ыми стояками и, наконец, остановилась.
   Вадим оглянулся. За его спиной поднималась еще одна стена. В ней был
вырезан прямоугольник двери. Между стенами находилась система форсунок. Не
нужно быть специалистом, чтобы понять, каким путем делаются междукомнатные
перегородки. Стальные шторки обрызгиваются лидаритом, а когда он
достаточно затвердеет, шторки спускаются вниз. Потом форсунки перемещаются
в другой люк, и через некоторое время уже готовы новые перегородки.
   "Принцип-то ясен, но еще многое было непонятно Багрецову. Почему,
например, лидарит не прилипает к шторкам перегородки, да и вообще к
стенкам формы?
   Если лидарит имеет усадку, значит, сам отходит. Или чем-то смазывают
форму, как делают хозяйки с. противнем. Это не проблема. Интересно
устроены оконные "карманы", они забраны решеткой, - видно, на ней лидарит
не оседает, а проскакивает, и его удаляют с наружной стороны формы.
   Васильев подробно рассказывал Наде, как установить телеконтролер, чтоб
осматривать стены. Лучше всего вместе с мощными фарами, под форсунками.
   Пусть вращается. Надя усомнилась, будет ли что видно. Во-первых, с
какой скоростью станет поворачиваться телекамера? Если быстро, то какой же
тут контроль? Оказалось, установка вращается медленно. Во-вторых, сквозь
пары, брызги ничего не увидишь. Но и тут Васильев успокоил Надю. Паров
нет, газ летучий, прозрачный, а брызги - тяжелые, далеко в стороны не
разлетаются. Во всяком случае, надо попробовать. Внизу под форсунками -
мертвое пространство, там можно установить любую аппаратуру, и с ней
ничего не сделается.
   Дошла очередь и до Багрецова. Ему точно было указано, где надо
подключить приборы, чтобы он вместе с монтером занялся проводкой.
   - А разве основная электропроводка для освещения у вас пойдет по
стенам? - спросил Вадим. - Я думал, она скрытая. Заранее делается.
   - Несомненно. А вы хотите ею воспользоваться?
   - Конечно, зачем же делать лишнюю работу.
   Васильеву это понравилось. Смекалка у молодого инженера есть. Вся
осветительная проводка в специальной изоляции подвешивалась на шнурах, для
розеток и выключателей делались отводы, которые, после того как проводка
оказывалась замурованной в стене, оставались свободными. К ним-то и хотел
подключить Багрецов контрольные приборы.
   Васильев махнул кому-то рукой, и через минуту перегородки ушли вниз. Он
долго шагал по звенящей платформе, размахивая резиновой маской, зажав ее в
руке и не зная, куда сунуть. Потом остановился возле Багрецова, спросил
неуверенно, знает ли тот генератор ВГ-600, не работал ли с ним?
   Еще бы не знать! Как свои пять пальцев. Это мощный высокочастотный
генератор. Такими устройствами пользуются для быстрой сушки древесины,
фарфоровых изоляторов и еще чего-то. Не так давно Багрецова командировали
на один завод, где нужно было установить контрольные приборы, определяющие
влажность в изделиях, их структуру и прочие параметры. Вот там-то и
пришлось поработать с генератором ВГ-600.
   Васильев спросил, сможет ли Багрецов проверить генератор, настроить. Да
не один генератор, а целых шесть. Вадим поколебался и ответил
утвердительно.
   Дело в том, что инженер, который должен ими заняться, не мог сейчас
выехать, Васильев нетерпелив - уж очень хочется поскорее начать опыты по
просушке стен токами высокой частоты: форма не будет простаивать, пока дом
обсыхает - для этого нужно несколько дней, - а тут сразу же может
заполняться лидаритом. Сильно сократится время строительства.
   Было и другое, о чем Васильев умолчал. Он надеялся, что сушка токами
высокой частоты позволит резко удешевить производство за счет применения
водного раствора лидарита и навсегда освободиться от драгоценной летучей
жидкости.
   Литовцеву в этом случае придется уступить свои позиции молодому
инженеру Даркову, который, вопреки мнению уважаемого соавтора и
начальника, продолжает работу по удешевлению лидарита. Лабораторные опыты
уже кое-что обещали, и если бы не серьезная болезнь Даркова, - глядишь, и
добился бы он успеха, пока начальник в командировке.
