лаз, не забывай этого. Мы же не знаем,
какими лучами они пользовались.
     - Но ведь должно быть еще что-нибудь! Где же крепость?
       Хилвар указал на озеро.
     - Погляди хорошенько, - произнес он.
       Элвин  всмотрелся  в  дрожащую  гладь   озера,   пытаясь
проникнуть   в  скрытые  под  водою  тайны.  Сперва  он  ничего
особенного не увидел; затем у края, на мелкой воде, он различил
едва заметную сетку теней и отсветов. Он сумел проследить ее на
некоторое расстояние, пока ближе к центру озера  все  следы  не
затерялись в глубине.
       Темное  озеро  поглотило  крепость.  Внизу  лежали руины
некогда могучих сооружений, опрокинутых временем. Но  под  воду
ушло  не  все  - у дальней стороны кратера Элвин теперь заметил
бесформенные груды камней и огромные блоки, из которых,  должно
быть,  некогда  слагались  массивные стены. Воды уже плескались
вокруг них, но  еще  не  поднялись  настолько,  чтобы  одержать
окончательную победу.
     - Обойдем  вокруг  озера,  -  сказал Хилвар тихим голосом,
словно величественное запустение  наполнило  благоговением  его
душу. - Может быть, мы найдем что-нибудь в этих развалинах.
       На  первых  сотнях  метров  стенки  кратера  были такими
крутыми и гладкими, что держаться прямо было непросто. Но затем
они достигли более пологих участков и пошли с легкостью. У края
озера гладкая чернота  поверхности  была  скрыта  тонким  слоем
почвы,  должно  быть,  нанесенной  сюда  ветрами Лиса за долгие
века.
       Циклопические каменные  блоки  были  навалены  метрах  в
трехстах  отсюда,  подобно брошенным игрушкам ребенка-великана.
Кое-где еще можно было распознать часть  массивной  стены;  два
резных  обелиска  обозначали некогда величественный портал. Все
заросло мхом, вьющимися растениями и  чахлыми  деревцами.  Даже
ветер стих.
       Так  Элвин  и  Хилвар  пришли к руинам Шалмираны. К этим
стенам, к сокрытой в них мощи некогда подступили и сотрясли  их
силы, способные обращать в пыль целые миры - и потерпели полное
поражение. Некогда эти мирные небеса пылали огнем, вырванным из
солнечных сердец, и перед яростью своих властелинов, как живые,
дрожали горы Лиса.
       Никто  и  никогда не смог захватить Шалмирану. Но теперь
крепость, неодолимая твердыня  наконец  пала  -  побежденная  и
разрушенная  упрямыми усиками плюща, миллиардами вгрызавшихся в
камень червей, медленно поднимающимися водами озера.
       Подавленные ее величием,  Элвин  и  Хилвар  молча  брели
среди  колоссальных  развалин.  Они  миновали тень обломившейся
стены и  вступили  в  ущелье,  где  каменные  горы  раскололись
надвое. Перед ними распростерлось озеро; еще несколько шагов, и
они  уже  стояли  у  темной  воды.  Крошечные  волны,  не  выше
нескольких сантиметров, беспрестанно бились об узкий берег.
       Первым   заговорил   Хилвар.   В   голосе    его    была
неуверенность,  заставившая  Элвина  с  удивлением взглянуть на
друга.
     - Я чего-то не понимаю, - произнес он  медленно.  -  Ветра
нет  -  от  чего  же  эта  рябь?  Вода  должна  быть совершенно
спокойной.
       Прежде чем Элвин мог  придумать  какое-либо  объяснение,
Хилвар  присел,  повернул  голову  набок и опустил правое ухо в
воду. Сначала Элвин не понял, смысла этих нелепых действий,  но
затем   сообразил,   что  Хилвар  прислушивается.  С  некоторым
отвращением - вода без единого  светового  блика  выглядела  на
редкость непривлекательно - он последовал его примеру.
       Шок  от  холода  длился  лишь  секунду; когда он прошел,
Элвин  слабо,  но  вполне  определенно   расслышал   постоянное
ритмичное  биение.  Будто стук огромного сердца донесся до него
из глубин озера.
       Они отряхнули воду с волос и уставились друг на друга  в
молчаливом подозрении. Обоим не хотелось высказывать вслух одну
и ту же догадку: в озере есть жизнь.
