водянистые глаза  злобно  сверкали. Он
прошептал:
     -- Комиссар не такой  уж и молодец, как вы думаете. Он преследовал нас.
Добрался сюда, в чащу... -- В его голосе  зазвучала какая-то  странная нота,
словно  его охватила  радость дикаря. Я  содрогнулся,  а  он  продолжал:  --
Мак-Анна  мог  успешно  сражаться  в  Марагуа,  там  он победил бы нас... но
здесь... -- Куба злобно прищурился: -- Он не знает, с кем имеет. Он этого не
знает ... Конечно.
     Куда  подевалась  его  ленивая  медлительность!  Даже тени  от  нее  не
осталось. Мягкое  лицо его изменилось  до неузнаваемости --  стало  твердым,
сосредоточенным. Он весь напрягся, словно  пружина.  Это немного встревожило
меня.
     -- Ладно, согласен, во ведь  и  мы не  знаем эту местность.  Что теперь
делать? -- спросил я.
     -- Боже мой, не будь со мной фотоаппарата, пуля убила бы меня! -- вдруг
воскликнул Дег. Куба спокойно перезарядил автомат.
     -- Одно  несомненно, -- проговорил он,  -- они не обнаружили  вертолет.
Если б нашли, не стали бы утруждать себя поисками, не  шли бы за нами следом
в это  гиблое болото.  Они сожгли бы  вертолет  и  все...  -- Он усмехнулся,
повернулся к Даалу и что-то сказал  ему, потом продолжал:  -- Спрячьтесь  за
эти камни, Мартин, и ждите там. -- Он произнес  этот приказ  таким резким  и
властным тоном, что я поразился и не двинулся с места.
     -- Так вы собираетесь...- -- начал я. Он утвердительно кивнул головой.
     --  Совершенно верно.  Это  дело,  которое  касается меня  лично.  И  я
разберусь в нем, Мартин.
     -- Касается вас? Но...
     --  Никаких "но"...  -- В  этот момент опять,  дробя камни,  посыпались
пули. Куба посмотрел на меня и без улыбки продолжая:
     -- Вы, Мартин, угадали  все -- всю историю Мак-Анны и  Рентрероса... Вы
молодец, я уже говорил вам. Мак-Анна встретил Рентрероса на пароходе по пути
в Фос, узнал о его назначении в  Марагуа... И  решил, что лучшего убежища он
нигде  не найдет... -- Он пырнул его ножом и  выбросил  в воду, пираньям  на
корм.  А  сам  занял  его  места  Просто?  Так оно  и  было.  Никаких других
вариантов.  Только  Рентрерос  не  погиб.  Его  успел спасти  один  скромный
индейский охотник...
     -- А еще у него остались на коже следы от зубов пираньи... -- продолжил
я, кивая на моего собеседника, -- похожие на следы оспы.
     Куба усмехнулся:
     --  Да, Мартин.  Это  мы  с  Даалу.  Будет время,  -- добавил он, --  я
расскажу вам,  почему  ждал столько лет,  чтобы... -- Он помолчал,  лицо его
приняло  невероятно  жестокое  выражение, и  он  что-то бросил  Даалу, потом
внезапно выскочил из укрытия и исчез. Даалу последовал за ним. Еще несколько
пуль со свистом  вонзились  в камни. Наступила минутная тишина.  Затем снова
начался мощный обстрел.
     Дег тронул меня за руку.
     -- Мартин, -- проговорил он жалобно, -- что же теперь будет?
     Я взглянул на него:
     -- Кончен бал, мой дорогой.


Глава 14. ЛИЦОМ К ЛИЦУ С КОШМАРОМ

     --  Как  кончен?  -- испугался  Дег. Он опустил голову, задумавшись над
моими словами. --  Кончен...  -- потерянно прошептал он и снова -взглянул на
меня. -- Но... Куда делись Куба и Даалу?
     -- Куба? -- Называй его теперь Рентреросом, Дег. Это он -- комиссар.
