Скитом,  что со временем
существо сможет проникнуть и туда.
    -  У  вас  есть  какие-нибудь  соображения?  -  наконец прервал свое
молчание капитан Лич.
    Корита колебался.
    - Откровенно  говоря, нет.  Мы не  должны забывать  о том, что имеем
дело с существом, которое, по-видимому, находится на крестьянской стадии
своего цикла. Для крестьянина его земля  и он сам - или используя  более
абстрактные понятия - его  собственность и его кровь  священны. Существо
будет слепо бороться против вторжения в эти области. Как всякий аграрий,
существо привязывает себя к куску собственности и там строит свой кров и
вскармливает потомство.  Но все  это общие  рассуждения, джентльмены.  В
настоящий  момент  я  не  представляю,  как нам следует использовать его
слабости.
    - Я тоже не понимаю, как  все это может нам помочь,- заявил  капитан
Лич.-  Может  быть,  главы  отделов  проведут  консультации  со   своими
помощниками?  Если  у  кого-нибудь  возникнут  новые  соображения, я жду
сообщений через пять минут.
    Гросвенф, не имеющий в своем отделе никаких помощников, проговорил:
    - Нельзя ли мне задать несколько вопросов мистеру Корите, пока будет
проходить обсуждение по отделам?
    - Если никто не возражает, я согласен,- кивнул капитан Лич.
    Так как возражений не последовало, то Гросвенф спросил:
    - Мистер Корита, вы свободны?
    - А кто это?
    - Гросвенф.
    -  А-а-а,  мистер  Гросвенф!  Теперь  я  узнал ваш голос. Прошу вас,
задавайте вопросы.
    - Вы упомянули о том, что крестьянин с почти бессмысленным упорством
цепляется  за  свой  клочок  земли.  Если  это  существо  находится   на
крестьянской стадии цивилизации, то может ли оно представить себе иное с
нашей стороны отношение к нашей собственности?
    - Уверен, что нет.
    - Существо будет строить свой план, уверенное в том, что мы не можем
от него убежать, поскольку привязаны к кораблю?
    - Боюсь, что в этом он  будет совершенно прав: мы не можем  покинуть
корабль и тем спастись.
    - Но сами мы находимся на такой стадии,- настаивал Гросвенф,-  когда
любая собственность значит  для нас столь  мало? Мы ведь  не привязаны к
ней так сильно?
    - Я думаю,- твердо проговорил капитан Лич,- что начинаю понимать,  к
чему клонятся  ваши рассуждения.  Вы собираетесь  предложить нам  другой
план?
    - Да...- против желания голос Гросвенфа слегка дрожал.
    -  Мистер  Гросвенф,-  сурово  заговорил  капитан  Лич.-  Если я вас
правильно понял, то  за вашим решением  стоят смелость и  воображение? Я
хочу, чтобы вы разъяснили его всем,- он заколебался и взглянул на часы,-
до истечения пятиминутного срока.
    После короткой паузы снова послышался голос Кориты:
    - Мистер Гросвенф, вы совершенно правы. Мы можем принести эту жертву
без духовных терзаний. И это - единственный выход!
    Минутой  позже  Гросвенф  представил  свой  анализ  обстановки всему
составу экспедиции. Когда он кончил, Скит произнес трагическим шепотом:
    - Гросвенф, вам это удалось! Это означает уничтожение Ван Гроссена и
остальных.  Это  означает  уничтожение  каждого  из  нас,  но  вы правы.
Собственность  для  нас  не  важна.  Что  же касается Ван Гроссена и еще
четверых пленников чудовища,- его голос обрел суровость и твердость,- то
у  меня  не  было  возможности  сообщить  вам о своем докладе Мортону. Я
предполагал возможную параллель с некоторыми аспектами поведения  земной
осы. Это  настолько ужасно,  что я  думаю следующее:  немедленная смерть
будет для этих людей избавлением от мучений.
    - Оса! - крикнул кто-то.- Вы правы, Скит, чем скорее они умрут,  тем
будет лучше для нас и хуже для чудовища.
    - В аппаратную! - приказал капитан Лич.- Мы...
    Его прервал быстрый  взволнованный голос, ворвавшийся  в аппаратную.
Прошла  томительная  секунда,  прежде  чем  Гросвенф  осознал,  что   он
принадлежит металлургу Зеллеру.
    - Капитан! Быстро присылайте в трюм людей и газометы! Я обнаружил их
в трубе кондиционера. Существо тоже здесь, и я сдерживаю его вибратором.
