ту же программу, но с разными
данными. Все что вам нужно -  схлопнуть  систему  именно  в  тот  процессор,
который найдет иголку в математическом стоге  сена.  Вот  и  первая  в  мире
служба по  взламыванию  сверхнадежных  кодов,  ведь  они  все  построены  на
разложении на множители гигантских чисел. Ох какое состояние можно  на  этом
сделать! От клиентов отбоя не будет - во всяком  случае,  пока  об  этом  не
узнает слишком много народа и люди не перестанут доверять таким кодам.
   Я спрашиваю:
   - Откуда ты знаешь, что я просто не заставлю машину сделать ошибку?  Ведь
с замками я поступал именно так.  Возьму  и  выберу  состояние,  где  что-то
портится и свет загорается при неверном ответе.
   Он пожимает плечами:
   - В принципе  это  возможно,  но  я  принял  меры,  чтобы  минимизировать
относительную вероятность такого варианта. В любом случае  ничего  не  стоит
проверить полученный ответ. Если он окажется неверным, мы можем  попробовать
еще раз.
   Со смехом я спрашиваю:
   - И сколько же тебе заплатят за это? И  кто?  Правительство  или  частная
компания?
   Он с важным видом качает головой:
   - Мне это неизвестно. Видишь ли, есть еще третья сторона, некий брокер..,
который тоже не склонен афишировать свое участие, не говоря уж о...
   - Ладно, все ясно. Но ты сам сколько получишь?
   - Миллион.
   - Всего-то?
   - Есть, э-э-э, определенный скептицизм, что вполне понятно.  Когда  метод
будет апробирован, мы сможем поднять цену.
   Ухмыльнувшись, я подбрасываю коробочку высоко в воздух:
   - А какова моя доля? Мне кажется, девяносто процентов будет справедливо.
   Он не улыбается в ответ:
   - Канон понес существенные расходы. Мы еще полностью не  расплатились  за
мод, который позволяет тебе размазываться.
   - Вот как? А когда у тебя будет мод чистых состояний, я  тебе  вообще  не
буду нужен, верно? Вот я и хочу извлечь выгоду  из  своего  положения.  -  Я
начинал говорить это в шутку, но заканчиваю совершенно серьезно. -  Выходит,
это и есть истинный Ансамбль в твоем понимании? Взламывать коды для  любого,
кто готов заплатить?
   Он ничего не отрицает. Просто молчит и смотрит на меня со  своим  обычным
выражением затаенной душевной муки в глазах.
   Мне бы следовало разозлиться, ведь он не только хотел меня надуть, но еще
и совершил кощунство по отношению к Ансамблю. Однако на фоне патологического
фанатизма других членов Канона  его  мелкое  предательство  выглядит  просто
умилительно человечным. Я очень стараюсь впасть в ярость, но  -  безуспешно.
Единственное, что я чувствую, - укол зависти к человеку, который  сумел  так
распутать  свои  цепи,  что  уже  почти  не  замечает  их.  Похоже,  что  он
практически полностью сумел восстановить свою личность, какой  она  была  до
того, как - если только он не был в то время ангелом, не допускавшим и мысли
об обогащении за счет Ансамбля.
   Моя зависть к нему, мое  восхищение  его  ловкостью  ведут  к  очевидному
выводу - но, увы, сделать этот вывод не в моих силах. Я хорошо знаю, что  за
штука мод верности, и  не  могу  не  порадоваться,  что  Лу  сумел  от  него
освободиться. Однако это отнюдь не значит, что я способен пожелать такой  же
свободы для себя.
   Он говорит:
   - Предлагаю тебе тридцать процентов.
   - Шестьдесят.
   - Пятьдесят.
   - Согласен. - На самом деле деньги для меня ничто, мне важен принцип. Мне
хочется, чтобы  он  понял,  что  и  меня  можно  считать  почти  полноценным
человеком. - Кто еще в Каноне знает об этом?
   - Никто. Пока никто. Я  хочу  поставить  их  перед  свершившимся  фактом.
Уверен,  они  все  согласились  бы,  что  наши  финансовые  ресурсы  следует
пополнить, но мне не хотелось увязать в обсуждении деталей.
   - Очень мудро.
   Он устало кивает.
   Он, как всегда, напряжен, исполнен  чувства  вины,  терзаем  мучительными
сомнениями. Но  теперь  все  это  предстает  в  совершенно  другом  свете  -
наполовину  как  чистое  притворство,  наполовину  как  результат   понятной
усталости от тяжкого  нагромождения  множества  слоев  лжи.  Впрочем,  я  не
чувствую себя обманутым и одураченным.  То,  что  я  так  долго  заблуждался
относительно  его  истинных  мотивов,  лишь  придает   добавочную   прелесть
неожиданной нормальности его рассудка.

