рисказке  он  научился  у  диких  на  борту  "Зеленых
пастбищ".
   Следует долгая пауза, потом она с опаской и с невероятным трудом говорит:
   - Буду счастлива... выносить... ребенка для Твоей  славы,  Господи,  если
такова воля Твоя. Она не очень верит тому, что он ее не хочет. Абсурд! Но он
вспоминает, что политический контроль рэндомов часто достигается при  помощи
государственно  одобряемых  суеверий.  Очевидно,  он  натолкнулся  на  некую
примитивную веру в воплощение, что прекрасно снимает все вопросы. - Боги  не
испытывают вожделения, подобно смертным. Ты уже носишь семя. Иди  и  вырасти
мне сына, - указывает он на дверь.
   Девушка задыхается, свертывается в неуклюжий комок конечностей, падает со
стола на колени и утыкается лицом в кучу лохмотьев.
   - Слава...
   - Иди! И одежду свою забери.
   Нелепость ее  реакции  терпеть  невозможно.  Он  разражается  беспомощным
смехом и больше ничего  добавить  не  может.  Она  воет  и  съеживается  еще
сильнее, ему становится еще смешнее. Рывком распахнув дверь, он  выталкивает
ее в ночь. Он забыл про инструкции, которые сам дал приборам, и в результате
его и причудливую ковровую ванну заливает потоком грязной воды. Не причинив,
впрочем, вреда - душ будет ей полезен, она уже встает на  ноги,  затопленная
лишь до пояса. Дверь закрывается, погружая  ее  во  тьму,  и  он  выпаливает
команду, в результате которой  дрифтер  легко,  плавно,  быстро  и  бесшумно
уносится прочь.
   Сновидец ковыляет к креслу и рушится в него. Он хохочет, пока не начинают
болеть ребра. Мысль о том, что он чуть не совершил, болезненна,  но  хочется
послушать историю, которую ей придется рассказать по возвращении в  деревню.
Еще больше хочется, чтобы рядом с ним  был  кто-нибудь  из  его  братьев,  с
которым можно было бы поделиться шуткой.
   Самое мерзкое в этой работе - одиночество.

***

   Нет! Нет! Нет! - Ваун проснулся  с  криком,  мечущийся  в  кривом  кресле
душного, тесного торча. Приступ боли  в  запястье,  которым  он  ударился  о
приборную доску, полностью вернул его в реальность. Он вытер вспотевшее лицо
и ошалело осмотрелся. Бешено колотилось сердце.
   Сны! Ему всегда снились сны, когда у него не было девочки. Этот был самым
худшим.
   - Местонахождение? - спросил он, чувствуя кислый привкус во рту.
   - По пути между Аджултоном и Бесайрбом.  Начинаем  спуск  примерно  через
семнадцать минут.
   Он фыркнул. Расчетное время прибытия  давало  ему  еще  почти  целый  час
пребывания в этой аэроконуре. Чувствуя себя грязным и отупевшим от  сна,  он
устроился поудобнее и стал думать о  гражданке  Фейрн  и  ее  веснушках.  Он
пообещал себе, что снов теперь не будет очень-очень долго.
   Аджултон был тем местом,  где  дали  знаменитое  сражение,  в  результате
которого пала Йипарианская Империя. А в Бесайрбе  находилось  модное  имение
Мэви.
   Название он забыл.
   Он забыл о Мэви! Он забыл о Мэви, о долгих годах ее предательства - ночью
она служила ему, а днем Рокеру. Шпионка! Лучше думать о Фейрн.
   Рокер непременно в скором времени даст о  себе  знать  Болвану  пришлось,
наверное, немало попотеть с этим  Q-кораблем.  Мысль  о  Рокере,  пытающемся
перехитрить Братство, была нелепа.
   В последний раз Рокер победил исключительно благодаря тому, что Приор был
приговорен судьбою к цепи жутких несчастий, кульминацией которых  стало  то,
что невежественный деревенский мужик вляпался в лапы Тэма и Йецера, двоих из
очень небольшого числа тех спейсеров,  что  превосходили  сообразительностью
мечущего икру угря.
   Она не виновата, - сказал Нивел, вытирая Вауну слезы. - До той ночи с ней
все было хорошо.
   Он крепко обнимает Вауна, он остановил  кровь,  но  не  может  остановить
поток слез ..
   Он крепко прижимает Вауна к своей дурно  пахнущей  рубахе,  но  не  может
удержать его слезы.
   - Никто из нас не поверил ей, - сказал он  в  другой  раз,  скорее  всего
позже, когда Ваун стал постарше - Потому что  девчонки  осмотрели  ее  и  не
нашли признаков... А потом у нее  начал  расти  живот.  Чужой.  Какой-нибудь
парень из правительства.
