заинтересовался правитель. - А кто же такой  ваш  дядя,
если у него по кругу бегают эти ваши четырехпалые лошади? Ведь они с Земли
и очень дорогие.
     Кэшер почувствовал, как у него сдавило горло.
     - Мой дядя...  я  думал,  вы  знаете...  был  прежним  правителем  на
Миззере.
     Герцог Уинсент для человека его комплекции  легко  вскочил  на  ноги.
Юная Женевьева судорожно схватилась за горло.
     - Кураф! - воскликнул диктатор. - Кураф! Даже у нас  мы  наслышаны  о
нем. Но ведь вы вроде патриот Миззера, а не человек Курафа.
     - У него не было детей... - сказал Кэшер.
     - Конечно же, при его-то образе жизни, - проворчал старик.
     - ...а я его племянник и наследник.  Но  я  не  хочу  восстанавливать
тоталитарную  власть,  даже  если  и  стану  правителем.  Просто  я   хочу
избавиться от полковника Уэддера. Он разорил мой народ, и  я  ищу  деньги,
оружие или поддержку, чтобы освободить родную землю от гнета.
     Суть была именно в этом, подумал Кэшер О`Нейл. После такого заявления
люди либо начинали ему верить, либо нет. Если не верили, он  вряд  ли  мог
что-то поделать. Если верили, он мог вызвать  у  них  некоторую  симпатию.
Поначалу только симпатию - не помощь.
     Однако  Содействие,  отказавшись  предпринимать  какие-либо  действия
против полковника Уэддера, выдало О`Нейлу пропуск путешественника по всему
миру. Это было то, чего обыкновенный человек не  мог  приобрести  даже  за
сбережения в течение сотен  жизней.  Его  порочный  старый  дядя  уехал  в
Санвейл на Триалле, заброшенную планету, чтобы там доживать между казино и
пляжем. О`Нейл  стал  совестью  Миззера.  Только  он,  единственный  среди
межзвездных путешественников, серьезно помышлял о том, чтобы  бороться  за
свободу Двенадцати Нилов. И здесь мог настать решающий момент.
     - Я не намерен  оказывать  вам  поддержку,  -  заявил  наследственный
правитель, но произнес это дружественным тоном.
     Племянница дернула его за рукав.
     Старик продолжил:
     - Перестань, девочка. Я не собираюсь давать тебе ничего, если  ты  из
рода этих порочных Курафов, если только...
     - Все что угодно, сэр, чтобы я  мог  получить  помощь  или  оружие  и
вернуться домой к Двенадцати Нилам.
     - Ну ладно. Если только  ты  откроешь  мне  свой  ум,  я  ведь  очень
неплохой телепат.
     - Открыть мой разум? Но зачем?
     Это было совершенно неприлично, и О`Нейл был шокирован.
     Различные мужчины и женщины, правительства планет добивались от  него
множества странных вещей, но никто прежде с такой беззастенчивой наглостью
не просил его открыть ум.
     - Зачем вам мой ум? - продолжал О`Нейл. - Какая вам от этого  польза?
В моей памяти нет ничего особенного.
     - Чтобы убедиться, - объяснил наследственный правитель, - что  ты  не
слишком носишься со своими убеждениями. Если ты уверен,  что  знаешь,  что
надо делать, ты можешь стать еще одним  полковником  Уэддером  и  принести
своему народу много новых страданий ради какой-либо неосуществимой утопии.
А если тебе, наоборот, на все наплевать, ты можешь стать похожим на своего
дядю. Правда, по-настоящему, он не  приносил  большого  вреда.  Он  просто
обкрадывал планету и у него были  необычные  привычки,  о  которых  ходили
сплетни среди звезд. Но ведь за всю свою жизнь он никого не убил,  не  так
ли?
     - Нет, сэр, - подтвердил О`Нейл. - Никого.
     Кэшеру было приятно, что он может сказать хоть одно  доброе  слово  о
своем дяде, ведь о нем мало что можно было сказать хорошего.
     - Я не люблю распутных  старых  слюнтяев,  подобных  твоему  дяде,  -
сказал Филипп Уинсент, - но они и не вызывают у  меня  ненависти.  Они  не
очень  обижают  других.  По-настоящему  они  обижают  только   себя.   Они
просаживают свое богатство. Вот как с теми лошадьми на Миззере. Мы никогда
бы не завезли в Понтопидан живых существ, только для того, чтобы играть  с
ними. А ты знаешь, мы хоть и не так богаты, как Старая Северная Австралия,
но у нас здесь хорошие доходы.
