ется, это была шифровка, опять-таки краткая, стандартное сообщение о том, что прибыла она благополучно, осмотрелась, приступила к работе, но похвастать пока что нечем.
     Другими словами, Марина выслала неприкрытую дезинформацию, точнее, откровенную ложь. Поведение, для агента, безусловно, предосудительное. Но она решила поступить именно так.
     Поднялась на второй этаж, отыскала электронный информаторий какой-то допотопной системы, однако работающий. Быстро разобралась в клавишах. И минут пять - благо, перед электронным устройством нет нужды лицедействовать - выясняла, может ли она при наличии соответствующих денежных сумм отправить письмо не обычной почтой, а с помощью какой-нибудь дорогой, но надежной частной конторы.
     Ее капризы простирались все дальше, драгоценное письмо должно было переместиться к адресату непременно по воздуху. И, в конце концов, автомат выдал ей список из семи подобных почтмейстерских фирм, открывших в этом городе свои представительства.
     Третьей в списке стояла "Первая звезда" с пометкой "нерегулярные рейсы".
     Марина испытала нечто вроде триумфального ликования, но тут же поскучнела. Собственно говоря, никаких сногсшибательных открытий. Есть здесь представительство, ну и что?
     Через четверть часа она неторопливо проехала мимо офисного здания, где среди двух десятков других вывесок красовалась и эмблема "Первой звезды". Заходить не было смысла: скорее всего, не только у нее, но и у любого, способного оплатить недешевые услуги, примут письмо или посылку, а потом честно доставят по адресу. Причем большая часть персонала наверняка вовсе не посвящена в закулисные дела.
     На первом перекрестке она развернулась, прибавила газу и понеслась на восток, удаляясь от центра города.
     Ехать пришлось недолго. Гостиница "Бунгало Ашота" располагалась в тихом квартале, лежавшем в отдалении от шумных центральных улиц. Прижав машину к тротуару, Марина выключила мотор и неторопливо огляделась.
     Это был тишайший квартал, совсем небольшой. Справа - два ресторанчика, абсолютно безлюдных и совсем маленьких, кинотеатр и аптека. Слева - упомянутое "Бунгало", бар, тоже словно вымерший, парочка вовсе уж крохотных антикварных магазинов и еще один ресторанчик. Повсюду тишина, безлюдье, аккуратно подстриженные газоны, чисто вымытые стеклянные витрины...
     Подобные квартальчики Марина прекрасно знала, они одинаковы под любыми широтами. Что бы там ни значилось по документам, владельцем всего квартала, от газонов до водосточных труб, обычно являлся один-единственный человек, в данном случае, господин Гукасян, и все это - одна большая декорация. Разумеется, случайный турист мирно сможет посидеть в баре, его никто не ограбит и не обидит. Наоборот, все заведения пользуются самой лучшей репутацией, там всегда спокойно до неправдоподобия, но потаенно кипит двойная жизнь. В задних комнатках ресторанов идут прелюбопытные переговоры и переходят из рук в руки интересные вещи. На втором этаже кинотеатра, куда посторонний уже не попадет, нередко развлекаются замысловато и предосудительно с точки зрения закона тихие господа с толстыми бумажниками, а в аптеке наверняка найдутся порошки и пилюли, имеющие мало общего с легальной фармацевтикой.
     Понимающему человеку все ясно с первого взгляда - классическое городское поместье темного дельца. Один несомненный плюс: именно в такой гостинице может устроить себе надежное логово человек вроде Тимофея или самой Марины, по крайней мере, до тех пор, пока хозяина поместья не перекупят или не возьмут на испуг.
     Наверняка ее машина уже виднелась на каком-нибудь мониторе в одном из заведений. Не колеблясь, Марина вышла, прихватила сумку и направилась к синим стеклянным дверям "Бунгало".
     Она шла целеустремленно, с безмятежным лицом, постукивая каблучками и что-то беззаботно насвистывая.

Глава седьмая

Дорога к истине

     Конечно, довольно опрометчиво было соваться сюда, не зная здешних специфических порядков, но приходилось рисковать. Просто так в подобных местах не убивают даже незваных пришельцев, для этого нужно очень постараться, оттоптать массу любимых мозолей и сунуть нос чересчур глубоко.