   А в другой раз - это было скорее всего намного раньше:
   - Да, Бог заставляет твою мамочку говорить такие вещи... Это, конечно, не
означает, что это правда.
   Когда другие дети нападали на него, он всегда бежал к Нивелу.
   Радж сказал:
   - Он помещал детей в хорошие дома для воспитания.
   Но... "У нее начал расти живот".
   Кто-то врал.
   Ваун много думал, поскольку просто  нечего  было  больше  делать.  Клетка
достаточно длинна, чтобы можно было вытянуться во весь рост. Свет никогда не
гаснет. Тут есть  одна  полая  штука,  на  которой  можно  сидеть,  а  когда
закрываешь крышку, она уничтожает все, что в ней находится.  Тут  есть  еда,
поступающая через люк.
   Но здесь не с кем поговорить.
   У него  нет  одежды.  Комната  хороша  для  того,  чтобы  в  ней  сидеть,
свернувшись узлом, но недостаточно тепла, чтобы можно было поспать.
   Он не знает, сколько времени он уже здесь провел.
   А вот спейсер вернулся, тот, у которого нос кнопкой и кучерявые волосы.
   Офицер связи  Тэм,  как  он  себя  называет.  Прислонился  к  стене  и  с
любопытством изучает Вауна.
   - Так и не желаешь поговорить? - спрашивает  он.  Ваун  обнимает  колени,
отвечает взглядом на взгляд и ничего не  говорит.  Его  ссадины  по  большей
части зажили, и лицо спейсера тоже выглядит лучше. Ваун сожалеет, что ударил
этого парня, у него приятный дружелюбный голос и, похоже, добрые намерения.
   - Даже не назовешься?
   Ваун лишь смотрит. Он  не  предаст  Раджа  и  Дайса,  свою  родню,  своих
братьев.
   Он не предаст Приора. Радж сказал, что  если  надо  будет,  он  умрет  за
Вауна.
   - Это, знаешь ли, не слишком-то разумно. Люди сходят с ума, если  слишком
надолго остаются в одиночестве.
   Сколько уже? Судя по щетине на лице, несколько дней, наверное, но  он  не
знает, как быстро растут волосы.
   На бедре у спейсера пустая кобура. Заметив, что Ваун смотрит на  нее,  он
смеется:
   -  Я  не  такой  тупой,  чтобы  приходить  к  заключенному  с  заряженным
пистолетом. В тебе смотреть не на что, но драку ты затеял ничего себе. Йецер
раза в два тебя тяжелее, а ты ему, понимаешь, челюсть разбил.
   Это хорошо.
   Спейсер вздыхает.
   - Ты крепкий орешек. Четыре дня в одиночестве - и ни звука. Мы можем быть
намного более жестокими.
   Ваун не предаст братьев. Он не знает, то ли он зашел не в тот торч, то ли
Приора поймали раньше, и двое спейсеров ждали, кто придет с ним встречаться.
   Ему безумно хочется знать, пойманы Радж и Дайс или нет, но  он  не  может
спросить, не начав говорить, а говорить он не намерен.
   Спейсер вздыхает и оставляет стену в покое.
   - Хорошо. Ты победил, Ваун. Да, мы знаем, как тебя зовут. Мы много знаем.
   Пойдем.
   Он стучит в дверь. Похоже, кто-то подсматривал сквозь  потайную  щелочку,
потому что дверь открылась в ту же секунду. На пол шлепается узел.
   - Одевайся, - говорит спейсер, раздраженно швыряя Вауну одежду.  -  Потом
выходи, и мы кое-что тебе покажем.
   С рубашкой все в порядке, а  брюки  такие  огромные,  что  их  приходится
поддерживать. Из-за этого одна рука оказывается занятой. Он выходит  босиком
по холодному полу, Тэм ждет в коридоре  один.  Ни  слова  не  промолвив,  он
показывает дорогу.
   Рывком открывает дверь, отходит в  сторону.  Ваун  осторожно  проходит  в
большую темную комнату.
   Около дюжины стульев расставлены вокруг некоего  механизма,  похожего  на
усложненный стол, и все...  если  не  считать  еще  одного  спейсера,  того,
которого зовут Йецер, сидящего в дальнем конце. Он здоровенный  и  мясистый,
темный и неприветливый, а нижняя часть лица у него сильно  распухла.  В  его
глазах нет ни малейшего дружелюбия.
   - Черт возьми, Тэм, - бормочет он. - Я уже одурел от всего этого.
