сь лишь ошеломить, подавить...
     Петр дернулся в сторону, ударился затылком о стекло дверцы, зашипел от боли.
     - Что за детские штучки? - сказала Марина. - Неужели вы всерьез рассчитывали меня придушить? Глупости, Петр, вы безнадежно потеряли форму, разленились, вам юнца из молодежной банды не заломать! Будем слушать записи?
     - Нет у вас никаких записей! И быть не может.
     - А вы уверены, что я не из отдела внутренних расследований?
     - Уверен. Вы блефуете самым примитивным образом.
     - Какая разница? - пожала плечами Марина. - Главное даже не улики. Вы правы, у нас тут не внутреннее расследование, при чем тут улики и прочая юриспруденция? Я совершенно уверена, что вы снюхались с Бородиным. Сначала продали ему Тимофея, а потом - меня...
     - И вы можете это доказать?
     - В два счета! Я уже знаю, что Тим вовсе не занимался Цезарем. У него было совершенно другое задание. Что из этого вытекает? Что всякий, кто пытается меня уверить, будто Тимофей занимался исключительно Цезарем, в сговоре с Бородиным. Вот вы, в частности. Я очень быстро кое-что сопоставила, Петр. Пока я была с вами, никто за нами не следил. Стоило мне пуститься в одиночное плавание, моментально появились хвосты, что логично и закономерно: мало ли что я могу накопать в одиночку... Я и накопала, кстати. Против вас - только косвенные улики, но этого достаточно...
     - Да?!.
     Марина вскинула руку с револьвером и ударила его кургузым стволом по скуле. Уперла дуло в висок, сказала холодно:
     - Ты и в самом деле решил, придурок, что я собираюсь писать на тебя официальные рапорты и требовать служебного расследования по всем правилам?! Да я тебя пристрелю к чертовой матери, если будешь вилять, и точка!.. Сам подумай: кто мне помешает? Кто вообще знает, что я тут с тобой торчу? Между прочим, несколько часов назад я уже отправила на тот свет одну из шестерок Тараса. Был такой капитан Смородин, из полиции. Не знаю, знаком ты с ним или нет, меня это совершенно не интересует. Я его пристукнула, чтобы не таскался по пятам. И разве в мире что-то изменилось? За мной шляется окровавленный призрак, укоризненно грозя пальцем? Меня ищет полиция? Солнце перевернулось? Да ни хрена! Все прошло незаметно для широких масс! Думаешь, когда тебя завтра утречком найдут тут окоченевшим, будет иначе?
     Она звонко взвела курок большим пальцем. Присмотрелась в полумраке, удовлетворенно кивнула.
     - В штаны еще не напрудил, но пот льет градом... Петр, я тебя умоляю, не будь дураком! Я - твоя смерть на стройных ножках! Ты еще не понял? Или ты расколешься, или пристрелю к чертям! В конце концов, ты мне не так уж и нужен. Остается уточнить лишь детали... - она сделала рассчитанную паузу и продолжала с таким видом, словно эта мысль минуту назад пришла ей в голову: - А может, я тебя и не убью. К чему пачкаться самой? Пусть тебя убирает Бородин, когда выяснится, что ты провалил дело, что я все равно докопалась до сути. Он тебя непременно уберет. Они из тех парней, кто не любят платить деньги зато, чтобы нерасторопный наемник оплошал нужный момент.
     - Вы не посмеете...
     - Это почему? - усмехнулась Марина. - Я тебя старательно отягощу уликами, убедительно доказывающими, что ты не только продавал меня Бородину, но и мне его сдавал с потрохами. По-твоему, будут какие-то моральные препоны? Плохо ты меня знаешь!
     - А вы не знаете Бородина... - , Это признание?
     - Послушайте, - сказал Петр, - я хочу вам только добра. Вы совсем молодая, непредставляете, во что ввязались...
     - Зато я хорошо представляю, во что ввязались вы, Петр, - заявила Марина. - И прекрасно понимаю, почему так вышло. Вы тут прижились. Просидели слишком долго на одном месте. Обленились и разжирели. Перестали быть разведчиком, стали скучным чиновником, больше всего боявшимся, что его сорвут с насиженного места или осложнят ему жизнь. На этом он вас и подцепил. Уютнее было лечь под него, нежели сопротивляться.
     - А вы кто такая, чтобы судить? - неприязненно бросил Петр.
     - Я никого не собираюсь судить, - сказала Марина. - Я просто излагаю факты... Давно он вас прибрал к рукам?
     - Год назад.
     - Платит, конечно, хорошо?
     - Еще бы. Но не в том дело...
     - Ну да, конечно, - сказала Марина. - У вас появился хозяин. Контора слишком далеко, она для вас стала чуточку абстрактной, а здесь, рядом появился властелин, который заботится, кормит, защищает...
