программу поездки на Амазонку. Что?
На самолете, конечно, а как иначе? Не на машине же! Да, и немедленно.  Итак,
Мартин, -- обратился он ко мне, -- что ты хотел сказать?
     --  Я хотел  сказать... Ради Бога, послушайте меня. Я люблю вас и  вашу
газету... Понимаю ваши чувства к Гростеру и все  прочее. Но подумайте, прошу
вас, как следует!  Представьте, чем  все это может обернуться? Я  полечу  на
Амазонку, если хотите,  но что  я там смогу сделать? Написать серию  статей?
Согласен. И все? Вы всерьез  считаете, будто можно отыскать Страну  Огромных
Следов и птицу с этим  дурацким названием?  Неужели  я похож, по-вашему,  на
человека,  способного  отыскать какое-то  допотопное  чудовище? Если  хотите
сделать что-то ради памяти Гростера, обратитесь в университет, в музей...  к
ученым, одним  словом. Организуйте экспедицию естествоиспытателей,  спросите
их мнение...
     -- Господин Полковник!
     -- А, Рози! Ну так что?
     -- Есть прямой рейс на Белен. Оттуда местным транспортом можно проехать
в глубь страны. Белен, -- повторила Рози, -- Бразилия.
     -- Превосходно. Забронируйте два места на завтра. Да. Хорошо.
     У меня опустились руки. Я почувствовал себя опустошенным, словно старая
тыква.
     Безутешно покачав головой, я пробормотал:
     -- Но, полковник...
     Он встал, проводил меня до двери, протянул руку:
     -- Ладно,  Мартин, не горюй... В твои годы я бы подскочил  от  радости,
получив подобное задание! Какие у  тебя отношения с Альдо Даггертоном? Все в
порядке?
     -- С кем? С Дегом, фоторепортером? Мы с ним, друзья, а что?
     У   дверей   Спленнервиль   нажал  кнопку,  створки   с   легким  гулом
растворились.
     -- А то, что он  составит тебе компанию в этом путешествии. До встречи,
Мартин!
     Я вышел. Дверь за моей спиной закрылась.
     Я чувствовал себя так,  словно о мою голову только что разбили бутылку.
Вот  уже  пятнадцать  лет  я работал  журналистом, писать начал  едва  ли не
подростком,  но  никогда  еще  не получал такого удара. За каких-то двадцать
минут  меня выдернули  из-за  письменного стола  и  швырнули  в  тропические
джунгли искать какое-то допотопное чудище, порожденное болезненной фантазией
старого профессора...
     -- Нет! -- воскликнул я что было силы. -- Нет!
     --  Вы  что-то сказали,  господин  Мартин?  --  как  всегда  застенчиво
пролепетала  Рози. И прежде  чем я успел ответить, продолжила, глядя на меня
поверх очков: -- Что с вами?
     Я шагнул к ней:
     -- А что со мной должно быть?
     -- Святые  угодники, какой странный  у  вас голос! Можно подумать... --
она умолкла.
     -- Что можно подумать, Рози? -- поинтересовался я.
     Она пожала плечами и проговорила:
     -- Наверное, вы чего-то испугались...
     -- Испугался?.. Гм...
     Через два часа я снова вошел в кабинет Спленнервиля. Тут уже находились
Рестон, заместитель директора  директора, Снайпсон  -- главный  редактор,  и
Д'Анджело, руководитель  типографии.  Был  тут  и  Дег  --  молодой  человек
двадцати трех лет, тоненький, с открытым живым лицом и  смешно оттопыренными
ушами. Спленнервиль вышел мне навстречу и протянул руку:
     -- Ну, как теперь дела,  Мартин? -- спросил он. При этом ему не удалось
скрыть некоторого беспокойства.
     -- Я готов ехать, полковник, -- искренне  ответил я.  И я действительно
был  готов.  Кирпич,  падающий  на  голову журналиста,  должен  быть  именно
кирпичом  и  ничем больше.  Я  успокоился,  поручил  одному  своему  коллеге
закончить  статью  о безработице, и теперь был  готов отправиться в Белен, в
Бразилию, к черту на рога или еще куда подальше. Такова профессия, таков мой
долг. И потом было бы интересно посмотреть на Амазонку...
     Впрочем,  нет, тут было еще и  другое.  Что-то  такое,  чего  я не  мог
объяснить  самому   себе.  За  те   два  часа,  проведенные  в  редакционной
библиотеке,  где  я  листал  книги  и энциклопедии, разыскивая  сведения  об
Онакторнисе,  я пришел к  выводу,  что вся  эта  история  --  плод фантазии,
родившейся в мозгу несчастного одинокого человека... Я не доверял профессору
Гростеру, не верил в его чудовище, выжившее после всемирного потопа. Я готов
был  отдать  голову  на  отсечение,  что  моя  поездка  окажется  совершенно
напрасной. И все же...