     Крайне изумленный, юноша  уставился  на  меня.  Больше он  ни о  чем не
спрашивал, а просто медленно опустился на землю с ружьем в руках.
     Шум стих. Очевидно, Куба  и Даалу пробирались сквозь чащу на  встречу с
Мак-Анной и его людьми. Если их убьют, то мы с Дегом ненадолго переживем их.
Пешком  нам ни  за что не  вернуться  в лагерь или в Марагуа.  Именно сейчас
решалась  наша участь, а  вместе  с нею и  судьба  многих других  людей.  Но
странное  дело -- мысль  эта  почему-то  ничуть не волновала  меня.  Я снова
взглянул на страшный след, который, казалось, разодрал землю, и почувствовал
себя бесконечно ничтожным, совершенно беспомощным существом, вроде одного из
тех  насекомых,  которых  прихлопывал ладонью на  своих небритых  щеках. Да,
именно  ничтожным  существом.  Но  вовсе  не  джунгли  рождали  у  меня  это
мучительное   ощущение  бессилия,   а   он,  могучий  властелин,  переживший
тысячелетия, -- Онакторнис убивал меня.  Этот след мог быть  отпечатан когда
угодно -- сто или тысячу лет назад, дело  не  в том: вот тут, на  этом самом
месте, проходило  чудовище  и  оставило на  память  о себе  свой  оттиск.  Я
попытался представить его: огромный и свирепый монстр оглядывает все вокруг,
ищет жертву... Я содрогнулся...
     В  тот же момент раздалась короткая очередь. Выстрелы последовали  один
за  другим, похожие на  взрыв. Потом  донесся приглушенный крик. И  снова --
тишина.
     Мы  с Дегом невольно подняли ружья, хотя знали, что не должны стрелять:
можно  попасть   в   Кубу  или  Даалу.  Еще  несколько  выстрелов  разорвало
первозданную тишину джунглей, но голосов слышно не было. Стонов тоже.
     Мы напряженно, обливаясь потом,  ждали... Минуту, другую... Ждали,  что
выстрелы повторятся.
     Тишина. Прошла еще минута, медленно и неотвратимо. Еще, еще и еще... Но
по-прежнему ничего не было слышно.  В несколько мгновений наша судьба решена
--  в густом полумраке  джунглей в смертельной  схватке -- всего в несколько
мгновений. Может, мы с Дегом уже мертвы.
     Дег повернулся ко мне.
     -- Все кончено, да? -- с нервной улыбкой еле выговорил он.
     Я кивнул головой и  не  пошевелился.  Мы  продолжали  дать  под палящим
солнцем.
     Прошел час. Или больше. Ни один листок не двинулся, не шелохнулся.
     -- Но они не возвращаются... Не возвращаются, Мартин...
     Обезьяны молчали, приумолкли птицы.  Я слышал,  что животные замолкают,
когда рядом кто-то появляется.  Если бы Куба  и Даалу одержали верх,  они бы
крикнули  вам, сообщили  бы о своей победе.  А если бы победили бандиты, они
поспешили бы  подняться сюда,  на холм, чтобы прикончить и  нас... Иди, быть
может, издевательски помахав нам на прощанье, ушли...
     Однако все вокруг продолжало молчать.
     Наконец я встал.
     -- Ладно, Дег, пойдем посмотрим.
     С трудом,  осторожно  пригибаясь, мы  спустились  в  долину. Стреляли в
нескольких сотнях метров  справа  от нас. Мы  направились туда  и  некоторое
время, согнувшись, шли по следам, замечая опавшие листья и обломанные ветки.
Потом следы  исчезли и, выйдя в  долину, мы оказались  в  зарослях  каких-то
высоких растений. Мы бродили в этой зеленой  чаще, наверное, целый  час,  не
представляя,  куда  идем, вероятно, кружа  на одном  месте. Тут среди буйной
зелени я заметил что-то  блестящее. Это что-то не походило ни на белоснежную
орхидею, ни на солнечный лучик на зеленом листе. Я поднял ружье.
