.
     И опять укол боли - при переходе в плоскоту.
     Корабль прыгнул снова.
     Андерхилла достигла обращенная к нему мысль Вудли: "Не беспокойся  ни
о чем. Мы с этим старым негодяем вас подменим".
     Еще два укола боли, два новых прыжка.
     Когда Андерхилл пришел в себя, внизу сияли огни  космической  станции
Каледония.
     Потребовалось огромное усилие, чтобы ввести сознание в нужный  режим,
но когда это ему удалось, он, как всегда, точно и бережно вернул  кораблик
Леди Май назад, в трубу запуска.
     Она была полумертвой от усталости, но он ощущал биение ее сердца,  ее
прерывистое дыхание и ее благодарность.



                                  ПОДСЧЕТ

     На Каледонии его положили в госпиталь.
     Врач говорил с ним приветливо, но твердо:
     - Крысодракон вас только задел. Случай редчайший,  вам  необыкновенно
повезло.  Наука  не  скоро  поймет,  что  тут  было,  слишком  быстро  все
происходит, но уверен, что  продлись  соприкосновение  хоть  на  несколько
десятых миллисекунды дольше, вам бы не миновать вечной койки. Что за кошка
с вами работала?
     Андерхилл заговорил, и ему казалось, что произносит слова он  страшно
медленно. Ведь слова так медлительны и безрадостны рядом с мыслью,  ясной,
острой, стремительной, из разума в разум! Но обычные люди, такие, как этот
врач, понимают только слова.
     - Не  называйте  наших  Партнеров  кошками,  -  с  трудом  проговорил
Андерхилл. - Правильно называть их Партнерами. Они дерутся за нас, и они с
нами в паре. Как чувствует себя мой Партнер?
     - Не знаю, - смущенно  ответил  врач.  -  Мы  это  выясним.  А  пока,
дружище, отбросьте от себя все заботы. Помочь вам может только  отдых.  Вы
хорошо спите? Не дать ли вам снотворного?
     - Я сплю хорошо, - ответил Андерхилл. - Я только хочу  знать,  что  с
Леди Май.
     В разговор включилась сестра. Ее что-то раздражало.
     - А что с людьми на корабле, вы знать не хотите?
     - С ними все в порядке, - сказал Андерхилл. - Это я знал еще до того,
как меня сюда доставили.
     Он потянулся, вздохнул  и  широко  улыбнулся  им.  Напряжение  начало
покидать врача и сестру, теперь они видели в нем человека, а не больного.
     - Я себя чувствую хорошо, - сказал он. - Но  когда  мне  можно  будет
пойти к Партнеру, вы мне об этом сразу скажите.
     И его как громом поразила внезапная  мысль.  Он  резко  повернулся  к
врачу.
     - Ведь Леди Май не отправили на корабле дальше? Неужели отправили?
     - Выясню сейчас же, - сказал врач. Он дружески сжал плечо  Андерхилла
и вышел из комнаты.
     Сестра сняла салфетку с бокала холодного фруктового сока.
     Андерхилл попытался ей улыбнуться. Что-то с  этой  девушкой  было  не
так. Пожалуй, лучше было бы, если бы  она  ушла.  Сперва  говорила  с  ним
приветливо,  теперь  отдалилась  снова.  До  чего  же  это  докучно   быть
телепатом! Контакта не получается, а ты все равно лезешь  из  кожи,  чтобы
установить его.
     Вдруг она резко повернулась к нему:
     - А ну вас светострелков с вашими проклятыми кошками!
     Уже, громко топая, она  выходила  в  коридор,  когда  он  ворвался  в
тайники ее сознания.  Там  он  увидел  себя  излучающим  сияние  героем  в
замшевой форме светострелка и в  шлеме,  так  похожем  на  корону  древних
царей, сверкающую драгоценными  камнями.  Увидел  собственное  свое  лицо,
красивое, мужественное и светлое. И увидел ее ненависть.
     Она ненавидела Андерхилла. Ненавидела за то, что он (так она считала)
богат, горд и непонятен, за то, что он лучше и красивее таких, как она.
     Он оторвал от этих тайников чужой души свой  внутренний  взгляд,  но,
зарываясь лицом в подушку, успел еще увидеть образ Леди Май.
     "Да, она кошка, - подумал он. - Кошка, не более того!"