     - Будет лучше, - сказал наконец Хилвар, - если мы осмотрим
эти развалины и будем держаться от озера подальше.
     - Ты  думаешь,  там  есть  что-нибудь?  -  спросил  Элвин,
указывая на загадочную рябь, все еще плескавшуюся у его ног.  -
Оттуда может исходить опасность?
     - Ничто, обладающее разумом, не опасно, - ответил Хилвар (
Так ли?
 - подумал  Элвин.  -  А  Пришельцы?  ).  - Я не чувствую здесь
каких-либо мыслей, но не верится, что  мы  тут  одни.  Все  это
очень странно.
       Они  медленно  вернулись  к  руинам  крепости. У обоих в
мыслях была эта  размеренная,  приглушенная  пульсация.  Элвину
казалось,  что одна тайна громоздится на другую, и он, несмотря
на все усилия, уходит все дальше и дальше от  постижения  столь
влекущей его истины.
       На  первый  взгляд  развалины  не могли содержать в себе
ничего поучительного, но они все же  тщательно  обыскали  груды
щебня  и большие каменные осыпи. Здесь, наверное, было кладбище
машин, бесконечно давно уже  сделавших  свое  дело.  Теперь,  в
случае   возвращения  Пришельцев,  все  это  будет  бесполезно,
подумал Элвин. А почему Пришельцы никогда больше не появлялись?
Еще  одна  тайна;  но  загадок  и  без  того  хватает,   нечего
выискивать новые.
       В  нескольких  метрах  от озера они обнаружили небольшой
участок, расчищенный от щебня.  Он  зарос  сорняками,  которые,
однако,  почернели  и  обуглились  от колоссального жара. Когда
Элвин и Хилвар  подошли  ближе,  растения  обратились  в  золу,
пачкая  их  ноги  угольными  полосами. В центре прогалины стоял
металлический  треножник,  прочно  укрепленный  в   земле.   Он
поддерживал  кольцо,  повернутое  на  оси  так,  что  оно  было
обращено к небу и смотрело в точку, находившуюся на  полпути  к
зениту. На первый взгляд кольцо казалось пустым; но когда Элвин
пригляделся,  он различил заполнявшую кольцо слабую дымку, свет
от которой беспокоил глаза, находясь где-то  на  краю  видимого
спектра.  В этом сиянии крылась мощь. Без сомнения, именно этот
аппарат породил световой взрыв, призвавший их в Шалмирану.
       Они не отважились подойти ближе и разглядывали  механизм
с  безопасного  расстояния. Мы на правильном пути, думал Элвин;
теперь остается только узнать, кто установил здесь этот аппарат
и с какой целью. Это наклонное кольцо явно нацелено  в  космос.
Не  служила  ли замеченная ими вспышка света каким-то сигналом?
От вытекающих из этой мысли следствий дух захватывало.
     - Элвин,   -   сказал   внезапно    Хилвар    тихим,    но
предостерегающим голосом, - у нас гости.
       Рывком   обернувшись,   Элвин   очутился   перед  взором
треугольника из немигающих  глаз.  Так,  по  крайней  мере  ему
показалось   вначале;  затем  он  различил  за  ними  очертания
небольшой, но сложной машины. Она висела в воздухе в  метре  от
земли  и  не  походила ни на одного из встречавшихся ему прежде
роботов.
       Оправившись от первоначального изумления,  Элвин  ощутил
себя  полным  хозяином  положения.  Всю  жизнь  ему приходилось
командовать машинами.  То  обстоятельство,  что  именно  данная
машина  была  ему  незнакома, не казалось особенно важным - тем
более, что он повидал  от  силы  несколько  процентов  роботов,
обеспечивавших в Диаспаре все обыденные потребности.
     - Ты умеешь говорить? - спросил он.
       Молчание.
     - Тобой кто-нибудь управляет?
       По-прежнему молчание.
     - Уходи. Иди сюда. Поднимись. Опустись.
       Ни  одна  из общепринятых управляющих мыслей не возымела
эффекта.  Машина  оставалась   в   презрительном   бездействии.
Объяснение могло быть двояким: либо она была слишком неразумна,
чтобы понимать его, либо же, напротив, обладала слишком большим
разумом,  свободой  воли и выбора. В таком случае он должен был
относиться к ней как к равной. Впрочем,  опасность  недооценить
робота  все  равно существовала, но бояться его негодования все
же   не   приходилось:   машины   нечасто   страдают    пороком
самодовольства.
