Иштван Немере.
    Дело Килиоса


     OCR: Александр Быков
     Spellcheck: Wesha the Leopard


   Этой ночью звезды сверкали как никогда. Во всяком случае,  мне  так
казалось. Не припомню случая, чтобы за последние сорок лет, что минули
со дня моего появления на в свет, они когда-нибудь были такими яркими.
   Я вел машину, Баракс сидел рядом и молчал.  У  меня  тоже  не  было
особой охоты разговаривать. Далеко  внизу  блестела  река,  здесь  она
поворачивала на юг, и  в  излучине  мерцали  огни  города.  Мы  летели
бесшумно и быстро, и россыпь огоньков скрылась далеко  позади,  прежде
чем я успел сообразить, что это за город мы пролетели. Когда-то  здесь
шумели бескрайние девственные леса -  теперь  остались  только  жидкие
рощицы, укрытые непроницаемой темнотой.
   Я прибавил скорость. Радар сообщил,  что  пространство  перед  нами
чистое: диспетчеры освободили  нам  коридор.  На  часы  смотреть  было
незачем: туда, куда мы направляемся, не опоздаешь.
   Я насвистывал какую-то песенку, Баракс по-прежнему  молчал.  Оживал
он только тогда, когда ему было что сказать. В повседневной жизни  это
достоинство  буквально  неоценимо,  но  сегодня  мой   попутчик   меня
раздражал своим  молчанием  и  неподвижностью.  Сидит  и  таращится  в
темноту за бортом. Любуется летящими навстречу  огоньками  внизу?  Или
просто отключился и ничего не видит?
   Время от времени под нами появлялись и  тут  же  исчезали  то  огни
речного судна, то  горняцкий  поселок,  то  одинокая  группа  каких-то
строений. У нас было такое ощущение, словно мы с  Бараксом  заперты  в
крошечной подводной лодке, плавающей в огромном аквариуме.
   К сожалению, мне никак не  удавалось  сосредоточиться  на  чарующем
зрелище,  открывавшемся  за  иллюминатором.  Мысли  мои  были   заняты
предстоящим заданием. Я видел перед собой шефа. Как правило, он никого
к себе не  вызывал,  отдавал  распоряжения,  вернее,  передавал  через
секретаря и заместителей все, что хотел  сообщить  своим  подчиненным.
Никто из наших парней не мог похвастаться тем, что старик позволил ему
проникнуть  в  святая  святых  -  его  кабинет.  Немыслимо  было  даже
представить себе, что шеф способен вести долгие беседы с глазу на глаз
с кем-нибудь из подчиненных.
   Случилось это в полдень восьмого дня одиннадцатого месяца. Я  сидел
в холле у телевизора: в мои обязанности входило следить за сообщениями
на злобу дня по каналам массовой информации. Такое занятие поручали не
только мне. С самого утра до  позднего  вечера  в  этот  день  дежурил
именно я. И в офисе, и за его пределами царила серая скука: уже  много
недель ничего не  происходило.  Парни  ползали,  как  осенние  мухи  в
северном полушарии. Я слышал, что эти насекомые даже  погибают  там  в
это время года.
   А у нас, напротив, было тепло.  В  коридорах  с  кондиционированным
воздухом жара не ощущалась, хотя улица раскалена добела. Кажется,  еще
немного - и с неба посыплются искры. Городской шум сюда не  проникает,
звукоизоляция отличная: поглощает любые посторонние шумы.  Я  как  раз
вспоминал вчерашний вечер, проведенный с высокой шатенкой,  которую  я
подцепил в петхобаре, где почтенную публику перед полночью погружают в
глубокий транс световыми эффектами и музыкой. Вечер удался, поэтому  я
сидел сонный и таращился в телевизор, зевая так, что трещали челюсти.
   Вот тут-то из динамика спецоповещения и раздался голос:  "Инспектор
Медина,  немедленно  явитесь  в  комнату  номер  100".  Я  не  поверил
собственным ушам! Меня зовут в комнату номер  100?  К  шефу?  А  голос
повторил: "Инспектор Медина, немедленно явитесь в комнату номер  100!"
Сомнений не оставалось, вызывали  меня.  Я  встал,  и  в  мою  сторону
повернулась одна из телекамер внутреннего наблюдения. Дежурный  офицер
увидел, что я поднялся, и вызов повторять не стал.
