заменяет взгляд ладонью, скользит ею вниз, на пару секунд останавливает ладонь на лобке, не удерживается от соблазна просунуть ее между бедер, но после того, как я их плотно сжимаю, разочарованно отводит от моего тела взгляд и убирает ладонь.
     - Так? - спрашивает она.
     Молодец, не упускает ни единой возможности потренироваться.
     - Отлично. Реакция на отказ - великолепная. А сейчас извини, я занят.
     Вернувшись в кабинет, я принимаю свою привычную форму, одеваюсь и... звоню Клеопатре.
     - Дорогая, мне очень нужна твоя помощь.
     - Я все еще в Москве. Мы могли бы встретиться прямо сейчас, в моем номере, и я оказала бы тебе всю необходимую помощь. Например, неотложную сексуальную.
     - Дорогая, у меня совершенно нет времени...
     - Хотя я в такой помощи, судя по всему, нуждаюсь больше. У меня ведь нет жены под боком, - заводится Клеопатра.
     - Пожалуйста, помоги мне.
     Наконец черты лица девушки смягчаются.
     - А ты не будешь просить меня встречаться с Заратустрой? - спрашивает она, приподнимая бровь.
     Может, потому у меня ничего не получилось с ее формой, что я бровь не приподнимал? Да нет, дело не в этом. Просто она красива не только внешней, но и внутренней красотой. А сымитировать внутреннюю красоту гораздо сложнее, чем внешнюю. Во всяком случае, нужен для этого не один час и даже не один день. За то время, которое мог бы потратить на это дело я, даже внутреннюю красоту павлина не сымитируешь.
     - Именно об этом я и хочу тебя попросить. Мне очень нужна твоя помощь, понимаешь? Вопрос жизни и смерти!
     - Вопрос любви - главнее, - изрекает Клеопатра.
     - Ну пожалуйста, - прошу я, делая вид, что не услышал эту глупость.
     - Только при условии, что мне не придется ложиться с ним в постель, - вздохнув, соглашается Клео.
     Еще одна глупость. Самки обывателей особенно нерациональны.
     - Надеюсь, не придется. Но соблазнить ты его должна именно этим предложением.
     - Я сейчас обижусь и отключусь, - хмурится Клеопатра.
     - Это не значит, что ты должна лечь с ним в постель! - поспешно исправляю я ошибку. - Достаточно просто пообещать. Пойми, в сложившейся ситуации все средства хороши. Ну пожалуйста!
     - Ладно, не скули. Позвони мне через десять минут. Я скажу, где и когда я встречаюсь с Заратустрой.
     Уф! Наконец-то!
     Десять минут тянутся словно десять часов. И это для меня, всегда и во всем действующего предельно рационально, без ненужных эмоций!
     - Заратустра сказал, что в ближайшие три дня у него очень много работы, поэтому встретиться со мной он не сможет! - торжествующе, как мне кажется, сообщает Клеопатра. И эти нотки торжества в ее голосе лучше всякого полиграфа убеждают меня в том, что она не лжет. Действительно звонила, действительно предлагала встретиться.
     Слишком много работы... Понятно какой. Идут последние приготовления к разрушению вирта. У меня тоже слишком много работы: мне вирт нужно спасти - во что бы то ни стало.
     - Он в Москве или нет, не знаешь?
     - В Москве. Если улучит для меня хоть полчаса - непременно позвонит и примчится, но это маловероятно.
     Ну и какой образ действий будет в данной ситуации самым рациональным?
     - Вот что, Клеопатра... Завтра я тебя украду, сымитирую похищение. После этого ты должна попросить помощи у Заратустры. Думаю, он не оставит в беде девушку, к которой неравнодушен. Задача ясна?
     - Совершенно не ясна. Тебе не кажется, что от всего этого начинает смердить чем-то очень непорядочным? Воспользоваться благородством пусть даже и нарушителя каких-то там законов Хартии ради того, чтобы посадить его в тюрьму... И к тому же заставлять делать это женщину, которая влюблена в тебя самого... Да, я люблю тебя! Но, боюсь, очень скоро мое чувство угаснет. А жаль.
     Сейчас так трудно найти настоящего мужчину...
     Клеопатра отключается.