     И  все  же  одного  я  не мог  понять  -- отчего  меня  охватило  такое
беспокойство при виде  этого пера и когтя, отчего с тех пор меня не покидало
это ощущение, а  мой голос, когда я разговаривал  с Рози,  дрожал от страха.
Так что же все-таки происходило со мной?
     Я не понимал этого. Но чувствовал, что ответ на все мои вопросы я найду
в джунглях.

     Мы обсудили  план экспедиции. Полковник уже поместил в газете сообщение
о моем  отъезде: "Наш специальный  корреспондент Мартин Купер,  -- огромными
буквами  было  напечатано  на  первой  полосе,  --  отправляется  на  поиски
последнего  доисторического чудовища." Других подробностей, естественно,  не
сообщалось, как не  было  даже намека  ни  на  профессора  Гростера,  ни  на
Амазонку.  Говорилось только о каком-то  уголке  земли, находящемся на  краю
цивилизации.
     --  Не хочу, чтобы здесь упоминалось  имя  Луиса,  а  главное, не хочу,
чтобы  другие газетчики совали нос в эту историю, -- проворчал полковник. --
Идея принадлежит нам. Это наше дело.
     -- И это большое дело, если все пойдет хорошо, -- заметил Рестон.
     Полковник сделал решительный жест:
     -- Пойдет, пойдет!  Читатели любят подобные сенсации.  Увеличим тираж и
получим уйму  заказов на  рекламу... Заработаем  кучу  денег, поверьте  мне!
Разумеется,  --  добавил он, -- экспедиция тоже влетит  нам в  копеечку.  Ты
должен  будешь присылать  мне  блестящие  статьи,  Мартин, такие, чтобы люди
поверили. Впрочем, не мне тебя учить.
     -- А как же передавать их? Мне кажется, в джунглях нет телефона.
     -- Связывайся, пока  будет возможность,  -- сказал Снайпсон, -- а потом
делай заметки, и напишешь историю путешествия, когда вернешься.
     Полковник повелительно ткнул пальцем в Дега:
     -- А ты должен сфотографировать мне это чудовище, ясно? -- приказал он.
     Дег покраснел и заерзал на своем стуле.
     -- Но, полковник, а если вдруг...
     -- Что? Что вдруг? Черт  побери! -- загремел Спленнервиль, хлопая рукой
по столу.  -- Что это за разговоры? Ты отправляешься в свою первую серьезную
командировку и что-то лепечешь  о каких-то  "если" и "но"?.. Вы должны найти
это чудовище, должны! Ясно? Мартин?
     -- Да, -- ответил я, -- ясно. А не найдем, так придумаем!
     Полковник  уставился  на  меня  дикими  глазами,  казалось,  он вот-вот
взорвется от гнева, но потом он внезапно успокоился, усмехнулся и промолчал.
Вскоре все приглашенные ушли, остались только мы с  Дегом.  Полковник указал
нам на карту Амазонки, расстеленную на столе.
     --- Это вот  здесь, ребята, -- объяснил он, опуская на нее указательный
палец. --  Это карта,  которую мне  прислал  Гростер. А это,  по его мнению,
Страна Огромных Следов. Наша проклятая курица должна обитать примерно в этих
краях..
     -- Если она еще жива, -- вставил я.
     -- Разумеется, -- продолжал он, -- а если ее  нет, то наверное остались
какие-то следы или что-нибудь в этом роде.
     В  том месте  карты,  куда  указывая  полковник,  не было и  намека  на
какие-либо дороги или поселения. Он справедливо назвал это "уголком земли на
краю цивилизации". Я заметил:
     -- Нелегко будет добраться туда, полковник.
     -- Нелегко, --  согласился он,  но об  этом  позабочусь  я,  и вы  туда
доберетесь Ладно, -- добавил он, складывая каргу и протягивая ее мне. -- Это
все. Самолет  вылетает завтра в  7.00. Сейчас  вам лучше отправиться домой и
привести в порядок свои дела... Да, во время  пересадки в Мехико, Мартин, ты
получишь конверт  с инструкциями, более  точными  адресами и  так далее... А
теперь зайдите в  бухгалтерию и получите приготовленные  для вас деньги. Вот
теперь   действительно  все.  --  Он  повернулся  к  микрофону,  из  которою
неожиданно раздался голосок Рози, и ответил:
     -- Да, да, я понял. Через минуту буду свободен. Скажите министру, что я
в его распоряжении.