   В коридоре я  не  встретил  никого  из  сослуживцев;  свободные  от
дежурства, вахт и заданий,  они  наверняка  отдыхали  сейчас  в  своих
комнатах. Лифт бесшумно  поднял  меня  на  нужный  этаж.  В  "коридоре
власти" я  бывал  только  дважды.  И  в  этот  раз  снова  залюбовался
старинными мягкими красными коврами  на  полу  (сейчас  такие  увидишь
разве только в музее) и изящными кристаллами с  Каллисто  в  нишах.  И
опять следом за мной бесшумно поворачивались телекамеры.  Я  неизменно
чувствовал затылком чужой взгляд. Возможно, мне это только казалось от
волнения. Наконец я остановился перед дверью. Сердце  мое  трепыхалось
где-то в области пяток, хотя опасаться  было  нечего:  во-первых,  мне
давненько не приходилось участвовать в  операциях,  а  во-вторых,  вне
службы я не сделал ничего такого, за что меня можно было бы вызвать  в
комнату номер 100.
   Дверь бесшумно отворилась. Напротив у стены стоял робот СР,  обычно
используемый в государственных учреждениях в качестве секретаря.
   - Пожалуйста, положите правую руку на красную пластинку, - произнес
он. Я подчинился. В  мгновение  ока  машина  сравнила  отпечаток  моей
ладони и рисунок  папиллярных  линий  с  данными,  зафиксированными  в
центральном  компьютере   отдела   кадров:   результат   идентификации
позитивный.
   Последнее говорилось не для  меня.  Я  убрал  руку  с  подсвеченной
красной пластины, тотчас же погас свет  и  слева  от  меня  раскрылись
скрытые в стене двери.
   - Пожалуйста, - пригласила меня машина бесстрастным голосом.
   Опять  мягкая  ковровая  дорожка  под  ногами,  опять   космические
минералы. Старик, видно, страстный коллекционер камней. Я слыхал,  что
он облетел всю солнечную систему,  побывал  даже  за  ее  границами  и
отовсюду привозил удивительные минералы. Хранил он  только  те  камни,
которые собирал сам.
   Я уже забыл, какой он из себя. Последний раз мы виделись  два  года
назад. И вот теперь снова передо мной его хмурое  лицо.  Ходят  слухи,
что ему за восемьдесят, но по лицу этого не скажешь.
   - Инспектор третьего класса Рой Медина явился, - доложила машина  у
меня за спиной.
   - Входите, инспектор, - промолвил шеф и протянул мне руку.

   ...Приближался  рассвет.  На   корпусе   автоматического   локатора
замигала зеленая лампочка.
   - До цели сто километров, - произнес Баракс.
   - Вижу, - буркнул я, сбавил скорость и снизился до пятисот  метров.
Впереди  показался  берег  озера.  До  цели  оставалось  около  десяти
километров.
   Сигнал радиомаяка вывел машину к посадочной полосе. Ритмично мигали
три красные  лампочки.  К  моему  удивлению,  нигде  не  было  никаких
строений. И только позже, уже  перед  приземлением,  я  заметил  белый
домик с плоской крышей, похожий на обыкновенное сельское бунгало.  Над
входом  светился  неяркий  огонек.  Красные  лампы  погасли,  едва  мы
коснулись земли. Мои глаза уже привыкли к темноте. Баракс выбрался  из
машины. Трещали кузнечики, пахло сожженными  солнцем  травами.  Теплый
ветерок ерошил волосы.
   - Хорошая ночь! - вырвалось у меня.  -  Гляди,  как  сияют  звезды!
Странно: на рассвете мы будем далеко отсюда...
   - Хотя практически не тронемся с места, - уточнил Баракс.
   На этом наша беседа закончилась, так как кто-то позвал:
   - Эй, вы! Идите сюда!
   - Это милое  приглашение  наверняка  относится  к  нам,  -  заметил
Баракс.
   Только через некоторое время до меня дошло,  что  это  была  шутка.
Обычно Баракс серьезен. Не мудрено, что я сразу и не сообразил  -  ему
вздумалось поострить.
   На фоне белой стены издали был виден силуэт человека. К  освещенной
двери мы подошли одновременно.
   - Майор Гуров, - представился незнакомец и незаметно  покосился  на
трехмерную фотографию, спрятанную в ладони. - Инспектор Медина?
   - Так точно!
   На плечах Баракса были погоны  Галапола  -  Галактической  Полиции,
точь-в-точь такие, как у майора и у меня. Тем не  менее,  взглянув  на
него, майор замялся.
   - А вы... вы, это... Гм... Ведь вы Баракс, правда?
