есть дней назад.
     Кинсолвинг нахмурился, осознавая это. Он отправил пакет с донесением прямо компании, на ГТ-4, на расстояние почти в пятьдесят световых лет. Даже учитывая сверхускорение, применяемое при отсылке инкапсулированных донесений, оно не могло быть получено быстрее, чем за три дня. Гумбольт должен был выехать, не имея возможности прочесть донесение. Тем не менее он клялся, будто приехал, получив сигнал.
     Интересно, подумал Кинсолвинг, а может быть, Гумбольт лгал, чтобы притвориться невинным и держать фасон перед ллорами. Бартон замечал, что отношение Алы к инопланетянам ухудшается по сравнению с тем, каким оно было раньше. Хотя и раньше ее чувства к ллорам можно было бы назвать ожесточенными. А Гумбольт воспринимал их и вовсе как злобный параноик.
     - Это официальное слушание, чтобы определить вину, - заявил ллорский генерал-агент. Длинные пальцы замелькали, как будто это отражения в пруду, покрытым рябью, а не реальные отростки. Когда ллор говорил, его тонкие губы вытягивались в выражении, сходном с человеческой гримасой, но из-за губ высовывался нечеловеческий, темный, покрытый наростами язык, производя устрашающий эффект. И нечеловеческие зубы сверкали на твердой белой десне. - Будет назначено наказание, соответствующее тому, что сегодня обнаружится.
     - Мы требуем комиссии, - голос Гумбольта звучал слишком громко для маленькой комнаты. Присутствующие ллоры устремили на него свои лишенные зрачков глаза и продолжали хранить молчание.
     - Мистер Гумбольт, - тихо обратился к нему Кинсолвинг.
     - Я пытался, - ответил Гумбольт. - Чудики не хотят. Они желают отослать нас отсюда прямо сейчас.
     - Они просмотрели все записи шахты, - пояснил Кинсолвинг. - Может быть, умнее признать вину и принять то наказание, какое они назначат.
     - Вы что, спятили? - у Гумбольта расширились зрачки.
     - Они не дураки, Гумбольт. Мы же не хотим потерять для корпорации ММ редкоземельные шахты, правда? Ллоры могут отменить свое разрешение продолжать добычу, если мы не признаем вину, - Кинсолвинг оглянулся на Алу Марккен, которая выпрямилась на стуле, сосредоточив взгляд на пустой стене. Несколько раз Кинсолвинг пытался с ней заговорить, но она отмалчивалась.
     - Чудики на это не пойдут, - сказал Гумбольт, но уверенности в его голосе не прозвучало.
     - Что же она сделала со всей этой рудой? - вслух подивился Кинсолвинг.
     - Что? То есть Марккен? Пусть это вас не волнует, Кинсолвинг. Вы хорошую кашу заварили.
     - Я не допускал возможностей мелкого воровства. В мои обязанности как главного инспектора входило все проверять, а я недосмотрел... - Кинсолвинг с трудом смог заставить себя назвать потерю более тысячи килограммов руды "мелким воровством". Но он не отыскал в своем словаре слов, соответствующих такому масштабу воровства.
     - Первое среди обвинений против вашей компании, - заговорил генерал-агент ллоров, - это мошенничество, состоящее в неуплате должных налогов. - Ллор изогнулся, читая обвинительное заявление, демонстрируя, что в его скелете слишком мало костей. Кинсолвинг отпрянул, когда воздух наполнился неприятным запахом. Выражение лица ллора ничуть не изменилось, но Бартон почувствовал крайнее напряжение. Зловоние инопланетянина, похоже, соответствует выражению страха или негодования у человеческих особей. - Ваш главный инспектор и мои аудиторы согласились, что вы виновны в недоплате налогов за двести тысяч килограммов.
     Гумбольт удержал Кинсолвинга, не дав ему подняться, когда тот услышал надуманную цифру.
     - Корпорация Межзвездные Материалы согласна уплатить эту сумму, - объявил Гумбольт со страдальческим лицом. - Но мы требуем разрешения на постепенную выплату. Последняя авария на шахте поставила нас в затруднительное финансовое положение.
     - Нет.
     - Но...
     - Нет, - повторил ллор невыразительным голосом, не допускающим возражений. - Далее, в будущем мы намерены прослеживать при помощи монитора всю поднимаемую из шахты добычу. И мы не можем впредь допускать, чтобы вы оставались в таком количестве.