Это не причиняет ему особого вреда, так что поторопитесь!
    Капитан Лич  отдавал приказы  со скоростью  машины, в  то время, как
люди бросились к лифтам.
    -  Всем  начальникам  отделов  и  их  штатам  проследовать  к шлюзу.
Военному персоналу  занять лифты  и следовать  за мной.  Возможно, мы не
сумеем загнать его  в угол или  прикончить в трюме.  Но, джентльмены...-
голос его стал жестким.- Мы должны избавиться от чудовища и сделаем это,
чего бы нам это не стоило. Мы больше не можем считаться с собой!

    Когда  человек  обнаружил  его  гуулов,  икстль  отступил  с большой
неохотой.  Впервые  острый  страх  поражения  проник в его сознание, как
тьма,  сомкнувшаяся  за  стенами  корабля.  Первым  его побуждением было
ринуться в  гущу людей  и сокрушить  их, но  воспоминание об  уродливых,
сверкающих  орудиях  прогнало  это  желание.  И  он  отступил с чувством
опустошения,  потеряв  инициативу.  Теперь  люди  обнаружат  его яйца и,
уничтожив их, сокрушат его надежду на поддержку других икстлей.
    Теперь у него оставалась лишь  одна цель. С этого момента  он должен
убивать и только  убивать. Сейчас его  удивляло то, что  он думал прежде
всего о воспроизведении, а все  остальное оставлял на потом. Он  холодно
подумал о том,  что зря потратил  драгоценное время. Но,  чтобы убивать,
ему  необходимо  было  иметь  оружие,  которое  разрушило  бы все. После
недолгих  размышлений  он  устремился  в  ближайшую  лабораторию с такой
поспешностью, какой он никогда раньше не знал.
    Когда он работал, склонив высокое туловище и напряженную  физиономию
над сверкающим  металлом, его  чувствительные ноги  ощутили вибрацию,  а
затем резкий скачок в  симфонии колебаний. И тут  он понял, в чем  дело.
Двигатель  замолчал.  Огромный  космический  корабль  останавливал  свой
безудержный  разбег  и  вскоре  неподвижно  застыл  в  черных   глубинах
безбрежного  космоса.  Икстля  обуяло  безотчетное  чувство тревоги. Его
длинные черные проволокообразные пальцы метались подобно молниям,  когда
он  с   сумасшедшей  быстротой   проделывал  сложнейшие   соединительные
операции.
    Внезапно  он  вновь  застыл.  Сильнее  чем  раньше,  на  него  снова
нахлынуло тревожное чувство: что-то было неладно. И тут же он понял, что
он не ощущал больше вибрации.
    _Они покинули корабль!_
    Икстль забросил уже  почти завершенное оружие  и нырнул в  ближайшую
стену. Он был уверен, что знает свой приговор и что единственная надежда
для него - в темноте пространства.
    Икстль  рвался  сквозь  пустынные  комнаты  и  коридоры,  средоточие
рабства и ненависти, алое  чудовище с древнего Глора.  Сверкающие стены,
казалось, насмехались  над ним.  Весь мир  огромного корабля,  так много
суливший,  стал  теперь  местом,  где  каждую  секунду  на  свободу  мог
вырваться  энергетический  ад.  С  явным  облегчением он заметил впереди
шлюз. Он пролетел через первую секцию,  вторую, третью - и вот он  уже в
космосе. Икстль решил, что люди  ожидают его появления, и поэтому  сразу
же с силой оттолкнулся  от корабля. Когда его  тело отлетело от борта  и
метнулось во тьму, он испытал чувство огромного облегчения.
    Огни иллюминаторов за ним потухли и снова вспыхнули неземным голубым
светом. Каждый дюйм обшивки корабля лучился голубизной. Затем  медленно,
будто неохотно, голубой свет исчез. Задолго до его полного  исчезновения
возник мощный энергетический экран, который навсегда преграждал ему путь
на  корабль.  По  мере  того,  как  могучие  двигатели  освобождались от
опустошающей  вспышки  энергии,  огни,  уже  горевшие,  сделались  более
яркими, другие начали вспыхивать.