     Мы направились к  двери.  Когда она  открылась, полковник  протянул мне
руку.
     -- Ты лучший из моих ребят, Мартин. -- тихо произнес он.
     Я пожал ему руку.
     -- Сделаю все, что в моих силах, полковник.  Справимся? --- обратился я
к Дегу. -- Не так ли, старина?
     Юноша живо откликнулся; -
     --- Ну, с вами, Мартин, это будет не так уж и трудно...
     Прежде чем расстаться с  нами, Спленнервиль  положил руку мне на плечо.
Это было необычным для него жестом.
     --- Мартин, дорогой мой,  -- проговорил он, -- я -- редактор, и  обязан
заботиться об интересах газеты.  Твое путешествие должно завершиться успехом
для  нашего  дела.  Но, -- продолжал он,  -- тут ведь есть  и  другое,  и ты
понимаешь, что я имею в виду.
     Я взглянул на перо и коготь, лежавшие на письменном столе.
     --  Понимаю, -- ответил я. Спленнервиль хотел сказать еще что-то, но не
смог.
     -- Счастливого пути! Удачи вам! -- воскликнул он. И закрыл дверь.

     Когда мы покидали редакционный небоскреб,  я  заметил,  что  Дег слегка
дрожит, и повел его  в  ближайший  бар выпить что-нибудь. Он  одним  глотком
осушил небольшую рюмочку, помолчал и, покачав головой спросил:
     -- Но в чем, собственно, дело? Что случилось, Мартин?
     --  Ничего  особенного.  Обычная  журналистская судьба, Дег.  Нынче  --
здесь, завтра -- там.
     Он смотрел сквозь меня, явно думая о чем-то совсем другом.
     --  Не  знаю...   Не  знаю...  --  Дег  потрогал  свой  лоб,  лицо  его
передернулось. -- О Боже, но почему выбрали именно меня?
     --  Потому  что ты  хороший  фотограф.  А  ты  хотел бы,  чтобы послали
кого-нибудь другого?
     --  О нет! -- воскликнул Дег. -- Конечно, нет, но... Можно еще рюмочку,
Мартин? И послушайте... Зачем мы едем на эту Амазонку? Знаете,  я не уверен,
что все правильно понял.  Я переволновался, да еще там эти главные редакторы
и прочие... Мы что, отправляемся искать... какое-то чудовище?
     Он смотрел на меня, словно напуганный ребенок.
     Я ответил:
     -- Онакторниса.
     -- Извините, я наверное не  очень образован... А что это такое  -- о...
на... кто... Словом, что это за штуковина?
     -- Птица, Дег, -- объяснил я и заметил, как он  облегченно вздохнул. --
Но. не думай, -- продолжал  я, -- что из  тех, которые славно  щебечут среди
листочков на деревьях. В библиотеке есть две-три книги, где описывается этот
самый Онакторнис, проклятая курица, как назвал ее полковник. Она была ростом
в три метра, может быть, даже больше. Не могла летать, но зато  бегала очень
быстро,  как  мотоскутер, и могла подпрыгнуть до второго этажа этого дома. И
не думай; будто она питалась бисквитами... У нее были иные пристрастия, Дег.
     Юноша слегка  побледнел,  стиснув пустую рюмку. Я наполнил ее в  третий
раз.
     -- Она питалась мясом, Дег. Самым.. разнообразным, насколько я понимаю.
Человечьим тоже.


Глава 3. "ПРЕДСТАВЬ СЕБЕ, ЧТО ТЫ ОНАКТОРНИС..."

     Три  дня  спустя мы  прибыли  в-  Белен.  Отсюда,  согласно  указаниям,
полученным  от  полковника,  еще в  Мехико, отправились в Манаус. Еще  через
неделю на  маленьком  дребезжащем самолетике добрались до Фоса -- крохотного
городка на  Риу-Негро, окутанного  липким  туманом,  ползущим  из  джунглей.
Отсюда нам предстояло подняться  на пароходе по реке до того  места, где она
впадает в Рйу-Аоле и проследовать дальше до Марагуа -- последнего пристанища
цивилизации,  ее  дальнего аванпоста.  В  Марагуа  нас  должен  был  ожидать
вертолет  с  оснащением  экспедиции,  с   помощью  которого  нам  предстояло
отправиться дальше в  глубь  страны,  в сердцевину  бесконечных  тропических
джунглей -- в Страну Огромных Следов.
     Я  сидел за пишущей  машинкой  в  убогой  комнате единственной  в  Фосе
крохотной гостиницы. Я заканчивал уже вторую  статью,  как  вдруг вошел Дег,
ногой  захлопнул  за  собой  дверь, повесил  на гвоздь фотоаппарат  и  молча
бросился на кровать.
