тели  Волгина,  фаэтонским
ученым предстояло находиться в непривычных для них температурных условиях.
   Люди Земли сделали все, чтобы фаэтонцы чувствовали себя как  можно  лучше
на чужой планете.
   Ученые  рассказали,  что  население  Нового  Фаэтона  принимает  живейшее
участие в судьбе  необычного  человека  на  Земле,  что  перед  отлетом  они
получили пожелания успеха буквально от всех своих соотечественников.
   Исследование производилось долго и тщательно. Двенадцать дней  фаэтонские
ученые отказывались что-либо сказать нетерпеливо ждущим  людям.  Они  делали
свое дело молча и не торопясь. Медлительность их движений, бесконечно долгие
разговоры друг  с  другом  несказанно  раздражали  всех  друзей  Волгина.  В
сравнении с этими четырьмя людьми Ая и Эйа казались подвижными, как ртуть.
   Внутреннее устройство тела человека Земли было давно  и  хорошо  известно
фаэтонцам; они не просили  никакой  консультации,  никого  и  ни  о  чем  не
спрашивали.
   По их указаниям изготовили целый ряд не известных  на  Земле  приборов  и
аппаратов, кроме тех, которые  они  привезли  с  собой.  Излучающие  машины,
которыми пользовались при первом оживлении Волгина, были убраны, вместо  них
установили другие. Распоряжения фазтонцев, лаконичные и точные, переводил на
земной язык инженер Хосе. Остальное сообщали чертежи и схемы.
   Но как ни медленно работали фаэтонцы, и  их  работе  наступил  конец.  На
тринадцатый  день  Ио  и  Люций  были  приглашены  к  ним,  чтобы  выслушать
заключение фаэтонского консилиума.
   Невыносимо медленный разговор продолжался четыре часа.
   Выводы ученых оказались предельно точными.
   - Пострадавший от лучей "Черного  блеска"  человек  не  парализован.  Это
лучевая болезнь, которую на Фаэтоне называют... - Последовало  непереводимое
слово. - Опасности для жизни нет.  Но  он  будет  находиться  в  неподвижном
состоянии четыре ваших года. Никакого  лечения  не  требуется.  Надо  только
поддерживать силы организма.
   - Будет ли он совершенно здоров, когда очнется?
   - Да, будет совершенно здоров. Болезнь не  оставит  никаких  следов.  При
условии точного выполнения предписанного нами режима.
   - Требуется ли ваше присутствие?
   - Один из нас останется на Земле.
   - Ясно ли вам теперь действие лучей "Черного блеска"? - спросил фаэтонцев
Хосе.
   - Да, мы знаем теперь, что такое этот загадочный "Черный блеск". Если это
вещество осталось еще где-нибудь, ваши люди могут его не опасаться. На Марсе
с  помощью  лингвмашины  Эйа  мы  подробно  ознакомим  вас  с  атомарным   и
молекулярным строением "Черного блеска". Вы легко сконструируете прибор  для
его обнаруживания на расстоянии.
   - Чудесно! - воскликнул Хосе.
   Для него, работника истребительных отрядов,  это  было  самым  важным  из
всего, что сказали фаэтонцы. Устранялась главная и единственная опасность  в
работе.
   Трое фаэтонцев улетели обратно на родину, один, по имени Иэйа, остался на
острове. В срочном порядке изготовлялась  лингвмашина,  чтобы  фаэтонец  мог
говорить с  людьми.  Изучить  земной  язык  он  не  мог::  голосовые  связки
фаэтонцев были не способны произнести более половины звуков.
   Мэри решила во что бы то ни стало научиться  говорить  по-фаэтонски.  Она
осталась с отцом.
   Всеобщее волнение улеглось. Слова фаэтонцев ни в ком не вызывали сомнений
- все окончится благополучно.
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1 От четырехлетней летаргии Волгин очнулся сразу.  Не  было
полубессознательного состояния, тумана  в  мыслях,  пробелов  в  памяти.  Он
просто проснулся, как привык просыпаться всегда. И сразу вспомнил  все,  что
видел и испытал до момента потери сознания.
   Было темно. Он лежал  в  мягкой  и  удобной  постели.  Смутно  проступали
очертания предметов: ночного столика, нескольких  кресел,  стола.  Очевидно,
была ночь.
   "Ясно! - подумал Волгин. - Я на Марсе. Эскадрилья  вернулась  туда  после
этой странной истории с "Ф-277". Но ведь я-то потерял  сознание,  почему  же
меня не положили в больницу? Да, у них нет больниц. Но почему тогда я  один?
Нет даже сиделки. Странно".