     Но видел он Леди Май совсем другой, чем ее видела медицинская сестра,
-  быстрой   настолько,   что   это   не   укладывалось   в   воображении,
проницательной,   умной,   невероятно   грациозной,   прекрасной,    легко
обходящейся без слов и ничего не требующей.
     Где женщина, которая могла бы с ней сравниться?





                        БАЛЛАДА О ПОТЕРЯННОЙ К'МЕЛЬ


     Она была гейшей, они - настоящими людьми,  повелителями  и  творцами,
она играла против них и выиграла. Такого не случалось в  прошлом,  это  не
повторится в будущем, но победа  осталась  за  ней.  Обладая  человеческой
внешностью, она не принадлежала к человеческому роду. "К" перед ее  именем
означало "кошка". Ее отцом был К'макинтош, ее звали К'мель, и  она  обвела
вокруг пальца сразу всех всемогущих Повелителей Содействия.
     Это случилось в Террапорту - самом большом здании и  самом  маленьком
городе мира, взметнувшемся на двадцать пять миль ввысь на восточном берегу
Маленького моря Земли.
     Офис Джестокоста располагался над четвертым клапаном.



                                    1

     В отличие от большинства  Повелителей  Содействия,  Джестокост  любил
утреннее солнце, и апартаменты его полностью устраивали. Девяносто  метров
в длину, двадцать - в высоту и двадцать - в ширину,  не  считая  подсобных
помещений. Прямо под  ними  находился  четвертый  клапан,  площадью  около
тысячи гектаров. Формой своей он напоминал спираль или гигантскую  улитку.
Огромное  жилище  Джестокоста  когда-то   служило   одним   из   множества
резервуаров для сбрасывания  раскаленных  газов  при  посадке  космических
кораблей -  резервуаров,  устроенных  на  ободке  Террапорта  -  огромного
бокала, поднимающегося из магмы в стратосферу.
     Террапорт был  построен  во  время  величайшего  технического  взлета
человечества. Космические корабли на  ядерной  тяге  существовали  еще  во
времена Древних войн. Но чтобы доставить груз на орбиту, где  швартовались
межпланетные ионные транспорты, или  чтобы  собрать  межзвездный  фотонный
парусник, люди использовали маленькие ракеты на химической тяге.
     Впоследствии  техники  Содействия  разработали  и  построили  большой
грузовой корабль, позволявший поднимать на орбиту миллионы  тонн.  Он  был
всем хорош, но при посадке  разрушал  все,  чего  ни  касался.  Даймони  -
потомки землян, появившиеся  откуда-то  с  дальних  звезд,  помогли  людям
построить   космопорт   из   огнеупорного,   водоупорного,   времяупорного
материала. Потом даймони ушли и больше не возвращались.
     Джестокост часто рассматривал свои комнаты и гадал,  как  это  должно
было выглядеть: добела раскаленный газ со звуком, заглушенным  до  шепота,
врывается через клапан в его дом и шестьдесят три других таких же дома.  В
настоящее время его офис был отделен от клапана толстой деревянной плитой.
Сам клапан превратился в  огромную  пещеру,  в  которой  обитали  птицы  и
какие-то странные существа. Он уже давно не работал. Корабли,  ходившие  в
двухмерном пространстве, по традиции садились в  Террапорту,  но,  конечно
без шума и столбов раскаленного газа.
     Джестокост посмотрел на высокие облака далеко внизу и пробормотал:
     - Хороший день. Приятный воздух. Никаких неприятностей. Так что  пора
бы и позавтракать.
     Он  часто  разговаривал  сам  с  собой.  Он  вообще   был   несколько
эксцентричен. У него - члена Высшего  Совета  Человечества  -  было  много
разнообразных проблем, но ни одна из них не затрагивала его лично. Над его
кроватью висел Рембрандт - единственный в  мире,  а  сам  Джестокост  был,
наверное, единственным человеком в  мире,  способным  оценить  Рембрандта.
Гобелены забытой Империи украшали стены его  жилища.  Каждое  утро  солнце
играло ему симфонии, оживляя выцветшие краски.  Он  мог  представить  себе
невозможное: что древние ссоры, убийства и сильные чувства возвратились на
Землю. У него был Шекспир, Колгров и две страницы  из  Книги  Экклезиаста,
хранившиеся в сейфе рядом с кроватью. Только сорок два  человека  во  всей
Вселенной могли читать по-английски, он был одним из них. Он пил  вино  со
своих собственных виноградников на  Закатном  берегу.  Короче  говоря,  он
создал себе прекрасный, комфортабельный мир, отвечавший его  потребностям,
и потому мог всецело посвятить себя государственной деятельности.