***

   Я размазываюсь за десять минут до того, как  достать  из  кармана  черный
ящичек. Обычная предосторожность против некоторой дезориентации, наступающей
после потери иллюзии свободы воли. Лампочка не горит. Я пристально смотрю на
нее, но ничего не происходит. Любопытно, почему мое размазанное "я"  до  сих
пор  не  выбрало  то  состояние,  в  котором   лампочка   загорается   из-за
неисправности? Видимо, оно выжидает, чтобы начали появляться состояния,  где
компьютер исправен и получен правильный ответ, чтобы с их  помощью  подавить
ложный сигнал.
   Я начинаю скучать,  потом  злиться,  потом  снова  скучать.  Как  хочется
включить "Н3"! Наверняка можно имитировать ее  действие,  выбрав  состояние,
где я "случайно" чувствую себя в точности так же,  как  под  настройкой.  Но
моему размазанному "я" такие мелочи, видимо, нипочем. Подсознательно я  жду,
что в любую минуту могу услышать крик проснувшейся По Квай, и тогда придется
все бросить. Правда, раньше такое случалось только при сильных эмоциональных
потрясениях. А какие могут быть потрясения, если просто сидеть и смотреть на
черную коробочку?  Вот  завтра  -  другое  дело.  Если  мне  завтра  удастся
сохранять спокойствие, может, я и уцелею. Хотя что значит "удастся сохранять
спокойствие"? Ведь сам факт, что  я  мог  разбудить  По  Квай  и  тем  самым
частично передать ей управление  ходом  событий,  тоже  надо  учитывать  при
попытке узнать, разбудил ли  я  ее  на  самом  деле.  Бессмысленно  пытаться
выстроить цепочку причин и следствий. Самое большее, чего я  могу  добиться,
это логической последовательности наступления событий в процессе  работы  и,
до некоторой степени, их непротиворечивости post factum.
   В четыре  семнадцать  лампочка  наконец  вспыхивает  пронзительным  синим
светом. Я медлю, прежде  чем  схлопнуться.  Такой  невероятности  я  еще  не
достигал никогда. Сколько же виртуальных "я" погибнут на этот раз?  Кажется,
предшествующая "селекция" дает свои плоды - подобные угрызения теперь  почти
не мучают меня. Я по-прежнему не знаю, что  происходит  на  самом  деле.  Но
каждый раз, когда "я" выживаю после очередной предполагаемой гекатомбы,  мне
все легче поверить в свою неуязвимость. Я нажимаю "ВЫКЛЮЧИТЬ" и...
   ...и кто-то остается жив. Мои воспоминания непротиворечивы, память хранит
лишь одну последовательность событий. Чего еще я могу желать? А если секунду
назад десять в тридцатой степени живых  человеческих  существ  действительно
сидели здесь, гадая, когда же для них наконец загорится лампочка..,  что  ж,
они погибли мгновенно и без мучений.
   В любом  случае  По  Квай  права.  Быть  человеком  -  значит  непрерывно
истреблять бесчисленное множество тех, кем  мы  могли  бы  стать.  Будь  это
квантово-мистическая метафора или  кровавая  и  осязаемая  правда,  лично  я
ничего не могу в этом изменить.

***

   Неожиданно легко справившись с летаргией Зенона, я  включаю  сон  и  сплю
почти до полудня.  Потом  я  отношу  компьютер  в  тот  же  магазин  дешевой
нанотехники, где покупал "Гипернову". (Знакомый стиль Лу. До чего же дикие у
него представления о конспирации! Я даю себе  клятву  навести  в  этом  деле
порядок - если сегодня ночью все обойдется.) Лампочка на крышке до  сих  пор
горит - хороший признак. Видимо, программа бесконечно повторяет перемножение
найденных чисел и получает правильный ответ. Одно из двух -  либо  я  вызвал
такую неисправность, которая заставляет машину убедительно врать, либо  наша
нахальная попытка привела к желаемой цели, и независимая проверка скоро  это
подтвердит. Понятия не имею, как отнесутся наши недоверчивые клиенты к этому
непостижимому подвигу. На их месте я бы заподозрил, что меня пытаются  сбить
с толку мощным потоком дезинформации. Наверное,  расшифруют  кучу  настоящих
секретных данных, а потом решат,  что  их  специально  подсунули  им,  чтобы
окончательно запутать.