     -- Осторожно, Дег.
     Юноша остановился. Ничто не шелохнулось вокруг. Я понял, что поблизости
нет ни одного живого  человека.  Я прошел  вперед,  сделал  всего  несколько
шагов, как вдруг Дег воскликнул:
     -- Смотрите, Мартин
     Я обернулся. Возле дерева сидел человек, метис, в  военной форме. Сидел
так, словно захотел отдохнуть. Голова его свисала на грудь.
     Мы крадучись, на цыпочках, подошли  ближе. Дег наклонился к нему, чтобы
заглянуть в лицо.
     -- Это сделал Даалу! -- воскликнул он. Я подошел ближе и увидел в горле
метиса короткую стрелу. Индеец сразил его из лука.
     -- Пойдем, -- проговорил я и направился к тому предмету, что блестел на
солнце. Приблизившись, я  увидел ствол  ружья, зажатого в руках  негра, того
самого, с кем я  дрался в далекий уже  вечер нашего прибытия в Марагуа. Негр
лежал в кустах, в густой траве. По нему уже ползала целая армия муравьев. Он
выглядел ужасно.
     -- А это работа Кубы, -- сказал я.
     Я чувствовав, как меня охватывает дрожь. И не от лихорадки. От ужаса! В
глазах у Дега  стояли слезы, лицо  было сплошь облеплено гнусом, но он и  не
думал смахивать насекомых.
     -- Мужайся, мой мальчик, поищем их.
     Мы  пошли  дальше, и до  вас  долетел  очень  далекий крик обезьяны. Мы
обнаружили еще двух  человек из  банды Мак-Анны.  Они  теперь тоже  навсегда
остались лежать  во влажной  утробе неумолимого леса. Куба  и Даалу свершили
свою  месть. Несколько ружейных выстрелов,  две  стрелы из  лука...  Вот так
пришла  к концу жизнь  этих  людей. Именно  смерть  нашли  они после долгого
перехода по джунглям.
     Однако Мак-Анны нигде не было. Не находили мы и наших друзей.  Когда на
чащу опустились ночные  тени, начали оживать лесные  звуки. Мы с  Дегом  уже
совершенно обессилели, на душе было тревожно. Поиски оказались напрасными.
     Кубы  и  Даалу  нигде  не  было.  Никого  не было. Кто же  оставался  в
джунглях? Только мы одни, ответил я себе на этот вопрос.  И от такой мысли я
вдруг почувствовал, как кровь заледенела в моих жилах.

     Это была бесконечно долгая, кошмарная ночь. Мы не смели шевельнуться. И
сидели  возле  гигантского дерева,  не смыкая глаз. Мне  все время казалось,
будто все вокруг  нас находится  в движении,  будто  гнусные  звери,  тайные
обитатели  джунглей,  так и  рыщут  неслышно  вокруг, следя за  нами злыми и
хищными зрачками. Извечное дыхание джунглей пугало  своей таинственностью, а
наши напряженные, обостренные  до  предела чувства  воспринимали это дыхание
как чей-то  тихий,  но  грозный  шепот.  Дег  не раз вздрагивал  и испуганно
кричал:
     -- Кто там?
     И я не однажды вскидывал ружье в уверенности, что не ошибся и кто-то --
кто? раненый, может быть? -- со стоном подползает к нам...
     Но нет, это был только страх, наваждение. Ничего больше.
     На  рассвете   мы   вернулись   на   холм,   гае  оставили   палатку  и
продовольствие. Забрали  все  с собой. Взошло солнце, и несколько часов небо
было  розоватым и безоблачным. Потом над лесом опять нависли тучи. Начинался
новый день.
     Разбитые, обессиленные,  мы  с трудом  поднялись  на  другой  холм, где
видели огромные следы. Нас  не  оставляла  смертельная  усталость  ж  жуткое
чувстве бесприютности,  которое охватило накануне вечером и мучило всю ночь.
