пришел в себя.
   - Где Торрик?! Где Торрик?! -  спросил  Тумая  незнакомый  человек  в
железной шапке. У него было очень строгое лицо,  однако  знакомая  речь,
которую стражнику приходилось слышать и раньше, ободрила его.
   - Торрик и Мастар! Торрик и Мастар! Говори, сукин сын, где они?!
   Из всего, что кричал  ему  незнакомый  человек,  Тумай  понял  только
"Торрик" и "Мастар".
   "Наверное, им нужно к старосте города..." - догадался  он  наконец  и
утвердительно закивал
   - Давайте его на броню! И второго - тоже, пусть показывают дорогу!
   Тумая схватили  несколько  железных  людей  и  забросили  на  большую
повозку, где не было никаких скамеек. Тумай больно  ударился  поясницей,
однако жаловаться не посмел. Рядом с ним бросили Лому, который  все  еще
находился в ступоре и продолжал что-то быстро говорить.
   Потом на повозку забрались солдаты, и она мелко  задрожала,  а  затем
резко дернулась и покатилась по мостовой.
   - Мастар! Торрик! Где они!? - прокричал сидевший рядом солдат, совсем
не тот, что пытался говорить с Тумаем вначале.
   Тумай понял, что  от  него  требуется,  и  махнул  рукой  -  дескать,
поезжайте прямо.
   Солдат прокричал что-то в  маленькую  черную  коробочку,  и  стальная
повозка поехала быстрее. Вслед за первой грохотали другие,  и  их  яркие
огни подпрыгивали и плясали на стенах домов. Иногда они освещали  фигуры
великанов, которые шли по параллельным улицам  и  тоже  посылали  вперед
мощные лучи.
   Пораженный Тумай сидел на  жесткой  броне  и  только  указывал  рукой
вперед, когда солдат кричал ему:
   - Мастар! Торрик!
   Эта улица вела на  центральную  площадь,  поэтому  заблудиться  Тумай
вовсе не боялся.
   В одном  месте,  где  улица  была  особенно  узкой,  сильная  повозка
выворотила столб, в другом испугала убежавшего лабуха,  и  тот,  истошно
вопя, галопировал в ярком свете огней. А  когда  улицу  перебежали  двое
кровельщиков,  держа  рулоны  со  смоленым  холстом,  повозка   внезапно
остановилась, и над головой Тумая  раздался  громкий  треск.  Дверь,  за
которой  скрылись  кровельщики,   разлетелась   в   щепки,   а   солдат,
спрашивавший про Торрика и Мастара, обернулся и закричал:
   - Это фламмеры?! Это были фламмеры, я тебя  спрашиваю?!  -  Потом  он
снова обратился к свой коробочке и стал ей что-то говорить:
   -...похоже на то, сэр. Да, их было всего двое.
   - Смотрите внимательнее. Они могут атаковать из  окон,  -  советовала
коробка.
   - Вас понял, сэр! - крикнул солдат и, обращаясь к остальным,  которые
сидели рядом с Тумаем, приказал:
   - Прожектора наверх! Все внимание на окна! Вперед!
 
29 
 
   "Скаут" плохо слушался управления и  скользил  на  брусчатке,  рискуя
свалиться на один из домов. Луч прожектора прыгал со зданий на  мостовую
и иногда упирался в какое-нибудь  окно,  показавшееся  Саломее  особенно
подозрительными.
   После того как пехотинцы обстреляли двух людей, похожих на фламмеров,
идти по улицам стало намного опаснее. Саломея знала, что такое  огненная
струя кислотного состава, выпущенная с расстояния в  десять  метров.  Ей
приходилось  видеть,  как  рядом  с  ней  едва  ли  не   дотла   сгорали
бронированные машины,  подвергшиеся  нападению  фламмеров.  На  открытом
месте напасть на робота они не могли, но в условиях уличного боя,  когда
можно было подобраться почти  вплотную,  фламмеры  делали  свое  дело  и
зачастую уходили безнаказанными.
   - Да никаких фламмеров у них здесь нет, - отреагировал  на  сообщение
пехотинцев Грэй. Его машина шла позади  "скаута"  Саломеи  и,  в  случае
чего, могла прикрыть отход своего ведущего.
   - Может, и нет,  но  на  всякий  случай  будь  настороже,  -  сказала
Саломея. - Кто  знает,  что  у  них  есть.  Может  быть,  что-то  похуже
фламмеров...
