отворилась  и
появился средних лет человек, на хозяина, впрочем, не похожий.
   - Господа?
   - Буэнос диас. Мы  хотели  бы  встретиться  с  сеньорой  Флоренцией
Вадерос.
   Баракс стоя за моей спиной, делал вид,  что  любуется  зданием.  На
самом   деле,   используя   свои   необыкновенные   способности,    он
просматривал, что происходит за стеной дома. При этом он мог пускать в
ход излучения нескольких видов.  Не  слишком  толстые  стены  не  были
препятствием  для  его   зрения.   Трудности   могли   появиться   при
просвечивании старинных массивных каменных или бетонных стен  толщиной
больше метра.
   - Сеньоры нет дома. Соблаговолите зайти в следующий раз, господа.
   - Она на втором этаже в  маленькой  угловой  комнате,  -  подсказал
Баракс на нашем языке, так что понял его только я.
   Я улыбнулся как можно любезнее и попросил:
   - В таком случае, сбегайте  в  угловую  комнату  и  сообщите  мадам
Флоренции, что пришел Рой Медина. И добавьте, будьте добры что на этот
раз Медина явился без цветов.
   Человек  поморщился,  но  все-таки  ушел,  оставив  нас  стоять  на
террасе. От нечего делать я стал разглядывать сад. Я  увидел  бассейн,
окруженный кустами алых роз. Выложенные  плоскими  каменными  плитками
дорожки извивались между цветущими клумбами.
   Дверь скрипнула, и на пороге появилась  Флора.  Сердце  мое  как-то
странно забилось. Никогда я еще не переживал ничего  подобного.  Новое
незнакомое чувство было приятным, но в то же время немного пугало.
   - Здравствуйте, сеньоры, - поздоровалась девушка. Это подучилось  у
нее удивительно мило.
   Я поклонился, как  это  было  принято,  мне  приходилось  видеть  в
видеофильмах. Краем глаза  я  успел  заметить,  что  Баракс  тщательно
копирует мои движения, он схватывал все на лету...
   - При расставании я обещал сеньорите, что мы еще встретимся. И  вот
мы перед вами...
   - Значит вы узнали, где я  живу?  -  засмеялась  Флора.  -  Давайте
погуляем по саду. Вас  как  профессионала  должны  заинтересовать  мои
цветы.
   Ее тон свидетельствовал о том, что она не очень-то верила в то, что
мы на самом деле торгуем цветами.
   Через какое-то время Флора спросила:
   - Каким ветром вас к нам занесло?
   - Каким ветром? - я с запозданием понял, что она имела  в  виду.  В
этом двадцатом веке любят выражаться так витиевато. - Несомненно,  это
вы, мадам, были благоухающим теплым эфиром!
   Она засмеялась. Меня очень волновал ее смех.
   - Спасибо за комплимент, сеньор...
   - Медина.
   - ...Сеньор Медина, это была шутка?
   - Упаси бог! - А неплохо у меня получается с их жаргоном!
   Баракс плелся за нами  "хвостиком"  по  узкой  дорожке.  Мы  обошли
кругом бассейн, полюбовались зарослями  декоративного  бамбука.  Потом
дорожку обступили неизвестные мне цветы. Флора без умолку болтала:
   - Между прочим, я чувствовала, что вы придете!
   - Вот те  раз!  -  изумился  я.  Меня  словно  громом  поразило.  -
Телепатия?
   - О, нет, всего лишь женская интуиция,  -  лукаво  улыбнулась  она.
Наши взгляды на  мгновение  встретились,  потом  она  поспешно  отвела
глаза. Тогда мне как-то не пришло в голову, что  и  она  тоже  частица
огромного океана минувшего, окружающего нас, и что она  мертва...  уже
тысячу лет.
   - Как идет торговля? - спросила она.
   Мы остановились под очень  старым  деревом  со  стволом  необъятной
толщины. Баракс оперся рукой о ствол. "Сто девяносто лет?" - проворчал
он. Действительно, что ему Флора?  Его  заинтересовало  дерево,  и  от
нечего делать он с помощью своего технического оснащения "заглянул"  в
глубь  ствола  и  пересчитал  годичные  кольца.  Нашу  беседу   Баракс
пропускал мимо ушей, хотя  наверняка  чувствовал,  что  между  мной  и
Флорой что-то происходит, рождается  какое-то  непередаваемое  словами
взаимное влечение...