   Бросив взгляд на квадратик безоблачного синего неба над головой, я громко
хохочу.
   У По Квай сегодня выходной, но  не  беда,  я  трижды  успешно  работал  с
"Ансамблем" при таких же условиях.  Размазанные  "Ник-плюс-(спящая)По  Квай"
уже освоили это искусство  в  совершенстве,  и  все  нужные  навыки  надежно
записаны в одной из наших голов (или в обеих сразу).
   Я сижу в прихожей, под настройкой, но тем не  менее  полный  томительного
ожидания. Не слишком томительного, конечно, но достаточного для того,  чтобы
не погрузиться полностью в сторожевой транс. Я лениво играю с идеей, которая
уже не впервые посещает меня: можно ли "украсть" "Ансамбль" прямо из  головы
По Квай, заказав моему размазанному "я" найти виртуальное  "я",  у  которого
"случайно"  возникает  конфигурация   нейронов,   в   точности   повторяющая
"Ансамбль"? Единственное что непонятно - как размазанное "я" может убедиться
в успехе, ведь для этого необходимо будет схлопнуться...
   За обедом По Квай в отвратительном настроении. Я спрашиваю у нее,  в  чем
дело.
   - Да ни в чем. Просто  осточертело,  что  все  кому  не  лень  командуют,
грубят, затыкают рот.
   - Опять Люнь?
   - Да при чем тут Люнь! Все как всегда, ничего нового. Только сегодня  это
как-то особенно мерзко. Утром читала статью в  "Физикл  ревю"  -  совершенно
новый подход к проблеме измерения! Добавили  пространству-времени  несколько
измерений,  вставили  в  уравнения  пару  нелинейностей,  пару   асимметрий,
домножили на что нужно и делают революционный вывод - волна охлопывается!
   Согласно инструкции, я обязан следить, чтобы слово "измерение" вообще  не
произносилось. Но не хочется даже делать вид, что я  следую  инструкции,  уж
очень это было бы лицемерно.
   Она говорит:
   - Люди тратят драгоценное время, они ищут новые пути, но я-то  знаю,  что
на самом деле это тупики. Значит, мое молчание равносильно лжи. Я не требую,
чтобы Люнь раскрывала коммерческие  тайны  -  нейронные  карты,  конструкцию
мода, - но я не понимаю, почему мы не можем опубликовать хотя бы  результаты
экспериментов. - Она почти плачет от отчаяния. -  Я  никого  не  обвиняю,  я
сама, добровольно, дала подписку о неразглашении. Конечно, без этого меня бы
не взяли на работу, так что выбора, можно сказать, не было. Только от  этого
не легче.
   Я мягко говорю:
   - Ничего, придет время, и МБР разрешит напечатать все, что  ты  захочешь.
Ты когда получила первые результаты? Всего три месяца назад? Ну вот  видишь.
Ньютон, например, несколько лет не публиковал свои работы.
   - Работа Ньютона, - горько говорит она, - не была настолько важна.

***

   Я снимаю настройку, размазываюсь, жду -  знакомая  процедура.  Сначала  я
стараюсь успокоиться, но вскоре понимаю, что испытываю не  страх,  а  просто
возбуждение. Я совсем отвык от таких эмоций, уже очень давно  я  не  начинал
ничего серьезного (а тем более опасного) без "Н3".  От  этой  мысли  в  душе
мгновенно вспыхивает негодование: бойскаут-зомби украл у меня  полжизни!  Он
просто делал за меня нужные движения, как лунатик, не давая прожить все  это
по-настоящему... Этот сентиментальный бред я подавляю без труда. Я сам решил
жить так, как живу. А бойскаут-зомби тысячу раз спасал мне жизнь. Никогда  я
не хотел снова превратиться в идиота, обезумевшего  от  адреналина.  Если  у
меня что-то и "украли", так это преждевременную смерть.
   Да и о какой опасности сейчас можно говорить? Я уверен, что обману  любую
аппаратуру. Я уже делал это  десятки  раз.  Я  могу  выбирать  сколь  угодно
невероятные состояния. Чего же бояться?
   Только одного - что я могу стать другим.
   Глядя в "окно"  на  сгрудившиеся  башни  небоскребов,  окутанные  облаком
золотистых огоньков, я думаю: а ведь это совсем  не  тот  город,  который  я
знаю. В настоящем Нью-Гонконге запертые  двери  не  отворяются  сами  собой,
охранники не отводят бдительного взгляда. Я выйду в  город  сновидений,  где
возможно все.
