уничтожать любого нелегала на месте. Ладно, на первый раз прощается, хоть ты и не оправдал моих надежд.
     - Вы тоже не оправдали моих надежд. В отделе говорили, вы один способны пятерых вычислить! А тут - вместе с группой захвата только двоих, - Правильно говорили. Бывало и такое. Но ты вроде вообще ни одного не вычислил?
     - В следующий раз буду стрелять без предупреждения.
     - Не советую: затаскают по судам.
     - Ну вот: это нельзя, то не можно, а се вообще запрещено... - ворчит Юрчик. - Спасенная девушка, кстати, хотела бы отблагодарить своего спасителя.
     Просит познакомить, и не в вирте, а в реале.
     - Эта девушка - наверняка одинокая женщина сорока с лишним лет, прекрасно обеспеченная, лечилась от алкоголизма, замужем, без детей. Пыталась развлечься, но напоролась на сатанистов, была ими изнасилована и напугана, но еще больше испугалась огласки, потому и сбежала после освобождения. Пусть спит спокойно: никто ее не собирается вычислять. Улик и так предостаточно.
     - А вот и нет. Лет двадцати пяти, замужем не была, красавица. Насчет развлечься - да, было такое желание. Думаю, больше не возникнет.
     - Откуда ты все про нее знаешь? - Знаком с нею по вирту. Она меня, собственно, и предупредила о возможном групповом сеансе приема виртаина, перед тем как идти в клуб. Ей обещали увлекательное приключение с незабываемыми ощущениями. Она решила, что это - виртаин. Хотела понаблюдать за поведением наркоманов. Пробовать виртаин она, конечно, не стала бы, но боялась, что могут заставить, поэтому сказала обо всем мне. Так ты будешь знакомиться?
     - Нет. Я женат, а развлечься могу и в вирте, это безопаснее.
     - Тогда можно я представлюсь напарником ее спасителя? Спасителем уже не могу - засветился.
     - Можно.
     - Ты не будешь жалеть?
     - Я никогда не жалею о своих поступках.
     Юрчик выводит на экран наручного теркома портрет, показывает мне.
     - Смотри, какая красавица! Только я не скажу ей, что так опростоволосился, ладно? Навру, что мы вместе ее спасали...
     - Можешь сочинить, что специально вызвал огонь на себя. Операция ведь твоя, ты и спаситель. А я так, на подхвате был.
     Юрчик откровенно любуется изображением. Наверное, он не равнодушен к этой красивой, даже по меркам вирта, девушке.
     - Вообще-то она портрет для тебя передала. Но ты ведь не жалеешь?
     - Действительно красавица. Toп-модель, да?
     - С нее виртело "Клеопатра" делали.
     - Хорошие у тебя осведомители.
     - Она не осведомитель. Мы просто так... Дружим.
     - Не забудь на свадьбу позвать, друг! - усмехаюсь я.
     На моем лице - смесь восхищения красотой девушки, легкая грусть по поводу того, что я женат и уже не могу приударить за красоткой, и толика зависти к Юрчику, у которого с этим прототипом виртела "Клеопатра" может что-то быть. Или уже что-то есть? Тогда моя зависть должна быть чуточку сильнее.
     - Ладно, иди восстанавливайся. Завтра и послезавтра можешь не выходить.
     Считай, заработал два дня отпуска за удачно проведенную операцию.
     - В следующий раз буду осторожнее, - улавливает мою иронию Юрчик. - До свидания.
     - Счастливо.
     Ну вот, очередной трудовой день позади. Хотя нет, только треть дня. Я сегодня должен выполнить еще одно, довольно-таки деликатное поручение, а потом поработать с женой и, главное, дочерью. Не ошибиться бы, не ляпнуть лапушке чего лишнего. Говорят, дочь очень гордится своим КИ и именно по этому критерию оценивает всех окружающих. Не хотелось бы упасть в ее глазах...
     Выйдя из Управления, я обнаруживаю, что в реале, оказывается, идет дождь.
     Очень хорошо. Самое время выполнить поручение предка.
     Я сажусь в свое авто и еду на одно из немногих оставшихся в Москве кладбищ. Теперь в моде кремация, да и немудрено: на земле и для живых места не хватает, мертвым приходится потесниться. Но некоторые состоятельные люди предпочитают хоронить своих родственников по старинке.