   - Торговля как торговля, - промямлил я. - Довольно неплохо. Сегодня
как раз мы провели весьма многообещающие переговоры с  представителями
двух конкурирующих фирм.
   - А к нам в Боливарию вы надолго?
   - Еще неизвестно, - пожал я плечами и, извинившись, в свою  очередь
поинтересовался:  -  Прошу  простить  мою  бестактность,  но   вы   не
представили меня своему супругу. Или вы, э-э-э, не замужем?
   Флора улыбнулась. Это была улыбка зрелой женщины, видящей  насквозь
все мои уловки. Она чувствовала, что нравится мне, - я  и  не  скрывал
этого. Мое доброе отношение к ней лежало в основе  нашего  знакомства,
все остальное было  производное  от  этого.  Традиции  недвусмысленных
любезностей, нравственных условностей, паутина слов и  жестов,  старая
волнующая игра...
   - Мой муж дипломат. Сейчас он посол в африканской стране. Только не
спрашивайте меня, где это. Мне никогда не удавалось запомнить. Руанда,
Малави, что-то в этом роде.
   Женщина была  прекрасна.  Как  когда-то  говорили:  прелестна.  Она
нравилась мне все больше. Мы снова посмотрели друг на друга,  и  снова
наши взгляды встретились. На этот раз не случайно. В моих глазах Флора
могла прочесть, чего я хочу. По ее взгляду я понял, что она  не  имеет
ничего против.
   - Мы, кажется,  ищем  убежища,  а  ты  ведешь  себя,  как  какой-то
Казанова!
   Услыхав это, я на миг забыл даже о Флоре.
   - Что ты сказал? Казанова? Тебе-то откуда известно это имя?
   - У меня тоже есть какие-то зачатки образования, - обиженно  сказал
Баракс. - Думаешь, в свое  время  только  тебя  программировали  таким
объемом знаний?
   - Можно поспорить по  поводу  того,  кого  программировали,  а  кто
учился по собственной воле, -  вспыхнул  я.  Флора  улыбалась.  Солнце
золотило ее лицо, и кожа ее была цвета молочного шоколада. Недавно,  в
начале 20-го века, мне доводилось такой пробовать. На Баракса она даже
не смотрела - видно, чувствовала его неприязнь. Потом она  повернулась
и, улыбаясь, пошла дальше.
   Пока  мы  прогуливались,  камердинер  накрыл  на  террасе  стол   к
вечернему чаю. Я объяснил отсутствие  аппетита  у  Баракса  желудочным
заболеванием, и потому на столе было только два прибора. Но уж чашечку
кофе Бараксу Флора налила, как он ни отказывался.
   Мы болтали о том, о сем, и, наконец,  речь  зашла  о  жилье.  Очень
кстати я вспомнил о том, что мы сняли очень плохую квартиру.  И  вдруг
Флора просто сказала:
   -  Если  вам  понадобится  встретиться  с  каким-нибудь   серьезным
партнером, не водите его в ресторан. Мой  дом  в  вашем  распоряжении,
сеньор  Медина.  Только  позвоните  предварительно.  Вот  номер  моего
телефона - 516-82-84.
   Я бросил взгляд на Баракса и понял -  номер  он  запомнил.  В  этом
смысле он был лучше всякой записной книжки: занесенные  в  его  память
данные доступны только мне и никому другому,  включая  и  моего  шефа.
Между мной и Бараксом была связь особого рода, но сейчас не время было
размышлять на эту тему.
   Я был очень благодарен Флоре.
   - Обязательно воспользуюсь вашим любезным  предложением.  Возможно,
даже в скором времени. А вы завтра случайно не собираетесь  поехать  в
центр города?
   Она загадочно улыбнулась.
   - Почему это вас интересует? А если бы я в самом деле оказалась там
- совершенно случайно, разумеется?
   - Один мой знакомый был бы очень рад, если бы  часов  около  восьми
вечера заметил вас, скажем, в кафе "Кальвадос", разумеется, совершенно
случайно...
   - Ах, так? - рассмеялась Флора.  Она  была  обворожительна,  но,  к
сожалению, ничего мне не пообещала.

   Вечером Баракс снова собрался прочесть мне нотацию на темы  морали,
но не успел он произнести и двух фраз, как я заставил  его  замолчать.
То,  что  он  произносил  мне  проповедь,  показалось  мне  совершенно
невыносимым.
   - Что с тобой, Баракс? Неужели шеф поручил  тебе  следить  за  моей
нравственностью? Не скрою, эта женщина мне нравится, но ведь  дело  не
только в этом.
