Суфа. "Клянусь", - пообещал в ответ взгляд Матлина и обратился к
Голли.
  - Ты... - Он задумался, потерял мысль и безуспешно пытался поймать ее в
дебрях сознания, пока приборная панель не подтвердила, что корабль Суфа
покинул зону контакта. - Это еще что? Панорама должна быть в точности та,
которую видел Альба, - очнулся Матлин и снова опустил голову на
подлокотник.
  Баю лениво поменял картинку.
  - Сколько лет ты не спал?
  - Сто миллиардов лет, - признался Матлин. - И еще столько же времени мне
не придется этого делать.
  - У нас масса времени, - намекнул Баю, но упрямый Феликс отрицательно
замотал головой. - Нур не должен узреть тебя в таком виде. Час сна вернул
бы тебе равновесие чувств. Что мы можем делать теперь? Только ждать?.. -
Феликс еще раз отрицательно помотал головой, но без прежней решимости.
Может, оттого, что голова отяжелела от концентрации идей, а может, потому,
что увещевания Баю упали на благодатную почву.
  - Его замучат кошмары, - предположил Голли, но Баю указал лучом перчатки
на полусонного Матлина.
  - Давай-ка усыпи его.
  - Как?
  - Не скромничай, акрусианин. Ты лучше меня знаешь как... Сделай с ним то,
что ты делаешь с отцом, когда хочешь ночью кататься на лыжах.
  - Я только лечу его от бессонницы.
  - Прекрасно. Не мне тебя учить обращаться с землянами. Давай же...
погляди, какой благодарный пациент. Его всего-то слегка подтолкнуть...
  Голли вздохнул, представляя себе последствия. После такого рода
терапевтических процедур отец гонялся за ним с ремнем по заповеднику.
Реакцию Феликса Голли не мог прогнозировать, но глаза Баю выжидающе
блестели над пультом сенсорной панели.
  - Что ты задумал? - шепотом спросил акрусианин.

  Пилотский отсек медленно погрузился во мрак, в котором светилось лишь
звездное небо купола да бледно-желтый световой треугольник, одной вершиной
которого была панорама индикатора, вытащенного из комплекта лаборатории,
другой - навигационная панель, а третьей - спящая голова Матлина в контуре
индикаторного проектора.
  - Сколько лет он не видел сны о Земле? - рассуждал Баю, прохаживаясь в
контуре треугольника. - Сколько лет он не говорит на своем языке и уверен,
что настоящий огонь розового цвета? Знаешь, Голл, если мне когда-нибудь
понадобится ментальный эталон землянина, я использую тебя...
  - В качестве суррогата, - предположил Голл.
  - Лучше суррогат, чем оригинал такого низкого качества. Он собрался
моделировать мыслительные импульсы землян. На каком материале? Не понимаю.
Он хочет получить сразу все... одним нажатием кнопки. Он верит, что любого
уровня проблемы решаются элементарно, стоит только найти нужный пульт...
  - Понятия не имею, чего он хочет, - признался Голли, указывая на спящую
голову.
  - Домой... - тихо прошептала голова и перевернулась на другое ухо.
  - Куда? - завис над ней черноглазый гуманоид. - На Землю? В ЦИФ? Куда?
  - Домой, - сердито повторил Матлин.
  - Он спит или бредит?
  Голли пожал плечами:
  - Для землян это одно и то же.
  - Может, он болен?
  - Болен. Они все больны одной болезнью - ощущением бренности бытия.
Признать это нормальным состоянием проще, чем излечиться.
  - Куда он хочет отсюда уйти? - удивлялся Баю. - Зачем? Объясни! Ты ведь
знаешь о них кое-что, Голл Гренс.
  - Я тоже так думал, но каждый новый землянин удивляет меня тем, что
принципиально отличается от предыдущего.
  - Знаешь, что удивляет в людях меня, - сказал Баю шепотом, будто опасаясь,
что спящий Фрей может его услышать, - они живут так, будто первые и
последние. Будто до них не было ничего и после них ничего не будет.
  - Знаешь, что меня в людях восхищает, - также шепотом добавил Гренс, - их
способность пренебрегать невозможным... Они не чувствуют своего предела, а
достигнув его, становятся глухими, слепыми, беспомощными, но остаются
такими же целеустремленными.