     Несколько минут я размышляю. План, который я только что разработал, не просто рационален, но - гениально рационален. К сожалению, на его пути встала иррациональность женщины. Я, не учтя эту извечную иррациональность, присущую очень многим обывателям, движимым половым инстинктом (кстати, именно на предполагаемой нерациональности Заратустры и был основан мой план), сделал грубую ошибку. А самое рациональное, когда делаешь ошибку, - немедленно ее исправить.
     - Это опять я, Клео, - повинно склоняю я голову. - Прости, я действительно делаю что-то не то. Меня так затуркала работа, видишь, даже грубые этические ошибки начал делать. Я хочу загладить свою вину. Давай встретимся прямо сейчас?
     - Вообще-то я уже начала паковать вещи, - сухо отвечает Клеопатра и, отойдя в глубь комнаты, позволяет мне убедиться: действительно, на краю постели лежит открытый чемодан, в который комом свалены платья и белье, рядом - еще один. Я даже узнаю блузку, которую Клеопатра так долго не позволяла с себя снять.
     - Но если ты немедленно приедешь и попытаешься загладить свою вину...
     Только учти, тебе придется очень долго и очень нежно меня гладить. И целовать тоже! - грозно сводит брови Клеопатра.
     - Все что прикажешь, царица моего сердца!
     Надев плащ - вечер теплый, но так нужно; надеюсь, я не привлеку особенного внимания, - я ловлю такси и называю кибшоферу адрес:
     - Центр, гостиница "Метрополь".
     - Три рубля восемьдесят две копейки, - мгновенно рассчитывает он стоимость проезда. Я сую под сенсор браслет кома.
     - Разрешаю снять три рубля восемьдесят две копейки и перечислить их на счет таксопарка.
     Через двадцать пять минут я уже стою перед номером Клеопатры.
     Несколько минут уходит на трансформацию.
     Еще две минуты я выжидаю - по коридору прошла какая-то пара; ему лет двадцать, ей за шестьдесят, прежде чем войти в номер, они долго взасос целуются на пороге, не обращая на меня внимания. Естественно, свечение я еще не включил.
     Слишком много оно требует энергии, это свечение, да и не стоит привлекать к себе внимание.
     Наконец, почти мгновенно сняв плащ, постучав, а потом бросив плащ поверх сумки и отпихнув ее ногой в сторону от двери - вы хоть раз видели ангела с сумой в руках? - я включаю свечение на полную катушку.
     Открыв дверь, Клеопатра зажмуривает глаза и отшатывается. Я проскальзываю в образовавшуюся щель, стараясь не задеть Клеопатру ни руками, ни крыльями, и захлопываю дверь.
     - Не пугайся, Клеопатра, - говорю я небесным голосом. - Я не причиню тебе зла. Знаешь ли ты, кто перед тобой?
     Опешившая Клеопатра плохо соображает, что происходит.
     - Силы небесные! - говорит она.
     - Правильно! Я - ангел чина Силы. Есть еще Престолы, Светы и прочие.
     Сжав руки пред грудью, Клеопатра медленно отступает в глубь комнаты. Как будто от сил небесных можно укрыться или спрятаться.
     - Я... Вы... - растерянно лепечет она. От былой самоуверенности Клеопатры - а красивая девушка просто не может не быть самоуверенной, глупые мужчины своими восхищенными взглядами и предельно неразумными поступками делают ее такой, - не осталось и следа.
     - Я послан предупредить тебя. Тебе угрожает опасность. И тот, кого ты любишь, не сможет прийти тебе на помощь. Логвин нам нужен для других целей, на его невнимание к тебе не обижайся - он действительно очень занят. Спасти тебя может только тот, кто любит тебя и кого ты знаешь как Заратустру. Только он. Ты все поняла, раба Божия?
     - Все, ангел... сила небесная...
     - Можешь звать меня просто Ангел. Впрочем, прощай.
     Я, не поворачиваясь к Клеопатре спиной, медленно отступаю к двери. Она, сжав ладони перед грудью, не спускает с меня испуганно-восторженного взгляда.
     Хоть бы в коридоре никого не было. Начнется потом паломничество верующих в гостиницу, где горничная видела ангела. У меня, соответственно, начнутся крупные неприятности. Чудеса должны быть строго локальными и тщательно контролируемыми. Причем непременно - с устранением очевидцев. Не стоит подпитывать архетипы. Слишком много энергии мы потратили на их уничтожение.