     --  Как дела,  Дег?  -- спросил  я,  повернувшись  к  нему. Он  молчал,
уставившись   в  потолок.  Я  снова  стал  стучать  на  машинке,  но  вскоре
почувствовал, что он смотрит на меня. Не оборачиваясь, я повторил вопрос?
     -- Что случилось?
     Он помедлил с ответом.
     --  Случилось?  --  наконец  тихо  переспросил  он.  --  Мартин,  я  не
представляя, что окажусь в таком... в таком... -- он не находил  подходящего
слова. Я повернулся к нему:
     -- Не представлял, что окажешься за пределами цивилизации?
     Он нервно дернул головой к ответил, тщетно пытаясь улыбнуться:
     -- Да, Мартин, именно это я и хотел сказать. Я пытался представить себе
эту страну, читал кое-что в дороге, но... -- он безутешно махнул рукой, -- я
никак не думал, что... -- Он умолк, чтобы прихлопнуть комара, и с  ожиданием
посмотрел на меня.
     --  Ну, представь  себе,  что  ты Онакторнис, Дег,  -- сказал  я, --  а
хищники и люди  преследовали бы тебя. Где бы ты начал прятаться, где бы стал
искать хоть немного покоя?  В Нью-Йорке? В Париже или в какой-нибудь долине,
испещренной автострадами? Разве не предпочел бы ты самое глухое место, какое
только может быть на земле?
     -- Вы правы, да, но...  Я не думал, что здесь так  все  ужасно.  Вы  же
видели, Мартин, какая  тут  нищета, в этой стране?  Дороги  разбиты, усыпаны
мусором... Какие несчастные все эти женщины,  мужчины, дети... Вы видели, во
что  они одеты, какие истощенные,  больные... А их  жилища? Вы видели? Можно
подумать, что... тут обитают прокаженные...
     --   Ничего  не   поделаешь,   Дег.  Тебе  остается   только   одно  --
фотографировать.
     --  Ну  да, я  понимаю...  И  снимки я уже сделал... Но  у  меня  такое
ощущение,  будто я натянул  на себя мокрую одежду... Все раздражает меня,  и
все валится из рук, Мартин, -- грустно добавил он после некоторого молчания,
-- и долго еще мы будем здесь в командировке?
     Я тяжело вздохнул:
     -- Долго, Дег, долго. А что, было бы лучше, если б я наврал тебе?
     -- Но...
     -- Но поиски еще  и не начались, Дег.  Однако, если ты уже устал, то...
Не  знаю,  честно  скажу,  просто  не  знаю,  сколько   все  это  продлится.
Представления не имею.
     -- Ладно, -- согласился Дег, -- это пройдет, Мартин, пройдет. Я уверен,
что выдержу. Выдержу, верите мне?
     -- Конечно.
     Он  улыбнулся  и,  казалось,  немного успокоился. Удобней устроился  на
кровати и продолжал:
     -- Есть еще одно обстоятельство, о котором я хотел вам сказать, Мартин,
-- произнес он, серьезно глядя на  меня: -- Я хотел спросить вас об этом еще
когда мы летели сюда.
     -- Ну, так в чем дело?
     -- Так вот.  Я хотел спросить, как вы считаете, мы найдем что-нибудь? Я
хочу  сказать --  верите ли вы,  что это чудовище существует на  самом деле?
Верите, -- добавил  он  шепотом,  --  в  это задание, Мартин? --  И,  затаив
дыхание, он уставился на меня в ожидании ответа.
     Я задумался. Да,  я тоже  сто раз задавал себе этот же вопрос. Помолчав
немного, я заговорил:
     -- Нет, Дег, не верю. И то, что я не верю, меня, естественно, огорчает.
Я предпочел бы, как всегда, не сомневаться в победе... Но на этот раз все не
так, и я ничего  не могу поделать. Но,  -- добавил я,  возможно, обращаясь в
этот  момент  к  себе самому,  -- это  наше задача, наша работа... Раз  меня
прислали сюда, то верь не верь, а я  буду искать это чудовище, эту проклятую
курицу...  И если  она  существует или  оставила  хоть какие-то  следы, черт
побери, непременно найду. Я хочу сказать, что сделаю все, чтобы отыскать ее.
Во всяком случае,  --  заключил  я,  улыбаясь, --  если мы не отыщем ее,  то
придумаем. Таков приказ.
     -- Спасибо, Мартин. Вы вселяете в меня мужество.