     О`Нейл не стал спорить. Он  был  осторожным  юношей,  а  ставка  была
слишком велика, и он промолчал.
     Правитель поглядел на него пронизывающим  взглядом.  Ему  понравилось
тактичное молчание Кэшера. Женевьева вновь потянула его за рукав,  но  он,
нахмурившись, не прореагировал.
     - Если, - продолжил Уинсент, - ты выдержишь два испытания, я дам тебе
зеленый рубин величиной с мою голову. Конечно, если разрешит мой совет. Но
мне думается, я смогу их уговорить. Первое испытание состоит в том, что ты
позволишь мне заглянуть в свой ум, и я смогу убедиться, что не имею дело с
очередным фанатиком, который представляет опасность  для  человечества.  В
противном случае я угощу тебя  обедом  и  отправлю  с  планеты  как  можно
быстрее. А второе испытание состоит вот в чем: реши загадку нашей  лошади.
Единственной лошади на Понтопидане. Почему  здесь  это  животное?  Что  мы
должны с ним делать? Если оно вкусное,  как  его  приготовить?  Или,  быть
может, мы можем продать лошадь в другой мир, подобный вашему Миззеру, где,
как видно, ценят лошадей?
     - Благодарю вас, сэр, - сказал Кэшер О`Нейл.
     - Но, дядя... - начала было Женевьева.
     - Помолчи, детка, дай юноше сказать, - остановил ее диктатор.
     - Я хотел спросить только, - сказал О`Нейл, -  что  можно  сделать  с
зеленым рубином. Я даже не знал, что они бывают зеленые.
     - Это то, в чем мы специализируемся на  Понтопидане.  У  нас  развиты
геолого-химические науки. Ученые установили, что наша  планета  изначально
являлась  осколком  другой  взорвавшейся  планеты.  А  использовать  рубин
просто. С помощью зеленого рубина вы получите луч  лазера,  который  может
смести  весь  город  Кахир  в  одно  мгновение.  Но  тебе   придется   еще
попутешествовать, чтобы найти корабль и  получить  аппарат  для  установки
твоего зеленого рубина. Если, конечно, я дам его тебе. Тогда ты еще далеко
продвинешься в своей борьбе с полковником Уэддером.
     - Благодарю вас, благодарю  вас,  достопочтенный  сэр!  -  воскликнул
Кэшер О`Нейл.
     - Но, дядя, - все-таки выговорила Женевьева, зачем устраивать эти два
испытания, если я знаю ответы на твои вопросы?
     - Ты узнала все о нем, - уточнил правитель, - с  помощью  какого-либо
своего способа?
     Женевьева вспыхнула под гримом сиреневого цвета.
     - Я знаю столько, сколько необходимо для нас.
     - А откуда ты это знаешь, дорогая?
     - Просто знаю.
     Дядя ничего не сказал, только снисходительно улыбнулся, как будто уже
не раз слышал эту фразу раньше.
     Она топнула ножкой.
     - И о лошади я тоже знаю, абсолютно все.
     - А ты ее видела?
     - Нет.
     - Ты говорила с ней?
     - Лошади не умеют говорить.
     - А большинство гомункулов могут, - сказал дядя.
     - Но это не гомункул. Это обыкновенная неизменившаяся  старая  земная
лошадь. Она никогда не разговаривала.
     - Тогда что же ты знаешь,  моя  дорогая?  -  В  голосе  дяди  звучала
любовь, но присутствовала также и нотка нетерпения.
     - Я засняла все. Историю лошади Понтопидана.  Я  собиралась  показать
вам ее сегодня утром, но  ваша  канцелярия  послала  сюда  этого  молодого
человека.
     Кэшер О`Нейл взглянул на Женевьеву извиняющимся взглядом.
     Она не заметила его. Она глядела на дядю.
     - Ну что ж, раз ты все это сделала, можно взглянуть.
     Он посмотрел на обслуживающих.
     - Внесите стулья и принесите напитки. Вы знаете, что пью я. Юная леди
выпьет чай с лимоном. Настоящий. Вам кофе, молодой человек?
     - У вас есть кофе! - воскликнул Кэшер О`Нейл.
     И сразу почувствовал, что сморозил глупость. Понтопидан  был  богатой
планетой.
     Стулья расставили по местам, принесли  напитки.  Наследный  правитель
выглядел задумчивым, словно еще и еще раз взвешивал в уме свое предложение
Кэшеру О`Нейлу. Наконец он обратился к гостю, понизив голос:
     - Наш уговор остается в  силе?  Не  обращайте  внимания  на  то,  что
говорит моя племянница.