   Привычным мысленным приказом он потребовал, чтобы  открылось  окно,  если
оно есть в комнате.
   "Окно" открылось. Темная завеса раздвинулась,  и  неожиданно  на  постель
Волгина лег луч лунного света.
   "Вот как! Я на Земле. Еще более странно. Неужели я мог так долго  спать?"
Он чувствовал себя настолько обычно, что ему и в голову не приходило, что он
мог быть столь длительное время в бессознательном состоянии.  Вероятно,  его
просто усыпили.
   Но болен он или здоров?
   Спать ему совершенно не хотелось, но встать с постели он  не  решался.  А
вдруг он все-таки болен и ему нельзя вставать?
   "Если бы это было так, - решил он наконец, -  то  возле  меня  кто-нибудь
был".
   Смущало отсутствие верхней одежды. Ее нигде не было видно. Волгин все  же
встал.
   Он не ощутил при этом никакой слабости. Нет, совершенно ясно:  он  вполне
здоров!
   Он подошел к окну. И тут только заметил, что это было действительно окно,
сквозное отверстие в стене, а не прозрачная стенка, как в других домах.
   Он сел на подоконник.
   Было приятно  смотреть  на  Луну,  на  звездное  небо,  такое  привычное,
родное...
   "Ф-277" - голубой клубящийся шар... зеленые огоньки в воздухе корабля.
   обжигающем, как пламя...  лица  Керри  и  Чарли,  напряженные,  с  широко
открытыми глазами, полными ужаса. Хорошо, что  все  это  кончилось,  прошло,
кануло в прошлое!
   Нет, больше он не покинет Землю! Хватит космических впечатлений!
   Жаль все же, что он  не  видел,  что  было  дальше.  Но,  видимо,  ничего
страшного не произошло, иначе он не  был  бы  здесь,  на  Земле.  Катастрофы
удалось избежать.
   Но с ним все же  что-то  случилось.  Почему-то  пришлось  усыпить  его  к
отправить на  Землю,  на  остров  Кипр...  Волгин  внезапно  сообразил,  что
мысленно назвал место, где находится. Конечно, это был сад, который он видел
тогда, после выхода  из  лечебного  павильона.  Он  узнал  его.  Тропические
растения, узкие песчаные дорожки, белые здания, прячущиеся в зелени.  А  вон
там знакомый купол павильона, в  котором  он  пролежал  столько  томительных
месяцев.
   Волгин сдвинул брови и задумался.
   Если его привезли сюда, значит, с ним было что-то  серьезное.  Не  просто
сон после обморока.  Но  что  же  произошло?  И  сколько  времени  он  здесь
находится?
   Его путало, сбивало с толку то обстоятельство, что  он  один,  что  возле
него никого нет.
   Но утром кто-нибудь придет наверняка, и тогда он все узнает.
   Он приготовился терпеливо ждать утра.
   Знакомый, едва слышный звук  долетел  до  ушей  Волгина.  Это  отворилась
дверь. Он быстро лег. В комнату кто-то вошел.
   Завеса окна чуть-чуть раздвинулась. Волгин  увидел,  что  вошла  женщина.
Когда она приблизилась, он узнал в ней Мельникову.
   Он  поспешно  закрыл  глаза.  Его  считают  больным  -  это  ясно.  Иначе
необъяснимо ее появление глухой ночью.  А  раз  так,  ее  может  взволновать
неожиданное пробуждение Волгина.
   Мария Александровна подошла к постели и наклонилась над нею.  Видимо,  ее
успокоило ровное дыхание Волгина, она повернулась, чтобы уйти. Он понял, что
она дежурная и находилась в соседней комнате. Может быть,  ее  привели  сюда
звуки его шагов, а теперь она уверена, что ошиблась.
   Мысль, что она уйдет и он останется снова один, испугала Волгина. Он тихо
позвал:
   - Мария.
   Она резко обернулась. Окно еще оставалось приоткрытым, и на ее лицо падал
лунный свет. Волгин видел, что Мельникова  не  поверила  своему  слуху,  она
напряженно всматривалась  в  полумрак  комнаты,  стараясь  рассмотреть  лицо
Волгина. Он повторил:
   - Мария!
   С радостным возгласом она бросилась к нему.
   - Ты проснулся? Дмитрий! Дима! Так называла его когда-то Ирина!
   - Надо сообщить всем!
   - Постой! - сказал Волгин. - Не надо никого будить.  Скоро  утро.  Мария,
вернись!
   - Но я должна...
   - Ничего ты не должна. Я еще сплю. Она вернулась.
   - Все ждут, когда ты проснешься.