   - Да, - холодно ответил мой спутник.
   Гуров тут же сделал "налево кругом" и повел нас в дом. Мы оказались
в старомодной комнате с каменными стенами  и  потолком  из  настоящего
дерева. На  широком  столе  лежали  разнообразные  пакеты  и  свертки.
Слышалась тихая музыка. Радиоприемник тоже был старинный.
   - Когда мы отправляемся? - поинтересовался я.
   - В течение часа, - ответил Гуров...

   Лицо шефа было холодно и спокойно. Он показал на кресло.
   - Присаживайтесь, инспектор.
   Как я уже сказал, шефу, по слухам, было около восьмидесяти. Сколько
ему лет на самом деле, не знал никто. Во всяком случае, молодость  его
давно миновала: у крыльев носа пролегали глубокие морщины, да и лоб не
был гладким, волосы поседели, различались пряди белые и серебристые  -
согласитесь, необычайная световая композиция.  На  лице  заметно  было
влияние  крови  предков  -   представителей   всех   континентов.   Не
состарившись, светились узкие зеленые глаза.  Время  от  времени  шефа
видели в коридорах нашего здания. Ну, а раз в год он принимал  участие
в  правительственных  приемах.   Эти   приемы   обычно   передают   по
всепланетному  телевидению.  Не  секрет,  что   телеоператоры   охотно
показали бы крупным планом шефа Галактической Полиции.  Однако  старик
умело избегал взгляда телекамер.  Несколько  раз  им  все  же  удалось
поймать его в фокус на секунду-другую, но он  тут  же  словно  таял  в
воздухе. Говорили, что шеф не любит  привлекать  внимание.  Сейчас  он
сидел напротив и разглядывал меня. Знать бы, что он  обо  мне  думает.
Наверняка ведь просматривал мое досье перед тем как вызвать.
   - Что вы знаете о хроноклазмах, инспектор? - спросил шеф наконец  и
откинулся  в  кресле.  Спинка   кресла   тут   же   мягко   выгнулась,
приспосабливаясь к его новой позе.
   Вопрос меня удивил. Но, в конце концов, я был не  новичком  в  этом
заведении и работал именно  в  отделе  времени,  поэтому  ответить  не
составляло мне никакого труда.
   -  В  научной  и   криминалистической   терминологии   хроноклазмом
именуется явление, когда  злоумышленник  или  группа  злоумышленников,
пользуясь  методом,  открытым  в   2811   году,   и   соответствующими
техническими средствами, отправляется в прошлое и  там  вмешивается  в
исторические  события,   вследствие   чего   наступают   серьезные   и
необратимые изменения  в  ходе  исторического  развития  человечества.
Продолжать или не надо?
   Шеф задумчиво  глядел  перед  собой,  казалось,  он  забыл  о  моем
присутствии. Но нет - едва я замолк, он поднял на  меня  свои  зеленые
глаза.
   - Часто такое бывало?
   - Хроноклазмы? Науке известны два случая. К  счастью,  ни  тот,  ни
другой не повлекли за собой слишком опасных последствий. Один из  них,
собственно, можно назвать  "кораблекрушением".  В  2814  году  молодой
исследователь времени  Чан  Легран  отправился  в  конец  15-го  века.
Техника возвращения не была тогда достаточно отработана, и он  застрял
в прошлом - обычная техническая неисправность. Ему пришлось провести в
Европе 15-го века  19  лет.  Исследователь  был  художником-любителем,
поэтому,  чтобы  заработать  на  пропитание,  он  рисовал:   на   фоне
фантастических пейзажей изображал создания, открытые в  26-м  веке  на
Каллисто,  мутантов-людей,  чьи  гены  были  искалечены  радиоактивным
излучением, и микстантов - результат скрещивания  людей  с  животными.
Свои картины он продавал местному живописцу по имени Иероним  Босх.  В
конце концов Леграну в этих исключительно примитивных условиях удалось
раздобыть необходимые для ремонта материалы и вернуться.
   - А что вы знаете о втором случае?
   - 2997 год. Пользуясь халатностью взрослых, двое несовершеннолетних
пробрались в один научно-исследовательский институт  и  отправились  в
15-й век. Старший,  известный  под  именем  Леонардо  да  Винчи,  стал
знаменитым художником и изобретателем, а  младший,  по  имени  Мальци,
выступал сначала в  роли  ученика  Леонардо,  а  после  кончины  друга
пытался обнародовать изобретения Леонардо.