     Кэшер энергично кивнул. И правитель снова начал хмуриться на своих  и
успокоился только тогда, когда тигрочеловек вошел в комнату, неся поднос с
акробатическим изяществом. Стулья стояли уже на месте.
     Уинсент велел племяннице сесть  и  кивком  предложил  Кэшеру  О`Нейлу
занять место по другую сторону от себя.
     Затем приказал:
     - Притушите свет.
     Комната погрузилась в полутьму.
     Люди заняли места за тремя основными сиденьями, а  гомункулы  присели
на скамейки позади них. Говорили очень мало.  Кэшер  О`Нейл  подумал,  что
правитель Понтопидана не слишком обременен заботами, если он интересовался
такой чепухой как  какая-то  лошадь.  Похоже  было,  все  его  обязанности
исчерпывались опекой племянницы и наблюдением за тем,  как  роботы  грузят
драгоценные камни, в то время как гомункулы взвешивают их, делают записи и
выписывают счета заказчикам.



                                    2

     Видеофон оказался удивительным устройством. Экрана не было.
     Тем  не  менее  прямо  перед  ними  появилось   изображение   планеты
Понтопидан. Она сверкала в безвоздушном пространстве, словно демонстрируя,
какие несметные сокровища сокрыты в ее недрах. То тут,  то  там  виднелись
огромные купола, похожие на тот, в котором располагался дворец.
     Голос Женевьевы,  по-девичьи  звонкий,  начал  за  кадром  рассказ  о
планете. Очевидно ее информация была подготовлена не только для отца, но и
для гостей из внешнего мира. Конечно же, подумал Кэшер О'Нейл, если они не
производят достаточно продуктов питания с помощью гидропоники и у них  нет
ни единого настоящего человеческого поселения, то  им  приходится  активно
вести торговлю, привлекая заинтересованных лиц из других миров.
     Рассказ был интересным, но сама девушка вызывала еще больший интерес.
Ее лицо сияло в мерцающем свете, который отражали объемные образы размером
чуть больше метра. О'Нейл подумал, что  никогда  еще  ему  не  приходилось
встречать женщину, в которой так сочетались бы ум и очарование.  Она  была
женственной до кончиков  пальцев,  и  в  то  же  время  с  очень  развитым
интеллектом. Чувствовалось, что ей нравилось быть  умной.  Это  предвещало
счастливую жизнь. Кэшер поймал себя  на  том,  что  украдкой  разглядывает
Женевьеву. Взгляды их  на  мгновение  встретились.  Полумрак  позволил  им
скрыть смущение.
     Видеофон  перешел  к  рассказу  о  дипси   -   гигантских   каньонах,
прорезавших поверхность планеты. Некоторые  цветные  виды  были  настолько
необыкновенными, что трудно было поверить в их  реальность.  Кэшер  О'Нейл
входил  в  число  первых  лиц  планеты  Миззер  и  много  времени  провел,
рассматривая  коллекции  видеозаписей  своего   дяди.   Среди   них   были
изображения самых удивительных  миров.  Но  никогда  он  не  видел  ничего
подобного.
     Один из пейзажей запечатлел заход солнца за  шестикилометровую  скалу
из материала, напоминающего изумруд. Необычайно яркие лучи небольшого,  но
мощного сиреневого понтопиданского солнца струились по изумрудному  склону
словно живая вода. Даже созерцание редуцированного образа размером метр на
метр захватывало дух.
     Порода на дне дипси  подверглась  выветриванию,  образуя  причудливые
цилиндрические  колонны,  которые,  по-видимому,  разрушались,   достигнув
высоты в два-три человеческих роста.
     Голос Женевьевы объяснял, что слишком плотная  атмосфера  Понтопидана
будет непригодной для дыхания человека в течение  последующих  двух  тысяч
пятисот двадцати лет, поскольку обитатели  планеты  не  хотят  безрассудно
тратить  свои  богатства  на  такую  роскошь,  как  изменение   атмосферы:
учитывая, что все население  планеты  составляет  всего  шестьдесят  тысяч
живых существ, они носили маски или же жили в своих городах под  куполами,
некоторые из которых в радиусе  имели  много  километров.  Помимо  обычной
гидропоники они ввезли семь с половиной гектаров садовой почвы  в  пять  с
половиной сантиметров глубиной  вместе  с  достаточным  количеством  воды,
чтобы сделать сады богатыми  и  плодоносными.  Они  также  доставили  сюда
червей по цене  восьмикаратного  бриллианта  за  живого  червя  в  надежде
сохранить почву садов рыхлой и живой.