  - Это характерно для фактуры, - согласился Баю. - Ярко выраженный
индивидуализм с полным набором амбиций.
  - Амбиций вселенского масштаба.
  - Им полезно.
  - Полезно для чего? - не понял Голл. - Для иллюзии, что он первый и
последний? Что после него ничего не будет?
  - Это не мое дело. Но честно скажу, Фрею не завидую. С первого дня нашего
знакомства отдал бы все, чтобы не оказаться на его месте. Представить не
могу, как он здесь выживает.
  - Относительно комфортно, - предположил Голли, - как артист, свалившийся
со сцены, с фактурным набором условных рефлексов. Все происходящее с ним
считает фатальным процессом и отказывается брать на себя
ответственность... Он желает продолжать играть, потому что ощущает себя
частью процесса.
  - Я желаю домой, - прорычал Матлин, и голова черноглазого гуманоида
переместилась к навигационной панели.
  - Видел? Ну и как сие понимать? Акрусианин, объясни эту картинку.
  На стартовой отметке дрожал едва уловимый импульс "навигатора".
  - Ты подключался? - спросил Голли, разворачивая панель.
  - Что ты... когда это я прикасался к вашим машинам... - импульс навигатора
оформился в маловыразительный сигнал, на который не реагировала ни одна из
рабочих панелей. - Что это такое?
  - Ничего существенного. Обычная помеха. Может, нам изменили орбиту, а
может... - он подозрительно посмотрел на спящего Феликса.
  - Может, - предположил Баю, - ты тоже начинаешь пренебрегать невозможным?
Разве земляне способны давать на пульт телепатические импульсы?
  - Земляне вряд ли...
  - А мадиста?
  Голл Гренс развернул сигнал и проанализировал обстановку.
  - Нет, левый импульс. Скорее всего, сместилась орбита, "навигатор"
запросил новую координату. Таким маневром корабль нельзя выбить в дрейф.
Для землянина без опыта пилотажа - нереально.
  - А для мадисты?
  - Каким "ключом" он пользовался?
  - Он не пользовался ключом. Он просто сказал, что хочет домой. "Хочу
домой", - говорит. - "Домой" и все...
  - А ну-ка, буди его... - всполошился Голли.

  Очнувшись, Матлин некоторое время сидел, мало соображая, свесив ноги со
своего любимого кресла, и отчаянно тряс головой, будто стараясь навести в
ней порядок.
  - Черт знает что такое... - наконец сформулировал он преамбулу своих
сновидений, - я искал какую-то дверь. Будто меня заперли, а дверь исчезла.
  - Как тогда, когда ты в первый раз попал в ЦИФ и не мог вылезти из
оболочки? - спросил Голл. - Вспомни! Возможно, ты моделировал импульсы
Альбы. Надо точно знать, что происходило в его голове, тогда можно будет
реставрировать сигнал.
  - Я тебе объясняю, это был склеп из деревянных бревен, наподобие того, что
построил твой отец. Мне надо было выбраться наружу. Но, кроме зеркала, в
комнате не было ничего.
  - А в зеркале... Что было в зеркале?
  - Рожа моя там была, - нервничал Матлин, - что там еще могло быть?
  - Одна только рожа?
  - Нет, десять штук в шеренгу... Баю, что у вас произошло?
  - Это у вас произошло, - заметил Баю, - в Аритаборе все спокойно.
  - Не знаю, объяснял тебе Суф или нет, - сказал Голли, - в навигации есть
команда, "выход из замкнутого контура" называется. Редкая команда, но,
если Альбе каким-то образом удалось модифицировать ее на пульт, могло
произойти мгновенное растормаживание управляющих панелей. Это значит
перекодировка в системе "навигатора". Это значит, что на некоторый срок
корабль мог зависнуть в дрейфе.
  - Погоди, погоди, - испугался Матлин, - ну и... каким образом происходит
выход из этого "замкнутого контура"?
  - Образом... так называемой зеркальной агравитации, - вздохнул Голли.
  - Какой?..
  - Дождемся Кальтиата, - предложил Баю. - Он объяснит тебе и "зеркальную
агравитацию", и растормаживание панелей. Не будем изобретать то, что знали
до нас.