    Икстль,  уже  удалившийся  на  несколько  миль, подобрался ближе, не
теряя  бдительности.  Теперь,  когда  он  находился в пространстве, люди
могли испытать на нем действие атомной пушки и уничтожить его без всякой
опасности  для  себя.  Встревоженный  икстль  приблизился  на расстояние
приблизительно в полмили от экрана и остановился. Он увидел, как  первая
из  шлюпок  вынырнула  из  темноты  внутри  экрана  и  проскользнула   в
отверстие, зияющее в боковой  стене корабля. За ней  последовали другие,
чьи тени  неясно вырисовывались  на фоне  темноты пространства.  Их едва
можно было разглядеть в свете, который опять бил из ярких иллюминаторов.
    Наконец отверстие закрылось,  и корабль сразу  исчез. Только что  он
был здесь - огромная темная металлическая сфера. И вот он уже звездочка,
летящая  к  яркому,  неправильной  формы  пятну - галактике, плавающей в
бездне, протяженностью в миллион световых лет.
    Время  мрачно  потекло  в  вечность.  Икстль  неподвижно и обреченно
распростерся в кромешной тьме. Он не мог не думать о маленьких  икстлях,
которые никогда уже не родятся, и о Вселенной, потерянной для него из-за
его ошибки и коварства этих существ...

    Гросвенф  умело  настроил  установку  и  теперь  наблюдал за ловкими
пальцами хирурга, в  то время как  электрический нож врезался  в желудок
четвертого человека. Последнее яйцо было опущено на дно высокого чана из
высокопрочного  металла.  Яйца  были  круглые,  сероватые, а одно из них
слегка надтреснутое.
    Несколько человек стояли с бластерами наготове и следили за тем, как
ширится трещина в яйце. Уродливая круглая головка, алая, с круглыми, как
бусинки,  глазами,  и  узенькой  хищной  полоской рта высунулась наружу.
Голова лениво  повернулась на  короткой шее,  и на  людей с  неописуемой
злобой  уставились   глаза.  С   поразительной  уверенностью    существо
освободилось от оболочки и попыталось выкарабкаться из чана, но  гладкие
стены  не  позволили  ему  этого  сделать.  Икстленок  скользнул  вниз и
растворился в полившемся на него пламени.
    - А что, если бы чертенок выбрался и растворился в ближайшей  стене?
- облизнув пересохшие губы, осведомился Скит.
    Никто ему не ответил. Гросвенф  видел, что люди неотрывно смотрят  в
чан. Яйца неохотно растворялись под действием жара бластеров и, наконец,
вспыхнули голубым пламенем.
    - Э-э-э...- промычал доктор Эгарт, и всеобщее внимание переключилось
на него и  на тело Ван  Гроссена, над которым  он склонился.- Его  мышцы
начинают расслабляться, глаза открылись, они живые. Я думаю, он сознает,
что  происходит.  Это  была  некая  форма  паралича,  вызванная яйцом, а
теперь,  когда  оно  извлечено,  паралич  постепенно  проходит.  Никаких
серьезных повреждений  нет. Скоро  с ним  все будет  в порядке.  А что с
чудовищем?
    Ему ответил капитан Лич.
    - Люди,  находившиеся в  двух спасательных  шлюпках, утверждают, что
заметили красную вспышку, вырвавшуюся  из главного шлюза как  раз тогда,
когда мы подвергли корабль бесконтрольной энергизации. Вероятно, это был
наш милый друг, поскольку мы не обнаружили его тела. Тем не менее Пеннос
и  его  помощники  собираются  обойти  корабль с флюоритными камерами. А
наверняка мы все  узнаем через несколько  часов. Вот как  раз и инженер.
Ну, как, мистер Пеннос? Нашли что-нибудь?
    Инженер  быстро  приблизился  к  столу  и  положил  на  него   нечто
металлическое и бесформенное.
    - Пока  ничего определенного...  но вот  что я  обнаружил в  главной
физической лаборатории. Как вы думаете, что это такое?
    Главы отделов, подошедшие к столу, чтобы лучше видеть, расступились,
пропуская Гросвенфа. Он осторожно склонился над хрупкого вида  предметом
со  сложной  системой  соединений.  Три  его  трубки  могли быть дулами,
проходящими через три маленьких шарика, сияющих серебристым светом. Свет
проник в стол, делая его  прозрачным, как стекло. И что  самое странное,
шарики поглощали  тепло, как  термическая губка.  Гросвенф дотронулся до
ближайшего шарика и быстро отдернул руку - его обдало жаром.
    Пеннос чему-то кивнул, но промолчал.