Мы  молча опустились на землю  возле  следа  Онакторниса и выпили  последние
остатки  бренди.  С  трудом  кое-что  пожевали.  Казалось,   мы  оба  боимся
заговорить.
     И мы  молчали.  А потом,  словно  по сигналу,  так  же молча  принялись
рассматривать  след  Онакторниса.  Три  могучих   когтя  впились  в   почву,
угадывалась  и  мощная  шпора. Отпечаток  был не  свежий -- почва  по  краям
затвердела.  Мы долго  сидели возле него, уставившись  в землю.  Итак,  наша
миссия выполнена. Профессор Гростер говорил правду. Именно  так все и  было.
Онакторнис пережил  века и укрылся  тут, в Стране  Огромных  Следов. Жив  он
сейчас или мертв, неизвестно, только это чудовище проходило тут...
     --  А  теперь? -- спросил  вдруг  Дег. Я посмотрел на него. Он выглядел
ужасно:  похудевший,  изнуренный, с  обезображенным укусами насекомых лицом,
дрожавший в лихорадке. Я знал, что выглажу не лучше.
     -- А теперь поставим палатку, -- ответил я. -- Давай, Дег ,  больше нам
ничего не  остается. Надо ждать,  пока  вернется  Куба. И... это все, что мы
сейчас можем сделать.
     Дег сидел недвижно.
     -- Куда же они ушли? -- спросил он упавшим голосом.
     Я пожал плечами:
     --  Думаю, что... Не знаю, может быть, преследуют Мак-Анну. Давай, Дег,
поднимайся, займемся делом.
     Он  продолжал  стоять  на  коленях,  закрыв глаза, и руки его безвольно
опустились.

     Мы поставили  палатку в тени большого камня, на краю песчаной площадки,
хранящей отпечаток огромного следа. И стали ждать.
     Мы ждали девять дней. В первые три дня осматривали лес, поглядывали  на
небо, прислушивались,  но видели лишь лениво проплывавшие  облака и  слышали
только  вопли  обезьян.  На четвертый  день Дег,  которого  била  лихорадка,
разрыдался и не смог ничего есть. Что происходило потом, не знаю.
     В каком-то  полубреду, лишь иногда прорываемом недолгими просветами,  в
сплошном  тумане проводили мы долгие часы,  сидя  на песке  и уставившись на
след чудовища.  Я отлично  понимал,  что  это не поможет нам,  что мы должны
действовать,  восстать против  этого  оцепенения, охватившего нас,  думать о
том,  как быть дальше, должны побриться, наконец, сменить рубашки, продумать
план... Но нет, мы ничего не делали
     Да и зачем предпринимать что-то? Чтоб еще яснее понять, что нам суждено
умереть  --  умереть  еще  более  страшной  смертью,  чем  четыре  помощника
Мак-Анны?
     Это произошло на девятый день. Ночью.
     Нас вдруг окатил резкий, тошнотворный, нестерпимый запах. Он нахлынул с
порывом ветра.  Дег  проснулся, закашлявшись,  а я уже не  спал  и  невольно
схватился  за  ружье. В моей больной  голове звонили последние  колокольчики
тревоги. Я  с  трудом поднялся. Шатаясь,  мы выбрались  из палатки. Мы  были
совершенно одни в джунглях,  освещенных ярким светом полной луны, напуганные
и подавленные.
     -- Что это, Мартин? -- прошептал Дег.
     -- Ты слышишь? -- спросил я. -- Что это? Я... Знаешь, что это...
     -- ...это чудовище?.
     Мы обменялись долгим взглядом. Наверное, мы еще не совсем проснулись. Я
ощущал, как у меня  подкашиваются колени, ружье казалось невероятно тяжелым.
Я  жестом  позвал Дега за собой,  и мы  поднялись  на  самую вершину  холма.