     В безукоризненно чистом вестибюле за стойкой сидела черноволосая девушка в строгом синем пиджаке с золотой эмблемой отеля на лацкане. В мгновение ока высмотрев лестницу на второй этаж, Марина попыталась, что называется, прорваться нахрапом. С независимым видом простучала каблучками мимо брюнетки, небрежно, на ходу, даже не поворачивая головы, взмахнув ключом с брелоком.
     Брюнетка не произнесла ни слова, не попыталась задержать. Марина беспрепятственно достигла лестницы.
     Там ее и ждали. Здоровенный черноволосый парень в отличном костюме повернулся к ней лицом на лестничной площадке, непреклонно перекрывая дорогу, а сзади, откуда-то из служебных помещений, возник второй, по первому впечатлению, его брат-близнец. Крепкие, рослые ребята восточного типа с равным успехом могли оказаться как жителями Кавказа, так и коренными обитателями Малой Азии. Пиджаки специфически оттопыривались под левым локтем, но, разумеется, лицензии частных охранников или чего-то вроде у обоих в полном порядке...
     - Простите, девушка, вы куда спешите? - спросил тот, что стоял на лестнице, пока довольно вежливо.
     Судя по обращению, веяния неоэтики этот райский уголок облетали стороной.
     - К себе в номер, - сказала Марина с самой беззаботной и чарующей улыбкой, поднимая перед лицом двумя пальцами ключ.
     - Можно взглянуть?
     - Да, пожалуйста, - сказала Марина с вовсе уж ослепительной улыбкой, которая не оказала должного воздействия.
     Взяв у нее ключ, привратник смотрел на него пару секунд, не больше, и поднял на Марину темные внимательные глаза.
     Простите, там живете вовсе не вы...
     - А вы ничего не путаете? - пожала она плечами.
     - Деньги мне платят еще и за то, что я ничего не путаю. Может быть, вы просто не туда зашли? Домом ошиблись?
     Другими словами, ей благородно предлагали выметаться отсюда к чертовой матери без всяких последствий. Бездна благородства и дружеского расположения...
     - Прекрасно, - сказала она. - Ну, а как быть, если мне все же позарез нужно попасть в этот номер?
     Черноволосые переглянулись.
     - Может быть, вы домом ошиблись? - повторил один.
     - Парни, идите вы к черту! - сказала Марина. - Не буду я с вами препираться!.. Хозяин здесь? Господин Гукасян, я имею в виду?
     - А вы уверены, что вам так уж необходимо с ним видеться?
     - А ты уверен, что тебя кто-нибудь может испугаться?
     Он сдержался, только помрачнел. Вежливо показал рукой.
     - Прошу сюда...
     Марина свернула в узкий коридор под табличкой "Служебные помещения", включив на полную мощность все свои дикарские рефлексы, чтобы не получить ненароком сзади по голове. Обошлось - парень с бесстрастной физиономией вышколенного лакея проводил ее до дубовой двери, деликатно постучал и тотчас распахнул. Что-то сказал с порога на абсолютно непонятном Марине языке, пропустил ее внутрь и захлопнул за ней дверь, остался в коридоре и наверняка не ушел, застыл у двери. Где-то тут, конечно, есть потайная кнопка, а там, снаружи - звонок или лампочка, это азбука для таких мест...
     Кабинет был небольшой, обставленный с некоторым вкусом. На стене красовался парадный портрет президента и парочка каких-то дипломов в застекленных рамках, с красными большими печатями.
     За столом сидел горбоносый смуглый субъект в белоснежном костюме и розовой рубашке, у него были умопомрачительные усики в три миллиметра толщиной, безукоризненный пробор. На безымянном пальце правой руки сверкал огромный бриллиант, судя по всему, настоящий. Марину так и подмывало оглядеться - где-то поблизости непременно должна лежать белая широкополая шляпа бессмертного фасона "борсалино". Этот типчик словно соскочил с экрана, где крутят антикварный фильм о бурных разборках в Чикаго лет сто двадцать назад.
     - Здравствуйте, - как ни в чем не бывало, сказал человек за столом. - Садитесь, пожалуйста. Меня зовут Ашот, фамилия моя Гукасян. А как вас зовут и как ваша фамилия?
