уже инфицированы. Я не могу допустить риска проникновения культур пришельцев на базовый корабль.
     - Один, передаю тебе приказ капитана, - твердым голосом обратился к компьютеру Сайленс. - Подготовь все к нашему возвращению на "Ветер тьмы". Там мы пройдем карантин.
     - Извините, капитан. Приказы, которыми я руководствуюсь сейчас, отменяют ваши распоряжения. С этого момента вам не разрешается взойти на борт катера.
     Кэррион грустно усмехнулся.
     - Вот она, последняя степень имперского мышления! Незаменимых людей нет. Нет!

Глава 9

НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОСЛОЖНЕНИЯ

     Сайленс беспомощно падал в темноту, которой не было конца. Обжигающе холодный воздух был полон сернистого зловония и запаха горелой крови. Мимо него, вспыхивая, как кометы, проносились яркие огни. Из темноты доносилась громкая и лишенная смысла речь, вперемежку с криками и смехом. Сайленс не знал, как долго длилось его падение, но казалось, что оно продолжалось целую вечность. Он стал метаться в отчаянных поисках чего-то такого, за что можно было бы схватиться руками и замедлить падение, но кругом были только темнота и холодный ветер. Он заставлял себя успокоиться, хотя его ум мучили безответные вопросы. Где он находится и как попал сюда? Где его команда? Где Кэррион?
     - Я здесь, капитан.
     И вдруг он очутился на узкой лестнице, ее потрескавшиеся мраморные ступени уходили в бесконечность. Кэррион стоял рядом с ним, спокойный и невозмутимый. Холодный ветер шевелил его волосы, его плащ спадал с плеч словно сложенные крылья. Он взглянул вниз в бесконечную пропасть и потом посмотрел на Сайленса.
     - Я предупреждал вас, капитан. Путешествия, подобные этому, опасны!
     - Путешествие? - переспросил Сайленс - намеренно резко, чтобы скрыть свое волнение. - Куда мы попали, Кэррион?
     - Туда, куда ты так настойчиво просил меня провести тебя. В глубины сознания Дайаны Вэрчью.
     В мгновение ока она снова обрела память. Дайана видела, как умирали пехотинцы, как их тела были разорваны на части. Ужас и чувство вины переполняли ее, единственным способом сберечь свою психику было внушить себе, что трагедии не произошло. Она сумела забыть все, пока ее силой не заставили вспоминать. А потом, чтобы снова не попасть в объятия ужаса, она замкнулась в своем сознании, там, где никто не мог ее найти и причинить боль. Она замкнулась и, ничего не видя, не произнося ни слова, находилась как бы в состоянии клинической смерти - но обрела покой и безопасность. Кэррион не мог воздействовать на нее своим биополем, но у него появилась одна идея. Идея была рискованной и необычной, опасной и для девушки, и для него самого. Он предлагал отбросить защитные заслоны своего поля и совместить свое сознание с сознанием Дайаны. Ее боль должна была стать его болью.
     - Если ты собираешься идти туда, я пойду вместе с тобой, - сказал Сайленс. - В конце концов, я ее отец.
     Кэррион возражал, но Сайленс не слушал его. У капитана не было выбора. Для успешного завершения экспедиции ему нужен был экстрасенс. И, кроме того, Дайана была его дочерью.
     В темноте вспыхивали огни, расплывались и гасли. Раздавались и затихали голоса - пронзительные, нечеловеческие. Непонятно, откуда начинал дуть ветер, а потом затихал.
     - Каждый огонек - это мысль, - объяснил Кэррион. - Каждый голос - это воспоминание. А возникающий и затихающий ветер - это импульсы ее воли. Мы стали частью ее сознания, такой же ранимой, как и она сама. И теперь либо мы найдем средство исцелить ее психику, примирить ее с гнетущими воспоминаниями, либо никогда не вернемся назад.
     - А откуда взялась эта лестница? - спросил Сайленс, ободренный хотя бы тем, что слышит собственный голос.
     - Она создана нашим совмещенным сознанием. Это символ постоянства, который поможет нам чувствовать себя в большей безопасности. Приготовься ко многим странным вещам, капитан. Сознание оперирует символами. В особенности когда имеешь дело с вещами, о которых не хочется думать.