   - Подождут еще  немного.  Сядь!  Расскажи  мне,  что  случилось.  Я  хочу
услышать все от тебя.
   Мельникова присела на край постели.
   - Не знаю, право, - сказала она. - Люций приказал категорически...
   - Я еще не проснулся, - улыбаясь, повторил Волгин. - Когда  проснусь,  ты
позовешь Люция.
   Раньше он говорил ей "вы". Но ведь она сама, первая, перешла на дружеское
"ты".
   Волгин обрадовался этому. Она всегда относилась к  нему  сдержанно  из-за
своего злосчастного сходства с  Ириной.  Болезнь  помогла  льду  растаять  -
чудесно!
   - Рассказывай! - сказал он.
   Он приказал окну "открыться". Лунный сеет опять залил комнату.
   Волгин внимательно посмотрел на Мельникову и вздрогнул.
   Она выглядела гораздо старше. Это не было обманом освещения:
   она действительно постарела на несколько лет. Как это могло случиться  за
пару недель? В чем дело?
   - Говори же! - умоляюще сказал он, видя, что она колеблется.
   Мельникова действительно  колебалась.  Ей  было  строжайше  предписано  в
случае пробуждения Волгина немедленно  известить  Люция,  Ио  и  фаэтонского
врача. Может быть, Волгину необходима  дать  какое-нибудь  лекарство,  может
быть, задержка причинит ему вред? Но она помнила, как Иэйа  всего  несколько
часов назад сказал (Мэри перевела его слова), что Волгин  должен  проснуться
так, как просыпался всегда, когда он был совершенно здоров.  И  выглядит  он
прекрасно.
   Она не могла противиться умоляющему  выражению  лица  Волгина.  Он  хочет
услышать от нее. Пусть так и будет!
   Она не могла уйти. Ей было приятно находиться с ним наедине,  в  комнате,
освещенной Луной, старой  Луной,  такой  же,  как  в  былое  время,  быть  с
человеком, близким ей больше, чем все остальные  люди  на  Земле,  со  своим
современником.
   "Милый Дима, - думала она, - ты еще не знаешь, что мы  одни  остались  на
Земле.
   Совсем одни!" Говорить ему об этом Люций запретил.
   - Ты хорошо себя чувствуешь?
   - Прекрасно. Не бойся ничего. Рассказывай!
   Она рассказала обо всем. Как был  доставлен  на  Марс  "И-76",  как  были
найдены в нем бесчувственные тела трех членов экипажа и самого  Волгина.  (О
том, что он один остался жив,  было  решено  не  рассказывать,  пока  Волгин
окончательно не оправится.)  Она  рассказала,  как  его  привезли  на  Кипр,
положили в павильоне, как мучились все неизвестностью, о прилете  фаэтонских
ученых.
   - Все случилось так, как они сказали, месяц назад ты очнулся от летаргии,
и тебя перенесли из павильона сюда. Со дня на  день  ожидали  окончательного
пробуждения.
   Я очень рада, что это произошло в мое дежурство.
   - Наверное, дежурят и Мэри и Ксения, - сказал Волгин.
   - Мэри - да, а Ксении здесь  нет.  Она...  в  Ленинграде.  Не  знаю,  что
побудило меня войти к тебе в неурочный час. Но мне послышалось...
   - Я вставал и подходил к окну, - сказал Волгин, - Но, Мария,  постой.  Ты
сказала:
   четыре года. Ты уверена?
   - Как же я могу быть не уверенной в этом! Мы все считали дни.
   - Который час?
   - Около пяти утра. Скоро взойдет солнце.
   - Тогда я уже проснулся, - засмеялся Волгин. - Ты только  что  узнала  об
этом.
   Поздоровайся со мной и иди звать Люция.
   Через несколько минут комната наполнилась людьми.  Прибежали  Люций,  Ио,
Владилен, Мэри и  многие  другие,  которых  Волгин  не  знал.  Пришел  Иэйа,
маленький, хрупкий, с мощным лбом над  громадными  глазами,  очень  пожилой.
Никого из космонавтов с "Ленина" не было.
   Это удивило Волгина.
   Пока Ио и фаэтонец осматривали его, Волгин не спускал глаз с Мэри. Она  в
чем-то явно изменилась, но нисколько не постарела,  как  Мельникова.  Четыре
года не повлияли на свежесть ее лица.
   "Конечно, она моложе Марии, но не надо  забывать,  что  современные  люди
выглядят совсем молодыми в пятьдесят лег. Что для них какие-то четыре  года!
То же, что были для нас несколько месяцев".
   Волгин  почувствовал  горечь  от  этой  мысли.  Он  и  Мария  состарятся,
одряхлеют, а вот она, Мэри, будет все такой  же  -  молодой  и  здоровой.  И
остальные будут такими же.
