ргал.
    - Да так уж. Даже Фукуда.
    - А сколько сейчас времени?
    - День давно.
    - Ч-черт!..
    Он вскочил с койки, и медотсек поплыл у него перед глазами. Молот в
голове ухнул  так, что  едва  не  свалил  с  ног.  Стефан  ухватился  за
Маргарет.
    - Ну-ка ляг! Кому сказала!
    - Уйди!..
    Одежду. Обувь.  "Махер". Он им покажет собрание! Торф! Каждый день,
каждый час  - торф!  Ворошить болото,  таскать и  таскать  бурую  жидкую
грязь, сушить,  жечь в  топке, скармливать синтезатору - иначе просто не
выжить. Работать...  не обращая  внимания ни  на что:  ни на лень, ни на
усталость, ни  на остервенелую  боль в голове и кишках. Они сошли с ума,
коли  перестали   понимать  очевидное.  Их  надо  заставить.  Наказывать
нерадивых - без этого тоже не выжить...
    - Где китель? - прохрипел он.
    - В стирке. Робу вот возьми.
    Стефана качнуло. Вспышка боли в животе заставила согнуться пополам.
    - Убедился?  Тебе лежать  надо, а  мне идти.  Джекоб с  утра  прямо
криком кричит.
    - Ты  вот что... - Стефан через силу выпрямился. - Ты мне коли все,
что хочешь, а только я должен ходить. Я с тобой не шучу. Поняла?
    - Чего уж тут не понять. А лучше бы лег.
    - Коли!
    Маргарет отступила на шаг, смотрела с участием.
    - Ну? - крикнул Стефан. - Что?!
    - Я тебе главного не сказала... Питер вернулся.

                                   29
    Трудно уже  было вспомнить,  кто, когда и зачем пролил в этом месте
некую зловредную  химию, по  указанию ли  Бруно Лоренца это было сделано
(непонятно, для  чего отцу понадобились такого рода эксперименты) или по
чьей-то бестолковости  либо халатности  (тогда почему в бортовом журнале
нет записи  о взыскании?), но на полоске тощей земли между новым навесом
для торфа  и старой  кузницей никогда  не росло  ни  клейкой  травы,  ни
лишайника, и  именно поэтому  пришлось отказаться  от мысли  развести на
лысом пятачке  огород. Еще труднее было понять, почему это место исстари
было облюбовано  для проведения  народных собраний  - в тех, разумеется,
случаях, когда  по причине  зимних дождей их не приходилось переносить в
утробу корабля.  Так или  иначе, собирались  здесь -  и узнать  норму на
текущий день,  и выслушать  очередную филиппику  Маргарет против плохого
мытья рук  и посуды,  а иногда  и вякнуть  что-нибудь вразрез. Илья даже
сколотил скамеечку  на  краю  пятачка,  причем  во  внерабочее  время  -
числился за ним такой подвиг.
    Сейчас на  скамеечке сидел  Йорис и лелеял распухшую ногу. Выглядел
он скверно  - одни  огромные глаза, как на иконе, - и временами надрывно
кашлял, сплевывая  мокроту. К  нему устремилась  Маргарет  и  немедленно
принялась мять колено. Йорис взвыл. Перебинтованный Дэйв угрюмо держался
в стороне,  на него больше не обращали внимания, выпустив вчерашний пар.
Коренастую Веру  застила толпа, слышался только ее голос, повествующий о
каком-то катамаране,  зато Питер был - вот он! - дочерна загорелый кумир
с обтянутыми  торчащими скулами и свалявшимися в грязный ком волосами, а
все равно  - красавец.  Что ему  сделается... И  Секс-петарда,  конечно,
рядом.
    Вернувшийся-таки Питер Пунн... Прежде - было время! - близкий друг,
понятный  насквозь.   Позже  -  увертливый,  многослойный,  как  фанера,
непонятный и  непредсказуемый. Еще  позже -  снова понятный насквозь, но
уже не друг.
    При появлении Стефана все стихло.