     Он взглянул вниз, и Сайленс сделал то же самое. Недалеко от места, где они стояли, виднелись последние ступени лестницы. Оттуда простиралась мерцающая серебристая равнина - далеко, насколько можно было разглядеть. Тут же, у основания лестницы, возвышался дом с белыми стенами. Его окна светились странным светом.
     - Это и есть сознание Дайаны, - сказал Кэррион. - Или то, как она воспринимает мир. Нам надо войти в дом и навести там порядок. Нам можно не спешить. Время не играет для нас никакой роли: несколько дней здесь - это всего лишь несколько секунд в реальном мире. Но не забывай, что сознание - это опасное место для прогулок. Здесь мы можем столкнуться с причинами наших страхов, и ничто не сможет защитить нас, кроме нашей силы воли. Законы обычного мира здесь не действуют, существует лишь различная степень необходимости.
     - Тогда приступим к делу, - сказал Сайленс и стал спускаться по лестнице к большому белому дому.
     Дом приближался медленно, как будто рывками, словно не хотел принимать непрошеных гостей. Постепенно у Сайленса появилось ощущение, что их незримо кто-то сопровождает. Капитан стал незаметно посматривать по сторонам, но повсюду его взгляд упирался в темноту. Он слышал медленное, ровное дыхание и что-то похожее на хлопанье огромных крыльев. Сначала звуки доносились с одной стороны, потом с другой, они неуклонно приближались, становились все отчетливее. Из темноты до Сайленса донеслось чье-то горячее сухое дыхание.
     - Не обращайте внимания, капитан, - словно прочитав его мысли, сказал Кэррион. - Кто бы это ни был, нам лучше с ним не встречаться. Сосредоточьтесь на доме. Только на доме.
     Неожиданно они оказались у самого низа лестницы, дом навис над ними, сияя словно полная луна. Старинное здание выглядело старомодным и вычурным, построенным скорее для осмотра, чем для проживания. Странный свет в окнах погас, за стеклами была только темнота - как будто там притаились невидимые наблюдатели. Неожиданно Сайленс похолодел и, вздрогнув, понял, на что он смотрит. Это был кукольный домик, который он подарил Дайане на ее пятилетие. Тогда она была еще его ребенком, Империя не предъявляла своих прав на нее. Он посмотрел на дверь перед собой. Это была большая ровная панель из дерева, без дверного кольца или ручки.
     - И что мы теперь будем делать? - спросил он. Его голос отозвался многократным эхом и, дойдя до тревожного шепота, затих.
     - Мы войдем, - спокойно ответил Кэррион. - А потом поговорим с Дайаной или с тем ее образом, который она предпочтет избрать для общения с нами. Мы не можем силой заставить ее пойти вместе с нами. Мы можем только уговорить ее. Если у нас это получится...
     Он шагнул вперед и решительно постучал в дверь. Звук был ровный и гулкий, совсем непохожий на стук по дереву. Дверь медленно отворилась, открыв ярко освещенную прихожую. Сайленс взглянул на Кэрриона, который жестом предложил ему первым войти в дом. Сайленс решительно шагнул в дверь, Кэррион последовал за ним. Дверь за ними захлопнулась с коротким, как бы ставящим точку звуком. Прямо у них на глазах ярко освещенная прихожая стала вытягиваться до невероятных размеров. Отовсюду лился свет - и вместе с тем его источник был неизвестен. В стенах через равные промежутки были сделаны двери.
     - Ее сознание - это лабиринт, - пояснил Кэррион. - Будем надеяться, что мы не встретим в нем Минотавра.
     - Там не должно быть Минотавра, - сказал Сайленс.
     - Там обязательно будет Минотавр. Но если нам повезет, там будет и проводница.
     Дом как будто ждал этих слов: неподалеку от них открылась дверь и в прихожую вошла маленькая девочка. Это была Дайана в возрасте шести лет. На ее лбу был укреплен раскаленный электрод.
     - Тебе знаком этот образ, Джон? - спросил Кэррион. - Ты знаешь, почему из всех своих обличий она выбрала для нас именно это? Так она выглядела, когда Империя обучала ее, как надо пользоваться биополем. Или, вернее, как не надо им пользоваться. Перво-наперво всех экстрасенсов учили послушанию - они могли применять биополе только по приказу. Путем долгих тренировок их делали невосприимчивыми к боли. Это долгий и мучительный процесс, единственное оправдание которому в том, что он приносит результат. Странно, что никто не хочет назвать его пыткой. У экстрасенсов нет прав. Они - орудие, которым можно попользоваться и затем выбросить. Если на голове маленького ребенка укрепляют электрод и подают ток, то на лбу нельзя жарить омлет, вот и все ограничения. Нет, капитан, не отворачивайся. Это - дело твоих рук.