     Марина спокойно уселась, сдвинув колени, как школьница в престижной английской школе. Подумала и сказала:
     - Меня зовут Катя. Фамилия моя вряд ли вам интересна, она у молодых девушек - понятие неустойчивое, может смениться в любой момент...
     - И все-таки?
     - А как вы проверите, если я совру?
     - Да, действительно, как? - подхватил он в нешуточной задумчивости. - Мне доложили, вы пытались пройти в номер с чужим ключом...
     - Было дело.
     - Но это же нехорошо...
     - А я себя и не выдаю за хорошую девочку, - сказала Марина с усмешкой.
     Гукасян встал из-за стола, неторопливо подошел к Марине и быстрым движением сорвал у нее с плеча ремешок сумочки. Она не шелохнулась, глядя снизу вверх с безмятежной усмешкой. И сидела так, пока хозяин бесцеремонно копался в содержимом сумки, разглядывая ноутбук, косметичку, телефон. Пожала плечами.
     - Разве это законно - вот так беззастенчиво обыскивать человека?
     - Вряд ли, - подумав, сказал Гукасян, возвращая ей сумку - Пожалуй, совершенно незаконно... Давайте позовем полицейского, и выему на меня пожалуетесь.
     - Не стоит, - сказала Марина.
     Он поднял брови, прошелся по кабинету
     - А почему вы не хотите позвать полицейского?
     - Ужасно скучный и неинтересный народ.
     - Пожалуй... Итак, Катя... Вы что, гостиничная воровка?
     - Какие пошлости... - сказала Марина удрученно. - Вы меня обижаете. Я сейчас заплачу.
     - Не надо, - серьезно сказал Гукасян. - Терпеть не могу, когда девушки хнычут.
     - Я не говорила, что захнычу. Я сказала - заплачу.
     - Тем более. Может быть, перестанем разыгрывать какие-то непонятные сцены? У меня масса дел. Не я к вам пришел, а вы ко мне, вам и начинать...
     Марина, подумав, положила ногу на ногу, отметила, что его глаза сузились соответствующе, ухмыльнулась про себя и сказала:
     - Мне нужно попасть в тот номер.
     - Зачем?
     - Это мое дело.
     - Милая Катя, - серьезно сказал Гукасян, - неужели я похож на дурака? На растяпу, который позволит шляться по своему отелю первой пришедшей с улицы подозрительной девице, пусть даже очаровательной и скрасивыми ножками?
     - А теперь оденьте меня взглядом, мне холодно, - сказала Марина.
     - Вы не ответили. Я похож на идиота?
     - Не думаю.
     - Тогда у вас должны быть какие-то основания...
     Марина сосредоточилась. Предстояло не то чтобы самое трудное - самое туманное. Тимофей явно вляпался в нехорошее, и те, кто сцапал его в ловушку, могли давным-давно перевербовать Гукасяна, перекупить, запугать... И в любую минуту начнется карусель, ввалятся какие-нибудь морды...
     - Ну да, конечно, у меня есть основания, - сказала она медленно, мельком взглянув на дисплей мобильника и убедившись, что микрофонов здесь нет. - Мы оба, Тимофей и я, занимаемся одним делом. Каким именно, вам не стоит интересоваться, вы опытный человек и знаете жизнь. От лишних знаний - лишние печали...Там, в номере, остались кое-какие вещички, которые я хотела бы забрать. Вам это абсолютно ни к чему, а мне пригодится. Наверняка Тим вамговорил о таком обороте дел. О том, что кто-то придет и захочет осмотреть номер...
     - Предположим.
     - Он не мог знать заранее, кто именно придет, - сказала Марина. - И потому оставил нечто вроде нейтрального пароля, подходящего для любого... Я права?
     - Предположим.
     - Значит, он вам сказал, что его друг - любой, кто придет от безвременно усопшей тетушки Марты...
     Она внутренне напряглась. Пароль был совершенно правильный, действовавший в их группе опять-таки до конца месяца. Однако возможны самые неожиданные повороты...
     - Предположим... - в третий раз повторил Гукасян, на сей раз гораздо задумчивее и словно печальнее. - Допустим...
     - Я неправильно назвала пароль?
     - Я этого не говорил.
     - Тогда за чем же дело стало? Гукасян вздохнул.
     - И вы тоже играете в эти игры?
     - В какие? - невинно глянула на него Марина.