   - Садись, парень, - говорит Тэм, закрывая дверь. - Где хочешь. А ты, Йец,
потерпи. Он крепкий парень, и стыдно было бы мучить его.
   - А я бы рад помучить его. Тэм тоже садится, притягивает к себе приборную
доску.
   - Дай мне полчаса. Если по их истечении он не запоет, я предоставлю его в
твое распоряжение. Хотя не забывай...  Возможно,  он  не  разумнее  мха,  но
скорее всего он будет посообразительнее нас с тобой.
   Йецер хмыкает, не веря.
   - Смотри, Ваун, - говорит Тэм.
   Он что-то делает  с  кнопками,  и  кажется,  что  воздух  над  механизмом
темнеет.
   Затем в нем возникает туманная фигура, меньше, чем настоящая, и дрожащая,
как кукла под водой - мутной водой.
   - Дрянное качество, - говорит офицер связи. Ваун знает, что это  ком.  Он
знает, что чужеродные  чудища,  которых  он  видел  по  общественному  кому,
фальсификация, стало быть, и это может быть фальсификацией. Но  не  смотреть
он не может.
   Фигура становится яснее, темная во мраке. Это очень худой мальчик, одетый
в лохмотья, сидящий со скрещенными ногами, -  обросший  бородой  дикарь.  Он
поднимает руку. Ваун дрожит  от  узнавания  даже  того,  как  образ  говорит
скрипучим, ненатуральным голосом:
   - Если люди разбежались на пять тысяч элуев во всех направлениях, значит,
диаметр Пузыря - десять тысяч элуев, так?
   Сим растворяется, в комнате светлеет. Ваун  испуганно  смотрит  на  Тэма,
ожидая объяснений. Спейсер смотрит открыто и сильно, пугающе проницательно.
   - Преподаватель имеет двухдорожечный... Он может не только показывать, но
и  записывать.  Понимаешь?  Это  сделано  для  того,  чтобы  выявлять   всех
исключительных студентов. Содружество... правительство... большинство  стран
обладает оборудованием подобного рода. Просто они, похоже,  никак  не  могут
взяться и что-нибудь сделать с этой информацией, только и всего. Но пока  ты
учился, все о тебе записывалось в точности так, как было.
   Он улыбается, а Ваун чувствует приступ злобы из-за того, что не понимает.
   - Так тебя нашел Приор, Ваун, - нежно говорит Тэм.  -  Точно  так  же  он
нашел Тонга, Дайса и Прози. На это ушло много времени, и, конечно, он хорошо
все распространил, ты понимаешь... Не все его усилия  были  успешны,  и  ему
приходилось определять, какие были, а какие нет. Мы знаем,  что  он  получил
доступ к таким записям обучения во многих странах.
   Ваун ничего не слышал о Прози, который, наверное, был еще  одним  братом.
Но они ничего не знают о Радже!
   Тэм внимательно изучает Вауна, а потом говорит:
   - Итак, нам известно твое имя, твоя деревня и то,  что  ты  исчез  оттуда
двадцать пять дней назад, прямо после сцены,  которую  мы  тебе  только  что
показали. Кто пришел, Ваун? Дайс? Тонг?
   Ваун молчит.
   Тэм с минуту смотрит на него, а потом говорит:
   - Хорошо, оставим пока.  Посмотри  вот  это.  Он,  хмурясь,  манипулирует
кнопками.
   - Черт возьми, Тэм! - рявкает здоровый парень в дальнем  углу,  стонет  и
прижимает руку к ушибленной челюсти. - Мы впустую тратим время!  -  бормочет
он.
   - У меня наверху  есть  такая  штука,  которая  железоникелевый  астероид
разговорит.
   - Терпение, Йец, терпение. Ваун, известно ли тебе, что  ком  работает  на
радиоволнах? Над планетой жужжат миллионы посланий, как и над всеми  прочими
заселенными мирами. Иногда можно заглянуть в комы других людей, если повезет
или если ты подлец. Уловил?
   Ваун кивает, прежде чем успевает понять, что кивание - это тоже разговор,
а он пообещал себе не говорить ни за что.
   - Теоретически мы должны были бы  иметь  возможность  общаться  со  всеми
прочими мирами Империи - Пузыря. А практически это никогда не получается.
   Тэм заканчивает  наладку  прибора,  держит  палец  на  кнопке,  продолжая
говорить с Вауном, в то время как другой мужчина смотрит волком и молчит.
   - Слишком много  болтовни,  да  еще  все  Q-корабли,  существующие  среди
миллионов планет, вносят помехи. А радио отнимает время. Нужны  годы,  чтобы
сообщение дошло  из  одного  мира  в  другой.  Предполагается,  что  Патруль
поддерживает контакт. Ультийское главнокомандование обязано сообщать...