     - Я не знал! - запротестовал Сайленс.
     - Ты не хотел знать. Ты закрыл глаза перед реальностью, не обращал внимания на слухи и твердил себе, что все это - к лучшему. Ты послал свою дочь в ад, Джон, и какая-то часть ее души навсегда там осталась и будет бесконечно страдать, бесконечно звать на помощь. Чтобы добраться до нее, мы должны пройти через все ее сознание.
     Кэррион шагнул вперед и с участием обратился к девочке:
     - Дайана, нам нужно поговорить с тобой. Ты согласна?
     Ребенок подошел к ним, подал им руки и повел в глубину зала. Маленькая ручка, которую сжал своей рукой Сайленс, была теплой, мягкой и на удивление реальной.
     В зале появлялись бледные и молчаливые призраки тех людей, которые сыграли какую-то роль в короткой жизни Дайаны. Никто из них не показался Сайленсу знакомым, самого капитана среди призраков не было. Чем-то озабоченные, они проплывали в гнетущей тишине, их мысли витали где-то далеко. На коже некоторых из них тоже были следы от электродов. Некоторые беззвучно кричали, некоторые были явно не в своем уме. И большинство из них были детьми...
     Сайленс обратил внимание на двери, через которые проходили призраки. Какие-то двери были открыты, какие-то затворены. В комнате обитали моменты из жизни Дайаны, застывшие в вечности, словно насекомые в кусочке янтаря. В основном это были сцены страдания - душевного или физического, а иногда и того и другого одновременно. "Ты послал свою дочь в ад, Джон!" Сайленсу было невыносимо тяжело смотреть на все это, но он не мог отвернуться.
     Потом они подошли к закрытой двери, из-за которой раздавался горький, безутешный плач маленького ребенка. Сайленс остановился. Кэррион и маленькая Дайана стояли возле него. Сайленс смотрел на дверь, его руки сжимались в кулаки. Ему казалось, что если он откроет дверь и войдет, то спасет свою девочку и предотвратит зло, которое в реальности уже свершилось. Кэррион тревожно посмотрел на него. В глазах отступника мелькнуло что-то похожее на страх.
     - Ты ничего не сделаешь, Джон. То, что ты слышишь, принадлежит прошлому. Где-то в глубине нашего сознания всегда присутствует то, что причинило нам боль или страх. Когда-то эти образы вновь возвращаются к нам. Если ты откроешь эту дверь и выпустишь на волю то, что томится в этой комнате, ты снова ввергнешь Дайану в ад, а заодно и нас тоже. Пойдем отсюда, Джон. На пути к подсознанию - самому тайному центру ее психики, который никогда не знает сна и покоя, тебе придется столкнуться и с более страшными вещами.
     - Мы не должны были вторгаться сюда, - задумчиво сказал Сайленс. - Это больше, чем войти в чужие владения. Это мир, который никто не должен видеть и даже знать о нем.
     - Ты прав, - согласился Кэррион. - Но у нас нет другого выхода. Дайана ушла в себя слишком глубоко, без посторонней помощи она не выйдет из этого состояния. Более того, я не уверен, что без нее мы сможем выбраться отсюда. Если я буду пробиваться в одиночку, я могу повредить ее сознанию или даже сделать непоправимое. Я предупреждал тебя об этом перед нашим путешествием. Сейчас не время мучиться сомнениями.
     - Но она моя дочь, Шон!
     - Нет, Джон. Ты отказался от прав на нее, а она на тебя, когда ты передал ее в руки психотехнологов Империи. Нам надо идти дальше, Джон.
     Сайленс неохотно покачал головой и позволил своей дочери и человеку, который прежде был его другом, вести его дальше по залу. Вокруг них кружились призраки прошлого, дверям в стенах не было числа. Сайленс подошел вплотную к одной из них, за которой раздавались крики, полные ярости и гнева. Что-то громкое, мощное обрушивалось на дверь, раскачивая ее коробку, продавливая толстые доски. Дайана настойчиво потянула Сайленса за руку.