       Хилвар  не  удержался  от  усмешки, видя явное поражение
Элвина. Он собрался было предложить Элвину, чтобы  тот  уступил
ему  обязанности  по  установлению  контакта,  но  слова  вдруг
замерли у него на устах. Покой Шалмираны был нарушен зловещим и
совершенно недвусмысленным звуком  -  булькающим  шлепанием  по
воде чего-то очень большого, вылезающего из озера.
       Во  второй  раз  со  времени  ухода  из  Диаспара Элвину
захотелось оказаться дома. Припомнив, однако,  что  неожиданные
приключения   полагается   встречать   в  ином  настроении,  он
медленно, но решительно двинулся к озеру.
       Существо,  высунувшееся   из   темной   воды,   казалось
чудовищной  живой  пародией на робота, по-прежнему пристально и
безмолвно изучавшего их. Расположение глаз  в  виде  такого  же
равностороннего треугольника не могло быть простым совпадением;
даже  расположение  щупалец  и коротких суставчатых конечностей
было почти идентичным. Но в остальном  сходство  отсутствовало.
Робот не обладал - впрочем, ему это и не требовалось - бахромой
нежных,   перистых   плавников,   постоянно   колебавших  воду,
многочисленными коренастыми ногами, при помощи которых существо
подтягивало себя к берегу,  дыхательными  клапанами,  (если  их
можно   было  так  назвать),  судорожно  свистевшими  сейчас  в
разреженном воздухе.
       Большая часть тела  существа  оставалась  в  воде:  лишь
первые  три метра выдвинулись в среду, явно ему чуждую. В целом
оно имело метров пятнадцать в длину.  Любой  человек,  даже  не
знающий  биологии, заметил бы в нем некую неправильность. Облик
существа был  необычным,  точно  его  части  изготовлялись  без
особых  раздумий  и,  по мере надобности, наскоро были слеплены
вместе.
       Несмотря на размеры существа, ни  Элвин,  ни  Хилвар  не
ощутили  ни  малейшего  беспокойства: разглядев обитателя озера
как следует, они позабыли о прежнем опасении. В  существе  была
забавная  неуклюжесть,  и видеть в нем серьезную угрозу было бы
нелепо, если даже по каким-то причинам  оно  и  было  враждебно
настроено.  Человеческий род давно преодолел детский ужас перед
чуждым обликом. Подобные страхи не  могли  не  исчезнуть  после
первого контакта с дружественными инопланетянами.
     - Разреши-ка  мне им заняться, - спокойно сказал Хилвар. -
Я привык общаться с животными.
     - Но это не животное, -  прошептал  в  ответ  Элвин.  -  Я
уверен, что оно разумно, и этот робот принадлежит ему.
     - А  может  быть,  оно  само принадлежит роботу. Во всяком
случае,  его  умственная  деятельность   должна   быть   крайне
необычной. Я по-прежнему не улавливаю признаков мышления. Эй...
что происходит?
       Монстр  не  изменил  своего полуприподнятого положения у
края воды,  которое,  как  казалось,  он  удерживал  с  большим
трудом.  Но  посреди  треугольника  глаз  начала образовываться
полупрозрачная мембрана - она пульсировала, дрожала и, наконец,
стала издавать  звуки.  Это  было  низкое,  гулкое  уханье,  не
складывавшееся  в членораздельную речь, хотя было очевидно, что
существо пытается с ними разговаривать.
       Было тягостно следить за этой безнадежной попыткой войти
в контакт. Несколько минут  существо  боролось  безрезультатно;
затем,  совершенно внезапно, оно, видимо, осознало свою ошибку.
Трепещущая мембрана сократилась в размерах. Частота  издаваемых
ею  звуков  значительно  возросла  и  пришла  в  соответствие с
диапазоном нормальной речи. Стали появляться узнаваемые  слова,
хотя  они  все  еще  перемежались бессмыслицей. Существо словно
вспоминало словарь, известный ему издавна, но  долгие  годы  не
употреблявшийся.
       Хилвар попытался оказать ему посильную помощь.
     - Мы  теперь  понимаем  тебя, - сказал он, произнося слова
медленно и отчетливо. - Можем ли  мы  тебе  помочь?  Мы  видели
свет. Он привел нас сюда из Лиса.
       При  слове  "Лис"  существо,  казалось, сникло, словно в
горьком разочаровании.