   - Следовательно, эта вторая  катастрофа  отличалась  от  первой?  -
спросил шеф тоном экзаменатора.
   - Решительным образом. Инженерные проекты беглецов  на  уровне  той
эпохи были неосуществимы. Наверняка, основываясь на  памяти  будущего,
Леонардо изобрел  движущийся  тротуар,  танк,  броненосец,  самолет  и
вертолет, парашют, скорострельную пушку и  подводную  лодку.  "Открыл"
законы перспективы,  рисовал  карты  в  проекции  Меркатора,  описывал
сражения будущего, "предсказывал" колониализм, загрязнение  окружающей
среды... Следует обратить внимание вот еще на что. Во-первых, Леонардо
и Мальци не собирались возвращаться в будущее, в свою родную эпоху,  в
свое время.  Во-вторых,  живопись  Босха  не  повлекла  в  свое  время
изменений в сознании, а на  исключительное  своеобразие  его  живописи
обратили внимание гораздо позже. А  "дело  Леонардо"  имело  громадный
резонанс в течение многих веков. Еще в 20-м, и даже в 23-м веках  было
непонятно,  каким  образом  удалось   этому   человеку   предвосхитить
технические достижения будущего и угадать  принципы  их  действия,  не
говоря уже о его пророчествах...
   -  Вы  упомянули  20-й  век,  -  остановил  меня  шеф.  -  Ведь  вы
специализировались именно на этой эпохе, не так ли?
   - Да. Я изучал вторую половину двадцатого и начало двадцать первого
века, до двадцатых годов, - ответил я.
   - А какова  ваша  географическая  ориентация?  Ваш  лингвистический
интерес?
   - Латинская Америка, испанский язык.
   - Превосходно! - шеф достал пластиковую папку, положил  на  стоя  и
раскрыл ее.
   - Теперь прошу  внимания,  инспектор.  Мы  долго  колебались,  кому
доверить это задание. И выбор пал на вас.

   Прислонясь к стене, Баракс наблюдал, как двое рабочих, составляющих
весь технический персонал, краном устанавливают  на  рельсы  машину  и
вывозят ее  из  закамуфлированного  под  деревенское  бунгало  ангара.
Посреди  чистого  поля  рельсы  неожиданно  обрывались.  Не  прошло  и
получаса с тех пор, как мы прибыли сюда, а майор уже явился  доложить,
что машина готова.
   - Разрешите согласовать данные? - спросил он.
   Мы возвратились в дом. Где-то вскрикнула птица.  Не  верилось,  что
сейчас мы покинем этот мир тишины и покоя.
   Гуров расстелил на столе большую, ярко разрисованную карту и мрачно
произнес:
   -  Двойная  датировка  сегодняшнего  вторжения:  три  тысячи  сорок
четвертый год, десятый день месяца мая... Я правильно говорю, м-а-я? -
повторил он по буквам незнакомое слово.
   - Да, верно, так раньше назывался пятый месяц.
   - Ага, поехали дальше. - Гуров заглянул в  свои  бумажки.  -  После
долгих  колебаний  руководство  решило  срок   возвращения   пока   не
устанавливать, мы можем позволить себе только одно, самое большее  два
вмешательства, не забывайте об этом, инспектор. И будет лучше, если вы
уведомите нас о своем возвращении хотя бы за сутки.
   Я закусил губу. Шеф говорил,  что  на  проведение  операции  у  нас
должно уйти десять-пятнадцать дней, ни сутками больше. Хватит ли?
   -  А  как  с  географическими  координатами?  Достаточно  ли  легко
определить место, куда нас забрасывают, или нам придется его искать?
   Майор постучал пальцем по карте.
   - Это здесь. Ступенчатая пирамида со срезанной вершиной,  построена
в четырнадцатом  веке.  Ритуальное  сооружение.  Местность  называется
Сан-Фернандо, это в двадцати пяти километрах восточнее столицы, города
Боливара,  административного  центра  с   1992   года.   Этих   данных
достаточно, инспектор?
   - Думаю, да, - ответил я задумчиво.
   - Возьмите одежду, - он сунул мне в руки два пакета. - Это для вас,
это для Баракса.  Сшито  по  мерке,  изготовлено  из  материалов  того
времени, в соответствии с тогдашней модой и климатическими  условиями.