Посмотрели вниз. Джунгли и серые холмы  вокруг были  спокойны и недвижны. Не
слышно  было  ни одной  птицы.  Бульканье  кипящих  болот доносилось  к  нам
приглушенно, словно очень издалека. Тишина казалась бесконечной.
     -- Интересно,  откуда это... -- насторожился я и  поближе подошел к тем
камням, где нас настигли первые выстрелы Мак-Анны.
     Тут я вздрогнул и замер. В ту  же секунду в голове  у меня прояснилось.
Ни сонливости, ни боли, ни усталости -- все исчезло.
     Я отчетливо услышал эти звуки,  словно  кто-то  яростно тряс дерево,  и
вновь почувствовал сильный  тошнотворный  запах. Было слышно,  будто  что-то
рвали на части, раздирали на куски, потрошили... Донесся долгий стон -- нет,
нет, не стон, а резкий, злой крик, в котором слышалась угроза.
     -- Дег! -- шепотом позвал я.
     Дег поспешил  ко  мне. Он дрожал и  едва переводил дыхание. Я показал в
сторону чащи:
     --  Там  кто-то  есть... В  том месте,  где  мы  видели  трупы бандитов
Мак-Анны...
     Он  посмотрел туда,  губы его беззвучно  шевелились,  глаза,  круглые и
испуганные, едва не вылезали из орбит, лицо страшно осунулось Он догадался:
     -- Чудовище, Мартин, это чудовище...
     Мы не успели больше ни о чем подумать, даже о том, что запах смерти мог
привлечь огромную плотоядную птицу. Мы  ни о  чем не успели подумать, потому
что звуки повторились, раздались совсем близко и приближались, приближались,
все ближе и ближе...
     Деревья  у  подножия холма  покачнулись,  словно былинки, и  возник  --
Онакторнис.
     Я не могу передать, что мы, почувствовали в этот момент. Но никогда не,
забуду свои  ощущения. Жалкое  творение Господа, я оказался  лицом к  лицу с
одним из его чудес.  Обреченный бесследно кануть в небытие, я очутился перед
существом,  которое победоносно  бросило  вызов  векам --  перед  чудовищем,
фантастическим,   живым  и   никому  неведомым  призраком,   перед  истинным
властелином природы, оставшимся нетленным в яростной  схватке со временем...
Мне хотелось закричать -- от страха и восторга одновременно. Я задрожал, а у
стоявшего позади меня Дега стучали зубы...
     Тем временем Онакторнис двигался  нам навстречу, неуклюже ступая  между
кустарников  и камней. Он находился, наверное, метрах в ста от нас, внизу, у
подножия  холма.   В  ярком  свете  луны  мне  хорошо  было  видно,  что  он
остановился, поднял голову  с чудовищным  клювом  и некоторое  время постоял
недвижно -- огромная белеющая масса.
     Мы не дышали.
     Его   хищная   голова   качнулась   и    с   безжалостной   невероятной
медлительностью  повернулась  к  нам.  Мне  показалось,  сердце  мое  сейчас
остановится, и в то же время я понял, что чудовище обнюхивает нас. Его глаза
-- или это мне почудилось -- злобно сверкнули и уставились на нас.
     Потом его огромная  пасть открылась.  Монстр несомненно  увидел нас. Не
оставалось больше никаких надежд.
     Я хотел было что-то сказать, но не смог. Дег в волнении прошептал:
     -- Он нас увидел... Увидел нас, увидел...
     Его слова вывели меня из оцепенения, я передернулся и, не оборачиваясь,
взял Дега за руку.
     -- Отступи  назад,  -- шепнул я, --  только тихо... -- и начал медленно
пятиться. Дег не  двинулся с места, и я невольно натолкнулся на него. Он как
завороженный смотрел на Онакторииса и повторял:
     -- Он нас увидел... Сейчас он приблизится. Он убьет нас... Убьет нас...
     -- Дег, делай... делай, как я.