     Записанный на пленку голос  Женевьевы  звучал  гордо,  рассказывая  о
достижениях своего народа и становился грустным, повествуя  о  трудностях,
испытываемых обитателями Понтопидана: "Уже многие обитатели планеты бежали
от радиоактивности. Гейзеры могут быть в любой момент загрязнены.  Поэтому
мы так заботливо за ними присматриваем. Ни один из них пока  не  исчерпан,
за исключением Хиппи Дипси, откуда пришла лошадь. Взгляните  на  следующую
картину".
     Камера поднималась все  выше  и  выше  от  поверхности  планеты.  Она
странствовала среди гор из алмазов и долин из турмалинов,  затем  отразила
черно-голубой диссонанс - внутреннее  пространство.  Один  из  каньонов  с
высоты выглядел гротескным подобием женских бедер, поднимавшихся вершинами
полуразрушенных холмов, плавно переходящих  к  северу  в  яркую,  радужную
равнину.
     - Это, - пояснила Женевьева,  перебивая  свой  собственный  голос  на
экране, - Хиппи Дипси. Вон там, видишь, голубое? Это единственное озеро на
весь Понтопидан. И здесь мы спускаемся в лачугу отшельника.


     Кэшер О'Нейл почти  явственно  ощутил  головокружение,  когда  камера
рухнула вниз в глубину  огромного  каньона.  Казалось,  что  края  каньона
движутся,  словно  губы,  отворяясь  и  принимая  внутрь   камеру,   чтобы
проглотить.
     Внезапно они очутились возле прекрасного  озерца.  На  берегу  стояла
маленькая хижина. В дверном проеме сидел мужчина. Он был мертв.
     Он   находился   там   уже   длительное   время;   тело   его   почти
мумифицировалось.
     Записанный  голос  Женевьевы  объяснял:  "...по  обычаям  и   законам
ностриллиан, они объявили ему, что время его вышло. Они наказали ему  идти
в Дом умирающих, когда  у  него  иссякли  силы  жить.  В  Старой  Северной
Австралии обитатели настолько богаты, что дают возможность  каждому  жить,
сколько он хочет. Любой старик может с помощью струна совершить омоложение
снова и снова и  получить  право  на  жизнь.  Если  же  его  желание  жить
иссякает, он приглашается в Дом умирающих, где пронзительно кричит  дни  и
недели, задыхаясь от блаженства,  пока  не  умирает  в  состоянии  полного
счастья..."
     Тут последовала небольшая заминка, различимая даже в записи.
     "Мы не знаем, почему этот человек отказался от  продления  жизни.  Он
заявил, что у него были видения Хиппи Дипси и  что  это  самое  прекрасное
место среди всех миров, что он  хочет  построить  там  убежище  и  жить  в
одиночестве, взяв с собой лишь своих любимцев. Мы думали, что это какие-то
маленькие домашние животные. Когда его  предупреждали  о  том,  что  Хиппи
Дипси очень опасное место, он ответил, что его это не волнует, потому  что
он стар и все равно ему скоро умирать. Затем он  предложил  заплатить  нам
планетарный  подоходный  налог  в  двенадцатикратном  размере,   если   мы
предоставим ему двадцать  гектаров  территории  Хиппи  Дипси  на  условиях
полного владения. Никаких съемок, никакого сканнирования, никакой  помощи,
никаких посетителей. Только одиночество и пейзаж. Звали его  Перинье.  Мой
дедушка больше не спрашивал ни  о  чем,  кроме  как  о  переводе  кредита.
Заплатив, Перинье попросил оставить его одного и после смерти. Он даже  не
захотел, чтобы его запустили в ракете на орбиту Понтопидана навечно, чтобы
начать медленное путешествие в никуда, как поступали многие  из  людей.  С
момента его поселения там - это наша первая съемка. Мы сделали это  тогда,
когда свет покинул гостиную и один из тигролюдей высказал уверенность, что
человеческий разум подошел к концу в Хиппи Дипси.
     Мы и не предполагали, что там осталось любимое животное  старика.  Мы
никогда не пытались снимать лошадь. Она  прибыла  самостоятельно,  покинув
место, где находилась хижина Перинье".