    - Рад  приветствовать в  лагере,- сказал  Стефан.  -  Поздравляю  с
возвращением.
    - Спасибо. Тронут. - В голосе Питера прозвучала ирония.
    - Что  живы -  вижу,- сухо сказал Стефан. - Что не вполне здоровы -
тоже вижу. Калечишь людей, Пунн.
    Питер пристально вглядывался в его лицо. Зеленое, наверное, подумал
Стефан.
    - По-моему, кое у кого со здоровьем не лучше...
    - Маргарет!  - Стефан  решил не принимать замечание на свой счет. -
Как там?
    Маргарет откинула волосы на плечо.
    - Нога-то  заживет. Температура  высокая, и кашель мне не нравится.
Боюсь, как бы не пневмония. Его в постель надо.
    - Никакая  у меня  не пневмония!  - завопил  Йорис. -  Обыкновенная
простуда, только  и всего.  Никуда я отсюда не пойду! - Он раскашлялся и
кашлял долго.
    - Лодку, конечно, совсем доломали? - осведомился Стефан.
    - Еще чего! Киль поменяем, днище выправим.
    - Очень хорошо. Но только не "выправим", а "выправлю". Людей я тебе
на это не дам.
    - А я разве просил? - удивился Питер.
    - Тем лучше. Сегодня отдыхай. Вечером сделаешь доклад о результатах
экспедиции.
    - Могу  сделать хоть  сейчас. Кстати, для всех я уже сделал доклад.
Это ты долго спишь. Впрочем, специально для тебя могу повторить.
    Он усмехался  в лицо.  Стефан заскрипел  зубами. В висках заныло, и
отозвался молот в голове. Дрянь у Маргарет снадобья... Дерьмо. Не лечат.
    - Я  не понимаю,-  медленно начал  Стефан, обводя  глазами  толпу,-
почему скоро  полдень, а  до сих пор ни один бездельник палец о палец не
ударил? Предупреждаю  всех: если  кто-нибудь думает,  что ему  простится
сегодняшняя недоработка, то он крупно ошибается. Будете наверстывать как
миленькие, рогом землю будете рыть...
    Он бил  их взглядом,  и они отворачивались - даже Ронда. Даже Илья,
Людвиг и  Дэйв. Они не любили смотреть ему в глаза. Не выдерживали. Чаще
смотрели в  спину и  мечтали о  том времени,  когда в  их руках окажется
бластер. Сегодня ночью они были близки к цели.
    - А ну марш по местам!
    - Нет,- сказал Питер.
    - Что-о? Поговори еще...
    - Нет. Оглох? Еще повторить?
    Так, подумал Стефан. Началось.
    Теперь они стояли друг против друга, и остальные, кому не дано было
участвовать в битве гигантов, окружали их кольцом.
    - Работать, и немедленно! Я сказал!
    - Никто не пойдет горбатиться, Лоренц. У нас собрание.
    - Я не созывал собрания! - крикнул Стефан.
    - Извини,  мы забыли спросить,- съехидничал Питер. - Но может быть,
ты все же дашь разрешение? А то мы без него никак не обойдемся.
    В притихшей  было  толпе  захихикали.  Маргарет  исподтишка  делала
понятные знаки: оставь их, уйди, нельзя сейчас...
    Нельзя? Нет. Можно. Он их сломает. Как ломал много раз.
    - Хорошо,-  неожиданно спокойно  сказал Стефан. - Объявляю собрание
открытым. Слово тебе.
    Кажется, Питер  все же  растерялся. Он явно не ожидал такой быстрой
уступки и  подозревал подвох.  Не выдав  себя ничем, кроме плотно сжатых
губ, Стефан подавил желудочный спазм.
    - Мы ждем, Пунн.
    - Тебя что, уже много? - нашелся Питер.
    Из-за его спины кто-то хихикнул.
    - Что? - не понял Стефан.