     - Странные вы люди, - сказал Гукасян. - Человеку следовало бы иметь свое дело, свойуютный дом, сидеть на крылечке, здороваться с добрыми соседями...
     - Что-то я не видела в вашем квартальчике такого крылечка.
     - Ну, я чуточку метафорично... В общем, человеку лучше всего сидеть дома и заниматься делом, а не болтаться по всем свету в поисках каких-то загадок. Люди вроде вас, бродяги, простите, то и дело сваливаются на головы честным содержателям гостиниц, впутывают в свои сложности, причем выгоды от этого сомнительные, а вот неприятностей - масса...
     - Мне кажется, я уловила ход ваших мыслей, - весело сказала Марина, расстегнула потайной карман сумки и достала несколько сложенных вдвое бумажек. - Здесь тысяча долларов. Синими. Это в самый раз...
     Она положила деньги на стол, поднялась, подошла к стене и принялась разглядывать дипломы. Когда обернулась, хозяин стоял в прежней позе, на том же месте, а деньги по-прежнему лежали на темной полированной поверхности.
     Марина подняла бровь.
     - Неужели мало? По-моему, вполне достаточно...
     Гукасян тяжко вздохнул.
     - Наш мир такой злобный и коварный...А вдруг вы из полиции?.. Или того хуже?..И деньги у вас меченые, а под блузкой полно микрофонов...
     - Да что вы такое говорите? - удивленно воскликнула Марина. - Я - приличная девушка! У меня и бюстгальтера-то под блузкой нет, а вы говорите о микрофонах!.. Они бы щекотали! И потом, с какой стати полиции вас провоцировать?
     - Кто их знает, - печально сказал Гукасян. - Работа у них такая, только и думают, как бы устроить провокацию честному труженику...
     - Но я же назвала пароль! Он снова вздохнул.
     - Неизвестно, как он к вам попал...
     - Вот теперь вы тянете время, - сказала Марина. - Совершенно откровенно. Вам нужно что-то еще?
     - Всем нам в этом мире не хватает любви и теплоты...
     Она прислонилась к стене, заложив руки за спину, старательно сохраняя на лице серьезное и отрешенное выражение, свойственное озабоченной предстоящими экзаменами умненькой, честолюбивой студентке, и наблюдая, как взгляд Гукасяна липнет к ее ногам.
     - Если я вас правильно поняла, вы определенно намекаете на все эти порочные вещи, что происходят меж коварными обольстителями и невинными девушками... Мама меня отчего-то такого предостерегала, и девчонки говорили, что мужчины, стоит оказаться с ними наедине, вытворяют ужасные вещи...
     - Ходят такие слухи, - ухмыльнулся хозяин, подходя к ней бесшумной кошачьей походкой, посверкивая безукоризненными зубами и бриллиантом.
     Во всем этом - от походки до пробора - был даже не дурной вкус, а целая охапка дурацких штампов, заезженных кинематографом еще сто лет назад. Однако здесь, надо полагать, все эти приемчики и прибамбасы считались подлинным светским шиком, непременной принадлежностью всякого уважающего себя темного дельца. Так что Марина особенно не удивлялась, считая, что к туземным обычаям следует относиться терпимо - в рамках той же неоэтики.
     Дурочке ясно, чего от нее хотят в качестве входного билета. Можно, конечно, вместо этого откровенно надавить, обрисовав вкратце свои немалые возможности и нешуточную крутизну. Однако Марине вовремя пришло в голову, что далеко не всегда полезно палить из пушек по хомякам. Пушка, конечно, способ на произвести на хомяка самое сокрушительное воздействие, но вот попасть в него гораздо труднее, чем, скажем, в слона. В каждой ситуации должны работать свои инструменты, переигрывать не стоит. Здесь, в этом поганом квартальчике, великая российская столица выглядит, есть такое подозрение, чуточку нереальной. Именно в силу своего величия и отдаленности. Вроде дракона из базарных россказней в волшебной стране - то ли есть он за семью морями, то ли врут... Чересчур неравны весовые категории, несопоставим масштаб государственных спецслужб и местных делишек, а значит, не будет должного ощущения реальности угрозы. А хорошая угроза всегда должна умещаться в сознании того, кому угрожаешь. Так что праще уступить его низменным инстинктам. Не убудет, а для дела выйдет польза.