     Потому столь сурово наше отношение к свидетелям чудес.
     К счастью, в коридоре никого не оказывается. Захлопнув дверь, я первым делом гашу свечение, набрасываю плащ и спешу прочь от номера Клеопатры, на ходу принимая привычную форму.
     Выйдя из "Метрополя", я ловлю такси, мчусь домой и, едва переступив порог кабинета, начинаю трансформу головы. Только головы - остальные части тела на экране видны не будут.
     Убедившись перед зеркалом, что козлино-человеческая морда производит должное впечатление, я вызваниваю одного из сатанистов. Видео пока отключено.
     Во-первых, нужно беречь нервы обывателей, во-вторых, могут быть случайные свидетели. Их по возможности следует избегать - меньше потом возни с устранением.
     - Это мессир, - говорю я загробным голосом, едва лицо сатаниста появляется на экране. - Мне нужна ваша помощь. Ты один? И где?
     - С другом, вы его знаете, в общежитии. Пиво пьем.
     Я включаю передающую камеру, с удовольствием наблюдаю, как мои адепты, расплескивая пиво, поспешно ставят кружки - наверняка украденные в ближайшем пивном баре - на стол.
     - Слушайте меня внимательно. Завтра вы возьмете напрокат машину, подъедете в гараж, адрес которого я вам сейчас дам, и его владелец продаст вам шашечки на крышу, чтобы вы могли на время превратить машину в такси. Все необходимые средства я сейчас перечислю на ваши счета. Вы дождетесь, пока из гостиницы выйдет девушка, фото которой я вам покажу, посадите ее якобы в такси и повезете по Волоколамскому шоссе через Митино и дальше, до ближайшего леса. Здесь вы должны принести ее в жертву, но уже не в вирте, а в реале. Приказы человека, фотографию которого я вам сейчас покажу, вы должны выполнять так же беспрекословно, как мои. Смотрите и запоминайте! Это девушка... А это мой представитель, ваш прямой и безусловный командир.
     Все должно быть натурально. Сатанисты должны по-настоящему взяться за дело. Клеопатра должна быть по-настоящему испугана.
     - Вам все понятно? Повторите!
     Мои подопечные бубнят задание, спеша и поправляя друг друга.
     - У вас нет каких-то глупых сомнений? Вы все сделаете, как я вам повелел?
     - Не сомневайся, гражданин начальник! - выдает старший из сатанистов свое уголовное прошлое.
     - Учтите, не справитесь с заданием - пойдете в пекло не как вертухаи, а как обычные грешники. Тюрьма по сравнению с адом - рай! И быть вертухаем в аду - тоже рай. Но вначале, если все сделаете как надо, будете раевать на Земле. По пол-лимона на нос - хватит для развлечений?
     - Хватит, мессир, хватит!
     - И последнее. Мой человек, фото которого я вам показал, может круто изменить план. Слушайтесь его, как меня. Он знает, что делает. И если скажет вам "Умрите!" - сделайте это немедленно и с радостью. Все понятно?
     - Все, - хором отвечают горе-сатанисты.
     Неужели они поверили, что получат по пол-лимона? Не ужели не догадываются, что умереть после выполнения задания, причем вряд ли с радостью, - это единственное, что им светит? .
     Впрочем, не единственное. Еще их ждет обывательский ад...
     Отключив ком, я устало провожу ладонью по лбу, вытирая несуществующий пот.
     Кажется, я предусмотрел все. Единственное тонкое место в моем плане - отсутствие Заратустры в Москве и окрестностях. Тогда он приедет не сам, а пришлет своего самого надежного, а значит, и самого информированного друга. Что тоже неплохо, хотя и не так хорошо, как если бы Заратустра-оригинал приехал сам. Но, судя по словам Клеопатры, Заратустра все же в Москве.
     Поначалу, завершая разработку плана, я опасался еще одной неприятности. А что, если Заратустра, вместо того чтобы приехать спасать Клеопатру, просто вызовет полицию? Но потом я понял: как бы Заратустра ни был занят, если он в Москве - примчится спасать девушку сам. Обыватели так любят выглядеть героями, особенно в глазах любимых женщин...