     Проснувшись этим утром, он, конечно, не знал, что в  него  безнадежно
влюбится прекрасная девушка; что после стольких лет работы в правительстве
он обнаружит неизвестное ему до сих пор правительство Земли - почти  такое
же древнее и могучее, как и первое; что он с радостью вступит  в  заговор,
не понимая и половины его целей. Судьба пока еще  проявляла  милосердие  к
нему. Единственный вопрос, мучивший Повелителя в то утро: пить или не пить
за завтраком белое вино. В тот день  на  завтрак  были  яйца.  Редкость  и
деликатес. Джестокост не злоупотреблял ими, но и не хотел совсем забыть их
вкус. Он кружил по комнате, в  раздумье  бормоча  себе  под  нос:  "Белого
вина?". К'мель уже входила в его жизнь, но он еще  не  знал  об  этом,  ей
предстояла победа - этого еще не знала она сама.
     С  того  момента  как   Возрождение   Человека   вернуло   на   Землю
правительства, деньги, разные языки, болезни и несчастные случаи, особенно
остро встала проблема  квазилюдей  -  обладавших  человеческой  внешностью
отдаленных потомков земных животных. Они умели говорить,  читать,  писать,
петь, работать и любить, но закон называл их "гомункулами" и приравнивал к
животным и роботам. Настоящих людей с других планет называли гоминидами.
     Большая часть квазилюдей принимала  свое  полурабское  положение  как
нечто  естественное.  Некоторые  из  них  приобрели   славу:   К'макинтош,
например, поставил  вселенский  рекорд  по  прыжкам  в  длину  при  земном
тяготении - пятьдесят метров. Его дочь К'мель была гейшей  и  зарабатывала
себе на жизнь, принимая людей и гоминидов  с  других  планет,  помогая  им
почувствовать  себя  на  Земле,  как  дома.  Работа  в   Террапорту   была
привилегией, но сам труд был очень тяжел, и платили за него немного.  Люди
и гоминиды так долго  жили  в  изобилии,  что  давно  забыли,  что  значит
бедность. Но квазилюди жили по экономическим законам  Древнего  мира.  Они
должны были платить за жилье, еду, одежду, за образование своих  детей.  В
случае банкротства они попадали в приюты,  где  их  безболезненно  убивали
газом.
     Люди Земли еще не были готовы признать очеловеченных земных  животных
равными себе.
     Именно из-за этого Джестокост находился  в  оппозиции.  Он  мало  что
любил, не знал ни страха, ни честолюбия, работа  была  его  призванием,  а
политика - страстью. В течение двухсот лет он, уверенный в своей  правоте,
оставался в меньшинстве, и это только усилило его желание добиться своего.
     Повелитель был одним из тех немногих настоящих людей,  кто  признавал
права квазилюдей. Он считал, что человечество не исправит древнее  зло  до
тех пор, пока квазилюди не станут политической  силой.  Им  нужны  оружие,
деньги, информация и, прежде всего, организация - тогда они смогут бросить
вызов людям. Джестокост не боялся революции, он жаждал справедливости, это
заслоняло все остальные соображения.
     Когда  до  Повелителей  Содействия  дошел  слух  о   заговоре   среди
квазилюдей, они поручили это дело полиции и забыли о нем.
     Джестокост поступил иначе. Он создал свою полицию, пытаясь установить
контакты с теми, кто, убедившись, что он стремится к доброй  цели,  свяжет
его впоследствии с руководителями заговора квазилюдей.
     Если эти  руководители  существовали,  они  были  умны.  Кто  бы  мог
подумать, что гейша К'мель  руководит  сетью  заговорщиков  в  Террапорту?
Заговорщики были очень осторожны. Телепатические мониторы - люди и  роботы
- держали под наблюдением любое скопление квазилюдей. Но  даже  компьютеры
не  могли  заметить  ничего  существенного,  кроме  вспышек   беспричинной
радости.
     Смерть   отца   К'мель,   знаменитого   атлета-квазичеловека,    дала
Джестокосту ключ.
     Он сам пошел на похороны. Тело умершего  в  ледяной  оболочке  должны
были положить в ракету и отправить в космос. В  толпе,  провожающей  гроб,
смешались скорбящие и любопытствующие. Спорт объединяет  все  миры,  расы,
виды... Сюда пришли и гоминиды - настоящие  люди,  выглядевшие  странно  и
страшно; их тела, приспособленные к жизни в чужих мирах,  сохранили  очень
мало человеческого.