    -  Вероятно,  существо  работало  над  этим механизмом,- предположил
Скит,- когда вдруг заподозрило  неладное. Вероятно, оно сообразило,  что
происходит, потому что поспешно  покинуло корабль. Это, по-видимому,  не
совсем согласуется  с вашей  теорией, Корита?  Вы же  сказали, что,  как
истый крестьянин,  он даже  представить себе  не мог,  что мы собираемся
делать.
    На  побледневшем  от  усталости  лице  японского археолога появилась
улыбка.
    - Мистер Скит,- вежливо произнес Корита,- нет ничего Удивительного в
том, что это конкретное существо могло понять. Возможным ответом на  это
будет  разнообразие  видов  крестьянской  категории.  Ко  всему прочему,
красное  чудовище   было  самым   высокоразвитым  представителем    этой
категории, какого нам доводилось видеть.
    - Хотел  бы я,-  проворчал Пеннос,-  чтобы мы  пореже сталкивались с
такими крестьянами.  Вам известно,  что после  трех минут бесконтрольной
энергизации мне понадобится на ремонт двигателей не менее трех  месяцев?
Я даже боялся, что...- он замолчал, не решаясь договорить.
    Капитан Лич мрачно улыбнулся и продолжил:
    - Я закончу за вас,  мистер Пеннос. Вы опасались, что  корабль будет
полностью уничтожен. Думаю, большинство  из нас понимало, на  какой риск
мы идем, когда  мы соглашались на  последний план мистера  Гросвенфа. Мы
знаем,  что  наши  спасательные  суденышки  могут  дать  лишь  частичную
анти-акселерацию. Так  что мы  могли оказаться  беспомощными в  четверги
миллиона световых лет от дома.
    Кто-то из людей добавил:
    -  Я  понял  так,  что  если  бы  эта  тварь действительно захватила
корабль,  она  бы  отправилась  дальше  с очевидным намерением завоевать
галактику. В конце концов, человек достаточно хорошо в ней  устроился...
и достаточно к ней привязан...
    Скит кивнул.
    - Однажды этот дьявол над ней властвовал и мог бы властвовать опять.
Вы  слишком  твердо  уверены  в  том,  что  человек  является   образцом
справедливости, забывая, видно, о том, что у человечества была долгая  и
кровавая история.  Он убивал  других животных  не только  ради получения
мяса, но  и ради  садистского удовольствия.  Он брал  в рабство соседей,
убивал своих соотечественников  и противников, испытывая  наслаждение от
мучений других людей. И не будет  ничего невероятного в том, если мы  во
время нашего  дальнейшего путешествия  встретим другие,  умные существа,
куда более достойные управлять Вселенной, чем человек.
    - Ради всего святого,- взмолился один из техников,- пусть больше  ни
одно  опасное  существо  не  будет  допущено  на  корабль.  Мои нервы на
пределе, и я уже далеко не тот, каким был, когда впервые вступил на борт
"Космической Гончей".
    - Вы говорите от имени  всех нас! - раздался из  коммуникатора голос
исполняющего обязанности директора - Кента.

Глава 16

    Кто-то  зашептал  Гросвенфу  на  ухо,  но  так  тихо, что он не смог
разобрать  ни  единого  слова.  Шепот  последовал за вибрирующим звуком,
таким  же  тихим,  как  и  шепот,  и  в  равной  степени  непонятным. Он
непроизвольно оглянулся. Сейчас он находился в кинозале своего отдела, и
в  поле  зрения  никого  не  было.  Гросвенф неуверенно подошел к двери,
ведущей в аудиторию, но и там никого не оказалось. Он вернулся к работе,
хмуро  размышляя   над  тем,   не  направил   ли  на   него   кто-нибудь
энцефало-аджустер. Это было единственно возможное объяснение,  пришедшее
на  ум.  Но  через  некоторое  время  он  отверг  его как бессмысленное.
Аджустеры были эффективными лишь  при действии с близкого  расстояния. А
главное, его отдел был защищен против действия вибрации. Кроме того,  он
был слишком хорошо знаком с умственным процессом, вовлеченным в подобную
иллюзию, чтобы не придавать значения инциденту.
    Ради предосторожности Гросвенф тщательно осмотрел все пять комнат  и
проверил  аджустеры  в  технической   комнате.  Они  находились  в   том
состоянии, в каком и должны были находиться - тщательно убранные. Эллиот
молча  вернулся  в  кинокабинет  и  вновь  принялся  за  изучение теории
гипнотически-световой  вибрации,  развитой  им  на  основе  изображений,
использованных Риим против корабля.