     - Не надо так примитивно...
     - Ого! - ухмыльнулась Марина. - Неужели есть какие-то идеи? Ну, какая высокаямысль может вас воодушевлять, Петр?
     - Вы не поймете.
     - Ерунда!
     - Вы не поймете, - убежденно повторил он. - Слишком юная и ретивая, чтобы сознавать...
     - Ну ладно, - сказала Марина. - В конце концов, меня совершенно не интересуютидеи, пусть даже они у вас есть... Мне нужна точная информация.
     - Уберите пушку. Еще нажмете...Марина, отведя ствол, большим пальцем
     опустила курок и вновь поднесла дуло к его голове.
     - Хватит, - сказала она. - Некогда рассусоливать! Тимофей никогда не занимался Цезарем, верно?
     - Ну да.
     - А чем он занимался?
     - Обеспечением безопасности так называемого маршрута "Дельта". Это...
     - Я уже знаю, что это, - сказала Марина. - Спецрейс "птицы-призрака". И вы должны были ему в этом помогать... Правильно? Ну вот, видите, я много знаю... Что было в самолете?
     - Мне неизвестно. Но у Тимофея имелась информация, что груз попытаются захватить.
     - Кто?
     - Я не в курсе.
     - А он?
     - Не думаю.
     - Бородин?
     - Ну, откуда мне знать?! Он делал все, что в таких случаях принято - проверил аэропорт, чтобы исключить возможное нападение налетном поле, перетряс персонал, знавший о посадке самолета, сам поднялся на борт...
     - А вы старательно сливали информациюБородину?
     - Да.
     - Его интересовал самолет?
     - Не особенно. Его гораздо больше интересовали дела Тимофея. Именно о них он ивыспрашивал.
     - А он знал, что это за рейс? Что собой представляет "Первая звезда"?
     - Да.
     - И знал, что самолет пропал?
     - Да. Но и это его не особенно занимало. Он сосредоточился на другом: направить по ложному следу того, кто придет Тимофею на смену. Обработал эту вашу шлюху...
     - Сам?
     - Да.
     - Почему он сам делает то, что мог бы поручить другим?
     - Не в курсе...
     - Почему?! - рявкнула Марина.
     Петр наклонился к ней. Его лицо блестело от пота.
     - Да потому, что ставки слишком высоки! Со дня на день здесь состоится переворот, понятно вам?! И у меня стойкое убеждение, что дело не ограничится одной этой республикой, нити тянутся и в соседние...
     - Ага, - сказала Марина.
     - Вы что, не понимаете, что Бородин немало слышал о вас еще до того, как вы здесь объявились? Как, по-вашему, мог он знать такие вещи без серьезных связей там, дома? Специфических связей...
     - Намекаете, что у нас в конторе - его"кроты"?
     - Говорю вам, дело серьезное.
     - То есть?
     - В такие тонкости я предпочитаю не лезть, - сказал Петр убежденно. - Тех, кто сует нос столь глубоко, в живых обычно не оставляют. Вы зря надо мной иронизируете. Может, я и разжирел чуточку, но хватки не потерял. Я уверен, что дело тут не исчерпывается простым военным переворотом, чтобы поставить на смену дружественного к компании политика еще более дружественного. За кулисами есть что-то еще. Но лично я предпочитаю не вникать. Так безопаснее. Пешек вроде нас с вами нисколько не жалеют в играх подобного размаха... У вас что, нет инстинкта самосохранения?
     - Как не быть... - сказала Марина. - Я жене идиотка...
     - Вы действительно убили Смородина?
     - Так получилось, - сказала Марина без эмоций. - Он мне здорово мешал... Значит, вы его все же знали?
     - Да.
     - В одной упряжке работали? Да, кстати...Тот капитан-спецназовец, что попался нам подороге из аэропорта... как его, Ракитин? Тот, которого вы откровенно боялись... Он что, тоже в игре?
     - Не в нашей. Это просто молодой, честолюбивый Наполеон, который наращивает мускулы и копит информацию, чтобы сыграть когда-нибудь свою партию. Когда почувствует, что зубы достаточно длинные. Он и ко мнеподбивал клинья, и за Бородиным пытался следить...
     - А что за логово у Бородина в Снежинске?
     - Понятия не имею. Я к этому не имел никакого отношения.
     - Так... - сказала Марина. - Вы говорите, Бородин хотел направить по ложному следу того, кто придет Тимофею на смену... Выходит, он точно знал, что Тимофей не вернется?
     - Такое впечатление... Марина...
     - Кто? - спросила она вкрадчиво. - Какая еще Марина? Кто вам сказал, что я Марина?