     И она осталась стоять неподвижно, выжидательно поглядывая.
     - Понимаете, - задушевно сказал Гукасян - Мы, восточные люди, до сих пор ужасно патриархальны. По моему глубокому убеждению, есть что-то холодное и даже механическое в отношениях типа "деньги-услуги".Это примитивно и совершенно бездуховно. У нас на востоке люди предпочитают более теплые, человеческие отношения, это, если хотите, вековые традиции...
     - Чего не сделаешь из уважения к вековым традициям... - сказала Марина, откровенно улыбаясь. - Кстати, а резинки с ними соотносятся?
     - Терпеть их не могу! - признался Гукасян. - Но заверяю вас, Катя, что со здоровьем у меня все в порядке - лучшие врачи, регулярные обследования и все такое. Никто вас, конечно, не принуждает, сами решайте, стоит ли рисковать ради ваших загадочных дел... Извините, у меня есть свои твердые правила и устоявшиеся привычки...
     Он пялился цепко и внимательно, испытующе, поддразнивая. Ну что же, сказала себе Марина, в конце концов, я этим только и занимаюсь - рискую ради дела..
     Гукасян, глядя ей в глаза и поводя усиками, стал неторопливо расстегивать ее блузку. Марина подняла взгляд к потолку, стараясь придать себе невинный и мечтательный вид героини старинных фильмов, коли он брал за образец. Жаль, что довольно трудно вызвать по желанию румянец стыда на щеках. Психология этих скотов известна: в самой прожженной шлюхе хотят видеть наивную школьницу.
     - Ах, что вы со мной делаете... - прошептала она, глядя в потолок и смущенно улыбаясь. - Стыд какой...
     Гукасян откровенно хохотнул, поглаживая ее груди. Прошелся по талии жесткими ладонями, сминая юбку, долго гладил ниже талии, запустил ладонь в трусики, надолго застыл, только пальцы шевелились без всякой фантазии.
     Первобытный тип, подумала Марина. Скучища...
     - Мне лечь или как? - спросила она, надеясь переломить скуку.
     Гукасян положил ладони ей на плечи и недвусмысленно надавил. Марина сговорчиво опустилась перед ним на колени. У ее лица щелкнула тяжелая серебряная пряжка ремня с каким-то экзотическим орнаментом. Она умело заправила в рот напрягшуюся плоть и приступила к делу.
     - Эй, эй, Катя! - сдавленным голосом торопливо бросил Гукасян. - Не хулигань!
     Она вопросительно подняла глаза.
     - Вот этих фокусов не надо, - сказал Гукасян, запуская пальцы ей в волосы. - Не части, давай как следует - с толком, с расстановкой...
     Гурман попался, сердито подумала Марина, медленно водя языком вокруг чувствительных мест. Подавай ему неземное удовольствие в придачу к неплохим деньгам...
     Но ничего не поделаешь, козыри были не у нее, и она добросовестно трудилась по полной программе. Облегченно вздохнула про себя, почувствовав, как мужское тело начали, наконец, сотрясать спазмы, возвещающие приближение финала. Держа ее за волосы обеими пятернями, Гукасян размеренными рывками раскачивал голову Марины вперед-назад, пока не замер.
     Сноровисто проглотив все, Марина выпрямилась, мимолетным движением отерла рот и подождала, когда партнер вернется из мира неземных удовольствий в суровую реальность. Преспокойно осведомилась с вежливой улыбкой:
     - Что-нибудь еще?
     - Довольно пока, - сказал Гукасян, неуклюже приводя себя в порядок. - Ладно, сдала экзамен...
     Аккуратно застегнув блузку и поправив волосы, Марина сказала:
     - Я так понимаю, выдержала испытание?Мне самой можно пройти в номер, или выпроводите?
     Гукасян вновь выглядел печальным, удрученным. Вернувшись за стол, он уселся и протянул:
     - Кругом чистоган, меркантильность...
     - Бывает, - сказала Марина, усаживаясь напротив. - А чего же вы хотели, дорогоймой? Что я влюблюсь в вас внезапно и беззаветно?
     - Романтики хочется, человеческого тепла...Марина прищурилась.
     - Вы что, всерьез полагаете, будто у девушки, которую вы бесцеремонно поставили наколенки