  - Нет, я хочу понять, - настаивал Матлин, - Альба мог сорвать корабль с
орбиты одним телепатическим импульсом? После того, как ты привязал его
намертво!.. Это так?
  - А еще, - продолжил Баю, - у Кальтиатов можно выпросить прибор, который
моделирует зеркальную агравитацию. Интересная штука. Казалось бы, зеркало
как зеркало. А в нем, оказывается, смещена временная координата. Гениально
и просто. Мадистологи ловят на него всю нечисть. Дело в том, что смещенная
временная координата на мадистогенные проявления не действует. Они
универсальны во всех временных ипостасях.
  - Наоборот, - поправил Голли, - "нечисть" разнолика в единой ипостаси, а
потому в зеркалах не отражается, даже в обычных.
  - Но эти зеркала, в отличие от обычных, разбить невозможно.
  - Что? - переспросил Матлин.
  - Очень прочные зеркала? Кальтиаты сделают - никакая мадиста не разобьет.
  - Я не это хочу понять, - стоял на своем Матлин, а виноватый Голл Гренс не
находил достойных аргументов в свою защиту.
  - Оставь в покое акрусианина, - заступился Баю. - Ты поспал. А он сто
миллиардов лет не может рядом с тобой расслабиться.
  - К тому же, - добавил в свою защиту Голли, - мы не уверены, что это
импульсы Альбы. Сам подумай, Феликс, что в тебе человеческого? Разве ты
способен моделировать импульсы землянина?
  - Решено, - постановил Матлин, - в следующий раз подопытным будешь ты.


                                  Глава 16


  С появлением трехметрового Кальтиата на пилотской палубе сразу стало тесно
и непривычно светло. Голли перенял привычку Суфа работать в полумраке, но
от свечения двигательного кокона Кальтиата не то что навигаторам, даже
Матлину некуда было спрятать глаза.
  Нур-Кальтиат, запеленавшись в три слоя защитных полей, был почти невидим,
абсолютно невосприимчив к суете в пилотской, вызванной его появлением, и
долго не подавал признаков жизни. Только сенсорный луч, ощупывающий
архивные панели, свидетельствовал о том, что на палубе все-таки
мадистолог, а не рождественская елка. Нур высасывал из архива все подряд,
"отплевываясь", и снова прикладывая свой "шланг" к чему попало, вплоть до,
казалось бы, бессмысленных записей болтовни Голли с Альбой по дороге из
ЦИФа в Аритабор. Проглотив на десерт результаты последних опытов с
импульсами, он немедленно ощупал находящийся здесь же импульсный индикатор
и, не найдя более ничего "съедобного", втянул щупальцу обратно. Защитные
контуры один за другим свернулись и повисли тонким обручем вокруг
воображаемой поясницы, а акустическая маска наконец-таки обозначила место,
которое все присутствующие должны были считать лицом.
  Первый же критический "взгляд" был устремлен на Матлина, который и без
того готов был рухнуть от усталости и перенапряжений.
  - Что вы считаете отправной точкой события? - спросил Кальтиат. - Вопрос
понятен?
  - Вполне, - ответил Матлин, - я бы назвал свернутые структуры мадисты,
которые он унаследовал от отца и назначение которых в его случае я не могу
объяснить. Также я не могу объяснить причины его рождения.
  - Что вы считаете отправной точкой события? - маска Кальтиата переползла
на Голли.
  - Я склоняюсь к версии самого Альберта - это первая встреча Феликса и
Латина. Других вариантов пока нет.
  - Что считаете вы... - на этот раз маска скользнула по лысой голове Суфа и
остановилась на Баю.
  - Я аналитик.
  - Проверьте свою аналитику.
  - Боюсь, для этого нет оснований.
  - Отчего же?
  - От недостатка информации. За отправную точку события можно принять что
угодно. В этом вся проблема.
  Когда "взгляд" Кальтиата вернулся на одну персону назад, лысины Суфа на
месте не оказалось.
  - А что считают отправной точкой события мои астарианские коллеги?
  - Аритабор, - ответил Баю, - это единственное обстоятельство, которое
помешало им сделать вывод.
  - Куда же девался навигатор? - Кальтиат обшарил "взглядом" палубу, - вы, -
указал он на Голли, - можете дать точную пространственную координату места
обнаружения корабля.