   Слишком давит Литовцев своим авторитетом. Если уж он считает, что,
кроме лидарита, ни один материал не подойдет для нового метода
строительства, то и пытаться не следует. Это было известно всем
сотрудникам института. Васильев все же решил поговорить с Литовцевым.
Неужели лидарит незаменим?
 
 
   Глава пятая 
 
   ХОЗЯЕВА И "ВРЕМЕННО ПРОПИСАННЫЕ"
 
 
   Васильев распорядился, чтобы Багрецова поместили в общежитие, пусть
отдыхает с дороги, а затем займется генераторами. Но разве сейчас до
отдыха? Вадим разыскал склад, где стояли ящики с аппаратами, вскрыл один
из них и достал толстую книжку-инструкцию к пользованию ВГ-600. Ее надо
изучить на совесть, чтобы завтра избежать возможных неприятных
случайностей.
   Наскоро пообедав, он, даже не раскрывая чемодана, сел на свою койку в
общежитии и занялся инструкцией. Комната маленькая, на двоих, широкое
окно, возле него раскладушка соседа, рядом тумбочка, на ней стопка книг по
электротехнике, рамка с портретом молодой женщины с гладкой прической и
большими, чуть испуганными главами.
   Долго читал Вадим. Стемнело. Он поискал выключатель, щелкнул, но свет
не загорелся; что-то случилось на линии. Вадим чертыхнулся, сунул книжку
под подушку и в ожидании света, сняв ботинки, лег не раздеваясь.
   Вадим не мог отделаться от смешанного чувства радости и тревоги,
вызванного впечатлениями дня. Встреча с Надей. А Васильев? Какой
своеобразный человек!
   И этот его стройкомбайн...
   У Васильева почти нет людей на строительстве. Смешно сказать, за них
воздух работает. В самом деле, сжатый до нужных пределов, он сначала
разбрызгивает жидкий цветной лидарит ј 1, чтобы при высыхании получилась
твердая скорлупа стены и крыша, потом укладывает лидарит ј 2,
мелкопористый материал. Из него же создаются перегородки. Потом
разбрызгивается стекловидный окрашенный лидарит, и отделка стен закончена.
Даже полы настилает сжатый воздух, разбрызгивая легкий лидарит (для
тепла), а на него - прочный цветной пластификат; когда он застывает, он
делается похожим на линолеум, а стоит гораздо дешевле.
   Любопытен был Вадим. Сегодня он пришел к Васильеву и под предлогом, что
это ему необходимо знать для установки контрольных приборов и генераторов
ВГ-600, подробно расспрашивал не только о начальной стадии производства,
но и о том, что остается сделать для полной готовности дома. Он узнал, как
устанавливаются водопроводные и всякие другие трубы. Их не нужно
специально крепить, они надежно держатся в толще лидарита. Все это сильно
сокращает и стоимость и время строительства. Отопление, а летом охлаждение
домов производится с помощью полупроводниковых элементов, вделанных в
наружные стены. Затем вставляются рамы, навешиваются двери, и -
пожалуйста, новоселы!
   "Домостроительная машина-автомат" - как ее мысленно назвал Вадим -
движется дальше. Завтра у вас появятся соседи. Не скучайте.
   Все это прекрасно. Но Вадим, как человек дотошный, расспрашивал обо
всем.
   "Скажите, - интересовался он. - Здесь будет поселок, у каждой семьи
квартира? А как построить общественные здания: поселковый Совет, школу,
клуб, кино, театр, больницу? Ведь машина - вернее, ее стальная форма -
.тесновата".
   Оказывается, Васильев это учитывал. Из одинаковых кирпичиков, созданных
в "домостроительной машине", можно составить любые здания, вытянув их
вдоль улицы, расположив по квадрату или в форме буквы "П". Строить можно,
как угодно планировщику и архитектору. А вскоре, если опыт удастся,
Васильев сконструирует новую систему. Специально для зданий общественного
назначения.
 
   Вадим лежал с закрытыми глазами и видел, как "домостроительная машина",
или, проще, стройкомбайн, ползет по степи, оставляет за собой одну,
другую, десятую улицу, город. Потом комбайн разбирают, грузят на платформы
и отправляют в другой район, где его ждут. А если сделать несколько таких
машин, послать их не только на новые земли, а в пустыни, тундру, на
Дальний Восток, в Арктику и там, в районах месторождений ценных руд и
нефти, построить новые города?