    - По-моему,  ты один  тут чего-то  ждешь. Все уже услышали. - Питер
обвел взглядом  ряды своих  сторонников, и  хихиканье  усилилось.  Питер
медлил. -  Но если  специально для  тебя... и  принимая во внимание твою
роль как организатора экспедиции, прежде всего я должен тебе сказать...
    - Прежде  всего ты  опоздал на  целых три  дня,- перебил  Стефан. -
Прежде всего  из-за твоих  затей срывается  график общих  работ. Почему,
Пунн? Это я тоже хочу знать прежде всего.
    - Почему?  - Питер  пожал  плечами.  -  Как  бы  тебе  объяснить...
Задержались вот, и все.
    Он улыбался.  Ронда, толкая  его в  бок, пыталась что-то шептать на
ухо. Питер не обращал внимания.
    - За водораздел ходили? - спросил Стефан.
    - Угу,-  сказал Питер.  Секс-петарда, теребя  его рукав,  зашептала
настойчивей. Питер отмахнулся.
    - Я  так и  думал,- сказал  Стефан. -  Все слышали?  По-моему, было
уговорено, что  целью экспедиции является картографирование местности и,
в частности,  поиск удобного волока через водораздел. Поправь меня, если
я ошибаюсь. Из-за твоей экспедиции все мы неделю сидим на голодном пайке
и собираем  для тебя лучшее. Потом ждем. Теперь ты являешься, опоздав на
три дня,  приводишь с  собой двоих  покалеченных -  хорошо,  что  вообще
приводишь! -  и  заявляешь,  что  решил  прогуляться  за  водораздел.  Я
правильно понял, Пунн?
    Питер кивнул.
    - Ты  еще не сказал, что мы вещи утопили! - крикнула из толпы Вера.
- Так скажи! А я тебе не покалеченная! Если надо, я...
    - Тихо! - крикнул Питер.
    - Что "тихо"? Он же над тобой издевается!
    - Точно!..
    - Пусть Питер скажет, а не этот...
    "Вот интересно,-  подумал Стефан,-  что  будет,  если  меня  сейчас
вытошнит?" Он  представил себе,  что будет, и стиснул зубы. Нужно дышать
понемногу, через нос.
    Он  видел:  большинство  на  стороне  Питера.  Питер  опять  что-то
придумал, какой-то  новый  финт.  Без  "махера"  сегодня  все  равно  не
обойдется, но  чем позже  это случится,  тем лучше.  Надо согнуться - не
настолько, чтобы  они обнаглели, но пусть кумир дураков почувствует свою
силу. Пусть он расслабится. И тогда я распрямлюсь...
    - Ну  хватит! - сказал Питер, пытаясь прекратить шум жестом руки. -
Либо у  нас собрание,  и тогда  я в  нем участвую, либо у нас балаган, и
тогда я лучше пойду высплюсь. Все поняли? Вера, ты извини. Тебе слова не
давали.
    - Насчет вещей - правда? - спросил Стефан.
    - Мы нефть нашли,- сказал Питер, и все смолкло.
    Стефан оценил силу контрудара.
    - Здесь  нет нефти,-  возразил он.  - Везде  кристаллический щит  -
откуда нефть?
    - Вера, покажи.
    Вера побулькала остатками в прозрачной фляжке.
    - Дай сюда!
    Стефан  понюхал   черную  жидкость,   и  его   едва  не   стошнило.
Действительно, нефть.  Он вылил  несколько капель  на  землю  и  чиркнул
зажигалкой. Нефть должна была впитаться, но, видимо, земля была чересчур
утоптанной. Вспыхнул и задымил оранжевый огонек.
    - Настоящая? - с усмешкой поинтересовался Питер.
    Стефан кивнул.
    - Где нашли? - спросил он.
    - За водоразделом. Километров триста на север - северо-запад.
    - Дай карту. Где?
    - Вот здесь.
    - Много?
    - Можно набирать до тонны в день, а то и больше, причем без всякого
оборудования.  Сама   течет.  Кстати,  и  место  для  лагеря  там  самое
подходящее.
    Так.