  Голли подошел к висящей на панораме навигационной сетке, увеличил зону
Хаброна, прочертил траекторию корабля и вопросительно посмотрел на
Кальтиата.
  - Я уберу одно неизвестное из вашего уравнения, - продолжил Кальтиат, -
если скажу, что координата времени исчезновения с орбиты Аритабора и
появления в Хаброне - одна и та же. Вам как навигатору это трудно себе
представить - придется поверить на слово. Теперь рассчитайте, откуда был
начат пустой полет корабля.
  Голли перепроверил показания приборов дрейфующего болфа, запросил
астродинамические характеристики зоны и начал восстанавливать утерянную
ветку маршрута. Ветка упрямо шла на Хабронские часы, колеблясь в
зависимости от положения диска. За это время никто из присутствующих не
осмелился сделать вдоха. На последних секундах с чудовищным ускорением
корабль ударился в самую сердцевину зеркального диска. Время истекло.
Схема зафиксировалась. У Матлина на несколько секунд прекратилось
сердцебиение. Но Кальтиат всем своим видом демонстрировал окружающим, что
событие естественно закономерно, что ничего другого он в виду не имел и
предполагать не собирался.
  - Вы рассчитывали найти его за контуром ареала? - удивился Кальтиат. - Мне
нужны от астариан все расчеты, касающиеся движения "зеркального диска", с
момента его появления и вплоть до последних прогнозов.
  Баю ответил жестом полного согласия и безоговорочного подчинения,
переводимым разве что на язык древних хабронитов.
  - В случае, если они не контролировали какие-то параметры процесса, -
смоделируйте их с архива, а затем проверьте. В подобных расчетах ошибки
недопустимы.
  - Я сделаю, - пообещал Баю.
  - И все-таки мне нужен ваш голубоглазый навигатор. Я отправляюсь к Хаброну
и не хочу рисковать жизнью молодого акрусианина. Никого из вас там быть не
должно.
  - У вас есть свое мнение насчет отправной точки события? - не удержался
Матлин, когда понял, что Кальтиат вот-вот исчезнет.
  Кальтиат опешил и вместо того, чтобы облачаться в походную защиту,
направил оголенные сенсоры на Матлина:
  - Сколько времени я наблюдаю вас, Феликс... - Феликс только с досадой
покачал головой. - Вы меня поражаете... с каждым разом все больше. У меня
складывается впечатление, что все, что я делаю в вашем проекте, я делаю
только ради того, чтобы поразиться вам еще больше... Я верну то, что
осталось от мальчика. Но времени в вашем распоряжении немного.

  УЧЕБНИК
ВВЕДЕНИЕ В МЕТАКОСМОЛОГИЮ
Эволюционная и математическая версии мадисты (Астарианские хроники 19-ой
Книги Искусств)

  Эволюционная
Несмотря на то, что эта версия оказалась самой спорной, сомнительной и
бездоказательной, находятся оптимисты, которые до сих пор держатся за нее,
как за спасательный круг. Иногда версия называется эволюционной, иногда -
фактурологической, будто честь ее разработки принадлежит фактурологам.
Ничего подобного. Именно фактурологам, если уж на то пошло, принадлежит
честь ее наиболее убедительного опровержения.
  Откуда она взялась и каким образом въелась в умы мыслящих существ, в том
числе уважаемого господина Дуйля, - вопрос по сей день открытый. Она
скорее похожа на народное творчество, если этот термин здесь употребим.
Случались времена, когда никакой альтернативы этому фольклору не
существовало. Именно в те времена Дуйль и влепил в верхнюю часть своей
шкалы дополнительную цивилизацию, да еще расписал эту самодеятельность на
две ступени. Так оно и существовало бы до сей поры, если бы фактурологи,
объединившись в своих усилиях, не подняли на повестку дня один
существенный вопрос: что есть развитие в понимании фольклорно мыслящего
Ареала? И что есть расы гуманоидных существ в этом псевдоглобальном
процессе? Потому как фактурологи, лучше чем кто бы то ни было, имели
представление о том, чем грозит цивилизации непомерная эгоцентричность в
понимании творящей миссии природы.