Глава 22

     Когда выдают они себя за мудрых, меня знобит от мелких изречений и истин их; часто от мудрости их идет запах, как будто она исходит из болота; и поистине, я слышал уже, как лягушка квакала в ней!
     Ф.Ницше. Так говорил Заратустра

     ...Тогда мальчик поступил по-другому. Он знал, что эмоциональный ум работает намного быстрее ума физического, и воспользовался этим. В новой версии Игры время текло в тысячу раз быстрее, чем в жизни, за один месяц реальности можно было прожить целую жизнь в виртуальности...
     Д. Аймон. Подлинная история Виртуальности

     Утром, проходя мимо единственного корпуса Управления, доступного для посторонних - того самого, в котором вчера Кирилл лично проводил допрос, - я обнаруживаю того самого юношу, под личиной которого накануне пытался проникнуть в страну Беловодье. Горе-Заратустра пытается войти в здание, охранник, естественно, его не пускает.
     - Пропустите! Мне очень нужно! - требует юноша.
     - Вначале получите пропуск.
     - Мне его не выписывают! Говорят, что вначале меня кто-то должен вызвать!
     - Правильно говорят. Если вас никто не вызвал повесткой или просто через терком, значит, вы здесь никому не нужны! - вразумляет юношу охранник.
     Я пытаюсь незаметно проскочить мимо, но юноша меня узнает и загораживает дорогу.
     - Вы! Это все вы! - обрушивается он на меня.
     - Насчет вы - согласен, это действительно я, - очень ласково, как душевнобольному, говорю я. - Но я - далеко не все, к сожалению. В мире существует множество вещей и людей, не вмещающихся в меня. Какой смысл вы вкладываете в слово "это", мне и вовсе непонятно.
     Но Заратустра тонкого юмора не понимает.
     - Что вы сделали с моим виртелом! Я не могу попасть в Беловодье! - всхлипывает юноша и становится похож на мокрого кота.
     Фу, как некрасиво. Эмоции - вещь вообще нерациональная, эмоция отчаяния - фактор абсолютно отрицательный.
     Разве может эффективно действовать всхлипывающий мужчина?
     - Вчера я вернул ваше виртело соответствующим работникам Управления в целости и сохранности. Думаю, вы сами, еще вчера, поддавшись ложному чувству дружбы, сделали что-то такое, из-за чего я не смог попасть в страну Беловодье.
     А теперь пришли сюда, чтобы отвести от себя подозрения в пособничестве террористам.
     - Я ничего такого не делал! И Заратустра - не террорист!
     - Мы разберемся, кто он такой. А сейчас позвольте мне пройти.
     Едва заметным движением головы я призываю на помощь охранника. Юноша пытается меня ударить, охранник перехватывает и заламывает ему руку.
     - Отпустите меня! Гады! Из-за вас меня считают предателем! - кричит юноша мне вслед. Но я не обращаю на истерика внимания. Понятие "предатель" - сугубо человеческое и совершенно бессмысленное. В любой ситуации нужно действовать предельно рационально и всеми имеющимися в распоряжении средствами добиваться достижения поставленной цели. В свете этой элементарной, тривиальнейшей максимы тают и исчезают, словно утренний туман под лучами летнего солнца, все уродливые химеры - честь, достоинство, предательство, верность, подлость, благородство, непорядочность, великодушие... Мне стоило большого труда разобраться в этих людских предрассудках. Зато теперь я могу довольно эффективно на них играть, извлекая максимальную пользу для себя и Функции.
     Чиркнув по сенсору пропуском и приложив к сенсору стража большой палец, я прохожу мимо охранника в главный корпус Управления, поднимаюсь на второй этаж.
     Итак, попытка посмотреть виртуальными глазами юноши, что делается в Беловодье, не удалась. Но сегодня в своей гостиной должен появиться Кропоткин.
     Кроме того, не исключено, что ночью удалось захватить еще какого-нибудь Заратустру. Управление перешло на круглосуточный режим работы, шутки в сторону.
     Вечером я попробую поймать Заратустру на живца-Клеопатру, но делать все ставки на одну лошадь нерационально. Если хочешь достичь какой-то важной на данном этапе цели, следует использовать для этого все возможности, все средства, все силы и всех идиотов, которые готовы тебе помогать.
     Что я и делаю.