   Мельникова показалась ему еще ближе, еще дороже. Она не покинула его...
   Владилен заметил пристальный взгляд  Волгина,  устремленный  на  Мэри.  С
проницательностью людей этой эпохи он понял мысли своего друга.
   - Ты удивлен переменой в Мэри, - сказал он.  -  Она  объясняется  просто.
Мэри - мать. У нее родился сын. Он назван в твою честь Дмитрием.
   Спрашивать,  кто  отец  ребенка,  было  незачем.  Волгин  протянул   руку
Владилену.
   - Поздравляю вас обоих. А где он, мой тезка?
   - В доме Мунция, с Эрой.  Она  закончила  свою  работу  в  истребительном
отряде и вернулась на Землю. Правда,  на  время.  И  пожелала  повозиться  с
внуком.
   - Не буду спрашивать, - сказал Волгин, - здоров ли маленький  Дмитрий.  С
ним, конечно, все в порядке?
   - Я видела его вчера днем, - сказапа Мэри. - И первое, что он  спросил  у
меня, - это о тебе.
   Почему-то ее слова удивили Волгина: ему представлялось, что сын Мэри  еще
грудной ребенок.
   - Сколько ему?
   - Скоро будет два года.
   И внезапно чувство безысходной тоски охватило Волгина. Зачем его  спасли,
снова заставили жить, зачем не дали ему умереть?.. Люди вокруг живут  полной
жизнью,  все  им  доступно,  все  к  их  услугам,  все  радости  жизни,  они
счастливы... А они?
   Если Мария даже согласится быть его женой, у них никогда не будет  детей.
Нельзя обрекать еще одно существо на жизнь неполноценного человека,  нельзя,
невозможно!
   Это было бы чудовищной жестокостью.
   - Ты совершенно здоров, Дмитрий, - сказал Ио. - Поздравляю тебя.
   - Не с чем, - сухо ответил Волгин.
   Люций, говоривший с кем-то в глубине комнаты, повернул голову,  посмотрел
на Волгина и побледнел.
   Окончание см. в ј 8.



   ј 8 2
   - Итак, они улетели?
   - Да, три года тому назад. Ксения очень  не  хотела  покидать  Землю.  Но
Виктор умер...
   - Он не хотел этого, - сказана  Мельникова.  -  Нет,  не  думай,  это  не
самоубийство.
   Он заболел. Я думаю, что причиной  этом  болезни  была  все  возрастающая
тоска...
   - Я его понимаю, - прошептал Волгин.
   - Его хотели усыпить, но Виктор отказался. Он  не  позволил  лечить  себя
никому, кроме меня и Федора. А что мы могли сделать? Наша медицина не  знала
средств от подобных болезней. Обмануть его? Мы не решились на это. Он  зная,
что мы этого не сделаем.
   - Удивляюсь вашей сговорчивости. Я обратился бы к современным врачам,
   - Ты бы не  сделал  этого.  Признаюсь  тебе,  я  говорила  с  Люцием.  Он
ответил...
   - Знаю, - перебил Волгин. - Что-нибудь о свободной воле каждого человека.
   - Они смотрят на такие вещи иначе, чем смотрели мы. И их нельзя  упрекать
за это.
   - Я их не упрекаю. Итак, Виктор умер, и Ксения?..
   - Она была вынуждена лететь со всеми. Ведь на нашем космолете Ксения была
вторым штурманом. Только она и Виктор знали, как  найти  Грезу.  Современным
астронавтам эта планете еще неизвестна.
   - Они улетели на "Ленине"?
   - Да, так назвали корабль. Только с нашим он не имеет  ничего  общего.  Я
было  удивилась,  откуда  ты  это  знаешь,  но  потом  вспомнила,  что   нам
рассказывал об этой экспедиции Владилен, когда мы летели на Марс.
   - Когда они должны вернуться? Мельникова опустила глаза.
   - На Земле пройдет больше тысячи лет, - прошептала она.
   - Опять путешествие в будущее.
   Волгин сказал это равнодушно. "Измена" друзей глубоко  обидела  его.  Они
даже не оставили ему писем, только несколько строчек от Ксении,  кончающихся
неуместным словом "до свиданиям. А впрочем,  кто  он  для  них?  Почему  они
должны жертвовать ради него своими интересами?
   Мельникова давно заметила перемену в  отношении  Волгина  к  улетевшим  и
поняла причину.
   - А почему ты не улетела, Мария? - неожиданно спросил Волгин.