  Экспериментально-аналитические опыты проводились одновременно в нескольких
расовых версиях, в том числе и в чистой линии фактуры. Результаты опытов
обескураживали самых ярых адептов эволюции. Суть их сводилась к
следующему: за искомую 8-9-й ступени (по Дуйлю) было принято несколько
обязательных условий, к примеру таких, как полный самоконтроль на
антигравитантах (АВ! и АП!). По сценарию, эти задачи предлагалось решить
для себя самым перспективным цивилизациям, достигшим 7-й ступени.
Моделировались оптимальные направления в самых благоприятных условиях при
беспощадной экономии времени, способном спрессовать в секунды миллиарды
лет. В эксперименте были задействованы все последние достижения
наук-искусств Ареала; на стендах работали фактурологи не ниже 7-й ступени,
которым стендовые проверки и вовсе не требовались. Однако после каждой
попытки множеством очевидцев было засвидетельствовано одно и то же: ни
одна из цивилизаций не смогла даже приблизиться к гипотетической 8-й
ступени. Перед решающим переходом начинались чудовищные замедления, и чем
ближе казалась намеченная цель, тем нереальнее она становилась.
  Временной разрыв между 7-й и 8-й ступенями уже оказывался так велик, что
во много раз превышал саму возможность существования ареала как физической
структуры, а результат так и оставался на уровне несбыточной мечты.
  Опыты были прекращены, однако, в ходе этой бесполезной траты времени и
сил, один рациональный момент всплыл-таки на поверхность. А именно -
оптимальное направление развития цивилизации. Что ни говори, а в
направлении гипотетической 8-й ступени оно идет намного быстрей и, что
немаловажно, с минимальными потерями. Фактурологи извлекли из этого вывода
свою пользу, мадистологи - свою. И те и другие сошлись в одном общем
понимании дискретности развития, которое исповедуется даже в бонтуанских
фактурах. Однако именно в этих фактурах в меньшей степени задумываются о
том, что все это лишь частный случай, такой же, как право-лево по
сравнению с 360-градусными возможностями рулевого колеса. Впрочем, не
стоит переходить на личности классиков социальных утопий. Вернемся к
"развитию", которое, исходя из только что описанной теории, происходит
отрезками (иногда).
  Для перехода с одного отрезка на другой в этом случае требуется некое
связующее звено иной природы. Именно оно оказалось потерянным где-то между
7-й и 8-й ступенями. Собственно, такого рода отсутствующие звенья имеются
и в прошлом. Причем в каких угодно областях познания и бытия. Но если
абстрагироваться от диалектически глобального и
эволюционно-поступательного мироосмысления, то ничего удивительного в этом
и быть не должно. И можно было бы вовсе не уделять внимания ошибочным
теориям, особенно тем, которые нельзя проверить, если бы не одно "но" -
кое-что мы уже проверили на себе, ибо между нулевой, протофактурной
ступенью и 1-й ступенью фактуры временной разрыв оказывается ничуть не
меньшим.

  Математическая
Очень похожа на эволюционную. Можно сказать, разными ногами на одни и те
же грабли. Она появилась вслед за эволюционной, будто заняла
освободившуюся нишу. И в качестве доказательства самое себя крепко
подперлась формулировками из никому не известных аритаборских научных
отходов - огрызков цивилизованных наук. Какое-то время эта версия носила
название аритаборско-бонтуанской версии, что само по себе звучит нелепо.
Бонтуанцы немедленно свалили ее на посредников, а посредники заявили, что
более тупой и прямолинейной теории в мадистологии еще не было; что только
примитивная машина может додуматься объяснить мадисту методом
математического моделирования и то если перед этим по ней как следует
треснуть палкой. К слову сказать, посредники до сей поры считают
математиков существами, страдающими маниакальной склонностью к упрощениям.
  Суть математической теории и впрямь не сложна, но, как все математическое,
зверски прямолинейна. Вся она базируется на возможностях сверхвеличин в
которых я, впрочем, не разбираюсь, как и во всей остальной "склонной к
упрощению", математике Ареала. Поэтому глубже поверхностно-теоретического
уровня погружения не будет. Во всяком случае, не со мной.
  Что же имеется в виду, когда речь идет о сверхвеличинах, о числах, которые
нашими нолями и степенями не выписать до конца жизни? Какое порядковое
число надо считать критическим, означающим переход от "так себе числа" к
"числу "супер"? Любая критическая величина - понятие относительное, но
матем