     Я выхожу из авто, раскрываю зонт, вынимаю из багажника четыре пятилитровых пластиковых бутыли, укладываю их в две сумки и вхожу в гостеприимно распахнутые ворота. Расспросив вышедшего из сторожки сгорбленного старичка, довольно быстро нахожу восемьдесят первый участок. Здесь несколько свежих могил. Нужная мне уже не крайняя, хотя похоронили дистриба только три дня назад.
     Я внимательно осматриваюсь. Дождь усилился, вокруг нет ни души. Новая похоронная процессия тоже не наблюдается.
     Закрыв старомодный зонт с изогнутой ручкой, я втыкаю его в еще не осевшую могилу, нажимаю кнопку. Вскоре ручка зонтика меняет цвет. Навинтив на крюк пустую пластиковую бутыль, я поворачиваю ручку вокруг оси зонтика. В емкость льется густая темно-коричневая жидкость. Дождавшись, пока тара наполнится, я вращаю ручку в обратную сторону, снимаю с крюка бутыль, закручиваю крышечку и повторяю ту же самую операцию с тремя оставшимися емкостями. Пока они наполняются, я внимательно обозреваю окрестности. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь застал меня за столь странным занятием. Подумают черт знает что...
     По мере наполнения четвертой бутыли жидкость меняет свой цвет, и верхний слой ее, словно в коктейле "кровавая Мэри", получается почти прозрачным.
     Это значит, что я все сделал правильно.
     Подойдя к авто, я укладываю сумки в багажник, еще раз оглядываюсь. Никто не обратил на меня внимания? Кажется, никто.
     Дома, поцеловав жену и поздоровавшись с дочерью, я выливаю темно-коричневую, дурно пахнущую жидкость в ванну, включаю холодную воду, плотно закрываю дверь и топаю в детскую - доложить дочери о том, что только что проделал.
     - Ты хочешь с ним поговорить? - спрашивает она.
     - Да, прямо сейчас.
     - Я с тобой. И мама пусть послушает - ей это полезно.
     Когда мы заходим в гостевую ванную комнату, дистриб уже сидит на краю огромной розовой ракушки. Кран закрыт, на дне ванны блестит лужица - в канализацию стекают излишки воды. Дистриб только-только принял форму и даже не догадался стянуть с вешалки халат. Увидев жену и дочь, он изображает смущение, закрывает ладонями обильно поросший волосами пах, но, разглядев на обеих Знаки, опирается руками на край ванны-ракушки и счастливо улыбается.
     - Ну и как это понимать? - спрашивает он, еще не догадываясь, что здесь вопросы задает дочь.
     - Обыкновенно, - спокойно отвечаю я. Мой статус выше, я имел полное право вывести лысого толстяка из Функции. - Все прекрасно знают: давать виртаин в вирте категорически запрещено. И тем не менее твои распространители нарушили запрет. Вот и пришлось снять тебя с доски. Или ты хотел, чтобы через тебя вышли на лицензиата?
     - Я не дистриб, - огорошивает меня голый толстяк. - И никакого отношения к распространителям виртаина не имею - ни в реале, ни в вирте. Так что мне совершенно непонятно, за что меня вывели из Функции. Если бы я был обывателем - наверняка открыл бы рот.
     - Тогда что ты делал возле коттеджа установщика?
     - Выполнял работы по контракту. В интересах Функции я освоил следующую область деятельности: защита от несанкционированного прослушивания и наблюдения. Владелец коттеджа нанял меня за хорошие деньги проверить его жилище и сад; Что я и пытался сделать. Но обнаружил, что коттедж обложен, словно волчье логово, решил ретироваться во избежание нежелательного контакта с полицейскими, а тут ты...
     - М-да. Ошибочка вышла, - вынужден признать я. - А зачем ты начал стрелять?
     - Но ты же сам показал мне Знак Смерти! Твой статус выше, спорить не приходилось, да и времени на это не было. Вот я и дал повод себя убить.
     - Ничего страшного не произошло, - спокойно говорит дочь. - Логвин, показавший тебе Знак Смерти, выполняет очень важную функцию. Намного более важную, нежели освоение полезной профессии. Я бы рекомендовала в качестве компенсации предоставить ему двух-трехнедельный отпуск, - говорит дочь уже мне.