     Квазилюди, животные по крови, гомункулы, тоже пришли сюда  -  большей
частью в простой рабочей одежде. Они выглядели куда более "человеческими",
чем гоминиды. У них были человеческие лица и человеческая речь. Те из них,
кому не хватало способностей или трудолюбия для окончания начальной школы,
гибли. Джестокост оглядел толпу, бормоча про  себя:  "Мы  поставили  их  в
максимально тяжелые условия и тем самым дали им лучший стимул к  развитию.
И мы, дурачье, еще надеемся, что они не обгонят  нас".  Настоящие  люди  в
толпе явно не разделяли его мнения Они бесцеремонно раздвигали квазилюдей,
заставляя их уступать себе дорогу, и люди-медведи,  люди-быки,  люди-кошки
немедленно подчинялись, шепча извинения.
     К'мель шла за ледяным гробом своего отца.
     Джестокост не просто следил за ней (а на нее было приятно  смотреть),
он сделал вещь,  считавшуюся  недостойной  среди  обыкновенных  людей,  но
позволительной для Повелителя Содействия: он "просветил" ее мозг.
     И нашел то, чего не ожидал.
     Когда гроб ушел к  звездам,  она  всхлипнула:  "О'тели-кели,  помоги!
Помоги мне!"
     Джестокост уловил лишь отзвук имени, но это было уже кое-что.
     Он  не  был  бы  настоящим  Повелителем  Содействия,  не  обладай  он
дерзостью. Повелитель мыслил быстро,  хотя  порой  поверхностно.  Интуиция
заменяла ему логику. Он решил навязать К'мель свое расположение.
     По  дороге  с  похорон  он  смешался  с  толпой  ее  друзей,  мрачных
квазилюдей,   пытавшихся   защитить   К'мель   от   бестактных,   хотя   и
доброжелательных болельщиков.
     Она узнала его и встретила с должным почтением.
     - Повелитель, я преисполнена благодарности. Вы знали моего отца?
     Он скорбно кивнул  и  произнес  несколько  звучных  слов  утешения  и
печали. Это вызвало одобрительный шепот среди собравшихся.
     Одновременно его расслабленно висящая  левая  рука  повторяла  сигнал
тревоги, применяемый у сотрудников Террапорта - большой палец  постукивает
по среднему - не привлекая внимания инопланетных гостей.
     К'мель была так расстроена, что едва  все  не  испортила.  Ибо  прямо
посреди его скорбной речи четко и ясно спросила:
     - Вы имеете в виду меня?
     Джестокост без запинки продолжил свои соболезнования:
     - Я надеюсь, что ты,  К'мель,  будешь  достойной  наследницей  своего
отца. К тебе обращаются наши глаза в час общей скорби. О  ком,  как  не  о
тебе, мог думать я, когда говорил, что К'макинтош никогда ничего не  делал
наполовину и умер молодым из-за того что стремился совершить  невозможное.
До свидания, К'мель, я возвращаюсь к себе.
     Она появилась у него уже через сорок минут.



                                    2

     Он внимательно смотрел на нее, изучая ее лицо.
     - Это важный день в твоей жизни.
     - Да, Повелитель.
     - Я не имею в виду смерть и похороны твоего отца. Я говорю о будущем.
Нашем общем будущем.
     Ее глаза расширились. Она не  думала,  что  он  _т_а_к_о_й_.  Он  был
важной  персоной,  беспрепятственно  разгуливал  по   Террапорту,   иногда
встречал особо важных гостей. Она тоже входила в команду встречающих.  Она
успокаивала обиженных или разочарованных гостей  гасила  ссоры.  У  К'мель
была почетная профессия. Никто не считал ее проституткой,  невинный  флирт
входил в ее профессиональные обязанности. Джестокост вовсе не выглядел как
человек, предлагающий что-то... личное. "Но, - подумала она, - с мужчинами
никогда ничего нельзя знать наверняка".
     - Ты хорошо знаешь мужчин. - Он передавал ей инициативу.
     - Да, Повелитель, наверное. Лицо ее выглядело странно. Она попыталась
изобразить улыбку номер  три  (максимально  завлекательную),  усвоенную  в
школе гейш. Поняла,  что  ошибается,  исправилась.  Она  чувствовала,  что
происходит нечто важное.