   - Ну, конечно, сейчас ты придумаешь подходящий предлог, - изрек  он
хмуро.
   - Дом расположен в очень  хорошем  месте.  Это  нам  пригодится.  А
поэтому прежде всего следует войти в доверие к хозяйке.
   - Вне всякого сомнения, кто-кто, а ты-то  уж  сумеешь  втереться  в
доверие. И, по-моему, сейчас стоишь на правильном пути, - заметил  мой
спутник ядовито. Приходится признать, что за  время  наших  совместных
экспедиций в прошлое Баракс весьма неплохо развился. По крайней  мере,
в некоторых областях. Но заставить его замолчать было не так-то легко.
   - Подумай только, ты, исключительный экземпляр!  Если  нам  удастся
похитить  Килиоса,  где  его  держать?  Может  быть,  здесь,  в   этом
злосчастном доме в самом центре  города?  Вот  тогда-то  и  пригодится
загородная вилла с садом!
   - Так я и знал, что подходящий предлог у тебя найдется, - проворчал
Баракс недовольно.
   Вечером я снова связался с шефом. Рассказал о Флоре и ее прекрасном
доме. Он, видимо, почуял, что  за  этим  кроется,  и  попросил  точные
данные о ней. Спросил, кто ее муж. На сотрудничество  с  Негадесом  он
нас благословил, но потребовал предельной осторожности.

   На следующий день в город мы вышли только  к  полудню.  Собственно,
ничего особенного нам не было нужно. Мы  просто  собирали  информацию.
Перед  туристическим  центром   висел   плакат:   большая   фотография
президентского дома с надписью, извещавшей,  что  агентство  ежедневно
организует экскурсии по этому  знаменитому  зданию,  равно  как  и  по
зданию парламента, по дворцу, некогда принадлежавшему вице-королю, где
теперь разместился музей. Мы тут же вошли  и  очутились  в  прохладном
зале  с  кондиционированным  воздухом.  Здесь  уже  собралась  горстка
желающих.  За  конторкой  стоял  темноволосый  человек  с  физиономией
шельмеца.
   - Сеньоры?
   - Мы хотели бы осмотреть президентский дворец.
   - Сожалею, сеньоры. В день мы можем пропустить только  одну  группу
из двадцати человек. На сегодня все места уже заняты.
   - Нам было  бы  очень  приятно,  если  бы  сегодняшняя  группа  как
исключение состояла  из  двадцати  двух  человек.  Наша  благодарность
приняла бы значительные размеры...
   Я вынул пачку банкнот.
   Это произвело впечатление - он так и впился глазами в деньги.
   - Сейчас посмотрим, нельзя ли для вас что-нибудь сделать, -  сказал
он, вынул пухлую тетрадь и сделал вид, что изучает список, но я понял,
что один вид денег уже уладил дело.
   - Возможно, мы сумеем поместить вас в группу, - сказал он  наконец,
- автобус отправляется через час от первого подъезда нашего агентства.
   Я положил перед ним несколько  бумажек.  Глаза  его  заблестели,  и
молодой человек тут же накрыл деньги ладонью.
   - Прошу меня простить, но из соображений безопасности мы  вынуждены
фиксировать личные данные туристов, посещающих  президентский  дворец.
Будьте добры, ваши паспорта...
   Я нагнулся к нему, заглянул  в  самое  дно  хитрых  черных  глаз  и
медленно, выразительно процедил:
   - Вот наши паспорта, видите, сеньор? -  и  снова  продемонстрировал
пачку банковских билетов.
   - Ну, хорошо, -  произнес  молодой  человек,  улыбаясь,  и  спрятал
деньги в карман.
   - Значит, через час у входа в агентство? - я  вежливо  раскланялся.
Баракс сухо кивнул.
   - Не нравится мне этот тип, - уже на улице сказал мой спутник. - Он
способен на любую пакость.
   - Приятно слышать. Оказывается,  и  ты  уже  пользуешься  старинной
терминологией.
   - Не шути. Чувствую, заваривается какая-то каша.
   - В старину таких, как ты, называли  пессимистами.  Я  же  уродился
оптимистом, и это известно всему Галаполу и даже тебе, дружище.
   -  Какая  чушь!  -  махнул  Баракс  рукой,  и  снова  я   поразился
естественности его реакции.
   Между тем он продолжал:
   - Ты же  знаешь,  Рой,  что  я  не  могу  быть  ни  оптимистом,  ни
пессимистом. Просто у меня предчувствие.