    Тошнота как-то  пропала сама собой. Стефан напрягся, и раздвинулась
вязкая муть  перед глазами.  Вот оно  что.  Питер  дождался-таки  своего
момента.
    Нефть.  Много   нефти,   а   значит,   еды.   Свершилось...   Конец
существованию на  грани голода, сорокалетнему полету на последнем крыле.
Восстановить прежнюю настройку "Ламме" совсем не трудно.
    Еще при  жизни отца  после беглой разведки местности предполагалось
перенести "Декарт"  поближе к углеводородным месторождениям. Беда в том,
что их так и не успели обнаружить.
    - Что ты предлагаешь? - спросил Стефан.
    - Неужели не понятно? - сказал Питер. - Пока мы еще живы, как можно
скорее перебазировать лагерь через водораздел, конечно.
    Он широко улыбался. Он был полон снисхождения к еще не поверженному
противнику.
    - Все так думают? - спросил Стефан.
    Нестройный гул. Одинокое "нет" голосом Маргарет.
    - Теперь  послушайте меня,- сказал Стефан, и гул не сразу, но стих.
-  Нефть   это,  конечно,   замечательно,  кто  спорит.  От  имени  всех
присутствующих, а  также от  себя лично, объявляю благодарность Питеру и
его группе.  - Ему  показалось, что  кто-то фыркнул,  и он  покосился на
толпу. - Но если мы взрослые люди, а не сопливые дети, мы должны сто раз
взвесить последствия  предпринимаемого шага  до того, как его сделаем, а
не после.  Верно? -  Он сделал  паузу, дождавшись  первого  неуверенного
кивка. -  Теперь рассудим  логически. У  нас здесь  устроенный быт. Еды,
правда, в обрез, но никто и не голодает. У нас есть свой дом, частокол и
все такое  - а  что мы  будем делать  там? Жить  в деревянных  хижинах и
забывать, что  такое постель  с подогревом?  Я уже  не говорю  о научных
приборах и  всяких прочих всякостях. Если хотите знать, мы до сих пор не
одичали только  потому, что у нас был "Декарт". Это первое. Второе: если
кто-то  думает,   что  там   придется  меньше  работать,  то  он  крупно
заблуждается. Мне  сейчас даже  представить себе  трудно, сколько  труда
придется вгрохать  в новый  лагерь -  а ведь  здесь у  нас все  готовое!
Третье. Я  как капитан  вовсе не собираюсь отключать маячок даже на один
день и рисковать спасением колонии. Нас же ищут!
    Он  понял,  что  сделал  ошибку.  Этого  лучше  было  не  говорить.
Пережидая хохот, Стефан облизнул губы и набрал в грудь воздуха.
    - И  вот еще  что,- сказал  он. -  Если кто-нибудь  знает, как  нам
переправить  за   водораздел  всех   нас  плюс   минимально  необходимое
оборудование, пусть  выйдет вперед  и скажет,  а я обещаю выслушать. Это
четвертое. - Он сделал шаг назад и вытер со лба пот.
    - Какие  проблемы, Лоренц?  - сказал  Питер. - Мы можем сделать еще
две лодки. Верно?
    Собрание одобрительно загудело.
    - Зима на носу! - крикнул Стефан. - Дожди! Куда вы пойдете!
    - Тем лучше. Больше воды в реках.
    - И в болотах! По-твоему, все поместятся в лодках? Малыши не дойдет
даже до водораздела.
    - Чепуха,-  улыбнулся Питер. - На этой планете нет ничего, с чем не
мог бы  справиться человек,  поверь моему опыту. Можно перевезти всех за
два-три раза.
    - Ха! Пока будешь возвращаться за второй партией, первая перемрет с
голоду. Ты этого хочешь? Этого, Пунн?
    Питер сплюнул  и растер  плевок ногой.  Стефан напирал настойчиво и
умно, а  вовсе не лез на рожон, как ожидалось. Все равно ему крышка. Это
здесь, за  частоколом, он  - власть.  Здесь он  что-то умеет.  Там будет
иначе, и он это уже понял. Да и кто здесь этого не понимает.