   Вадим открыл глаза. На стене отпечатались лунные квадраты, рябые из-за
того, что стекла были забрызганы известью. "Надо бы вымыть, - лениво
подумал он, рассматривая тени на светлой стене. - Похоже на кратеры лунные.
   Проецируются. - И тут же представил себе телескоп, с которого бы можно
проецировать изображение на экран. - Нет, без электронного преобразователя
ничего не выйдет, - света маловато".
   Точно быстрое облако подкатилось к луне. Нет, какое там облако. На
светлом квадрате четко выделялся силуэт. Человек прижался к стеклу,
засматривая в комнату.
   Багрецов приподнял голову и замер. Бледное лицо, закушенные губы,
раздвоенный подбородок. Лицо похоже на то, что видел в бинокль тогда на
границе.
   Человек чуть отступил от окна, затянул у подбородка шарф и, помедлив в
нерешительности, исчез. Вадим лежал не шелохнувшись, шея затекла, руки
онемели, тело не слушалось. И все же ощупью нашел под кроватью ботинки,
надел один, еле попадая ногой, у другого запутался шнурок. Вадим рвал его
зубами, подскочив к окну. Куда пошел, в какую сторону? Наконец выбежал,
огляделся...
   Тишина на строительстве. Луна освещала бетонную дорожку, похожую на
широкую стальную ленту рулетки. Она терялась где-то в глубине. На столбах
висели потухшие фонари, раскачивались от ветра. Кто знает, почему они
потухли? А вдруг не случайно?
   Вадим добежал до котлована. Никого нет. Спрыгнул вниз, чтоб пройти
незамеченным туда, к стройкомбайну. За него Вадим больше всего тревожился.
   Вот уже и бетонированный канал, фундамент нового дома. Послышались
приглушенные голоса. Вадим замедлил шаги, перешел на теневую сторону,
поднял голову.
   Облокотившись на раму стройкомбайна, стоял тот, кого искал Багрецов, а
рядом, совсем близко, - Надя. Никого не замечая, занятые друг другом, они
о чем-то говорили вполголоса. Надя тихонько смеялась, шаловливо грозилась
перчаткой.
   Ничего не понимая, Вадим пятился назад. Неужели он видит того, с
пограничного острова? И рядом с ним Надю.
   Авария оказалась серьезной. На строительной площадке замелькали фонари.
Как потом узнал Багрецов, дело касалось не только освещения. Остановились
компрессоры, вибромельница, бетономешалка, все моторы стройкомбайна. Вышел
из строя трансформатор на подстанции. Точно не известно, что с ним
случилось, но, видно, его придется менять. А это долго и трудно. Ни
завтра, ни послезавтра нельзя начинать новый дом.
   Но это еще не все. К завтрашнему дню был подготовлен раствор лидарита,
и если его не использовать сразу же, то он загустеет и станет негодным.
   Сделать новый раствор невозможно - не хватит растворителя. Целые тонны
его буквально вылетели в трубу, лопнувшую вчера.
   Даже на обыкновенном строительстве могут случиться две аварии подряд.
Здесь же, где приходится иметь дело с новой технологией, пока еще
практически не изученными, но лишь лабораторно испытанными материалами, -
тем более. И все же эти аварии могли озадачить Васильева и насторожить
Багрецова.
   В смятении Вадим прибежал домой. Искать сейчас Васильева? Зачем? Об
аварии он знает - люди уже бегают с фонарями. Предупредить, что видел
подозрительного человека? Но если он здесь и мило беседует с Надей, -
значит, тут и работает. Его проверяли, прежде чем допустить к опытному
строительству. Надо бы послушать, о чем он говорил с Надей, но это Вадиму
показалось подлым, тем более что ей-то он верит. В школе еще вместе
учились.
 
   Вадим сидел на кровати, медленно раздеваясь, и думал, как поступить. А
что, если пойти сейчас туда, к Наде? Неудобно, получится вроде слежки из
ревности. Лучше поговорить с ней утром. Он развязал галстук, повесил его
на спинку кровати и, боясь передумать, быстро разделся и забрался под
одеяло.
   Луна светила прямо в глаза. Издалека прилетела девичья песня. Он
закрылся с головой, приказал себе уснуть, но сон не приходил. Считал до
ста, потом в обратном порядке, стал было подремывать, но за дверью
послышались шаги.
   Видно, сосед по комнате. Придется знакомиться, начнутся разговоры...
Лучше всего притвориться спящим.