   Из  ее  кабины  было  видно,  как  танковая   колонна   катилась   по
параллельной улице, и ее прожектора шарили по окнам  и  крышам.  Саломея
невольно представила себя  на  месте  жителей  города,  которые  сейчас,
конечно, не спали и тряслись от  страха,  видя,  как  огромные  "скауты"
заглядывают им в окна.
   "А не надо было  захватывать  нашего  офицера!"  -  оправдывала  себя
Саломея. Она старалась не думать о Монро, но,  едва  только  забывалась,
сразу же вспоминала все подробности их знакомства.  От  мысли,  что  Жак
лежит где-то растерзанный, ей становилось зябко.
   Наконец улица кончилась, и Саломея вывела свою  машину  на  небольшую
площадь.
   Тут же слева от нее стали выкатываться  танки,  которые  образовывали
дугу вокруг парадного входа трехэтажного здания.
   Вскоре показались "скауты" Бонн и Фэйт. Бонн опустила свою машину  на
одно колено и выбралась наружу.
   - Сэр! Я тоже хочу пойти с  пехотой!  -  неожиданно  для  самой  себя
напросилась Саломея.
   Она была уверена, что Вильямс откажет, но тот коротко произнес:
   - Я не возражаю...
   Солдаты уже поднимались по лестнице, и Салли пришлось бегом  догонять
их, чтобы не отстать.
   Охрана старосты города, была тут же разоружена,  и  по  образованному
коридору безопасности полковник Вильямс и  медик  Бакстер  поднялись  по
ступеням. Капитан Фарнбро остался у подъезда.
   Когда полковник вошел в  просторный  вестибюль,  под  потолком  стали
медленно разгораться люстры и навстречу ночным  гостям  вышли  Мастар  и
Торрик. Староста выглядел бодрым и учтивым, а Торрик  тер  глаза  и  все
время зевал.
   - Здравствуйте, друзья.  Рад  приветствовать  вас  в  своем  доме,  -
вежливо произнес Мастар.
   - Где наш офицер, мистер  староста?  Что  вы  сделали  с  лейтенантом
Монро?!
   - Да! - громко добавила Саломея. Она стояла рядом с Бонн, у  обеих  в
руках были пистолеты.
   - Лейтенанту Монро  мы  не  причинили  никакого  вреда,  -  с  легком
поклоном сообщил Мастар. - Иначе и быть не могло - он наш гость.
   - И быть не могло, - подтвердил заспанный Торрик и почесался.
   - В таком случае проводите нас к нему. Я должен убедиться, что с  ним
все в порядке! - строго произнес полковник, ничуть не поверив Мастару.
   - Конечно, я провожу вас. Пожалуйста...
 
30 
 
   Какие-то клочки видений словно черные  тучи  проносились  в  сознании
Жака. То он видел себя маленьким, то вспоминал какой-то забытый  сон,  а
то вдруг видел уходящие вдаль ряды пирамид.
   "Это я, наверное, сплю", - говорил он себе и  на  короткие  мгновения
приходил в себя.
   Вот и сейчас его горячее тело обрызгали  какой-то  жидкостью,  и  она
тотчас испарилась, оставив в воздухе пьянящий и щекочущий ноздри аромат.
   Монро приоткрыл глаза, но  увидел  только  тени.  Затем  почувствовал
легкие прикосновения множества рук, которые проворно и  смело  скользили
по его телу.
   "Кажется, я раздет... Куда они подевали мою одежду?" -  проплывали  в
голове Жака ленивые мысли. Он то утопал в волнах сонливого отупения,  то
возвращался к реальности, и тогда  ему  казалось,  что  он  находится  в
недвусмысленной ситуации.
   "Да, определенно, я сейчас с женщиной..." - думал Жак, пытаясь как-то
упорядочить свои мысли. Но у него ничего не получалось.
   Приходилось идти на поводу у чужой воли до того  момента,  когда  все
наконец завершалось естественным образом.
   Однако  отдыхал  Монро  недолго.  На  него  снова  брызгали  ледяными
искрами, и он чувствовал их быстрое и колючее прикосновение.
   "Если я умираю, то, наверное, это  не  самая  страшная  смерть..."  -
подумал Монро, и перед его глазами расцвел яркий пламенный цветок.
   В то время как он блуждал где-то на грани сна и реальности, его  тело
ни на минуту не  оставалось  без  внимания.  Извивающиеся  змеиные  тела
серебристых красоток поочередно совершали на нем танец плодородия. После
того как каждая получала то, что ей было  нужно,  сморщенная  старуха  в
черной накидке осматривала Жака, а затем сбрызгивала его сонным маслом.