     - Поговори об этом со своим предком - я еще не уполномочена решать подобные вопросы. Думаю, руководство Функции пойдет вам навстречу, - А что потом? Заново входить в Функцию? - огорчается мнимый дистриб.
     - Я позабочусь о том, чтобы этот процесс прошел как можно быстрее и безболезненнее, - обещает дочь, -У вас будет та же профессия, единственное неудобство - придется поменять семью.
     - Семьи у меня не было. Жену вывели из Функции в прошлом году.
     - Тем лучше. Значит, вы получите отпуск и почти ничего не потеряете.
     Логвин, оформи ему краткосрочный отпуск, - приказывает дочь и вслед за женой выходит из ванной.
     Я приношу и укладываю в ванну чистую двадцатилитровую бутыль со снятой крышкой, деликатно выхожу. Вернувшись минут через десять, я обнаруживаю, что темная жидкость уже полностью всосалась в бутылку, занимая примерно четыре пятых объема и, в нарушение законов физики, не выливаясь из открытого резервуара. Повернув бутыль вертикально, я выношу отпускника в кладовку. Здесь я скармливаю ему два килограмма сахара, доливаю воду.
     Пусть бродит.
     Хотя дистриб и не заслужил этого.

Глава 9

     Я стремлюсь к своей цели, я иду своей дорогой... Пусть будет моя поступь их гибелью!
     Ф. Ницше. Так говорил Заратустра

     И был вечер, и было утро. И утром, при первых отблесках зари, родился мальчик. И стала эта заря началом нового мира...
     Д. Аймон. Подлинная история Виртуальности

     К предку я приезжаю вечером.
     Телекамера у ворот, тихо урча, долго сканирует мою машину и мою физиономию. Наконец ворота открываются, и я въезжаю на обширный участок.
     Оставив машину на специально отведенной для этого площадке, я иду к берегу реки и не ошибаюсь: предок, как обычно, сидит в шезлонге. На столике рядом с ним - мобильный терком с большим дисплеем, несколько бутылок с водой и блюдо с пищей. Предок, растекшись в шезлонге, созерцает небо, отражающееся в воде, сосновый бор на другом берегу реки справа, заливные луга слева, переходящие в поля, засеянные пшеницей. Предок, конечно, почувствовал мое присутствие, но головы не повернул - просто потому, что это нерационально. Здесь, на территории его виллы, действуют иные правила приличия и другие этические законы.
     Я тоже хотел бы когда-нибудь жить на такой вилле. Только не на берегу реки, а в горах. Но это право нужно заслужить самоотверженным служением Функции. Достижения мои уже достаточно велики, но вилла мне пока не по заслугам.
     - Храни тебя Первый!
     - И тебя храни. С чем пожаловал?
     Я, угнездившись во втором шезлонге, кратко рассказываю об инциденте, произошедшем возле особняка установщика виртаина.
     - У меня не было времени навести справки, - оправдываюсь я.
     - Не переживай. Я уже получил соответствующую информацию. Мнимый дистриб сам виноват. Это было его первое задание, справился он с ним неблестяще. Хорошо хоть, не стал противиться смерти. Он у тебя?
     - Да. И что с ним теперь делать? Дочь советует в порядке компенсации за немотивированный вывод из Функции дать ему три недели отпуска. Похлопочешь перед руководством?
     - Ну конечно! Пусть бродит. Мы подумаем, где его можно использовать.
     Закончив с неприятной частью разговора, мы начинаем обсуждать более важные дела. Предок, как всегда, немногословен. Говорит медленно, каждое слово весомо.
     - В вирте появился террорист.
     - Ну и что? Террористы в вирте появляются с регулярностью смены дня и ночи, примерно по паре за сутки. Это если не считать мелочи пузатой вроде пьяных подростков. А уж виртуальных самоубийств и вовсе происходит по десять на день. Скоро придется специальную службу заводить по уборке виртуальных трупов...
     - Об обычном террористе я не стал бы тревожиться. Дело гораздо серьезнее.
     Возможно, у них целая организация. Есть теоретики, есть хулиганы-практики, предсказывается день, когда наступит конец вирта. Винтерпол пока не понимает опасности и не видит связи между Кропоткиным, Заратустрой и стоящим, видимо, за тем и другим Террористом. Но мы уже сделали утечку информации.