     - Посмотри на меня, - сказал он. - Проверь,  можешь  ли  ты  доверять
мне. Я собираюсь взять обе наши жизни в свои руки.
     Она подняла глаза. Что, какое дело может  связать  его  -  Повелителя
Содействия с квазичеловеком? У них нет ничего общего. И не будет.  Но  она
не отвела взгляд.
     - Я хочу помочь квазилюдям.
     Она моргнула от неожиданности. Это был грубый подход. За  ним  обычно
следовали еще более грубые предложения. Но его  лицо  было  серьезно.  Она
ждала.
     - У твоего народа  нет  политических  прав.  Нет  даже  права  первым
заговорить с человеком. Я не совершу предательства по  отношению  к  своей
расе, покончив с вашим бесправием. Если вы добьетесь  справедливости,  это
пойдет на благо обеих сторон.
     К'мель смотрела в пол. Ее  рыжие  волосы  были  мягкими,  как  шерсть
персидской кошки. Казалось, что огонь стекает по  ее  фигуре.  Когда  она,
оторвав взгляд от пола, посмотрела прямо на него своими ярко-зелеными  как
у кошек  древности  глазами,  в  которых  отражался  солнечный  свет,  ему
показалось, что его отбросило взрывной волной.
     - Чего вы хотите от меня?
     Он ответил ей таким же жестким взглядом.
     - Посмотри на меня. Посмотри мне в лицо. Ты ведь понимаешь, что я  не
хочу от тебя ничего, хм... личного?
     Она была ошеломлена.
     - Но чего же еще  вы  можете  хотеть  от  меня?  Я  гейша.  Я  совсем
необразованная и значу очень мало. Вы знаете куда больше, чем я когда-либо
смогу узнать.
     - Возможно, - согласился он.
     Он говорил с ней не как с гейшей,  а  как  с  личностью,  и  ей  было
неловко.
     - Кто руководит вами?
     - Мистер Тидринкер,  сэр.  Он  заведует  бюро  услуг.  Она  осторожно
наблюдала за Джестокостом - казалось, он не лгал.
     Он был слегка рассержен:
     - Мистер Тидринкер мой подчиненный. Кто  руководит  вами  там,  среди
квазилюдей?
     - Мой отец, но он умер.
     - Простите, - в ходе разговора Повелитель перешел на  "вы".  -  Я  не
хотел причинить вам боль. Садитесь, пожалуйста.
     Она устало опустилась  в  кресло  с  видом  невинного  сладострастия,
которое могло бы свести с ума обычного мужчину. Она была в одеянии  гейши,
модном и с первого взгляда  вполне  скромном.  Но,  в  соответствии  с  ее
профессией, одежда неожиданно и  провокационно  распахивалась,  когда  она
садилась, открывая ровно столько,  чтобы  привлечь  внимание  мужчины,  не
шокируя его бесстыдством.
     - Я попросил бы вас чуть-чуть поправить одежду, - бесстрастно  сказал
Джестокост. - Я мужчина, хотя  и  государственный  деятель.  Наш  разговор
очень важен. Я понимаю, что вы мне не доверяете...
     К`мель была слегка напугана его тоном. Ей бы не хотелось сердить его.
Она пошла в этом платье на похороны, потому  что  у  нее  просто  не  было
другого.
     Он прочел все это на ее лице и безжалостно продолжил:
     - Юная леди,  я  спросил,  кто  руководит  вами.  Вы  назвали  вашего
хозяина, потом вашего отца. А я хочу знать совсем другое.
     Она молчала.
     "Значит, - сказал себе Джестокост, -  я  должен  открыть  карты".  Он
собрался с духом - его слова должны были войти в ее мозг, как нож.
     -  Кто,  -  медленно  и  холодно  произнес  он.  -  Кто  такой   этот
О-телликелли???
     Лицо девушки и раньше было бледным от усталости и  горя.  Теперь  оно
стало совсем белым. Ее глаза горели, как два костра.
     "Нет, девочка, - подумал Джестокост, - не тебе гипнотизировать меня",
- но сразу пошатнулся.
     Ее глаза - два холодных огня.
     Комната закружилась вокруг него. Девушка исчезла, на ее месте остался
только холодный огонь. В огне стоял человек. У него были крылья,  но  были
также и руки. Лицо  -  чистое  и  холодное,  как  мрамор  древних  статуй.
Опаловые переливающиеся глаза.
     - Я О'теликели. Вы поверите в меня. Вы можете говорить с моей доче