     - Лис, - повторило оно; не умея как следует справиться  со
звуком  "с",  оно  выговорило "Лид". - Все время из Лиса. Никто
другой не приходит. Мы зовем Великих, но они не слышат нас.
     - Кто это - Великие?  -  спросил  Элвин,  жадно  подавшись
вперед.
       Тонкие,  непрерывно  двигавшиеся  жгутики взметнулись на
секунду к небу.
     - Великие, - сказало существо. - С планет вечного дня. Они
придут. Учитель обещал нам.
       Эти слова ничего не проясняли. Но прежде чем Элвин  смог
продолжить  свой  допрос,  снова вмешался Хилвар. Его расспросы
были столь терпеливы, полны сочувствия и в то же время глубоки,
что  Элвин  предпочел  не  прерывать  их,  несмотря   на   свое
нетерпение.  Он не желал признавать, что Хилвар интеллектуально
превосходит  его.  Но,  без  сомнения,  присущий  Хилвару   дар
обращаться    с   животными   распространялся   даже   на   это
фантастическое  существо.  Более  того,  оно,  как  видно,   не
осталось  безучастным.  Его  речь  стала в ходе разговора более
отчетливой,  из  резкой,  почти  грубой  она   превратилась   в
пространную и информативную.
       Пока  Хилвар  собирал невероятную историю воедино, Элвин
потерял ощущение времени. Они так и не смогли выяснить  все  до
конца;   оставалось  бескрайнее  поле  для  догадок  и  споров.
Существо,  все  более  охотно  отвечая  на   вопросы   Хилвара,
постепенно  меняло  свой  облик. Оно сползло обратно в озеро, и
его короткие ноги точно растворились в  остальном  теле.  Затем
произошла  еще  более  необычайная перемена: три огромных глаза
медленно  закрылись,  съежились  и  исчезли:  словно   существо
увидело все, что хотело, и больше в глазах не нуждалось.
       Постепенно происходили другие, менее заметные изменения,
и в конце   концов   над   поверхностью  воды  осталась  только
вибрирующая   диафрагма,    с    помощью    которой    существо
разговаривало.    Без    сомнения,   впоследствии   она   также
растворилась бы в исходной аморфной протоплазме.
       Элвину   трудно   было   поверить,   что   разум   может
существовать  в  столь  нестабильном  облике - но самый большой
сюрприз  ждал  его  впереди.  Было  ясно,  что  существо  имеет
неземное   происхождение.   Но  Хилвару,  несмотря  на  немалые
познания в биологии, понадобилось время,  чтобы  сообразить,  с
каким  именно  организмом  они  имеют  дело. Это было не единое
существо; в  разговоре  оно  всегда  называло  себя  "мы".  Оно
представляло   собой  не  что  иное,  как  колонию  независимых
существ, управляемых неведомыми силами.
       Отдаленно похожие животные - к примеру, медузы - некогда
процветали в древних океанах  Земли.  Некоторые  из  них  имели
огромные  размеры,  распластывая  в воде свои прозрачные тела и
заросли жалящих щупалец на  пятнадцать,  а  то  и  на  тридцать
метров. Но ни одна из них не достигла даже слабейшего проблеска
разума, обладая лишь простыми реакциями на внешние воздействия.
       Здесь  же  интеллект,  хоть и тускнеющий, вырождающийся,
определенно  присутствовал.  Из  памяти   Элвина   никогда   не
изгладилась   эта   неземная  встреча,  когда  Хилвар  медленно
складывал  из  фрагментов  историю  Учителя,  многоликий  полип
подбирал   забытые   слова,  темное  озеро  плескалось  у  руин
Шалмираны, а трехглазый  робот  наблюдал  за  ними  немигающими
зеницами.

     13

       Учитель  прибыл на Землю в хаосе Переходных Веков, когда
Галактическая Империя уже распадалась, но связи между  звездами
оборвались не полностью. Он был человеком, но дом его находился
на  планете,  обращавшейся  вокруг  одного из Семи Солнц. Еще в
молодости он был вынужден покинуть свой мир, и  воспоминания  о
доме  преследовали  его  всю  жизнь.  В своем изгнании он винил
мстительных врагов. На самом же  деле  он  страдал  неизлечимой
болезнью,  которая,  судя  по  всему,  из  всех  рас  Вселенной
поражала только Homo Sapiens. Этой  болезнью  была  религиозная
мания.
