рал папки, вытаскивая  их  из  ящиков  стола.
Одни он отбирал,  с  других  сдувал  пыль,  отгоняя  ее  рукой  и
недовольно фыркая.  На  кухне  все  так  же  шипел  газ.  Грегори
подумал, что, наверное, там и находится  женщина,  с  которой  он
разговаривал по телефону. Он сделал еще  шаг,  пол  скрипнул,  но
Сисс не обратил на это внимания.  И  тут,  подчиняясь  внезапному
импульсу, Грегори поступил совершенно непонятно: громко  постучал
в дверцу шкафа.
     -- Что  такое?   --  Сисс  поднял  взлохмаченную  голову   и
повернулся к двери.
     -- Добрый вечер и... прошу меня извинить,  --  чуть  громче,
чем следовало бы, произнес Грегори. -- Не  знаю,  помните  ли  вы
меня, я -- Грегори из Скотленд-Ярда. Мы встречались на  совещании
у инспектора Шеппарда... Входная дверь была открыта, и я...
     -- Да. Помню. Что вам угодно?
     Сисс с видимым усилием поднялся,  отпихнул  ногой  ближайшую
стопку папок, сел на стол и вытер платком руки.
     -- Я веду следствие... занимаюсь этой серией. --  Грегори  с
трудом подыскивал слова. -- Инспектор Шеппард познакомил  меня  с
вашим письмом. Вы  пишете,  что  подобных  случаев  больше...  не
предвидится. В связи с этим я и пришел...
     -- Да. Но  я  написал,  что  обоснования  смогу  представить
только через некоторое время. Я работаю в одиночку и не знаю...
     Сисс не договорил, умолк. Это было не похоже на него.  Сунув
руки в карманы, он прошел, ступая на  прямых,  негнущихся  ногах,
мимо Грегори. Подошел к окну, резко повернулся, неожиданно уселся
на батарею, обнял руками колени и уставился  на  лампу.  Какое-то
время оба молчали.
     -- Впрочем, это неважно, -- вдруг произнес Сисс. --  В  моих
планах произошли изменения, весьма существенные изменения.
     Грегори стоял в пальто и внимательно слушал,  хотя  понимал,
что Сисс разговаривает не с ним, он говорит сам с собой.
     -- Я побывал у врача. Уже давно  я  чувствую  себя  неважно.
Производительность моя упала. На основании среднего,  выведенного
из продолжительности жизни моих родителей и дедов, я полагал, что
у меня в запасе лет тридцать  пять.  Однако  я  не  учел  влияния
интенсивной работы  мозга  на  сердечно-сосудистую  систему.  Мне
осталось... куда меньше. И это меняет дело. Не знаю еще...
     Сисс опять прервал на полуслове и вскочил так резко,  словно
намеревался выбежать из комнаты и оставить Грегори в одиночестве,
чему тот нисколько бы не удивился. Грегори  не  представлял,  как
реагировать на эту исповедь; правдивость ее не вызывала сомнений.
В  сдержанности,  в  сухости  тона,  так  не   сочетавшегося    с
лихорадочными, порывистыми движениями  Сисса  --  он  срывался  с
места, пробегал несколько шагов и вдруг опускался, садился, точно
спугнутая  усталая  муха,  в  бесстрастности  повествования  было
что-то, вызывающее жалость. Сисс не вышел из комнаты -- уселся на
низкий диванчик, стоящий возле стены. Над его птичьей головкой  с
растрепанными, торчащими в разные стороны космами седеющих  волос
темнела  большая  репродукция  "Сумасшедшей"  Клее.  [Клее  Пауль
(1870--1940)  --  швейцарский  художник,    один    из    лидеров
экспрессионизма.]
     -- У меня был составлен план на ближайшие  два  десятилетия.
Третье  оставалось  резервным.  Теперь  придется  все  менять.  Я
вынужден пересмотреть  планы  --  исключить  все  второстепенное,
компилятивное. Я не желаю оставлять незавершенных работ!
     Грегори молчал.
     -- Не  знаю,  буду  ли  я  продолжать  вашу  работу.  Теперь
проблема становится тривиальной -- остается подгонять гипотезы. А
это не  по  мне.  Неинтересно.  Обработка  статистических  данных
займет несколько недель, а без вычислительных машин, может,  даже
и месяцев.
     -- Наши люди... -- начал было Грегори, но Сисс прервал его:
     -- Ваши люди для меня абсолютно бесполезны, это не  сыск,  а
научная работа. -- Сисс вскочил. -- Что  вам  нужно?  Объяснение?