   Наконец все закончилось.
   Изможденное тело  Монро  казалось  лишенным  крови  и  выглядело  как
восковая фигура.
   - А теперь согрейте его, - сказала  старуха.  -  Он  потерял  слишком
много сил.
   После чего старуха медленно удалилась, а  серебристые  нимфы,  словно
бабочки на цветок, осторожно опустились рядом с  Жаком.  Какое-то  время
они что-то нашептывали ему, а затем успокоились и вскоре заснули, сплетя
воедино свои гибкие тела.
 
31 
 
   Последнее, что видел Жак перед пробуждением, было  лицо  Саломеи.  Ее
глаза были задумчивы, а губы... Впрочем, эта картинка сразу  исказилась,
и Саломея стала гневно выкрикивать: "Ты сукин сын, Монро!  Какой  же  ты
сукин сын!"
   Жак хотел остановить ее и объяснить, что он вовсе не сукин сын, но  в
эту минуту послышался голос полковника Вильямса, который  прозвучал  для
Монро как утренний горн.
   Лейтенант вскочил на ноги, и его  нежные  нимфы  испуганно  запищали,
попав под яркие лучи солдатских фонарей. Почти тотчас  же  под  потолком
зажглись тусклые люстры, и Жак с ужасом  увидел,  что  перед  ним  стоит
добрая половина отряда, а сам он  в  чем  мать  родила  да  еще  окружен
обнаженными девицами, которые доверчиво к нему жмутся.
   - Вы были правы, сэр, - произнесла Бонн, к которой  первой  вернулась
способность говорить. -  Лейтенант  Монро  действительно  выполнял  роль
специалиста  по  связям  с  общественностью.  Нетрудно  догадаться,  что
общественность этой связью вполне довольна.
   - Отставить шуточки, лейтенант Клейст, - строго сказал  полковник  и,
повернувшись к Мастару, спросил:
   - Где его одежда и оружие?
   - Сейчас все принесут, - заверил староста. Саломея смотрела на голого
Монро сквозь линзы набегавших слез.
   - Какой же ты сукин сын, Монро... Какой же ты сукин сын,  -  говорила
она.
   Наконец разоруженные охранники принесли длинные ванночки,  в  которых
под слоем розовой воды покоилась винтовка, рация и гранаты Жака.
   И снова полковнику и всем его бойцам пришлось удивляться.
   - Зачем вы положили все это в воду? - спросил Вильямс.
   - У нас такой обычай, -  пояснил  староста  города,  -  это  делается
только для лучших гостей. Их руки омываются розовой водой и все их вещи,
кроме одежды и еды, опускаются также в розовую воду.
   - Да, такой у нас обычай, - подтвердил Торрик слова Мастара.
   Из-за спин солдат протиснулась старуха  в  черной  накидке,  держа  в
руках вычищенную и отглаженную форму Жака.
   - Всем покинуть помещение! - приказал полковник, и тотчас все солдаты
вышли. Вслед за ними убежали серебристые нимфы, старуха в черном и  даже
староста Мастар.
   Двери закрылись.
   - Ну, одевайся, - сказал Вильямс и тяжело опустился на низкую тахту.
   Жак подошел к своей одежде и только сейчас  заметил  нашитые  на  нее
разноцветные ленточки. Выругавшись, Монро стал в  ярости  срывать  их  и
бросать на пол.
   - Сам напился или они тебе чего-то подсыпали? - спросил  полковник  и
улыбнулся,  глядя,  с  каким  остервенением  лейтенант  Монро   обрывает
украшения.
   - Не знаю, сэр, сам или нет. Просто в какой-то момент понял, что меня
здорово ведет и целые куски реальности из памяти просто  выпадают...  То
сидел, а то вдруг уже иду. Или наоборот - шел по коридору и уже  стою  в
комнате Василия.
   - Какого Василия?
   - Да этого сержанта из Пятьдесят второго егерского... Он у них  здесь
вроде вождя был. Научил их языку. Слышали, как чисто говорит Мастар?
   Наконец Жак очистил куртку от ленточек и, одевшись, почувствовал себя
человеком.
   - Не забудь выловить винтовку... - напомнил  полковник,  указывая  на
длинные ванночки, оставленные мемами. - Ну так что про Василия? Он  жив?
Ты его видел?