     - Это нарушает наше соглашение, - запротестовал Гумбольт.
     - Теперь вопрос стоит о количестве породы, доставленной на ваши грузовые корабли, - заявил генеральный агент. Он поднял странно малокостную руку, и пальцы зашевелились, точно щупальца. - Мы обследуем все выходы с этой планеты, чтобы обнаружить, каким образом украденная руда была вывезена.
     Кинсолвинг поймал себя на том, что кивает. Его это тоже беспокоило. Выяснилось, что виновна Ала и те остальные шестеро, которых он подозревал. Но как они вывозили руду с Глубокой? Для этого требовалось тяжелое оборудование - перевезти, погрузить, доставить на орбиту и на корабль. И куда направляли похищенную породу? К этому времени количество чистого самария и других редкоземельных пород могло достигать десятков килограммов. Кто мог бы использовать такие количества, не интересуясь источниками? Кинсолвинг знал, что земные власти придирались к контрабанде, доставляемой на планету.
     И все же за четыре года несколько килограммов могли пройти незамеченными даже при самом строгом контроле. Но это не давало ответа на вопросы: кто и что они делали с материалами, имеющими столь специфическое техническое применение?
     - На каждой из ваших шахт будет выставлено не менее пяти капитанов-агентов, - продолжал ллор. - Их задачей станет обнаруживать любую недозволенную деятельность, направленную против безопасности и благосостояния ллоров. Любой спор с ними будет создавать почву для отзыва лицензии Межзвездных Материалов.
     - Протестую. От имени ММ я требую слушания в присутствии комиссии! - Гумбольт выглядел так, как будто его поймали в капкан, и он отчаянно пытается освободиться.
     - Отказано, - отрезал ллор.
     Кинсолвинг заметил хоть какой-то признак эмоции инопланетянина: триумф.
     - С этим мы можем жить, - сказал Кинсолвинг Гумбольту. Тот резко обернулся и уставился на него.
     - Не можем мы с этим жить, черт возьми! - взорвался Гумбольт.
     - За нами остается соглашение о работе в шахтах, - напомнил Кинсолвинг.
     Выражение лица Гумбольта сказало ему, что он не уловил чего-то главного. Руда важна для ММ, но было что-то еще. Что же? Кинсолвинг чувствовал себя так, как будто дрейфует и потерял из виду берег. И никто в спасательной шлюпке не может сказать ему, куда грести.
     - Как мы можем обжаловать это решение? - подал голос Гумбольт.
     Ллор резко тряхнул своей узкой головой, янтарные глаза устремились на Гумбольта:
     - Это суд последней инстанции. Вы проиграли дело во всех меньших. Мое решение окончательное.
     - Но это же только предварительное слушание! - возмутился Кинсолвинг.
     - Вы не понимаете, - сказал ему Гумбольт. - Они не хотят, чтобы мы выиграли дело. Они могут изобрести любые правила, какие захотят, если пойдут дальше. По настоящему правилу они установят в шахтах своих стражников. К чертям!
     - Это дело закрыто, - объявил генерал-агент ллоров. - Следующее - не такое важное, и по нему принято решение. - Ллор взмахнул рукой, и стражники схватили Алу и остальных пятерых, которые, как решил Кинсолвинг, обвинялись в хищении руды. - Уберите этих в нашу тюрьму, пусть начинают отбывать наказание.
     - Подождете, вы не имеете права, чудики проклятые! - заорал Гумбольт.
     Ллор пристально взглянул на Кинсолвинга и произнес:
     - Генерал-агент и великий советник ллоров благодарит Бартона Кинсолвинга за его услугу по возбуждению судебного дела против этих мошенников.
     - Но я ничего не сделал! - запротестовал Кинсолвинг. Он повернулся в сторону Алы. Ее глаза расширились от шока. В них бушевала ярость, и взгляд был устремлен на него.
     - Я ничего им не говорил. Ала, поверь мне! Не говорил... Женщине не дали ответить. Стражи-ллоры поспешно вывели из комнаты ее и остальных.
     - Мистер Гумбольт, клянусь. Я не давал никаких показаний генеральному агенту. Он лжет!