   - Дима, ты ничего не понимаешь, - сказала Мельникова, уклоняясь от ответа
на его вопрос. - Через два года на Грезу отправляется вторая экспедиция. Они
были уверены, что мы с тобой прилетим к ним. Они просили сказать  тебе,  что
будут с нетерпением ждать тебя. Милый мой Димочка! - ласково прибавила  она,
проведя рукой по его волосам. - Что тебе делать на Земле?
   Волгин заметил ее маневр. Но вторично задать тот же вопрос он не решился.
Если она ответит не так, как он ожидал, будет тяжело,  очень  тяжело.  Лучше
сохранить надежду.
   - Я до сих пор не знаю, что такое ваша Греза, - сказал он,  притворившись
заинтересованным. В действительности он сразу решил, что не полетит  никуда.
- Расскажи о ней. Надо же мне знать, куда меня приглашают.
   - Греза - это планета звезды шестьдесят один созвездия Лебедя.  Астрономы
давно подозревали, что у этой звезды есть планетная система. Грезу мы  нашли
случайно.
   До этого мы обнаружили две необитаемые планеты. Но мы искали  такую,  где
могла бы развиться жизнь, подобная земной. И вот  нашли.  Разумные  существа
оказались похожими. на нес. Но они очень напоминают обезьян. Тело их покрыто
бурыми волосами.  Правда,  они  ходят  одетыми.  У  них  шестипалые  руки  и
громадные, непропорционально громадные ноги. А головы  маленькие,  с  узкими
покатыми лбами.
   Но они люди, а не животные, у них есть разум. И цивилизация  примерно  на
уровне девятнадцатого века на Земле. Они не знают еще электричества,  радио,
самолетов.
   Но у них есть автомобили с паровым двигателем.  Если  бы  они  ходили  по
рельсам, это были бы маленькие паровозы. Поездов  у  них  нет.  Греза  очень
богата водой. Там много пароходов. Конечно, все это было тогда. Сейчас у них
прошло несколько веков. Все могло измениться.
   -  По  твоему  описанию.  -  сказал  Волгин,  -  эти  существа   довольно
несимпатичны. Как они вас встретили?
   - Очень  хорошо.  Мы  приглашали  их  к  нам,  но  желающих  не  нашлось.
Объяснялись мы с ними мимикой и жестами. Пробыли мы там недолго.
   - Почему вы не фотографировали Грезу?
   - Как? - удивилась Мельникова. - Ты не видел нашего кинофильма?
   - Нет. Надо будет посмотреть. Откуда это название - Греза?
   - Так назвал эту планету Котов. Их названия мы так и не узнали.
   - Никогда бы не подумал, что Константин способен  быть  поэтом.  Судя  по
тому, что ты рассказала, это название неудачное.
   - Я говорила о людях, а  не  о  самой  планете.  Посмотрим  фильм,  и  ты
поймешь. Греза чарующе прекрасна. Никогда и нигде я не видела такой красивой
природы.  Какое  богатство  красок  и  оттенков!  Растительность  зеленая  и
голубая, небо синее-синее, моря, озера, реки - как  жидкий  изумруд.  Воздух
поразительно чист. Высокие горные хребты с белыми снежными вершинами.  Масса
животных и очень красивых птиц всех цветов радуги. А ночью все заливает свет
трех лун, создающих причудливое переплетение теней. Две из них  желтые,  как
наша, а третья, самая большая, красная, вернее, темно-оранжевая.  Когда  они
светят все три сразу, создается фантастическая картина. Ты сам увидишь ее  и
полюбишь Грезу. Ее нельзя  не  полюбить.  А  к  внешнему  виду  людей  скоро
привыкаешь.
   - Нет, Мария! - сказал Волгин. - Я не полечу не Грезу.  Я  вообще  никуда
больше не полечу. Я умру на Земле. А ты лети! Соединись со своими  друзьями,
которые тебе ближе, чем я. Ты осталась ради меня. Не спорь, я знаю, что  это
так. И ты была права, мне было бы  очень  тяжело  проснуться  и  не  увидеть
никого из вас. До последнего вздоха я не забуду этого.
   - Я и не спорю, - ответила Мельникова. - Но я осталась потому, что похожа
на твою Ирину.
   - Ира умерла.
   - Но не в твоем сердце, Дима?
   Волгин ничего не ответил, Мельникова внимательно посмотрела на него. Нет,
она не хотела говорить об этом, она надеялась, что он сам поймет. Но вот уже
второй раз Волгин пытается возобновить этот разговор. Ничего не поделаешь!
   - Дмитрий! - сказала она решительно. - Давай покончим с  этим.  Договорим
до конца. Ты думаешь, что любишь мен