     Первым делом я захожу в кабинет Кирилла Семеновича. В отличие от нас начальник Управления в вирт практически не ходит, поэтому в его кабинете нет ни стандартного столика с разноцветными сторонами и стульями, ни терминала вирта, а середину кабинета, основное поле деятельности всякого виртлянина, занимает длинный стол для совещаний.
     - Можно, Кирилл?
     - Заходи. Пойманный вчера Зартустра...
     - Не смог попасть в Беловодье. И мы не получили никакой новой информации.
     - Ты откуда знаешь?
     - Он перед Управлением сшивается. Переживает из-за того, что Заратустра-исходник посчитал его предателем.
     Кирилл стискивает зубы. Я знаю, он всегда переживает, когда ради благополучия вирта приходится жертвовать некоторыми предрассудками, носящими у обывателей название "этические нормы". Не понимает, что любые нормы и законы нужны для того, чтобы, нарушив их быстрее соперников, кратчайшим путем достичь намеченной цели.
     - А что с другими Заратустрами?
     - За прошедшие почти полтора суток ни один из Заратустр в вирте не появился.
     - А страна Беловодье скорее всего закрыта не только для юноши, который плачет под дверями Управления, но и для всех. Есть еще Кропоткин. Через час он должен появиться в своей гостиной.
     - Думаю, не появится. Они все ушли из вирта.
     - Так вода отступает от берега перед тем, как обрушиться на него в виде цунами.
     - Вот-вот. Не нравится мне это затишье, совсем не нравится.
     - Буря! Скоро грянет буря!
     Кирилл смотрит на меня удивленно-подозрительно.
     - Цитата из какого-то стихотворения. Не помню чьего.
     - И что будем делать?
     - Работать. А что нам еще остается?
     - Да ничего в общем-то. Есть какие-то идеи?
     - И даже наработки. Сегодня вечером я попробую поймать Заратустру на живца.
     - Вечером может быть уже поздно. Судя по некоторым данным, атака на вирт будет произведена сегодня в полночь по Гринвичу.
     - Откуда такие сведения?
     - От осведомителя.
     - У тебя тоже такие есть?
     - Нет. Мне по должности уже можно не заниматься этим грязным делом.
     Я пожимаю плечами. Ну что за детский сад? И это начальник Управления! Под угрозой само существование вирта, а он про какие-то грязные дела талдычит.
     - Я бы тоже с удовольствием отказался от услуг своих агентов. Но, боюсь, очень скоро меня из Управления попросили бы. Такова диалектика.
     - Вот за это я ее и не люблю.
     Непонятно, как Кирилл с такими взглядами добился должности начальника Управления. Нонсенс какой-то. Такое только у обывателей возможно. Впрочем, наверняка он в критические моменты действовал не в соответствии со своими странными убеждениями, а так, как нужно для дела. Другого объяснения я не нахожу. Да его и быть не может.
     Пожелав шефу удачи, я покидаю кабинет и быстро иду в свой отдел.
     Здесь царит уныние. Ребята так и не оправились после вчерашнего - позорного! - изгнания из страны Заратустры.
     Новых идей у них, конечно же, нет. И Заратустр в вирте - тоже нет.
     - А где Юрчик?
     - Неизвестно. Он же у нас свободный охотник, - Хмурится Аверьян Никанорович. Ревнует, что не ему, а Юрчику я предоставил свободный график. Но мне, во-первых, нужно было посмотреть Юрчика в деле, во-вторых, сразу поставить его на место. Чего я и достиг на улице Клубной. Жаль только, дистриба убил Авер, а не Юрчик. Ну да ничего, если вирт выстоит, я его еще окорочу, и не раз.
     Если выстоит...
     - Но он хоть в вирте?
     - Вообще на работу не вышел.
     - И не звонил?
     - Нет.
     - Придет - пусть напишет объяснительную. Это должно Авера несколько утешить.
     - Ни Заратустр, ни Кропоткина в вирте нет. Так?
     - Так, - чуть ли не сквозь зубы подтверждает Ларион Установим. Еще бы.
     Именно ему я поручал работать по Заратустрам, и каков результат? Нулевой.
     - Тогда что вы все здесь делаете?
     - Ждем сообщений от осведомителей, срабатываний сторожков...
     - У моря погоды. Все эти сигналы транслируются и в вирт. Изнут