   Кто-то вошел, скрипнула дверь, потом щелкнул замок - ясно, что вошедший
был здесь хозяином. Чиркнула спичка, запел выдвигаемый ящик стола.
Вероятно, сосед достал свечку и зажег, потому что у Вадима засветилась
тонкая полоска между одеялом и простыней. Любопытно, конечно, как выглядит
твой сосед, с которым придется видеться каждый день, разговаривать, а
возможно, и подружиться. Вадим легко сходился с людьми, особенно с теми,
кто постарше.
   Он чуточку выглянул из-под одеяла. Человек стоял вытянув руки вверх -
снимая не спеша рубашку. Обнажился впалый живот, выпирающие ребра. Рубашка
поползла на голову, - открылась шея, тонкая, худая, с левой стороны
пересеченная красноватой полосой, возможно - шов после операции. Вадим
поморщился, вспомнив, как ему недавно удаляли гланды.
   Сосед разделся, взял со стола ножницы, наклонился над свечой. Вадим
чуть не вскрикнул. Так вот с кем он собирался дружить! Сосед, видимо,
нервничал, ножницы дрожали в руке. Пламя свечи заметалось и погасло.
Прежде чем вновь ее зажечь, он сломал несколько спичек. Потом подпоясался
полотенцем, долго искал мыльницу, хотя она лежала перед глазами на
тумбочке, и, не найдя ее, вышел за дверь. Через минуту вернулся с мокрым
лицом, приблизился к столу и, глядя на огонь остановившимися голубыми
глазами, стал рассеянно вытирать шею. С лица катились капли, а он водил
полотенцем по сухому месту.
   Показалось ли ему что-то, - он вдруг в испуге сделал шаг назад, уронил
стул.
   Стул упал с таким грохотом, будто в комнате выстрелили. Багрецов
сбросил с головы одеяло.
   - ...прощения, - услышал он глуховатый голос. - Разбудил? Это нехорошо.
   При других обстоятельствах Багрецов не придал бы значения акценту. В
национальных республиках не все хорошо говорят по-русски, и очень часто
бывает, что человек всю жизнь живет в Москве, а родной язык все же дает
себя знать. Но тут совсем другое.
   И все же он пробормотал вежливо, что-то необязательное, вроде "ничего,
ничего, пожалуйста", привстал на постели и протянул руку:
   - Будем знакомы. Вадим... - он несколько замялся и, решив, что в данном
случае панибратство ни к чему, прибавил: - Сергеевич Багрецов. Инженер.
   - Я - Алеша, - сосед пожал руку и поставил стул на место. - Монтер,
помощник.
   Фамилию свою он не назвал. Багрецов спросил:
   - Вы только с работы? Товарищ... - он помедлил нарочно.
   - Алеша, - подсказал сосед и, накинув на плечи полотенце, как женский
платок, сел спиною к свету, - Работы нет. Авария.
   Вадим поднял глаза к потолку, где висела лампочка без абажура:
   - Свет?
   Новый его знакомый сидел устало согнувшись, опустив руки на колени;
ответил не сразу.
   - Свет? - переспросил он и тут же добавил равнодушно: - Да, конечно.
   Трансформатор немножко испортить. Это он. Я знаю.
   - Кто "он"?
   - Чужой человек.
   "Сумасшедший, - подумал Вадим, искоса поглядывая на коротко стриженную,
низко опущенную голову. - Или притворяется? Интересно, что он еще скажет?"
   Но тот молчал; наконец, будто очнувшись, поднялся, откинул одеяло на
своей постели и загасил свечу.
   - Спокойной ночи, - сказал он, закутываясь потеплее.
   "Гуд найт", - хотел было ответить Димка, но вовремя спохватился. Нельзя
же допустить всерьез, будто столь наивного чудака заслали к нам для
диверсии, успокаивал он себя. Да ведь от него так и несет иностранщиной.
Не хватало табличку на грудь повесить: "Я есть диверсант". Ерунда
абсолютная! Уж те, кого к нам засылают, знают русский язык. Возможно,
"Алеша" политэмигрант?
   Завтра надо поговорить с Надей, - вероятно, она его знает чуточку
побольше.
   Вадимом овладела скучная жалость к самому себе, она убаюкивала, а
заснуть не давала. И присутствие соседа тревожило: спал тот беспокойно,
тяжело, стонал, вскрикивал, бредил. Русские слова мешались с английскими.
Так всю ночь до утра.