   Я тихо смеюсь. Возможно-то все, но из этого бесконечного  многообразия  я
выберу не что иное, как самое ловкое  похищение  в  истории.  Выберу  только
успех, без всяких осложнений - и без всяких подмен.

***

   Для начала самое простое - выйти за проходную тридцатого  этажа.  Если  в
этот момент все схлопнется, я скажу, что хотел попросить  коллегу  подменить
меня на минутку - мол, живот схватило, а мод не справляется. Так  делать  не
положено, но, во всяком случае, за это не убьют.
   Я мельком смотрю на охранников, молодого мужчину и женщину  средних  лет.
Они  застенчиво  отворачиваются.  Интересно,  кажется   ли   им,   что   ими
манипулируют? Или они считают все свои действия совершенно нормальными? Ведь
в самом факте того, что они отвернулись, нет ничего неестественного.  Просто
это произошло в удобный для  меня  момент.  Если  размазанное  "я"  выбирает
состояние, в котором охранники невнимательны, но не заботится об их  мыслях,
есть надежда, что они сами находят себе  хорошее  оправдание.  А  если  мозг
способен на такие чудеса, причем  в  наугад  выбранных  состояниях,  то  мне
беспокоиться не о чем.
   Между двенадцатым и одиннадцатым этажом я слышу,  что  внизу  открывается
дверь. Я замираю, оценивая возможность отступления, но в следующее мгновение
мимо меня вверх по лестнице пробегает техник, нестройно насвистывая на ходу.
   Я вжимаюсь в стену. Через несколько секунд на тринадцатом  этаже  хлопает
дверь. Видел ли он меня? Неизвестно, ведь он так спешил, что в любом  случае
не стал бы смотреть на меня. А вдруг мое размазанное "я" не смогло  отличить
состояние, где он просто на меня не  смотрит,  от  состояния,  где  он  меня
действительно не замечает? Ну что ему стоило подержать этого чертова техника
в коридоре, пока я пройду по лестнице?!
   Схлопнулся я или нет?
   Я вынимаю электронные игральные кости, бросаю кубики. Змеиные глаза.  Еще
раз. И еще, и еще...
   Я  вздыхаю  с  облегчением.  Правда,  в  такой   проверке   есть   что-то
противоестественное, на грани безумия. Если бы я схлопнулся,  то  шансов  на
выпадение  этой  последовательности  практически  не  было  бы.  Но  если  я
размазан,  то  возможны  любые  варианты.  Подбрасывая  кости,   я   понижаю
вероятность состояния,  которое  добивается  успеха,  увеличивая  тем  самым
нагрузку на размазанное "я",  да  еще  порождаю  множество  версий,  которые
знают, что не будут реализованы.
   ...что доказывает, что окончательное схлопывание переживу именно  я?  Или
хотя бы мой "потомок", "сын", некто, кто появится из нынешнего  меня?  Вовсе
не доказывает.  Каждая  версия,  бросавшая  кости,  размазалась  на  версии,
которые получили все возможные  результаты.  Если  миллиард  версий  бросали
кости, то миллиард их "отпрысков" получили змеиные глаза четырежды подряд.
   У меня нет другого выбора -  я  должен  принять  на  веру,  что  в  конце
реализуюсь именно я.
   Я иду дальше.
   Итак, теперь я связан еще и с техником и  удерживаю  его  от  схлопывания
системы "Ник-плюс-По Квай-плюс-охранники".  А  может  быть,  я  связан  и  с
другими людьми из его смены? Я продолжаю спускаться, хотя мое сознание этому
противится. Даже "если бы он не вышел" на лестницу - что бы это ни означало,
пока мы еще не схлопнулись - разве того  факта,  что  он  мог  бы  выйти  на
лестницу, недостаточно, чтобы связать наши с ним волновые функции? Ведь я-то
связан с По Квай, не так ли? Хотя данная версия меня не видела ее с тех пор,
как произошло размазывание.
   Я выхожу в фойе на первом этаже  и  иду  к  двери,  пристально  глядя  на
охранников, которые пристально глядят в потолок. Я "делаю  все,  что  могу",
чтобы понять, заметили меня или нет, чтобы  "облегчить"  моему  размазанному
"я" выбор нужного состояния.
   Двери на улицу скользят в разные стороны, и я  выхожу  в  передний  двор,
отделенный рядом продовольственных магазинчиков, которые в этот час закрыты.