    Ужас  поразил  его  сознание,  подобно  удару:  он  весь съежился от
страха. И потом снова шепот, такой же тихий, как и раньше, только теперь
он был сердитым и непонятно враждебным. Он ошеломленно застыл. Все-таки,
вероятно, это  был энцефало-аджустер.  Кто-то стимулировал  его мозг  на
расстоянии настолько  мощным аппаратом,  что защитный  экран его комнаты
оказался бессильным. Он лихорадочно размышлял, кто бы это мог быть, и, в
конце концов, пришел в выводу,  что след ведет в психологический  отдел.
Ему ответил сам Сидл, и Гросвенф решительно принялся ему разъяснять, что
произошло, но психолог его быстро прервал:
    - Я как раз собирался с  вами связаться, потому что подумал, что  вы
можете быть ответственны за эти действия.
    -  Вы  хотите  сказать,  что  кто-то  еще  был  подвергнут такому же
воздействию?  -  недоверчиво  осведомился  Гросвенф,  пытаясь  осмыслить
происходящее.
    - Я  удивлен, что  ему подверглись  и вы  в специально оборудованном
отделе.  Мне  жалуются  вот  уже  двадцать  минут,  а  некоторые из моих
приборов были затронуты на несколько минут раньше.
    - Какие приборы?
    - Мозго-волновой генератор-детектор, нервно-импульсный регистратор и
более чувствительные  электрические детекторы.  Кстати, Кент  собирается
созвать совещание на контрольном пункте, так что там и увидимся.
    Но Гросвенф не отпустил его так быстро.
    - Выходит, что какое-то обсуждение уже было?
    - Мы... э... мы сделали кое-какие предположения.
    - О чем?
    - Мы скоро будем проходить огромную галактику M-33. Есть мнение, что
это исходит оттуда.
    Гросвенф мрачно улыбнулся.
    - Это явный гипноз. Я подумаю над этим.
    -  Приготовиться  к  излучению  шока  при выходе в коридор. Давление
осуществляется постоянно.  Звуки, световые  пятна, образы,  эмоционально
действующий шум - мы в самом деле получаем стимулирующую дозу.
    Гросвенф кивнул  и прервал  связь. К  тому моменту,  когда он  убрал
пленку,  извещение  Кента  о  совещании  передавалось  по   корабельному
коммуникатору. Через минуту, открыв дверь в коридор, Гросвенф  мгновенно
понял,  что  имел  в  виду  Сидл.  Он  даже остановился, поскольку смесь
возбудителей сразу  же начала  на него  воздействовать. Полный  тревоги,
Эллиот направился к контрольному пункту.
    Через некоторое  время он  уже сидел  вместе с  остальными. Огромная
космическая ночь  что-то шептала,  прижавшись к  пролетающему сквозь нее
кораблю. Капризная  и беспощадная,  она заманивала  и предупреждала. Она
вибрировала в неистовом наслаждении, а потом кипела в неистовом и  диком
безумии. Она шептала о страхе и  выла от голода. Она умирала и  билась в
агонии  и  снова  возрождалась  к  экстатической  жизни. И в каждую долю
секунды в ней неумолимо присутствовала угроза.
    - Есть мнение,-  произнес кто-то за  спиной Гросвенфа,- что  корабль
должен возвратиться домой.
    Гросвенф,  неспособный   различить  голос,   оглянулся  в    поисках
говорившего.  Кем  бы  он  ни  был,  больше  он  не сказал ничего. Вновь
устремив взгляд вперед, Гросвенф обнаружил, что исполняющий  обязанности
директора  Кент  все  еще  не  отвернулся  от  глазка  телескопа, что-то
наблюдая. Он или  решил, что на  эту реплику отвечать  не стоит, или  не
слышал голоса. Никто другой также на него не отреагировал.
    Поскольку  все   продолжали  упорно   молчать,  Гросвенф    принялся
манипулировать встроенным в кресло манипулятором коммуникатора и  теперь
тоже наблюдал несколько размытое  изображение того, на что  уставились в
телескоп  Кент  и  Гюнли  Лестер.  Постепенно  он  забыл  о  соседях   и
сконцентрировался  на   показываемом  экраном   изображении  ночи.   Они
находились вблизи границ целой галактической системы. И все же ближайшие
звезды находились еще настолько  далеко, что телескоп едва  мог показать
мириады  блестящих  точек,   составляющих  спиральную  туманность   M-33
Андромеды.
    Гросвенф отвел взгл