   - У тебя предчувствие? - съязвил я. И тут же улыбка  на  моем  лице
неожиданно застыла: мы шли как раз мимо большого торгового  центра,  и
какой-то фотограф вдруг направил на нас свой фотоаппарат. Щелчок, и мы
с Бараксом оказались запечатленными на целлулоидной пленке.
   - Фотографируют! - шепнул я Бараксу. Что надлежит  делать  в  таких
случаях, он и сам знал. Невидимый  луч  вроде  рентгеновского,  однако
иной природы, тут же уничтожил изображение. Не ведая  о  том,  уличный
торговец, кланяясь, поспешил к нам.
   - Ваши фотографии, сеньоры, недорого, совсем недорого!
   - Спасибо, не нужно. - И мы заторопились прочь.

   Через час мы вернулись к туристскому агентству.  У  подъезда  стоял
автобус, в который села наша  группа.  Тут  же  находились  обвешанные
камерами японцы, немки в  очках,  без  умолку  болтающие  американские
туристы, два элегантных негра и несколько мулатов - эти, скорее всего,
были местными.  Управляющий  агентством  появился  только  на  минуту,
оглядел экскурсантов, задержал ненадолго взгляд на нас  с  Бараксом  и
вышел.
   Водитель закрыл двери, и автобус покатил  по  запруженным  машинами
улицам города.
   - Не нравится мне это дело, - опять проворчал Баракс. - В  автобусе
двадцать шесть пассажиров, считая нас.
   Я понял, что он имеет в виду.
   - Тот прохвост сказал, что во дворец пускают группами и  только  по
двадцать человек. Может быть, он лгал, чтобы выманить побольше денег?
   - И с помощью одной и той же басни надул еще четырех иностранцев? -
покачал головой мой товарищ.
   Я стал смотреть в окно. Автобус как раз выехал на дворцовую площадь
и  через  несколько  секунд  остановился  перед   коваными   воротами.
Вооруженные до зубов охранники  проводили  нас  скучающими  взглядами.
Ворота остались позади, и мы оказались в великолепном ухоженном парке.
Под огромным старым  деревом  нас  дожидалась  экскурсовод  -  молодая
женщина в очках.
   Четыре крыла главного корпуса окружали маленький внутренний  дворик
с несколькими деревьями. Нас провели только  по  двум  нижним  этажам.
Стены  высоких  просторных  коридоров  украшали  прекрасные   картины,
портреты правивших ранее президентов. Тянулись  громадные  двухцветные
залы, обставленные мебелью в чехлах.
   Экскурсовод пояснила, что здесь иногда тоже бывают  дипломатические
приемы, а в угловом зале каждый очередной президент принимает у послов
верительные грамоты. Меня так и подмывало  поинтересоваться  у  нашего
гида, где расположены кабинет и  спальня  президента.  Слава  богу,  я
вовремя удержался: нельзя было привлекать внимание окружающих. Нашлись
другие, которые задали этот вопрос. По-моему, это были местные жители.
Экскурсовод заметно волновалась, но все же объяснила,  что  в  течение
дня его высокопревосходительство чаще всего бывает  на  третьем  этаже
южного крыла - там он совещается с министрами. Ночует же он  в  хорошо
охраняемом доме -  однако  уточнять,  где  именно,  она  не  стала.  В
остальных частях дворца нам не  встретилось  ничего  неожиданного  или
такого, что могло бы  нас  заинтересовать.  Баракс  записал  в  памяти
интерьеры залов, лестницы, высоту потолков, взаимное расположение окон
и дверей и теперь мог при необходимости в любую  минуту  воспроизвести
план огромного здания. Если не удастся схватить Рамиреса где-нибудь за
пределами дворца, волей-неволей придется прийти за ним сюда.
   Гуляли мы около часа. Затем гид отвела нас обратно в парк, причем я
обратил внимание, что по пятам за нами  настойчиво  следуют  несколько
крепких парней. "Не забудь  записать,  где  расположены  электрические
провода", - напомнил я Бараксу, и  мы  сели  в  автобус.  Я  намеренно
устроился на заднем сиденье, чтобы  эти  парни  расположились  впереди
нас. Автобус проехал ворота, выкатился на улицу и повернул  в  сторону
музея.  Я  посмотрел  в  заднее  окно.  Следом  за  нами  ехал  черный
автомобиль.
   - Видал? - спросил я Баракса на нашем языке. Он даже не оглянулся.
   - Они здесь что, на каждом шагу?