     - Сведения откуда-то поступили к нему, - сказал Гумбольт. Он тяжело вздохнул и откинулся на стуле. - Извините, Кинсолвинг. Я знаю, что вы бы не выдали своих соплеменников чудикам.
     - У меня нет вашей... неприязни к ллорам, - заявил Кинсолвинг, - но они мне не друзья. Я никогда по своей охоте не отдал бы Алу в их власть.
     - Вы что, верите всем этим космическим сплетням, которые распускают про чудиков? И вы все это проглотили, не задавая себе вопросов?
     - Вы о чем? - удивился Кинсолвинг.
     - На Земле фракция умиротворения сейчас у власти.
     - Не понимаю, - заморгал глазами Кинсолвинг.
     - Они распускают все эти вонючие слухи насчет того, как бы нам ужиться с чудиками. Мол, они нас признают, если мы будем мило с ними держаться и улыбаться тем, кто выше нас. Они хотят жить под пятой чудиков и быть рабами, считают, что это лучше, чем быть свободными людьми. Они воображают - это единственный путь для них, чтобы остаться у власти.
     Слова Гумбольта звучали так, словно он читал лекцию или проповедь. Кинсолвинг ответил ему:
     - Я ничего против инопланетян не имею. Этот генерал-агент, кажется, на нас злится. Его злость, может быть, направлена на ММ, а не на Алу и остальных. Он просто ищет путь к справедливости.
     - Мы должны убрать их от шахт, - настойчиво заявил Гумбольт. Он закрыл портфель и встал: - Возвращайтесь к Глубокой номер два и посмотрите, не сможете ли вы открыть эти нижние уровни. И если случайно погубите при этом несколько чудиков - тем лучше.
     С этими словами Кеннет Гумбольт вышел из помещения.
     Кинсолвинг проводил его взглядом и обнаружил, что начинает впадать в отчаяние. Алу Марккен посадили в тюрьму, представив все так, будто он виновен в ее заключении. А позиция Гумбольта поразила Кинсолвинга своей несправедливостью. Необходимость выплачивать штраф разозлила этого человека, но присутствие на разработках ископаемых агентов ллоров привело его в настоящую панику.
     Почему? Кинсолвинг чувствовал, что мир, некогда логичный и здоровый, начинает переворачиваться вверх ногами.
     И хуже всего то, что он не понимал, что за новая и ужасная участь ему уготована. Он чувствовал, как она неумолимо подступает, и нет никакого способа уклониться.

Глава пятая

     Кеннет Гумбольт устроился поудобнее в кресле и попытался расслабиться. Его продолжали волновать проблемы, поставленные генералом-агентом ллоров, - и бесконечные неприятности, которые возникнут в совете директоров. Перед этим Гумбольт уже повидался с разгневанным председателем совета. Обычно Фремонт глотал свои энергетические стимуляторы, выпрямлялся, положив на стол перед собой руки с узловатыми костяшками пальцев, а затем начинал орать.
     Он орал, произносил пустопорожние тирады, плевался, и тот, кому все это адресовалось, пытался провалиться на месте. Ни у кого не хватало сил, ни эмоциональных, ни моральных, чтобы выдержать полную порцию председательского гнева дольше, чем несколько секунд.
     Гумбольт сомневался, что такие разборки со стороны Фремонта это все, чем они могли закончиться. Ни разу Гумбольт ничего не слышал о человеке, которого уволили из совета директоров Межзвездных Материалов. Такие люди престо исчезали. Они никогда не появлялись в совете какой-то другой компании и не занимали более низкие должности в ММ.
     Они исчезали бесследно.
     Гумбольт нервным движением потер лоб, по руке струился пот, несмотря на то, что вентилятор неистово работал, чтобы снизить среднюю температуру в помещении ГТ-4, которая была не слишком высокой.
     Он, наконец, понял, что виноват вовсе не эйр-кондишн. И это заставило Гумбольта волноваться еще больше. Он откинулся на стуле и сложил руки на груди, а глаза закрыл, чтобы сосредоточиться.
     Ситуация выходила из-под контроля. Затопление шахты произошло согласно плану. Его было бы достаточно, чтобы генеральный торговый агент ллоров и его ревизоры никогда не установили истинное количество добычи на шахте. Неважно, что могли потребовать ллоры, ММ могли бы утверждать, что потеряно даже больше редкоземельных руд.