Хорошо, я вам объясню. --  Он  взглянул  на  часы.  --  Я  и  так
собирался сделать перерыв. Эта проблема не имеет ничего общего  с
криминалистикой. Здесь  нет  ни  преступления,  ни  преступников,
равно нет и состава преступления, как в  случае,  когда  человека
убивает метеорит.
     -- Вы хотите сказать, что тут действовали силы  природы?  --
спросил Грегори и сразу же пожалел об этом. Ведь он решил молчать
и дать выговориться Сиссу.
     -- Прошу  не  прерывать  меня!  Для  дискуссий  у  меня  нет
времени. Вы знаете, что это такое -- "силы природы"? Я  лично  не
знаю.    Проблема    является    чисто    методологической,     а
криминалистическая ее оболочка меня больше не  интересует.  Да  и
вообще никогда не интересовала.
     Не переставая говорить,  он  подошел  к  выключателю,  зажег
верхний свет и взглянул на Грегори. На его тонких губах  заиграла
улыбка.
     -- Прошу взглянуть, -- указал он на раскрытый шкаф.  Грегори
подошел и увидел карту  Англии,  покрытую  сыпью  мелких  красных
точек.  Частота  крапинок   и    интенсивность    окраски    была
неравномерной: города окружали кровавокрасные  кольца,  а  справа
внизу, у побережья Канала, было бледно-розовое пятно величиной  с
ладонь.
     -- Проблема   эта  не  по  вашему  разумению,  а  потому   и
объяснение вам, очевидно, ничего не даст, но другого-то  нет,  --
все так же холодно улыбаясь, сказал Сисс.  --  Это  место,  самое
светлое, вам знакомо?
     -- Да, это графство Норфолк, район, где исчезали трупы.
     -- Нет, эта карта представляет распределение  заболеваемости
раком  в  Англии  на  протяжении  последних  девятнадцати    лет.
Местность, где заболеваемость самая низкая, на тридцать процентов
меньше средней, определена по  данным  пятидесятилетнего  ряда  и
совпадает с районом, в котором исчезают трупы. Иначе говоря,  тут
налицо  обратная  зависимость,  уравнение  которой  мне   удалось
вывести. Приводить его я не буду, поскольку  для  вас  оно  будет
пустым звуком.
     В том, как Сисс улыбался, одними губами, в самой его  улыбке
было снисходительное презрение.
     -- Ученый   обязан  относиться  к  фактам  с    максимальным
уважением, -- продолжал он. -- Я, с вашего позволения,  тоже  шел
от  фактов.  Трупы  исчезают.  Каким  образом?  Помогает  ли   им
кто-нибудь? Да, если вы  как  полицейский  жаждете  именно  такой
формулировки. Им помогает тот, по чьей воле на  десять  миллионов
моллюсков  с  правосторонними  раковинами  встречается  один    с
левосторонней. То есть фактор статистической закономерности. Моей
задачей было вскрыть взаимосвязь этого явления с  другими.  Наука
всегда занималась только этим и ничем другим заниматься не  будет
-- до скончания века. Воскрешение?  Отнюдь!  Это  слишком  сильно
сказано. Я вовсе не утверждаю, что трупы оживали,  что  сердца  у
них начинали биться, мозг -- мыслить, а свернувшаяся кровь  снова
бежала по жилам. Другое дело, если бы  вы  спросили  у  меня,  не
двигались ли эти тела,  не  меняли  ли  они  своего  положения  в
пространстве? Тогда бы я ответил утвердительно. Но это все факты.
А вот объяснение.
     Сисс подошел  к  карте,  поднял  руку.  Он  говорил  быстро,
энергично, голос его звучал уверенно, временами даже торжествующе.
     -- Исследовать   можно  только  те  явления  и  процессы,  в
структуре которых проявляется  закономерность.  В  данном  случае
такая закономерность была. Следовало вскрыть связь этого  явления
с другими, что мне и удалось. Таков  нормальный  ход  действий  в
науке. Почему камни падают вниз? Потому что действует гравитация.
Что такое гравитация? Этого мы не знаем, но  законы,  по  которым
она действует, установить можем. Камни всегда падают вниз, и  все
к этому привыкли. Явление не перестает оставаться непонятным,  но
становится привычным.  Если  бы  трупы  людей  и  животных  имели
обыкновение удаляться от места кончины, если бы так было  всегда,
полиция не заинтересовалась бы происшествиями в графстве Норфолк.