    - Я предлагаю начать подготовку немедленно. Кто согласен? Голосуем.
    - Нет! - крикнул Стефан.
    Его качнуло. Перед глазами плыли лица. Много лиц... чужие. Никто не
ценит заслуг.  Забыли! Никто  не желает  помнить,  каких  трудов  стоило
добиться, чтобы  половина колонии  не перемерла  в первый  же год, мало-
помалу наладить сносную жизнь, обучить младших грамоте, отмыть, наконец!
- и это при том, что каждый второй - псих, зовет по ночам мамочку и чуть
что норовит  опрокинуться на  спину и  завизжать  в  истерике...  Вечная
боязнь  совершить   малейшую  ошибку,   боязнь   удара   из-за   угла...
Неблагодарные свиньи, не видящие дальше собственного рыла! Весь лагерь -
свинарник.
    - Вы не будете голосовать. Я запрещаю! Я капитан!
    - Дерьмо! - крикнул Дэйв.
    Из толпы боком выдвинулся Людвиг.
    - Мы будем голосовать, Лоренц. Пупырь, вернись!
    - Чего  там вернись...  - пробубнил  Анджей. - Против я, вот и все.
Пусть Стефан решит. Ну вас...
    - Тебе-то лучше бы помолчать,- заявил Питер. - Те, кто не работает,
голосовать вообще не будут. Как-нибудь обойдемся без нахлебников.
    - Я  работаю! - закричал Анджей. От обиды у него навернулись слезы.
Подскочив к  Питеру, он пытался что-то сказать, тряся у того перед лицом
уродливыми руками.
    - Что-то тебя на торфе не видно. Эй, уберите заразного!
    - Стоп! - крикнул Стефан. - Ладно. Анджей, ты за или против?
    - Я против! Я ему сейчас такое скажу...
    - Помолчи. Ты слышал: Анджей Рыхлик против. Маргарет, ты?
    - Против.
    - Двое против! - крикнул Стефан. - Ты слышал? Петра, ты?
    Пухленькая Петра растерянно улыбалась.
    - Я...
    - Ну говори быстрей!
    - Я...  я не знаю... - Петра переступила с ноги на ногу и испуганно
захлопала глазами. Стефана подбросило.
    - Что значит - не знаю?!
    - Не знаю... - Петра вдруг расплакалась.
    -  Воздерживается,-   быстро  сказал   Питер.  -  Петра  Дорферкирх
воздерживается. Донна,  ты записывай.  Двое против, один воздержавшийся.
Надеюсь, меня не обвинят в давлении на голосующих. Людвиг Науманн, ты?
    - За.
    - Ронда Соман?
    - За.
    - Илья Черемшанов?
    - Двумя руками.
    - Уве Игельстрем?
    - За.
    - Дэйв?
    - Да пошли вы оба в задницу!
    - То есть воздерживаешься?
    Дэйв мотнул забинтованной головой и перекорежился от боли.
    - Нет. Я - за. Надоело.
    - Вера?
    - За.
    - Маркус?
    - За.
    Стефан почувствовал, как по его спине бежит струйка пота.
    - Агнета?
    - За.
    - Диего! - крикнул Стефан, выступая вперед.
    Чернявый Диего перевел взгляд со Стефана на Питера.
    - Я - за нефть...
    - Йорис! - быстро перебил Питер.
    - Я? Кхх... Я - тоже. За.
    - Ульрика?
    - За.
    - Фукуда?
    Маленький японец склонился в церемонном полупоклоне.
    - За, пожалуйста.
    - Инга?
    - За.
    - Киро, ты?
    - За.
    - Все?  Кого нет?  Зоя дежурит?  И все  равно один  голос ничего не
решает. Итог  голосования, я думаю, ясен. Тринадцать - за, двое - против
и один воздержавшийся.
    - Я воздерживаюсь,- сказала Донна.