Невдалеке  слышится  громкий  говор,   смех,   издали   доносится   жужжание
велосипедных колес. В поле зрения, слава богу,  никого.  Обогнув  здание,  я
подхожу к припаркованному  автоматическому  фургону-доставщику.  По  пути  я
успеваю оглянуться, готовый в душе  к  тому,  что  увижу  бегущего  за  мной
охранника, который вышел из транса секундой раньше, чем нужно. Наверняка это
происходит с кем-то из виртуальных "я". Но не со мной.
   График составлен с большим запасом - сейчас  1:07,  а  фургон  отправится
только в 1:20. Я забираюсь в кузов и сижу в темноте. Мое  присутствие  никак
не отразится на работе фургона. Его маршрут и  расписание  запрограммированы
заранее, и те, кто увидят его в пути, не будут  наблюдать  меня  -  то  есть
"измерять", внутри я или  снаружи.  Но  они  будут  схлопывать  сам  фургон,
удерживая  его  тем  самым  на   единственной,   нормальной   "классической"
траектории отсюда до МБР. Приятно  думать,  что  хотя  бы  фургон  не  может
выбрать наугад любой возможный путь по городу. Не знаю,  впрочем,  облегчает
ли это мою задачу. Однако мне почему-то кажется, что  для  моих  виртуальных
"я" не может быть ничего страшнее, чем приехать совсем не туда.
   Фургон почти  неощутимо  трогается  с  места.  Мотор  работает  бесшумно,
скорость нарастает очень плавно.  Когда  сидишь  на  холодном  металлическом
полу, вдыхая легкий  запах  пластиковых  мешков,  в  которых  недавно  везли
какой-то груз, от подчеркнутой обыденности  обстановки  возникает  некоторое
замешательство. Оно усиливается, когда я обнаруживаю, что  совершенно  нечем
занять время. О предстоящих  опасностях  думать  не  хочется  -  что  пользы
бесконечно  размышлять  об  исчезающе  малой   вероятности   успеха?   Чтобы
отвлечься, я начинаю угадывать, где сейчас проезжает  фургон,  не  обращаясь
при этом ни к "Н5", ни даже к карте из "Дежа Вю". Я чувствую,  когда  машина
поворачивает на перекрестках, и отмечаю  эти  места  на  воображаемом  плане
маршрута в своей обычной памяти. Время  от  времени  фургон  притормаживает,
пропуская другой транспорт, но это всего лишь случайные малые отклонения  от
расписания, и главное, никак не связанные со  мной.  Я  был  не  прав  -  за
стенками фургона не город снов, а обыкновенный Нью-Гонконг.
   А внутри?
   Я не могу удержаться. Я снова достаю игральную машинку. Оказывается,  она
работает слишком хорошо - точно имитирует, как выглядели бы кости в  темноте
фургона,  то  есть  делает  их  почти  невидимыми.  Итак,  есть  возможность
отказаться  от  бросания  костей..,  рискуя  оказаться  не   выбранным   для
реализации? Я зажигаю фонарик  и  вижу,  что  выпадают  змеиные  глаза.  Это
здорово успокаивает, несмотря на  все  логические  построения.  После  шести
выпадений подряд (что понижает вероятность моего состояния  примерно  в  два
миллиарда раз!) я выключаю генератор костей.
   Судя по тому,  что  плавные  повороты  все  учащаются,  фургон  въехал  в
сумасшедший лабиринт разветвляющихся улочек и приближается к МБР. Здесь  уже
совершенно  невозможно  мысленно  следить  за  маршрутом.   Наконец   фургон
останавливается. Я выжидаю тридцать  секунд,  чтобы  убедиться,  что  он  не
просто наткнулся на какое-то неожиданное препятствие. Потом выбираюсь наружу
и оказываюсь почти на том же месте, с которого тогда, в январе, я запустил в
здание Culex'a. В памяти с кристальной  ясностью  оживают  воспоминания  той
ночи, но это больше похоже  на  подсматривание  за  кем-то  другим,  чем  на
ностальгию.  Я  не  вправе  так  бесцеремонно  копаться  в   прошлом   этого
незнакомца, который давно мертв.
   Сейчас три минуты третьего. У меня  в  запасе  пятьдесят  семь  минут.  Я
смотрю на серое небо - на  Пузырь,  давящий,  как  нависшая  грозовая  туча.
Откуда-то всплывает неприятная мысль:  надо  было  дождаться,  пока  Лу  мне
заплатит. Все-