   - Таковы все диктаторские режимы, - нашел  я  возможность  блеснуть
своими историческими познаниями, хотя обстановка была не из лучших.  -
В государстве с такой структурой власть предержащие видят  свою  опору
только  в  двух  вещах:  во  лжи  и   страхе.   Ложь   проявляется   в
идеологической надстройке, основанной на ложных предпосылках, так  как
диктаторские режимы с  экономической  точки  зрения  всегда  в  худшем
положении,  чем  системы  народно-демократические.  В  конце   концов,
по-иному просто не может быть - они  при  помощи  определенной  теории
пытаются приукрасить жалкую действительность, пытаются убедить внешний
мир и собственных граждан, что весь народ совершенно свободен и живет,
как у Христа за пазухой. А так как результаты их усилий, как ни крути,
в достаточной мере сомнительны,  приходится  держать  наготове  другое
оружие - страх. Диктаторы существуют,  пока  народ  запуган.  Правящая
клика - королевский двор, хунта или любая другая группировка,  -  едва
захватив власть,  тут  же  создает  аппарат  притеснения.  Это  лучшее
доказательство того, что правители - даже в будущем! - не намереваются
перейти  к  управлению  страной  в  соответствии  с   демократическими
принципами.  Функционеры  аппарата  угнетения  пользуются   всяческими
льготами и привилегиями, и не преследуются за  злоупотребления.  Таким
образом обеспечивается  господство  единой  воли  ограниченной  группы
людей. Все остальное этому подчинено. Сторонники диктатора - не  очень
многочисленный,  но  зато  весьма   сильный   лагерь.   Его   сила   -
военно-политический аппарат с сетью информаторов, составляющий систему
быстрого  оповещения.  Информаторы,  руководствуясь  теми  или   иными
мотивами, составляют рапорты обо всем, что происходит в их окружении и
о чем им удалось собрать информацию. А так как  такие  доносчики  есть
везде,  правительство  располагает  оперативной  информацией   как   о
настроениях, так и о действиях и даже  намерениях  отдельных  групп  и
лиц. Конечно же, обществу известно о существовании  доносчиков  -  вот
польза, извлекаемая кликой из этого явления негативной обратной связи,
- и  граждане  живут  в  страхе.  Таким  путем  господствующая  группа
получает возможность без особых хлопот разделять общество на отдельных
индивидуумов, опасающихся друг друга, и без помех властвовать. Помнишь
управляющего из туристического агентства? Так вот, это и был  один  из
таких информаторов.
   - Пользуюсь случаем, - перебил меня Баракс, - чтобы напомнить тебе,
что мы в опасности.
   - Будь добр, избавь нас от преследования.
   Баракс повернулся в кресле  и  поднял  руку.  На  всякий  случай  я
заслонил  его  собой,  хотя   остальные   пассажиры   были   поглощены
созерцанием городских достопримечательностей за окнами и им было не до
нас. Так как мы заняли места в самом хвосте  автобуса  и  даже  сыщики
сидели к нам  спиной,  то  никто  не  заметил,  что  в  заднем  стекле
появилась маленькая дырочка.
   Преследовавший нас автомобиль резко сбавил скорость, а  из-под  его
капота повалил черный  дым.  Мы  как  раз  ехали  по  одной  из  самых
оживленных улиц центральной части города.  Через  мгновение  машина  с
полицейскими осталась далеко позади.
   - А с этими что делать?  -  я  кивнул  на  расположившихся  впереди
шпиков.  Автобус  выехал  на  площадь  Победы.  Цветочницы   наперебой
предлагали свой товар. Японцы щелкали фотоаппаратами направо и налево.
Стоял солнечный теплый день, небо над городом напоминало нежно-голубое
покрывало.
   - Газ, - по-своему бесстрастно ответил Баракс.
   Я не стал возражать: в нашем  положении  лучше  избегать  всяческих
сенсаций. Кроме того,  подумал  я,  об  этой  акции  наверняка  станет
известно полковнику Негадесу, и кивнул: "Действуй!"
   Баракс достал платок,  пропитанный  филбостаном,  и  подал  мне.  Я
прижал платок к носу, а мой товарищ несколькими движениями, которые со
стороны могли показаться странными, распылил в воздухе снотворный газ.
Я дышал сквозь  платок,  химический  реактив  нейтрализовал  газ.  Две
пожилые американки и японец  неподалеку  от  меня  уронили  головы  на
грудь: они уснули мгновенно. По мере  того  как