     - Чертов Кинсолвинг, - произнес Гумбольт вслух. Он назначил этого человека, несмотря на явные сомнения. Гумбольт ничего не мог возразить против инженерных способностей Кинсолвинга. Рейтинг этого работника был самым высоким. Но он был весь пропитан тем дурацким бредом, которому учат в земных школах.
     Уступайте инопланетянам. Не злите их. Занимайте крошечную нишу - и подбирайте их крошки. Достаточно скоро человечеству позволят к ним присоединиться. Скоро. Очень скоро.
     Гумбольт фыркнул и потер нос. Он ни секунды не был сторонником такой пассивной философии. Особенно после того, как выслушал План.
     Гумбольт открыл глаза и перевалился на бок. Рассеянно ткнул в файл Кинсолвинга. И покачал головой. Наряду со способностью выжать из Глубокой номер два больше руды, чем это мог любой инженер, нанятый ММ, существовала уверенность, основанная на мономании. Если этот человек считал, что он прав, упорству его не было границ.
     У Гумбольта опять зачесался нос. Он почесал его и тут же подпрыгнул, соскочив с кресла, когда тихий масляный голос произнес:
     - Существуют наркотики, которые могли бы изменить его мнение.
     - Что-о?
     Рука Гумбольта проскользнула в складки пиджака, чтобы дотронуться до рукоятки парализующего прута. Глаза его сузились, когда он увидел роскошно одетого мужчину, который ухитрился войти в комнату, расхаживать у него за спиной и, незамеченным, наблюдать за ним. Как долго?
     Мужчина обезоруживающе улыбнулся и протянул обе руки в знак того, что не представляет опасности. Это Гумбольт почти принял. Одежда этого человека казалась почти абсурдной. Светло-розовое и нежно-зеленое таяло в бесформенных складках шелковой куртки, украшенной сборчатыми белыми кружевными манжетами. Открытый воротник представлял взору десятки платиновых и бриллиантовых украшений на укутывающих шею кружевах, каждое из них выглядело бы куда более уместным на шее женщины. Черные брюки в обтяжку с гульфиком и высокие сапоги из телячьей кожи казались пародией на моду, превращая костюм в шутку.
     Но Гумбольт не стал смеяться. Его насторожило что-то в глазах незнакомца, и он понял, что смех может оказаться опасным. К тому же этот посетитель, о котором никто не доложил, явился, не потревожив ни одного из сигнальных датчиков, которые Гумбольт распределил повсюду для безопасности.
     - Датчики тревоги, добрый сэр? - спросил посетитель елейным голосом. - И этот предмет так вас беспокоит?
     - Но это лучшие сигнальные датчики тревоги, какими располагает ММ. Они не давали сбоя.
     - Ну, конечно же, нет, - посетитель улыбнулся, обнажая в совершенстве белоснежные зубы, отороченные золотом, на котором кое-где сверкали то рубин, то бриллиант, то изумруд. - Я должен предостеречь членов совета директоров от этой модели. - И человек достал из пустоты один из датчиков. Осторожно швырнул его на стол.
     - Кто вы такой? Вы не работаете в компании. - Гумбольта почти ослепила еще более широкая улыбка.
     Впервые его сердце охватил настоящий страх. Он так сжал рукоятку парализующего прута, что костяшки пальцев у него побелели.
     - Ну, конечно же, работаю.
     - Я директор. Я знаю весь персонал компании на Глубокой.
     - Да, вы директор, добрый сэр, - посетитель с плавной грациозностью приблизился к стулу перед письменным столом Гумбольта и изысканным движением уселся на него. Фатовато скрестив ноги и разглаживая не существующие морщинки на черных штанах, он спросил: - Не находите ли вы, что этот гульфик... м-м... слишком велик? Я разрывался между его крайне смелым фасоном и скромностью. И выбрал, разумеется, первое. Никогда не надо колебаться, чтобы быть самим собой, верно? Но ваше мнение имеет некоторое значение, мистер Гумбольт.
     Гумбольт снова развалился в своем кресле и начал похлопывать клавишами клавиатуры. Экран тотчас замигал, давая нулевой сигнал.
     - Записи компании показывают, что вы не являетесь служащим, но никто, кроме персонала Межзвездных Материалов, не допускается на эту планету. Это является одним из пунктов нашего соглашения с ллорами.