     - О Кропоткине я наслышан, о Заратустре тоже знаю. Есть какая-то дополнительная информация о Террористе?
     - Есть. Завтра начальник Управления тебе все расскажет. Не будем тратить время на болтовню. Молчи и созерцай.
     Благодарно улыбнувшись предку, я поудобнее устраиваюсь в шезлонге.
     Облака плывут по небу неторопливо и безучастно. В воде, разбитые рябью на тысячи фрагментов, волнуются их отражения. На противоположном берегу колышутся кроны деревьев. Они живые, но вместе с тем вполне органично вписываются в пейзаж. И даже птицы, мелкие птахи, щебечущие среди листвы живой изгороди, отделяющей участок предка от соседних, не слишком раздражают. Земля - чудесная экосистема. Здесь вполне можно было бы жить, если бы обыватели не испохабили, не загадили, не обезобразили все, до чего только могли дотянуться их жадные и ленивые руки. Ради комфорта и развлечений люди готовы на все. И хотя созданный нами вирт весьма хрупок и пока еще действительно может быть разрушен даже террористом-одиночкой, реал ненамного прочнее, ненамного устойчивее. И если вирт будет разрушен, если миллионы виртлян вернутся в реал, он тоже не выдержит давления жаждущих комфорта и развлечений людей. Так что, храня Виртуальность, мы вместе с тем храним и реальность. И если бы не мы.,.
     Предок, расслабившийся в соседнем кресле, совершенно неподвижен.
     Интересно, о чем он думает? Когда-то мы были с ним одним целым. И даже после разделения (о, как чудесно это было! как я хочу еще раз испытать это ни с чем не сравнимое наслаждение!) еще долгое время я мог почти безошибочно угадывать настроение и даже мысли предка. Но время шло, у каждого из нас началась своя отдельная жизнь, со своими задачами, радостями и огорчениями, и вот теперь наше родство подтверждается только тем, что мы можем связываться по Т-каналу. Но сейчас этот канал закрыт - да и глупо было бы тратить немаленькую в общем-то энергию на его поддержание, если для обмена инфо достаточно самой что ни на есть примитивной речи.
     Я люблю вот так сидеть рядом с предком и думать ни о чем. Я испытываю странное чувство защищенности, хотя мой КА оказался несколько выше, чем у предка. Это - результат воздействия мутирующего фактора накануне и во время деления. И хорошо, что этот фактор сработал в нужную сторону. Потому что случись иначе - меня сейчас просто не было бы на белом свете, ни в реале, ни тем более в вирте. Парадокс: появись особь пусть даже с меньшим, чем у меня, КА в другой, слабой Линии, эту особь вполне могли бы сохранить - ради продолжения Линии. Как ни странно, как ни парадоксально, но именно такой отбор оказывается рациональным. Потому что, не исключено, именно на этой, казалось бы, бесперспективной Линии очередная мутация может дать гения с высочайшим А-коэффициентом. А вот на регрессирующей ветви вероятность такого гораздо меньше. Настолько меньше, что сохранение регрессирующих особей считается - в данных конкретных условиях - нерациональным. Как хорошо, что наша Линия оказалась прогрессирующей, что я не попал под безжалостный взмах бритвы рацио...
     Оживает мобильный терком. Предок переводит на него взгляд, до этого безучастно скользивший по отражению облаков в воде, произносит стандартное:
     "Слушаю!"
     Я поспешно поднимаюсь, делаю прощальный жест. Предок в ответ поднимает руку, я быстро иду к машине.
     Во многой мудрости много печали. Не нужно знать больше, чем необходимо для выполнения своей части Функции. Это нерационально. Потому что всегда есть опасность утечки информации, а ради предотвращения даже ничтожного шанса на утечку с любым из нас могут сделать то, что я недавно сделал с дистрибом. И тогда, после отпуска, все придется начинать сначала. В другой семье, выполняя совершенно другую функцию. Будешь много знать - снова станешь молодым. А что может быть менее рациональным, чем снова стать молодым?
     До автострады я добираюсь минут за двадцать. По ней, как обычно, катят в обе стороны в основном грузовые авто - маленькие, средние, большие и огромные.