   - Нет, Василий уже умер от старости, а его комнату они сохранили  как
музей. Там, кстати, я и прочитал его послание.
   - Какое еще послание?
   - Послание для тех, кто попадет сюда так, как попали мы.
   - Он что же, был в этом уверен?
   - Выходит так.
   Жак достал из ванночки винтовку и подержал  ее  над  емкостью,  чтобы
стекла вода. Затем положил оружие на пол и стал  вылавливать  гранаты  и
рацию.
   - Странное дело, - вдруг сказал он, -  я  был  уверен,  что  прочитал
только пару отрывков из письма Василия, но теперь у меня такое ощущение,
будто я помню весь текст.
   - Нужно обязательно  забрать  это  письмо  с  собой.  Возможно,  этот
Василий написал о том, как нам отсюда выбраться.
   - Я и так знаю, что он там написал, - заметил Монро.
   Он сел на пол и, отстегнув у  винтовки  магазин,  потряс  его,  чтобы
избавиться от последних капель воды.
   - Василий пытался найти способ вернуться назад, но  поначалу  у  него
ничего не выходило. Он перебирал все возможные причины, по  которым  его
полк оказался на Ловусе... Ловус, сэр! Эта планета называется Ловус!
   Жак даже вскочил на ноги, вспомнив об этом.
   - Название не много нам дает, - охладил  его  Вильямс.  -  Продолжай,
пожалуйста. Монро снова опустился на пол:
   - В конце концов он пришел к выводу, что тут замешаны пирамиды.
   - Для этого не нужно быть очень умным, Жак,  -  досадливо  поморщился
полковник. Ему хотелось услышать что-то более значимое.
   - Да, сэр, но в своих поисках Василий пошел дальше.  Он  неоднократно
посещал разрушенные пирамиды в одиночку...
   Полковник с сомнением посмотрел на Жака:
   - Ни за что бы на такое не согласился. Зачем он это делал?
   - Думаю, от отчаяния. Однако дальше он пишет,  что  узнал  там  нечто
такое, что заставило его изменить свою жизнь.
   -   Ты,   Жак,   когда   рассказываешь,   как   будто    к    чему-то
прислушиваешься... - заметил Вильямс. - Ты здоров? Не утомили  тебя  эти
серебряные штучки?
   - Ну, - Монро пожал плечами, - я как будто действительно слышу это. А
что касается девушек, то именно из-за них меня и опоили. Теперь я просто
уверен...
   - А почему ты так думаешь? - спросил полковник и оглянулся на дверь.
   - Им  нужен  преемник,  сэр,  преемник  Василия.  Думаю,  они  хотели
использовать меня как племенного самца.
   - Что, действительно он был семи пядей во лбу, этот парень?
   - На фотографии, которую  я  видел,  это  обычный  сержант.  Из  тех,
которые угодны старшим офицерам. Одним словом, крутой парень.
   - Ну ладно. Нам еще предстоит все это обсудить, - сказал полковник  и
поднялся:
   - Раз в городе нет врагов, останемся здесь квартировать, а там  видно
будет...
 
32 
 
   Несмотря на сильную занятость и постоянную подвижку рабочего графика,
глава  медиаимперии  Сандрин  Ломеар   приняла   посетителей   точно   в
назначенный срок.
   К ожидавшим в приемной Биллу  Харченко  и  Хельмуту  Барнаби  подошел
стройный молодой человек и, ткнув карандашиком в список, сказал:
   -  Господа,  директор  Ломеар  примет  вас,  но  помните  -  в  вашем
распоряжении только десять минут.
   - Мы уложимся, - сказал  Хельмут  и,  резко  поднявшись,  по-военному
одернул пиджак гражданского костюма. - Билл?
   - Я готов.
   Харченко потоптался на месте, откашлялся, и они  с  Барнаби  пошли  к
огромной двери, на которой красовалась  надпись  из  огромных  бронзовых
букв: "Сан-Дрин Ломеар, директор холдинга "Интерглобал".
   Барнаби шагнул  первым  и,  преодолев  сопротивление  тяжелой  двери,
шагнул в кабинет госпожи Ломеар.
   - Здравствуйте, джентльмены! - прокаркала хозяйка сухим  надтреснутым
голосом. - Прошу вас поближе, не застаивайтесь там у входа.
   Голос Сандрин Ломеар  был  подчеркнуто  командным  и  не  уступал  по
властности голосу гроссадмирала Петена.