     - Не останавливайся здесь. Это опасно. Она может вырваться наружу.
     Сайленс не стал противиться ей и отошел от двери. Они продолжили свой путь. Свет постепенно тускнел, а пол под ногами был не таким прочным, как прежде. И вдруг из темноты прямо на них устремились Стэйсяк и Риппер, оставлявшие за собой кровавые следы. Сайленс отошел в сторону, давая им дорогу, но они резко остановились возле него. Они смотрели на Сайленса, из их немигающих глаз текли кровавые слезы.
     - Почему вы поступили так с нами, капитан? - прошептал Стэйсяк. - Почему привели нас сюда, а потом бросили? Прошу вас, капитан, помогите мне вернуться домой! Не оставляйте меня здесь, в темноте!
     - Это только их образы, - объяснил Кэррион. - Если ты не будешь обращать на них внимания, они не причинят тебе вреда.
     - Прошу вас, капитан, - заговорил Риппер, - не оставляйте нас здесь!
     - Что бы ни случилось, - твердо сказал Сайленс, - я клянусь, что не оставлю вас на Базе. Так или иначе, но я увезу вас отсюда.
     Он двинулся вперед, сопровождаемый Кэррионом и Дайаной. Пехотинцы отступили в сторону, дав им пройти.
     Двери открывались и закрывались, из них появлялись новые и новые призраки, и вот в конце зала Сайленс увидел одну большую дверь. Маленькая Дайана отпустила руки Сайленса и Кэрриона, достала откуда-то огромный медный ключ и повернула его в замке. После ее слабого толчка дверь легко открылась. Девочка знаком предложила мужчинам войти в комнату. Они не без сомнения шагнули внутрь и очутились в небольшой, хорошо обставленной комнате, где в камине приятно трещал огонь. Дайана, теперь уже в своем реальном возрасте, девятнадцатилетняя, сидела возле огня в кресле. Сайленс оглядел комнату и нахмурился. Ребенок исчез. Дверь за ними плотно закрылась.
     - Мне знакомо это место, - сказал Сайленс. - Я вспомнил. Мы с Элейн привезли сюда Дайану, когда она была совсем маленькая. Это был последний праздник, который мы провели вместе.
     - Наверное, поэтому она и предпочла укрыться именно в этом воспоминании, - предположил Кэррион. - Здесь она чувствовала себя в безопасности. Это был единственный уголок, где она чувствовала себя защищенной от внешнего мира.
     Они посмотрели на Дайану, свободно сидевшую в огромном, глубоком кресле. "Кресло было не таким большим, - подумал Сайленс. - Но она запомнила его таким, потому что сама была очень маленькой".
     Откуда-то из-за стены доносился шум дождя. Дождь лил все праздники. Сайленс, Элейн и Дайана провели эти долгие дождливые дни в разных играх и затеях, вместе придумывали кушанья к праздничному столу. Не такие уж яркие воспоминания для того, чтобы пронести их через всю жизнь. Но когда у тебя нет ничего другого...
     - Дайана! - Он наконец решился позвать ее. - Это я, твой отец. Я пришел за тобой. Время уйти отсюда.
     - Я не хочу уходить, - сказала она. - Там, снаружи, кто-то затаился и ждет меня. В темноте. Я боюсь его.
     - Тебе нельзя оставаться здесь, - вступил в разговор Кэррион. - Чем дольше ты останешься здесь, тем труднее будет уйти.
     - Я не хочу уходить отсюда, - повторила Дайана. - Здесь я в безопасности.
     За прикрытыми ставнями окнами послышались чьи-то шаги. Кто-то медленно и ровно прошел от окна к двери.
     - Дайана, кто это? - спросил Кэррион.
     - Это мама. Она тоже была здесь.
     Кровь отхлынула от лица Сайленса. Сердце как будто сжали холодной рукой.
     - Нет, Дайана. Нет. Твоя мама умерла пять лет назад.
     - Здесь она жива, - не согласилась девушка. - Здесь были и ты, и я, и мама была с нами. Мы могли всегда быть вместе и никогда не разлучаться.
     Шаги приблизились к двери и замерли. В воздухе повеяло чем-то трагическим и неотвратимым.
     - Дверь заперта, - сказал Кэррион. - Сконцентрируйся, Джон! Дверь не откроется, если ты будешь убежден в этом. Послушай меня, Джон. Ей нельзя разрешить довести свое воспоминание до конца - если это случится, мы навсегда окажемся запертыми в этой ловушке.