       В  раннюю  пору  своей истории человеческий род выдвинул
бесконечную череду пророков, провидцев, мессий и  евангелистов,
которые  убеждали  себя  и  своих  последователей, что им одним
открыты  секреты  Вселенной.  Некоторые  из  них  преуспели   в
установлении религий, переживших многие поколения и затронувших
миллиарды людей; другие же были позабыты еще при жизни.
       Подъем    науки,    с   монотонной   последовательностью
опровергавшей  космогонии  пророков  и  творившей   чудеса,   с
которыми  не  под  силу было тягаться ни одному из них, в конце
концов  разрушил   все   эти   верования.   Он   не   уничтожил
благоговения, почтения, смирения, испытываемого всеми разумными
существами  при  созерцании ошеломительной Вселенной, служившей
для них домом. В  итоге  он  ослабил  и  наконец  стер  влияние
многочисленных   религий,   каждая  из  которых  с  невероятным
высокомерием   провозглашала,   что   именно    она    является
единственным  вместилищем  истины,  в  то время как миллионы ее
соперниц и предшественниц ошибались.
       Тем не менее, хотя религия и потеряла реальную власть  с
того  момента,  как  человечество достигло элементарного уровня
цивилизованности, отдельные  новые  культы  все  же  продолжали
появляться на протяжении веков. И как бы ни были фантастичны их
символы   веры,   они   всегда  ухитрялись  привлечь  некоторое
количество последователей. С  особой  силой  они  процветали  в
периоды  смятения и беспорядка, и неудивительно, что Переходные
Века дали огромный  всплеск  иррационализма.  Когда  реальность
подавляет, люди пытаются утешить себя мифами.
       Учитель,  даже  будучи  изгнанным  из собственного мира,
ушел  отнюдь  не  обездоленным.   Семь   Солнц   были   центром
галактической  мощи  и  науки,  а  у  него, судя по всему, были
влиятельные друзья. Он  начал  свою  хиджру  на  небольшом,  но
стремительном корабле, считавшемся одним из самых быстрых среди
звездолетов  всех  времен.  В изгнание он взял с собой и другой
шедевр   галактической   науки   -   робота,   который   сейчас
рассматривал Элвина и Хилвара.
       Никто  не  представлял себе всех талантов и возможностей
этой машины.  До  некоторой  степени  она  стала,  в  сущности,
"вторым  я"  Учителя;  без  нее,  вероятно,  учение  о  Великих
потерпело бы крушение после его смерти.  Они  скитались  вдвоем
среди  звездных  облаков  извилистыми  путями,  которые в итоге
привели (и, конечно, не случайно) в тот мир, откуда  вели  свое
происхождение предки Учителя.
       Об  этой  саге  были написаны целые библиотеки, и каждая
работа вдохновляла множество комментаторов до  тех  пор,  пока,
подобно цепной реакции, исходные тома не оказались погребенными
под  горами толкований и аннотаций. Учитель посетил многие миры
и приобрел  последователей  среди  многих  рас.  Его  личность,
видимо,  была  могучей и безмерно привлекательной, если он смог
вдохновить в равной мере как людей,  так  и  негуманоидов.  Без
сомнения,  религия  со столь обширным кругом поклонников должна
была  включать  в  себя  много  прекрасного   и   благородного.
Вероятно,  Учитель  был наиболее преуспевшим - и последним - из
всех мессий человечества.  Никто  из  его  предшественников  не
приобрел  такого  количества  новообращенных  и  не пронес свое
учение через подобные бездны времени и пространства.
       В чем именно заключалось это учение, ни Элвин, ни Хилвар
не смогли  разобраться  даже  приблизительно.  Огромный   полип
безнадежно  старался  донести до них его суть, но большая часть
употребленных им слов была бессмысленна.  Кроме  того,  он  без
конца   повторял   фразы  и  целые  речи,  заученные  им  чисто
механически, и уследить за их содержанием было крайне трудно. В
конце  концов  Хилвар  постарался  вывести  разговор  из  этого
теологического   болота,   чтобы  сосредоточиться  на  реальных
событиях.
       Учитель прибыл на Землю вместе с  отрядом  самых  верных
своих  последователей еще до отмирания городов; в то время Порт
Диаспара еще был открыт  звездам.  Они,  видимо,  прилетели  на
различных   кораблях;   к  примеру,  полипы  -  на  звездолете,
заполненном морской водой,  в  которо