   Определив для себя роль собеседника,  Барнаби  почти  строевым  шагом
приблизился к столу и присел на  край  кресла.  Следом  за  ним,  словно
отставший хвост, потащился  Харченко  и  свободно  плюхнулся  на  второе
кресло, заполняя весь предоставленный ему объем.
   - Слушаю вас, джентльмены, - сказала госпожа  Ломеар,  давая  понять,
что время аудиенции начало  свой  отсчет.  Затем  она  закурила  длинную
сигарету, прикусив фильтр вставными зубами.
   Посматривая на гостей прищуренными от дыма  глазами,  Ломеар  кивнула
еще раз - дескать, я слушаю.
   -  Я  полков...  Отставить.  Я  Хельмут  Барнаби  -   пресс-секретарь
Имперского торгового агентства, а это...
   - Главный менеджер по финансам  Билл  Харченко,  -  представился  его
напарник.
   -  Да,  и  мы  пришли  поговорить  о  некоторой  услуге.  Со  стороны
вверенного вам холдинга...
   "Правильно я сказал или нет?" - начал сомневаться полковник  Барнаби,
поскольку госпожа Ломеар подозрительно долго жевала фильтр  недокуренной
сигареты.
   - Как странно,  -  произнесла  она  наконец.  Затем  прикурила  новую
сигарету и опять повторила:
   - Как странно, джентльмены, что я приняла вас за пенсионный фонд "Янг
буллз". Вы точно не они?
   - Нет, мэм, - четко ответил полковник Барнаби.
   - Ну и ладно. В чем суть предложения?
   - Нам нужно  информационно-пропагандистское  прикрытие.  У  нас  есть
проблемы, о которых не должна знать общественность.
   - Понятно, - кивнула Ломеар, - только хочу предупредить  -  мы  будем
говорить о девятизначной цифре.
   - А точнее? - вступил в разговор Харченко.
   - Около трехсот миллионов. Гости переглянулись.
   - Это, конечно, ляжет на нас непомерным бременем... - сказал Билл.
   - Но что делать, ситуация обязывает, -  закончил  за  него  полковник
Барнаби.
   - Вот и чудненько, - проскрипела Ломеар и нажала кнопку селектора:
   - Цыпочка моя, срочно договор о намерениях.
   Почти мгновенно дверь отворилась, и в кабинет  вошел  секретарь,  тот
самый, который вызывал Харченко и Барнаби на аудиенцию.  Он  положил  на
стол затребованные бумаги, и Ломеар, мгновенно их просмотрев,  поставила
свою подпись, потом подвинула гостям:
   - Вот, господа, засвидетельствуйте  ваши  намерения,  а  затем  через
недельку принесите перечень требуемых услуг.
   - Мы не можем ждать, - безапелляционно заявил Барнаби.
   Госпожа Ломеар удивленно  на  него  посмотрела,  прикурила  очередную
сигарету и, разорвав бумаги пополам, швырнула их в мусорную корзину.
   - Ну ладно, - согласилась она, - рассказывайте. А  ты,  цыпочка  моя,
можешь идти.
   Секретарь встряхнул белокурыми локонами и  вышел  с  высоко  поднятой
головой.
   - У нас пропали  люди,  -  сдавленным  голосом  произнес  Барнаби.  -
Исчезли, понимаете?
   - Нет, не понимаю, - честно призналась госпожа Ломеар.
   - Ну, может быть, вы слышали о событиях сорокалетней давности,  когда
в имперской армии пропал целый полк.
   - Это вы о Пятьдесят втором егерском? - спросила Ломеар.
   - Да. Теперь, увы, произошло практически то же самое.
   Сандрин Ломеар вздохнула, и на ее глазах неожиданно появились слезы.
   - Тогда я была  еще  молодой  стажеркой  и  так  переживала  за  этих
солдат...  -  Она  вздохнула  еще  раз   и,   возвратившись   из   своих
воспоминаний, сказала:
   - Ну так и что вы хотите?
   - Чтобы эта новость не  прошла  на  ваши  каналы,  -  просто  ответил
Барнаби.
   - Да, - добавил Харченко, - ни под каким видом.
   - Это будет непросто сделать.
   - Мы поняли это по сумме, которую вы запросили, - тут же отреагировал
Харченко.
   - Окей, - после минутного раздумья сказала госпожа Ломеар. -  Устроим
для вас глобальное предохранение. Но, джентльмены...  -  Ломеар  подняла
сухой палец, уни