Моей задачей было определить место этой  серии  явлений,  редких,
необычных  и  потому  привлекающих  внимание,    среди    явлений
изученных, известных и давно существующих. Настолько  давно,  что
они перестали возбуждать удивление прохожих  и  интерес  полиции.
Таковым явлением оказалась раковая болезнь. В  моем  распоряжении
были церковные книги всех  приходов  этого  района  и  статистика
смертности за последние пятьдесят лет. Известные  трудности  тут,
конечно,  были,  поскольку  полвека  назад  врачи  еще  не  умели
определять рак столь же безошибочно, как сейчас. Однако  мне  все
же удалось получить данные по смертности от  рака,  каковые  я  и
нанес на карту, а результат вот он -- перед вами.
     Погасив верхний свет, Сисс вернулся к столу.  Только  теперь
Грегори понял, откуда идет этот скверный запах. В углу за  шкафом
стояли длинные низкие ящики,  набитые  потемневшими  от  старости
томами в заплесневелых вспучившихся переплетах.
     -- Короче,  дело  обстоит  таким  образом.  Рак  подчиняется
определенному циклическому закону. С  конца  девятнадцатого  века
наблюдается рост заболеваемости раком. Все больше и больше  людей
болеют и умирают от него. В исследуемом районе  графство  Норфолк
представляет собой остров относительно низкой заболеваемости.  То
есть она там удерживалась примерно на одном и том  же  уровне  на
протяжении последних тридцати лет, в то время  как  по  соседству
неуклонно росла. Когда разница  в  частоте  заболеваний  на  этом
"острове" и вокруг него достигла  определенной  величины,  начали
исчезать трупы. Центром, то  есть  местом  первого  исчезновения,
является  не  геометрический  центр  "острова",  а  точка,    где
заболеваемость была минимальной. Отсюда явление  распространялось
волнообразно  --  с  постоянной  скоростью,  в  зависимости    от
температуры и так далее. Я об этом уже говорил,  и  вы,  надеюсь,
еще не  забыли.  В  последнем  случае  явление  достигло  границы
"острова". Формула, выведенная мною на основании численных данных
о  заболеваемости  раком,  исключает   возможность    дальнейшего
исчезновения трупов вне территории "острова". На основании  этого
я и написал Шеппарду.
     Сисс замолчал, отвернулся и медленно поднял  с  пола  лампу.
Некоторое время он держал ее в руках, словно не  понимая,  что  с
ней делать дальше, и наконец поставил на стол.
     -- И только  на  этом  вы  и  основываетесь?  --  вполголоса
спросил Грегори, стараясь выражаться как можно осмотрительней.
     -- Нет. Не только. -- Сисс скрестил руки на груди. --  В  то
время как в предыдущих случаях трупы  исчезали,  если  можно  так
выразиться,  насовсем,  то  есть  удалялись  на    неопределенное
расстояние  и  в  неизвестном  направлении,  в   последний    раз
перемещение тела было  относительно  незначительным.  Почему?  Да
потому, что  этот  случай  произошел  у  границы  "острова".  Это
помогло мне уточнить один из  коэффициентов  моей  формулы,  ведь
заболеваемость на территории "острова" переходит в заболеваемость
в смежных районах не скачкообразно, а постепенно.
     Сисс вновь замолчал, и  до  слуха  Грегори  опять  донеслось
шипение газовой горелки.
     -- М-да, -- внезапно  промычал  Грегори.  --  А  какова  же,
по-вашему, причина исчезновений? Причина этих самых перемещений?
     Сисс с  насмешкой  взглянул  на  детектива  и  чуть  заметно
улыбнулся.
     -- Послушайте, я ведь вам все уже сообщил. Не уподобляйтесь,
ради  Бога,  ребенку,   который,    ознакомившись    со    схемой
радиоприемника и уравнением Максвелла, спрашивает: "Ага, а почему
этот ящик разговаривает?" Ведь ни вам, ни  вашему  начальству  не
приходит в голову мысль возбудить дело против того, кто  является
причиной рака. Не правда ли? И вы, кажется, не  разыскиваете  еще
виновных в эпидемиях азиатского гриппа?
     Грегори стиснул зубы и велел себе сохранять спокойствие.
     -- Хорошо, -- сказал он, -- по-своему вы правы. Значит, само
по  себе  воскрешение,  то    есть,    простите,    передвижение,
перемещение, бегство мертвецов, на основании этого объяснения  вы
считаете  вполне  понятным,  очевидным   и    не    заслуживающим
дальнейшего внимания?