     - Это Элейн, - сказал Сайленс. - Ты никогда не видел ее, Шон. Тебе бы она понравилась. Она была светлая, веселая и очень милая женщина. Она погибла при нападении на звездолет банды Небьюлы по прозвищу Конская Голова. Ее тела не нашли, но мы все равно устроили похороны. Я скучаю по ней, Шон. Я так сильно по ней скучаю.
     Дверная ручка задергалась. Сайленс взглянул на закрытую дверь, потом на Дайану. Кэррион крепко сжал ее руку.
     - Дайана, Джон! Не делайте этого. Чем реальнее вы воссоздаете свое прошлое, тем сильнее его власть над вами. Пока вы еще сохраняете контроль над событиями, но долго так продолжаться не будет. Все, что когда-либо произвело впечатление на вас, - хорошее или плохое, находится здесь, рядом с вами. Представьте на мгновение, что все, что когда-то напугало вас или причинило боль, находится за надежно закрытой дверью, но как только контроль будет ослаблен, дверь начнет открываться. И тогда в дверь будет протискиваться не Элейн. Джон, черт побери, поговори с ней! Убеди ее! Ты ведь сказал, что Элейн умерла пять лет назад. Неужели ты думаешь, что это она ждет за дверью? В лучшем случае ты будешь вечно играть в детские игры и отгадывать шарады. В худшем - встретишь вечность в обществе женщины, которая мертва.
     Сайленс стал бросать растерянные взгляды то на дверь, то на Дайану. Девушка ответила ему безмятежной улыбкой.
     - Дайана, мы не можем здесь оставаться. Ты должна пойти вместе со мной.
     - Нет. Мы опять будем вместе. Навсегда-навсегда!
     - Дайана...
     - Произошло что-то страшное, - упорствовала девушка. - Я не помню, что именно, да и не хочу вспоминать. Я лучше умру, но не вспомню.
     - Нет! - закричал Сайленс. - Дайана, ты нам нужна! Ты нужна прежде всего мне. Я так долго был один... Мне надо уходить. Прошу тебя, не делай меня снова одиноким!
     Она пристально посмотрела на него. Из-за двери не доносилось ни звука. Кажется, весь мир затаил дыхание. Дайана подошла к Сайленсу и взяла его за руку.
     - Приглядывай за мной, - мягко попросила она. - Береги меня. Обещаешь?
     - Обещаю, - сказал Сайленс. Ему было трудно говорить - в горле как будто стоял ком. - Я не позволю никому причинить тебе боль.
     Он обнял ее. Она крепко прижалась к нему, ее лицо прильнуло к его груди. Сайленс посмотрел на Кэрриона. В глазах капитана блеснули слезы.
     - Выведи нас отсюда, Шон!
     Комната озарилась ярким, ослепительным светом, в нем потускнели детали обстановки. А когда свет померк, они снова очутились в коридоре третьего уровня. Теперь уже в другом лабиринте, с другим Минотавром, объединенные вновь проснувшейся в них любовью. Кэррион надеялся, что теперь они все преодолеют.

***

     - Ну хорошо, - сказал Сайленс. - У меня есть план. Он довольно прост. Простые планы обычно и наилучшие, потому что в них можно сделать меньше ошибок. Дайана, тебе нужно с помощью своего биополя установить контакт с пришельцем. Он - вещь в себе, чудовище из раковины; то самое, что приползло сюда из разбитого корабля. Ты будешь действовать как приманка, чтобы вытащить его оттуда, где он прячется. Он выйдет к тебе, потому что ты для него - раздражающий фактор. Тебе не о чем беспокоиться - с тобой будет разведчица Фрост. Она позаботится, чтобы ты была в полной безопасности, а пришелец сбит с толку. Тем временем мы с Кэррионом подберемся к сердцевине той системы, которую создал пришелец. Ведь на Базе обязательно должен быть центр, место, в котором сходятся все нити. Если его разрушить, пришелец окажется изолированным и гораздо более уязвимым.
     Кэррион воспользуется тем, что он проницаем, а значит, невидим для биополя, - если пришелец и поймет, что происходит, то слишком поздно. Когда мы оборвем связь между пришельцем и Базой, Фрост без труда справится с ним. Но ты, Дайана, должна понять, что, начав эт