     Внезапно затараторил находившийся в комнате робот:
     "Люди, люди! Движущийся объект пришел из Хиппи  Дипси.  Объект  имеет
неправильную форму. Люди, ответьте мне, люди, ответьте! Уничтожить или  не
уничтожить? Это неправильный объект. Он упал и не взлетает".
     Резкий щелчок прекратил трескотню робота.
     Ладно скроенная женщина на экране принялась за  дело.  По  ее  гибкой
грациозной походке Кэшер О'Нейл предположил, что ее предки  были  кошками,
хотя ничто в ее манерах и одежде не  говорило,  что  она  не  относится  к
людям.
     Женщина в кадре включила экран. Она двигала руками перед  собой,  как
слепая, прокладывая себе дорогу ясным днем.
     На внутреннем экране возникло лицо.
     - Что за лицо! - удивился Кэшер О'Нейл. - Да это лошадь!
     Лицо, подобное новорожденному коту, представить  себе  легко:  Миззер
полон котов. Но представить себе лицо с огромным ртом, с большими  желтыми
зубами,  с  массивным  носом...  И  эти  странные  глаза,  глядевшие   так
дружелюбно... Кадры  мелькали,  но  ни  один  из  них  не  отразил  ничего
враждебного в зрачках лошади. Это были спокойные добрые глаза. Два нелепых
уха торчали вверх и небольшой клок золотистых  волос  стоял  гребешком  на
голове между ушей.
     Сцена вокруг также  выглядела  комично:  у  всех  присутствующих  был
изумленный вид. Женщина-кошка была удивлена не менее  зрителей.  Незаметно
для себя она коснулась кнопки записи и невольно засняла на пленку  себя  и
свои действия.
     Женевьева прошептала:
     -  Позже  мы  установили,  что  это  палонинский  пони.   Это   очень
своеобразный вид лошади. И  Перинье  сделал  его  бессмертным,  или  почти
бессмертным.
     - Шшш! - шикнул на нее правитель.
     Экран  внутри  экрана  показывал,  как  женщина-кошка   сделала   еще
несколько движений руками в воздухе. Вид расширился.
     У лошади было четыре одинаковых конечностей - рук или ног, определить
было трудно.
     Животное прокладывало себе путь через  узкую  расщелину  из  рубинов,
которая вела наружу из Хиппи Дипси. Она тяжело дышала. Кислородные баллоны
у нее на боках сильно подпрыгивали,  когда  она  карабкалась  по  склонам.
Должно быть, она увидела что-то, возможно, образ женщины-кошки, потому что
заговорила:
     - Уаа, уаа!
     Женщина-кошка на ближнем экране произнесла очень четко:
     - Назовите ваше имя, возраст, вид и вашего старшего на этой планете.
     В голосе ее слышалось едва заметное чувство превосходства.
     - Уаа, уаа, уаа!
     Кэшер О'Нейл понимал, что происходит нечто нелепое. Для него  лошадь,
даже такая необычная, как эта, была не такой диковиной, как для обитателей
Понтопидана. Если  хорошенько  присмотреться,  в  лошади  не  было  ничего
сверхъестественного по меркам Двенадцати Нилов или Лошадиного Базарчика  в
родном городе Кэшера. Это был взрослый  жеребец,  уже  не  годный  ни  для
размножения ни для седла. В  золотой  гриве  мелькала  седина,  зубы  были
заметно стерты. На теле животного виднелись следы травм и  ран.  Оно  было
пригодно лишь для того, чтобы забить его и скормить собакам. Но он  ничего
не сказал, сидящим здесь людям. Они все еще были зачарованы зрелищем.
     Женщина-кошка настаивала на своем:
     - Ваше имя не Уауауа. Идентифицируйте себя  соответствующим  образом.
Сначала имя.
     Лошадь ответила ей тем же словом на более высокой ноте.
     Вероятно забыв, что она записывает себя, как  бывает  в  чрезвычайной
ситуации, женщина-кошка сказала:
     - Я позову настоящих людей, если  вы  не  ответите!  Они  рассердятся
по-настоящему!
     Лошадь округлила глаза, но ничего не ответила.
     Женщина-кошка нажала сигнал тревоги и сообщила:
     - Мне нужен орнитоптер. Большой. Чрезвычайное  положение.  Необходимо
отправиться в Хиппи Дипси. Там находится не человек, а животное, оно не  в
состоянии говорить.
     Лошадь, казалось, поняла смысл  послания,  и  попыталась  подтвердить
его:
     - Уаа, уаа, уаа!
     - Взгляните, - ск