     Легковых машин типа моего "мерседеса" совсем немного. Зачем ехать куда-то на деловую встречу, если проще и дешевле ее провести в виртуальности? Зачем покидать дачу, если в воскресенье вечером вовсе даже не обязательно возвращаться в Москву? Гораздо рациональнее зайти в свой виртуальный офис не из московской квартиры в кишащем бомжами и проститутками Медведкове, а все с той же уютной и комфортной дачи. Необходимые для жизни продукты и прочие товары можно купить в виртуальном магазине, и заказ будет доставлен точно по адресу и точно в срок одним из таких вот грузовичков. Правда, если вы работаете в реале, рабочим или инженером на заводе, тогда дело другое. Тогда вам место в многоэтажке среди других таких же неудачников, не успевших или не сумевших занять место под виртуальным солнцем.
     Одна из немногих легковушек, серебристая "Волга", привлекает мое внимание.
     Да и немудрено: вначале она пристраивается вплотную за моим "мерсом", потом ни с того ни с сего начинает сигналить и мигать фарами. Через зеркало заднего вида я отчетливо вижу, как сидящий рядом с водителем юноша делает непристойный жест, явно адресуя его мне. Оно и неудивительно: чужое благополучие всегда вызывает у обывателей чувство зависти и раздражения. Они едут на народной "Волге", я - на престижном "мерсе". Они живут в панельных многоэтажках застройки конца прошлого века, я - в удобном каркасно-кирпичном доме, они пьют водку, я - дорогой коньяк. Поводов для раздражения, зависти и даже ненависти предостаточно.
     Сделав вид, что ничего не заметил, я увеличиваю скорость, обхожу несколько грузовичков, грузовиков и пару фур, снова перемещаюсь в правый ряд.
     "Волга" немедленно пристраивается вслед за мною. Ах да, у нее роллс-ройсовский двигатель, по-своему она даже престижна, эта колымага. И просто так я от нее вряд ли отделаюсь. Но и причины вызывать блюстителей порядка у меня нет. Непристойный жест на повод для задержания никак не тянет.
     Я еще раз ухожу в отрыв, пытаюсь затеряться среди грузовиков.
     Преследователи вновь пристраиваются мне в хвост. Теперь непристойные жесты показывают четверо пассажиров, все - молодые здоровые бугаи, по которым ярмо плачет.
     Я по-прежнему не реагирую. Зачем? Это было бы нерационально.
     "Волга" набирает скорость, обходит меня и исчезает за идущей впереди фурой.
     Выдержка - чертовски рациональное качество.
     Однако на этот раз выдержка мне не помогла. Впереди просто был пост дорожной инспекции. Едва я миновал его, "Волга" снова появилась на автостраде - на этот раз прямо передо мной.
     Я пытаюсь ее обойти, но дорожные хулиганы начинают прыгать из ряда в ряд, не давая себя обогнать. Тогда я съезжаю на обочину и останавливаюсь.
     Водитель "Волги" не сразу реагирует на мой маневр и тормозит метрах в ста впереди. Однако сразу же дает задний ход и, сигналя и мигая габаритными огнями, быстро сокращает расстояние.
     Я переключаю скорость, выворачиваю руль, нажимаю на педаль газа. Сейчас мы разминемся на встречных курсах, и пока они, с их замедленной реакцией, спохватятся и снова вернутся на трассу, я уже буду где-нибудь на окраинах Москвы.
     Однако разминуться с ними мне не удается: в самый последний момент "Волга" круто берет вправо, система безопасности "мерса" не успевает отработать этот дикий, не предусмотренный никакими инструкциями маневр, и автомобили сталкиваются.
     Естественно, в "мерсе" срабатывают, ремни и подушка безопасности. Я на несколько секунд оказываюсь зажатым между спинкой сиденья и подушкой, уберегшей мою грудную клетку от удара о руль. И этих секунд оказывается достаточно для того, чтобы хулиганы, выскочив из "Волги", словно чертики из табакерки, подбежали к моей машине. У них, конечно же, система безопасности была отключена, а потому никакие ремни и подушки не сработали; они получили ушибы и синяки, но это их только разъярило.
     У машин высшего класса, если срабатывают подушки, одновременно приоткрываются двери - чтобы не заклинило. Так что через пару секунд меня выдергивают из щели между под