   Невыспавшийся, злой Багрецов с самого раннего утра бродил по
строительству.
   Вошел в "мертвый сад".
   Вот словно обледеневший столб. А это колодец, сквозь который проходила
труба с прозрачным патрубком. Остатки патрубка увезли для исследования. От
столба спускаются два провода. Не здесь ли произошло короткое замыкание?
   Но что это? Среди колючей травы валяется блестящая ленточка провода,
совсем не похожего на тот, что обычно употребляется в нагревательных
приборах, в электроплитках, например. Такой провод Вадим видел, когда
чинил лабораторный термостат. Сразу же мелькнула мысль: а что, если таким
проводом обмотать прозрачный патрубок и подключить к сети? Вполне
вероятно, что он лопнет.
   Именно таким способом, давно, еще в детстве, Вадим обрезал бутылки,
чтобы получать из них стаканчики для гальванических элементов. Можно
предположить, что кто-то подобным методом нагревал пластмассовую трубку.
Сначала появилась трещина, а через некоторое время, под давлением
лидарита, пластмасса лопнула. Так возник "мертвый сад". Кому это было
нужно? Зачем?
   Вадим сунул провод в карман и пошел к стройкомбайну. Там, опершись на
раму, стояла Надя. На этом же самом месте вчера ее видел Вадим с "Алешей".
Это имя он мысленно ставил в кавычки, иначе не мог. Помощник монтера надел
его как защитную маску, а Надя этого не замечает. Надо бы предостеречь.
   Небрежно поздоровавшись, Вадим тут же огорошил Надю вопросом:
   - Вы сколько лет знаете некоего "Алешу"?
   Надя удивленно вскинула брови. Этого она не потерпит. Возмутительно!
   - А в чем дело? Вы-то знаете меня давно, - она тоже подчеркнуто
обратилась к Димке на "вы". - Но это не дает вам права меня контролировать.
   - Какой там контроль? Просто предупреждение.
   - Может быть, объяснитесь? - на губах Нади застыла надменная улыбка. -
Чем я так провинилась перед вами?
   - Если бы только передо мной, - сказал Вадим и вдруг осекся. - А хотя
бы и так. Не успели познакомиться с человеком. Кто он? Откуда? Никому не
известно. А уже друг-приятель...
   Надя звонко расхохоталась. Ей было весело смотреть на Димкину злость.
   "Бедный, не умеет он прятать свои чувства. Распетушился. Смешно! Лучше
забыл бы все обиды - такой дружбой нельзя пренебрегать, - мог бы тогда и
понять меня. Ведь я ни в чем ни капельки не виновата. Ты, конечно, очень
хороший, давно-давно это знаю. А того, о ком спрашиваешь, я даже боюсь. Он
для меня загадка".
   Вчера, лишь завидев Алексея, Надя хотела бежать, но словно оцепенела,
как тот щегленок красноголовый с поднятыми крыльями, застывший, молчаливый.
   Ждала, облокотившись на раму.
   Алексей подошел и стал рядом. Может быть, искал слова, а Надя не хотела
их, боялась. Лишь потом немного успокоилась и, чтобы скрыть тревогу, стала
о чем-то рассказывать, весело и беззаботно. Однако все время чувствовала,
что чужой он человек, непонятный. Всего лишь три дня его знает. Правда,
видела в Москве, когда была у Васильева. Зашла в кабинет, а он молчаливо
сидит у окна. С тех пор вспоминала о нем часто, наконец, стала уже
позабывать, и вдруг он встречает ее на станции! А потом... потом,
неизвестно почему, каждый вечер вместе. Этот не Димка, рассказывать не
умеет, красноречием не отличается, ни веселости в нем, ничего. Угрюмый,
болезненный, о себе говорит скупо, больше о технике, о работе. И, как ни
странно, Надю это интересует, хотя в электротехнике она понимает, во
всяком случае, не меньше, чем помощник монтера. Неудобно было спрашивать,
почему он так мало учился. Зачем напоминать о прошлом? - видно, Алексею
это неприятно. Вся жизнь его здесь, на строительстве. Вот и все, что Надя
о нем знала. Глупенький Димка! О чем он может предупреждать? Что ему
известно?
   - Ты неискренна, Надюша, - уже другим тоном заговорил Вадим, щадя ее
самолюбие. - Вчера вот на этом месте человек с тобой поздоровался, я
спросил, кто это, а ты ответила, что не знаешь. Нехорош