Здесь еще пачка  банкнот,  тоже  подлинные.  Члены  других  экспедиций
привезли деньги из девяностых годов двадцатого века.  Естественно,  мы
отобрали  выпущенные  раньше  мая   1992   года.   Ну   и   документы,
удостоверяющие личность, также напечатанные на бумаге того времени, их
сделали лучшие специалисты. Еще вопросы есть, инспектор?
   - Все в порядке, можно отправляться.
   Баракс дожидался перед домом. Я отдал ему сверток с одеждой. Машина
посреди поля походила на темный блик. Гуров открыл дверь. Чтобы войти,
пришлось наклониться. Подобные аппараты для меня  не  в  диковинку.  В
конце концов, в такого рода "путешествия" я отправляюсь не впервые.
   - Мундиры сложите в эти сундучки, - распорядился Гуров и  склонился
над пультом. - Через десять минут отправляемся...

   Шеф подошел к окну. За броневым стеклом купался в  солнечных  лучах
город. Над голубыми  озерами  городского  парка  поднималась  туманная
дымка.
   - Имя: Килиос. Дипп. Историк. Сорок восемь лет. Вот его фотография.
Это трехмерная, но вы, конечно, получите двухмерную, черно-белую. Ее и
возьмете с собой. Килиос в течение  двадцати  одного  года  работал  в
Дахарском историческом институте. Специализировался на автократиях. На
эту тему писал дипломную работу. Позднее опубликовал несколько  трудов
о политических течениях 19-го и 20-го веков. Вы знаете, инспектор, что
такое политика?
   - Знаю, так назывались в период с 10-го по 23-й век теоретические и
практические  взаимодействия  различных  заинтересованных   групп,   -
ответил я.
   -  Хорошо.  Итак,  Килиос  всю   жизнь   интересовался   политикой.
Неоднократно получал лицензии на осторожное проникновение в прошлое  с
целью  исследований.  Продолжительность  этих  посещений  никогда   не
превышала нескольких часов. Никто ничего  не  подозревал,  даже  когда
Килиос исчез навсегда.
   - Исчез? Не может быть!
   - И тем не менее, - кивнул шеф. -  В  наше  время  для  этого  есть
множество способов. Индивид, желающий  исчезнуть,  может,  к  примеру,
полететь  на  какую-нибудь  из  планет  Солнечной  системы  и   оттуда
отправиться в прошлое.
   -  Но  ведь  машины  для  путешествия  во  времени  неизменно   под
строжайшим контролем, - возразил я.
   - До сих пор мы тоже так думали. Именно дело Килиоса показало,  что
с этим не все в порядке. Дипп  Килиос  с  удивительным  долготерпением
выжидал  удобного  случая.   Ему   выдали   законное   разрешение   на
проникновение в последнюю четверть  20-го  века.  Точные  временные  и
географические координаты он выбрал по своему усмотрению. Отправился в
прошлое и прислал оттуда пустую капсулу.
   - Значит, это преднамеренное бегство? - спросил я. Шеф кивнул.
   - Мы тоже это так расценили. Однако тогда мы  еще  не  подозревали,
что он намеревается  совершить  хроноклазм.  В  прошлом  романтические
исследователи минувшего или историки не раз "убегали"  в  интересующую
их эпоху и проводили там по нескольку недель или даже  месяцев,  чтобы
лучше познакомиться с жизнью того времени. Были среди них  такие,  что
оставляли записки - куда и когда  следует  прислать  за  ними  машину.
Однако общеизвестно, что риск хроноклазма в  подобных  случаях  велик,
поэтому закон об Охране Времени 2812 года  строго  запрещает  подобные
экспедиции.  Тех,  кого  удалось  вернуть  в   современность,   строго
наказали.
   - Десять лет на необитаемом острове, - буркнул я.
   - А некоторые беглецы, оставшись  в  чужом  времени,  случалось,  и
головой расплачивались, - старинный фразеологический оборот  прозвучал
в устах шефа совершенно естественно. - Не выдерживали  условий.  Врачи
бессильны были им помочь. Многие погибали,  не  найдя  общий  язык  со
своими новыми современниками. Вы же, инспектор, знакомы с нравами  тех
варварских эпох: убийства,  войны,  несчастные  случаи  были  тогда  в
порядке вещей... В случае с Килиосом ситуация оказалась хуже.  Сначала
компетентные лица не особенно беспокоились, считая,  что  это  обычное
исследовательское путешествие. Однако  месяц  спустя  выяснилось,  что
историк, прежде  чем  отправиться  в  прошлое,  скопировал  в  архивах
исчерпывающие описания изобретений, технических  новинок  и  подробные
технолог