   - Тэм! - рычит тот, кого звать Йецер. Тэм не обращает на  него  внимания,
внимательно наблюдая за Вауном, как будто его ресницы могут выдать сигналы.
   - Я собираюсь показать тебе кусочек сигнала, перехваченный нами пару  лет
назад. Он пришел с планеты под названием  Авалон...  Слышал  о  такой?  Нет?
Уверен?
   Ну, не важно. Авалон в четырех элуях отсюда,  то  есть  все,  что  видно,
происходило шесть или семь лет назад, когда ты был совсем еще ребенком.
   Он прикасается к кнопке, ревет звук, заставляя Вауна закрыть руками уши и
отпрянуть. Неясный блеск заполняет комнату, полностью скрывая дальнюю  стену
и другого спейсера, и стулья позади него, будто здание разрубили пополам.
   Изображение в тысячу раз лучше, чем на общественном коме,  -  он  посреди
залитой cолнцем улицы, заполненной дымом.  Ревут  моторы,  грохочут  взрывы,
раздаются крики... и поверх всего этого девчонка выкрикивает слова,  которые
он не может разобрать. Деревья взрываются парами  пламени,  рушатся  здания,
кажется, что сама земля качается и качается. Нечто, напоминающее гигантского
жука, неясно вырисовывается в дыму, рушит стены, давит маленькие машины. Там
и здесь что-то вспыхивает. Ничто,  кажется,  не  имеет  никакого  смысла,  а
трясет так, что Вауну становится плохо. Он  озадаченно  смотрит  на  офицера
Тэма, который все еще смотрит не на дисплей, а на него.
   - Это, очевидно, война, - кричит Тэм сквозь шум. - Мы не знаем, кто с кем
воюет. Мы вообще ничего не знаем, только то, что была какая-то битва. Тем не
менее мы подозреваем, что в части этих больших машин за рулем - спейсеры.  А
теперь посмотри вот этот кусок.
   Сцена передвигается, как будто Ваун сам бежит, приближаясь  к  одному  из
разрушенных зданий, пылающему столь неистово,  что  ему  кажется,  он  может
почувствовать жар. Он приближается к  выбитому  окну,  в  проеме  появляется
человек - парень с обнаженной грудью пытается выбраться, пока не  изжарился;
его волосы горят, он визжит,  его  лицо  взрывается  малиновым  цветком.  Он
опрокидывается назад и исчезает из поля зрения.
   Дым милостиво скрывает все, сим исчезает, комната погружается во  тьму  и
суровую реальность. Ваун ошеломлен, у него звенит в ушах. Тэм откидывается в
кресле, задумчиво разглядывая его.
   Сердце мощно отстукивает ход времени.
   - Мы не понимаем, что говорится в комментарии. Грамматика машинам  не  по
зубам, но им кажется, что к нескольким словам удалось подобрать  ключ.  Улей
одно из них. Другое - Братство.
   Ваун надеется, что то, что он хочет сказать, отражается на его лице, -  а
он ничего вообще не хочет говорить. Сколько он способен выдержать? Как долго
способен он переносить пытки, если они начнут их? Ему  бы  хотелось  понять,
что скрывает Тэм за ненавистной бодрой улыбкой.
   - А этот парень в окне? Ты узнал его? Думаю, ты узнал, Ваун. Я знаю -  ты
узнал! Когда я в первый раз его увидел, это лицо мне показалось непостижимым
образом знакомым - как может быть, чтобы я узнал парня, погибшего много  лет
назад за много световых лет отсюда? Не понимаю. Я бы не  рискнул  ни  с  кем
делиться такой сумасшедшей идеей. Но был настолько взволнован, что  в  конце
концов запустил патрульные компьютеры определить, кто это такой.
   Ваун догадывается, каким был ответ.
   Улыбка Тэма исчезает во тьме.
   - Выяснилось, что это - Приор, коммодор  ультийского  главнокомандования,
приписанный к штабу адмиралиссимуса.
   Ваун продолжает молчать. Очевидно, ему просто довелось увидеть еще одного
из братьев. Умирающего.
   Тэм кладет ногу на ногу и отваливается назад  .в  кресле,  не  спуская  с
пленника глаз.