     - Вы хотите уточнить, каким образом я попал в эти забытые богом места? - гость взъерошил кружевные оборки своего воротничка и улыбнулся. На этот раз выражение его лица охладило Гумбольта.
     Он не был уверен, будет ли его оружие действенным против этого денди. И не понимал, почему, но чувствовал, что не будет. Стать директором корпорации ММ нелегко. По дороге к этому посту Гумбольту приходилось убивать - и делать еще худшие вещи. Кеннет Гумбольт не был уверен даже в том, достаточно ли быстрой будет его реакция. И не понимал, почему. Неуверенность всегда его тревожила. На лбу у него выступил пот.
     - Вам слишком жарко? Ах, простите меня, я иной раз бываю таким бесцеремонным. Вы же только что с ГТ-4. Там довольно прохладно, и я особенно не дорожу тем местечком. Теплый климат более подходит для жизни, хотя прохладный дает больше возможностей демонстрировать отличный... гардероб.
     Визитер сделал жест рукой, и Гумбольт чуть не замерз. Простое движение руки вызвало передвижение ртути в термометре на несколько делений.
     - Как вы сюда попали? - снова спросил Гумбольт.
     - А как вы вывезли руду с Глубокой? - отпарировал посетитель. - Мы не должны сосредотачиваться на тривиальных темах. Мое время имеет большую ценность, и, как я убежден, ваше тоже. Я в этом прав, мистер Гумбольт?
     Плечи Гумбольта дернулись, когда он вынимал прут, палец нажал на спуск еще прежде, чем оружие вышло из чехла. Спинка стула, где только что сидел этот человек, взорвалась, осколки полетели в разные стороны.
     Гость стоял рядом с Гумбольтом, слегка дотрагиваясь большим и указательным пальцами до запястья директора.
     - Бросьте прут, мистер Гумбольт, - потребовал он, на его слишком красивых чертах заплясало истинное удовольствие. Подкрашенные темные глаза сверкнули неистовой жестокостью. Гумбольт резко передернулся, потом закричал. Большой и указательный пальцы стальным захватом сошлись на его запястье.
     - Прекратите! - пронзительно закричал Гумбольт. - Вы мне запястье сломаете!
     - Ах, извините, мистер Гумбольт. Не стоит калечить вас, правда? Ваши услуги некоторым образом значительны для ММ, - гость оттолкнул запястье Гумбольта таким жестом, как будто отбрасывал насекомое.
     - Так вы человек Виллалобос, да? - требовательно спросил Гумбольт. - Вы Камерон?
     - Признаюсь вам в последнем, мистер Гумбольт, - Камерон сделал широкий насмешливый поклон, как будто бы почтительно клялся в верности какому-нибудь земному королю столетий пятнадцать назад. - Но утверждать, будто бы я каким-то образом имею отнесение к Виллалобос, неверно. Я неустанно работаю на ММ, как и вы. Мария случайно является моим непосредственным начальством, вот и все.
     - Мария? - Гумбольт никогда не слышал, чтобы кто-нибудь использовал имя, а не фамилию Виллалобос так небрежно. Маленький темноволосый директор обычно отзывался о ней как "эта сучка".
     В смехе Камерона слышалось истинное презрение. Гумбольт не мог решить, относится ли это презрение к Виллалобос или к нему самому.
     - Наши отношения с этой доброй леди несколько иные, чем у начальства и подчиненного, но ведь и у вас с ней отношения особые, разве нет?
     Гумбольт с радостью перешиб бы ей позвоночник и бросил парализованной на всю оставшуюся жизнь, если бы мог.
     - Да, у нас с ней особое взаимопонимание, - согласился Гумбольт.
     Он выпрямился в кресле и едва удержался от того, чтобы потереть все еще ноющее запястье.
     - Почему вы на Глубокой? По делу ММ, разумеется, но по какому? Меня не проинформировали.
     Камерон сделал уклончивый жест рукой:
     - Недосмотр, я убежден. Бюрократический кошмар на ГТ-4 всех нас утопит в мелочах, а в один прекрасный день перепутает все приказы.
     - Так вы здесь в моем распоряжении? Легкая усмешка пробежала по губам Камерона.
     - Ну, конечно же! Как может быть иначе? Вы, в конце концов, директор, а я всего лишь низко оплачиваемый чиновник.
     - Как же вам удалось обойти систему тревоги?