     -- Вы что, за идиота меня принимаете?  --  странно  спокойно
произнес Сисс, усаживаясь на батарею. -- Конечно же здесь  бездна
материала для изучения -- биохимикам, физиологам, биологам, но не
полиции. Другое дело, что исследования могут  затянуться  лет  на
пятьдесят и не дать  никаких  результатов,  как,  скажем,  те  же
исследования рака.  Четкие  и  недвусмысленные  результаты  можно
получить только в моей области -- в статистике. Опять  же  как  и
при исследовании рака. Что же касается  нашей  проблемы,  то  тут
возникнет множество противоречивых  гипотез.  Появятся  и  такие,
которые придутся по вкусу  толпе  и  дадут  пищу  для  измышлений
бульварной прессе. Феномен этот свяжут с пришельцами из  космоса,
с летающими тарелками, да мало ли еще с чем!  Но  мне-то  что  за
дело до всего этого?
     -- А   какое  место  в  вашем   статистическом    толковании
занимают...  дохлые  животные,  которых  находили  вблизи    мест
исчезновения? --  поинтересовался  Грегори,  делая  вид,  что  не
замечает гневных ноток в голосе Сисса.
     -- Вас интересует и это? Ах,  да...  --  протянул  Сисс.  Он
сидел, обняв колено худыми руками.  --  Математически  я  это  не
исследовал. Самым простым и самым примитивным объяснением было бы
признание этих животных переносчиками фактора, приводящего  трупы
в движение. Можно  предположить,  что  это  особый  биологический
agens [Агент, фактор (лат.)], скажем, тот, который вызывает  рак.
И вот это "нечто", этот возбудитель рака, в определенных условиях
может превратиться в наш "фактор".  А  мелкие  домашние  животные
переносят его. Такую роль, например, играют крысы  при  эпидемиях
чумы.
     -- Что-то вроде бактерий?  --  тихо  подсказал  Грегори.  Он
стоял, держась за дверцу шкафа, и, наморщив лоб, слушал Сисса, но
смотрел не на него, а на его огромную тень.
     -- Этого я не говорил. Не знаю. Тут я вообще ничего не знаю.
Это гипотеза на глиняных  ногах.  Hipotheses  non  fingo  [Здесь:
предположение без оснований (лат.)]. А я  не  выдвигаю  и  вообще
терпеть не могу гипотез. Будь у меня время, я, возможно,  занялся
бы этой проблемой.
     -- Ладно, пусть не  бактерии,  но  все  равно  это,  как  вы
изволили  выразиться,  некий   биологический    фактор.    Может,
простейшие, а? Простейшие,  но  наделенные  интеллектом.  Высоким
интеллектом. А также предусмотрительностью,  делающей  их  весьма
похожими на людей.
     -- Мне кажется, вы первый  собираетесь  заработать  на  этой
истории, наклевывается неплохая сенсация --  мыслящие  микробы...
-- В голосе Сисса дрожала уже не насмешка, а злость.
     Грегори, делая вид, что не замечает этого,  шел  на  него  и
говорил, говорил -- возбужденно и  торопливо,  словно  его  вдруг
осенило:
     -- В   центре  "острова"  низкой    заболеваемости    фактор
действовал вполне сознательно, совсем как разумное  существо,  но
там он еще не обладал необходимым опытом. Он, к примеру, не знал,
что мертвецу -- как бы  это  выразиться  --  неудобно  появляться
голым  среди  людей,  что  это  может  привести    к    некоторым
затруднениям и неприятностям. Приводя, так  сказать,  в  движение
следующего покойника, он позаботился о какой-никакой  одежде.  Он
заставил  мертвеца  отгрызть    занавеску,    которая    прикрыла
непристойную даже после смерти наготу. Потом он научился  читать,
иначе как бы он стал штудировать метеорологические бюллетени?  Но
свет его могучего интеллекта пригас из-за чрезмерного приближения
к границе района низкой заболеваемости. Единственное, что он  там
сумел,  --  это  заставить  окостеневшего  покойничка   проделать
несколько нескоординированных движений, что-то  вроде  жутковатой
гимнастики, да подняться, да игриво выглянуть в окно морга...
     -- Откуда вам все это известно? Уж не присутствовали  ли  вы
при этом? -- спросил Сисс, не поднимая головы.
     -- Нет,  не  присутствовал.  Но  я  представляю,  что  может
испугать английского констебля. Пляска трупов.  В  его  угасающем
сознании, видно, промелькнуло воспоминание о Гольбейне [ Гольбейн
Ганс (1497/98-1543) -- немецкий художник,  автор  фрески  "Пляска
смерти" и  серии  гравюр  "Образы  смерти".]  и  о  средневековых
проказах скелетов.