    - Тогда  запиши: воздержавшихся  двое. Прошу  прощения,  забыл  еще
двоих:  себя   и...  -   Питер  бросил  взгляд  на  Стефана.  -  Значит,
четырнадцать за  и трое против. Полагаю, больше нет нужды возвращаться к
этому  вопросу.   Подготовку,  как   и  сказал,   начинаем   немедленно.
Бездельников кормить  не будем.  Кто не  согласен, может остаться здесь.
Немощные,  больные   и  симулянты   получат  столько  еды,  сколько  они
заслуживают. Впредь все важные вопросы будем решать сообща.
    - Правильно!
    - Голосованием...
    - Стойте!  - крикнул  Стефан. -  Вы ничего  не поняли!  Дураки!  Он
просто хочет  занять мое  место, ничего не сделав для вас!.. Он всех вас
сожрет с потрохами!
    Гвалт. Свист. Хохот.
    - Мы  уходим, Лоренц,-  сказал Питер. - И мы возьмем с корабля все,
что найдем  нужным. Инструменты.  Всю одежду. Синтезатор можно погрузить
на катамаран...
    - Никуда вы не пойдете!
    Питер усмехнулся.
    - Можешь присоединиться к нам. Я не против.
    - Ни с места! - крикнул Стефан, расстегивая кобуру.
    И сам удивился, насколько фальшиво и детски-беспомощно прозвучало у
него это  грозное "ни с места". Ребенок... Дети играют в недетские игры.
В который раз играют.
    "Махер"  зацепился  прицельной  планкой  и  не  лез  наружу.  Питер
ухмыльнулся прямо  в лицо:  наверное, Стефан  был очень  смешон,  дергая
кобуру,- трясущиеся  руки, лицо  в  красных  пятнах...  Жалкое  зрелище,
унизительное.
    - Бластер мы тоже возьмем, Лоренц. Дай-ка его сюда.
    Проклятое оружие  застряло в кобуре. Кто-то из нетерпеливых кинулся
на Стефана сбоку. Питер отшвырнул его взмахом руки.
    - Давай свой пугач, Лоренц. Все знают, что он разряжен.
    - Ни с места! - повторил Стефан.
    Бластер оказался  в руке, и кто-то один - Маркус? - отпрянул. И это
было еще унизительней. Словно одинокий аплодисмент жалостливого зрителя,
обращенный к актеру, провалившему спектакль.
    - Три шага назад,- приказал Стефан. - Считаю до трех. Раз... Два...
    Питер сделал один шаг. Вперед. Он все еще ухмылялся, но его ухмылка
застыла, превратившись в маску.
    - Три!
    - Сзади! - крикнула Маргарет. Ей зажали рот.
    Стефан зажмурился.  Из дула  "махера" вылетела  молния и  погасла в
груди Питера.  Раздался  короткий  шкворчащий  звук,  будто  плюнули  на
раскаленную  сковородку.   Питер  остановился,   озадаченно  разглядывая
оплавленную пуговицу  на фасаде робы. Если он и почувствовал ожог, то не
подал вида. Он был удивлен.
    Стефан ногой  отпихнул того,  кто подползал  сзади  под  коленки  -
подлейший прием!  За спиной  мальчишка взвыл  и покатился. Теперь Стефан
целил Питеру  в лицо.  Он был  тверд. Он был скала. Еще можно было взять
ситуацию в  свои руки.  Запугать пшиком...  И наступила  тишина. Кое-кто
попятился. И  растерявшийся Питер  еще не  успел решить, что ему делать:
восстановить на лице усмешку - символ победы и превосходства или принять
позу покорности...
    И тогда  неожиданно громко  расхохотался Дэйв  и тишина  кончилась.
Словно выбили  подпорку, удерживающую  лавину смеха,  и лавина  рухнула.
Ржали все.  С подвывом  стонали Илья и Диего. Гоготал, сгибаясь пополам,
неторопливый тугодум Людвиг, держались за животы Киро и Йорис, сдержанно
сипел Фукуда.  Давились смехом Уве, Маркус и Ронда. Клокотал, потряхивая
жиром, Анджей.  Счастливо визжали  малыш