   - И мне известно, что из всех ультийских спейсеров лишь четверо  родились
в других мирах -  экипажи  Q-кораблей  обычно  пролетают  мимо  или  находят
какую-нибудь  работу  на  суше,  но  четверо  присоединились  к  ультийскому
главнокомандованию в разное время за  последнее  столетие.  Один  из  них  -
коммодор Приор, прибывший с Авалона на "Зеленых пастбищах". Но вряд  ли  это
он. Даже если радиоперехват был просто заново транслируемой старой историей,
это не мог быть он - ведь  когда  он  покинул  Авалон,  он  был  совсем  еще
ребенком... не говоря даже о том, что парень на этих кадрах  явно  погиб.  А
компьютеры утверждали, что это он!
   - И тогда офицер связи пришел ко мне, -  проворчал  тот,  которого  звали
Йецер, - и мы начали проверять коммодора Приора. Тайком.
   Ваун положил руки на колени и пристально уставился на допрашивающих.
   Холодные капельки нота струились по его ребрам.
   - Мы обнаружили, что он выполнял очень  любопытные  для  офицера  Патруля
задания, - мягко проговорил Тэм. - А когда мы  прокатились  по  тем  местам,
которые он посещал, стали вырисовываться очень любопытные схемы.
   Воцарилась тишина. "Он помещал детей на воспитание в хорошие дома?"
   Ваун  смотрит  вопросительно,  но  Тэм  помалкивает.  От  этой  тишины  и
разглядывания хочется закричать.
   После четырех дней мучений голос Вауна прозвучал неприятно даже для  него
самого, а подбородок задрожал:
   - Какие, сэр?
   Тэм одобрительно кивает, триумф загорается в его глазах.
   - Изнасилование, Ваун. Знаешь, что значит изнасиловать?
   Чувствуя себя неважно, Ваун кивает. - Закон  не  принимает  во  внимание,
пользовался он своим членом или, скажем, трубкой, Ваун. И с этической  точки
зрения это тоже роли не играет, как мне представляется. А  ты  думаешь,  это
имеет значение?
   Ваун отрицательно качает головой. "До той ночи с ней все было в порядке?"
   Тэм делает лицо.
   - Даже если это до  сих  пор  было  тебе  неизвестно,  теперь  ты  можешь
догадаться, Ваун. Яйцеклетка человека  крайне  мала,  практически  невидимо.
Пару дюжин в специальной упаковке, в которой они  заморожены,  скрыть  очень
легко. Он взошел на борт Q-корабля в  качестве  космонавта-стажера  Патруля.
Остальные  члены  экипажа  и  пассажиры   действовали   легально.   Он   был
единственным... таким... на  борту.  Это  же  очевидно,  что  целая  бригада
одинаковых  парней  нас  бы  заинтересовала,  посему  он  прибыл  в   полном
одиночестве. Мы думаем, что и среди  обычных  людей  у  него  тоже  не  было
сообщников. Эти кадры битвы, которые я только что тебе показал - они говорят
о том, что люди типа  Приора  не  пользуются  безусловной  популярностью  на
Авалоне, не так ли?
   Ваун кивает. Радж пару раз упоминал улей - здесь,  на  Ульте.  Но  он  не
говорил, где это, и казалось, что это просто тайное место. Где-то далеко.
   - Таким образом Приор тайно провез с собой на борту груз, а на  Q-корабле
члену экипажа что-то спрятать  -  это  очень  легко.  Он  привез  с  Авалона
замороженные яйцеклетки, одной из которых был ты. Он тайно провез их на Ульт
на шаттле. Но пронести с собой деньги  он  не  мог,  потому  что  на  каждой
планете более того, в каждой стране - пользуются своей валютой.  Он  мог  бы
попытаться пронести драгоценные камни  или  золото,  но  они  могли  вызвать
вопросы. Поэтому денег у него было немного, скорее всего их хватало лишь  на
то, чтобы арендовать холодильник, где можно было бы  хранить  тебя  и  твоих
братьев.
   Ваун  вздрогнул.  Тэм  подождал  немного,  пока  он  заговорит,  но,   не
дождавшись, продолжил.
   - Но деньги он заработал очень быстро. Он невероятно умен. Я сужу об этом
по его карьере, поскольку все медицинские данные о нем исчезли. И как только
он  мог  позволить  себе  немного  попутешествовать,  Ваун...  Искусственное
оплодотворение - занятие дорогостоящее;  возникнут  вопросы,  свидетели.  Он
прибег к дешевому, простому методу. К изнасилованию,  Ваун.  Он  нападал  на
женщин по ночам, Ваун. Он помещал яйцеклетки в живые инкубаторы.
   - Кукушка, - ядовито изрек Йецер.
   - Ты не единственный, кто нам известен! - Тэм потягивается  -  он  крайне
непоседлив. - У нас есть их фотографии, сделанные до того, как они  покинули
родной дом. Так же внезапно, как и ты.  Нет  смысла  их  тебе  показывать  -
разни