     Я  ничего не ответил ему  и  продолжал стучать на машинке. Мужество! На
самом  деле я был напуган, и, пожалуй, посильнее, чем он. Нет, не убожеством
и  запустением  этих мест.  И не  тем, что  чувствовал  себя  выброшенным из
нормальной  жизни,  не джунглями --  этой  живой,  враждебной стихией,  с ее
гнусом  и невыносимой  влажностью, и даже не опустошенными лицами индейцев и
немногочисленных белых людей, вынужденных  жить в  Фосе.  Нет, не это пугало
меня, а что-то совсем другое.
     У меня было ощущение, будто какая-то тайная сила неумолимо толкает меня
к чему-то, а я бессознательно и  отчаянно упираюсь -- но справиться с ней не
могу. Что это было, я не знал.

     Пароход  через  два  дня отбывал  в  Риу-Аоле  и  Марагуа.  Я  отправил
полковнику  телеграмму,  сообщив  условной  фразой,   что  мы  предпринимаем
заключительный  этап нашего  путешествия и, когда  окажемся  на месте,  ждем
вертолет.
     Последний вечер перед  отъездом мы провели в одном из подвальчиков Фоса
за бутылкой  отвратительного виски. Мы ощущали  на себе тяжелые, пристальные
взгляды мужчин, сидевших в углу  и молча потягивавших местное вино. Это были
усталые люди, измученные непрестанной борьбой  с буйной,  злой и  враждебной
природой...  Кое-кто подошел к нашему  столику, чтобы полюбопытствовать, кто
мы  такие  и  куда  направляемся.  Я  сказал им  правду  --  мы  журналисты,
отправляемся в глубь страны делать снимки и писать статьи. Я знал, что никто
здесь не читает "Дейли Монитор". Знал также, что никто мне не верит.
     Они  поджимали  свои  пересохшие губы  и  молча  недоверчиво улыбались,
обнажая испорченные зубы.

     Мы  двинулись  в путь на  рассвете, на  старом  пароходике, который ваз
какие-то товары жителям отдельных  домов, приютившихся на берегах  реки.  На
борту  было пять  или  шесть индейцев. Команду составляли  четыре матроса --
негры  с лоснящимися, непроницаемыми лицами. Капитан был сухопарым метисом с
беззубым ртом, с длинными и  сухими, словно у обезьяны, руками. Он. встретил
нас  молча,  нахмурившись,  сунул  в  карман  наши  доллары  и  буркнул, что
единственная каюта, какая  есть на  судне, находится в  носовой части, и  мы
можем спуститься туда.
     -- Должно быть, вы не часто возите пассажиров? -- поинтересовался я. Он
указал на индейцев:
     -- Отчего же не часто? -- И хотел уйти, но я задержал его:
     -- Я имею в виду, -- пояснил я, -- иностранцев.
     В Марагуа, к примеру... Возили вы когда-нибудь иностранцев в Марагуа?
     Он задумчиво посмотрел на меня и недовольно ответил:
     --  Последний  раз  это был  господин  комиссар, да... Я  отвез  его  в
Марагуа.
     -- А, так там есть комиссар?
     Вместо  ответа  он кивнул и ушел,  не произнеся больше ни  слова.  Дег,
стоявший позади меня, опустил рюкзак и сказал:
     -- Ну что ж, Мартин,  выходит, Марагуа  достаточно крупный  центр, если
там есть комиссар полиции.
     -- Насколько мне известно, Дег, это дурное место.
     -- Несчастливое?
     --  Этот  город построен  наспех в  конце  прошлого во  времена великой
каучуковой лихорадки. Знаешь, тут,  в Южной Америке, с каучуком произошло то
же самое, что  в Калифорнии с золотом... Съехались добытчики со всего света,
построили города  с театрами, гостиницами, игорными домами..  Несколько  лет
дела у всех процветали. Потом наступил кризис, цена  на каучук упала,  денег
стало не хватать... Знаешь, как это бывает, Дег? Города  опустели, и джунгли
поглотили их. Теперь в Марагуа никто не живет, вернее, почти никто.
     Дег, казалось, был разочарован. Он попытался улыбнуться:
     -- Но комиссар там все-таки остается до сих пор?
     --  Конечно!  На месте города могут подняться непроходимые  джунгли, но
должность все равно останется. Ну, подхвати-ка вещи и  пойдем посмотрим, что
это за каюта.. А  насчет комиссара, -- добавил я, спускаясь по трапу, -- так
я очень  рассчитываю  на  него...  Обычно это надежные люди,  которые хорошо
знают джунгли и индейцев... Он может быть нам полезен.

     Далеко в горах довольно долго шел дождь, и вода в реке была желтова