     Но  юноша  оказался проворнее,  чем  я думал.  Неожиданно  для меня  он
вскинул ружье и  пять  раз подряд выстрелил в чудовище.  Мне показалось, что
пули эти вошли в мою грудь.
     -- Дег, ты сошел с ума! -- завопил я, а он только растерянно причитал:
     -- Что я натворил! Что я натворил!
     Пронзительный крик заглушил его слова. Раздался громкий  треск ломаемых
кустов, и мы  услышали  тяжелые  шаги. Я увидел,  как  разъяренное  чудовище
огромными прыжками скачет в нашу сторону.


Глава 15. БОЛЬШАЯ ДУЭЛЬ

     Тогда я тоже вскинул ружье.
     -- Дег, стреляй, cтреляй! -- закричал я и спустил курок.
     Нас охватил неимоверный ужас. А когда страх становится слишком сильным,
он неожиданно уступает свое место храбрости. К Дегу, как и ко мне, вернулись
утраченные Бог весть уже как  давно  спокойствие и ясность мысли. Стоя рядом
со  мной, Дег  стрелял  уверенно  и  твердо.  Онакторнис неуклюжими скачками
устремился  к  холму  и  злобно  заверещал.  В  молчании  джунглей  его крик
прозвучал  невероятно  дико  и страшно. Могучие  лапы чудовища  ломали ветви
деревьев, расшвыривали камни, давили кустарник и угрожающе тянулись к нам.
     -- Стреляй! -- снова крикнул я и,  прицелившись в эту чудовищную птицу,
выстрелил. Я,  несомненно, ранил ее, потому  что огромная голова Онакторниса
запрокинулась  назад, клюв распахнулся, и из него высунулся  длинный красный
язык. Чудовище  испустило жуткий  вопль, казалось, все вокруг загрохотало  и
пришло в движение. Дег продолжал стрелять...
     И  все же  чудовище не остановилось,  а добралось  до  самого  подножия
холма,  метрах в двадцати пяти от нас,  одним прыжком преодолело  каменистую
гряду,  шумно  хлопая крыльями  и со скрежетом скользя  когтями по камням. Я
спустил курок и услышал легкий хлопок -- кончились патроны.
     -- Стреляй!  Стреляй!  -- крикнул  я  Дегу и  со  всех  ног  помчался к
палатке, влетел в нее, схватил ящик с патронами и бросился обратно к Дегу.
     -- Мартин,  -- крикнул он, голос его прерывался,  -- нам не  остановить
его... Не остановить!
     --  Он не должен подняться, сюда! --  предупредил  я, торопливо заряжая
ружье. -- Не должен!  -- и  я  принялся  стрелять. Чудовище, повернув черную
голову в нашу  сторону, испускало долгие,  леденящие душу вопли и  двигалось
вверх  по холму.  Добравшись до открытой  песчаной поляны, оно с  немыслимой
скоростью  пронеслось  по  ней,  подпрыгнуло  и взлетело на  огромный камень
метрах в пятнадцати  от  нас.  Я  понимал, что нам  не остановить  его. Наши
стальные  пули не могли пробить его  крепкие  перья. Но я  все же  продолжал
стрелять, целясь в голову и глаза. Дег набивал карманы и рубашку патронами.
     -- Бежим, Мартин! -- сказал он. -- Нам не выдержать... не выдержать...
     Я  взглянул на него и подумал, что он опять способен отступить. Я готов
был  ударить его в  этот  момент,  но не  смог.  Его  напряженное,  бледное,
измученное лицо  обливалось потом -- он показался мне  мертвецом.  "Ты точно
такой же сейчас, Мартин, -- сказал я себе, -- ты точно такой же..."
     --  Бежим,  Дег! -- крикнул я. --  Бежим! Быстро! -- И мы помчались  со
всех ног, добежали до нагромождения скал,  закрывавших песчаную поляну  и, в
кровь царапая руки и  ноги, за