     -- В чьем?
     Голос Сисса невозможно было узнать.
     -- Как это "в чьем"? --  удивился  Грегори.  --  В  сознании
статистически   доказанного    биологического    фактора,    если
пользоваться вашей терминологией.
     Сисс встал. Грегори  подошел  к  нему  почти  вплотную.  Они
стояли лицом к лицу, и Грегори видел только глаза Сисса, какие-то
выцветшие, с сузившимися зрачками. Так  они  и  стояли  несколько
секунд,  потом  Грегори  отступил  назад  и  расхохотался.   Смех
прозвучал непринужденно и  мог  обмануть  своей  естественностью.
Сисс смотрел, смотрел на лейтенанта,  вдруг  лицо  его  судорожно
исказилось, и он тоже рассмеялся. Но тотчас  же  замолчал.  Молча
прошел он к столу, уселся в кресло, откинулся всем корпусом назад
и долго барабанил пальцами по краю столешницы, ни слова не говоря.
     -- Вы думаете, что это я, -- наконец произнес он. -- Верно?
     Грегори  был  буквально  ошарашен  такой   прямотой,    даже
растерялся.  Длинный,  нескладный,  он  молча  стоял  и  отчаянно
пытался сообразить, как вести себя при таком повороте беседы.
     -- Выходит, вы считаете меня не идиотом, как я  склонен  был
недавно предположить, а сумасшедшим. И следовательно, мне  грозит
либо арест, либо принудительное  обследование  в  психиатрической
лечебнице. Обе  эти  возможности  меня  не  устраивают,  особенно
теперь, при нынешнем состоянии здоровья. Впрочем, мне всегда было
жаль терять время. Да, я сделал большую ошибку, позволив Шеппарду
втянуть меня  в  сотрудничество  с  вами.  Глупо.  Что  я  должен
сделать, чтобы убедить вас в ошибочности вашей гипотезы?
     -- Вы сегодня были у врача? -- тихо спросил Грегори, подходя
к столу.
     -- Да. У профессора Бона. Принимает с четырех  до  шести.  О
визите я договорился по телефону неделю назад.
     -- Существует понятие врачебной тайны, и...
     -- Я позвоню профессору и попрошу сообщить вам все,  что  он
сказал мне. Дальше?
     -- Это ваша машина стоит во дворе?
     -- Не знаю. У меня серый "крайслер". Во  дворе  часто  стоят
машины, там гараж для жильцов дома.
     -- Я хотел бы... -- начал Грегори, но тут зазвонил  телефон.
Сисс снял трубку и наклонился к аппарату.
     -- Сисс у  телефона,  --  произнес  он.  Трубка  возбужденно
забормотала. -- Что? -- переспросил Сисс и вдруг закричал:-- Где?
Где?
     Потом он уже только слушал. Грегори медленно подошел к столу
и как бы невзначай взглянул на часы. Было без пяти девять.
     -- Да. Хорошо. -- Сисс закончил разговор и уже  клал  трубку
на рычаг, но снова поднес ее к уху и добавил:-- Да, здесь  мистер
Грегори, я ему передам, --  бросил  трубку,  встал  и  подошел  к
карте. Грегори шел за ним следом.
     -- Найден труп, похоже, один из исчезнувших, -- сообщил Сисс
безразлично и словно бы думая о другом. Потом поставил  на  карте
крестик вблизи границы "острова". -- В Беверли-Корт спустили воду
из водохранилища, на дне обнаружен труп мужчины.
     -- Кто звонил? -- поинтересовался Грегори.
     -- Что? Не знаю. Не запомнил. Он назвал  фамилию,  да  я  не
обратил внимания. Наверно, кто-нибудь от вас,  из  Скотленд-Ярда.
Сержант  какой-нибудь...  Так,  в  общем-то,    все    правильно.
Постепенно их будут находить, хотя...
     Сисс умолк. Грегори стоял над ним, чуть сбоку, и  пристально
смотрел ему в лицо. Более того, вслушивался в ритм его дыхания.
     -- Вы думаете, они все...  вернутся?  --  задал  он  наконец
вопрос.
     Сисс поднял на него глаза и резко  выпрямился.  Дышал  он  с
хрипом, на щеках у него выступил лихорадочный румянец.
     -- Не знаю. Вообще-то, это возможно и даже