     - Бородин. Он знал о вас все. Не удивлюсь, если окажется, что просматривал ваше личное дело. На самом деле вас зовут Марина, вас маленькой подобрал где-то в захолустной России Старик и привез в Питер. Вы стали для него чем-то вроде приемной дочери... Потому и чувствуете себя так уверенно. Старик все еще на посту, с ним считаются. Но сейчас и он вас не спасет. В игре чересчур большие шишки. Это чувствуется. Дело никак не похоже на обычный переворот в "угольной республике"... Лучше всего, если мы прямо отсюда поедем к Бородину. Он вовсе не настроен вас обязательно убирать. Вы ему вполне можете пригодиться. Молодая, отчаянная, способная, приемная дочь Старика...
     - Он что, поручил вам меня вербануть?
     - Нет. Просто говорил, что не намерен непременно вас убивать. Вам может найтись неплохое местечко в здешних раскладах. Будет много неплохих мест...
     - Вам неуютно одному в дерьме, Петр? - тихо спросила Марина. - Ну да, конечно, кому же понравится... В компании как-то веселее и уютнее, я понимаю...
     Он сверкнул на нее глубоко запавшими глазами.
     - Да ни черта вы не понимаете! Бросьте эти штампы - помойка, предательство, измена!.. Я что, снюхался с китайцами или с какими-нибудь эскимосами? По большому счету, это все внутренние дела, и не более того.
     - Охотно верю, - сказала Марина. - Только есть один немаловажный нюанс: вы невольный художник, который вправе переходить на любую сторону. Вы - наш правительственный агент, в вашу задачу как раз входит присматривать за субъектами вроде Бородина, а не продаваться им с потрохами.
     - Легко вам рассуждать! Юной, нахальной максималистке... Попробуйте взглянуть на проблему с точки зрения человека пожившего, обладающего немалым житейским опытом, обремененного детьми...
     - Когда-нибудь обязательно попробую. Лет через двадцать.
     - Отдайте пистолет! Давайте обговорим все спокойно, как разумные люди. Я уверен, Бородин с удовольствием...
     Марина протянула руку и выкрутила приемник на максимальную громкость. Петр недовольно поморщился, но предпринять что-то или произнести хоть слово не успел. Марина резко рванула его на себя левой рукой, выставив его же собственный пистолет, так что он сам ударился правым виском о дуло...
     Выстрела не было слышно за ревом приемника, разве что салон заполнил тухлый запах пороховой гари. Опустив стекло, Марина включила вентиляцию до отказа, оттолкнув отяжелевшее тело к левой дверце. Убавила звук. Огляделась.
     Со стороны домов прямо к машине направлялись две темные фигуры в характерных головных уборах, подсвечивая себе фонариками. Кобуры справа, дубинки слева. Полицейский патруль. Чисто случайный, надо полагать, но все равно неприятно...
     Она прибавила громкость и подняла стекло.
     Буквально через минуту в салоне стало светло, его залил резкий, белый луч мощного полицейского фонаря.
     Марина самозабвенно продолжала свое занятие, нимало не смущаясь тем, что оказалась ярко освещенной. Таращившиеся снаружи полицейские должны были разглядеть во всех подробностях не столь уж редкую картину: мужчина средних лет откинулся на сиденье, закрыв глаза, не шевелясь, а оседлавшая его девушка в распахнутой блузке взасос целовала приятеля, засыпав его лицо распущенными волосами, извиваясь и громко постанывая.
     Они не могли видеть ни лиц, ни крохотной дырки на виске Петра. В глаза им прежде всего бросилась голая Маринина грудь и задница в узких трусиках, выставленных на обозрение из-под задранной выше пояса юбки. Чем, надо полагать, и любовался патруль какое-то время, поскольку луч фонарика больше не метался, старательно освещая Марину. Полицейские не подозревали, что при любом неудобном раскладе вмиг станут покойниками. Марина положила оба ствола на пол, возле сиденья, только руку опустить...
     Обошлось. Луч погас, послышался громкий смешок, и оба, Марина видела, преспокойно направились к отдаленным домам. Она проворно слезла с мертвеца, привела себя в порядок, опустила стекло со своей стороны и полной грудью вдохнула прохладный вечерний воздух. Стояла пасторальная тишина, по реке плыл ярко освещенный катер, оттуда доносилась музыка.
     Пожалуй, она и теперь поступила совершенно правильно. Под дулом пистолета оба подручных Бородина, что Смородин, что Петр, дали совершенно одинаковые показания. Вряд ли это изощренная дезинформация. Ну, а оставлять Петра в живых было столь же неразумно, как и полицейского капитана. Он оказался еще трусливее и слабее, чем полицейский, продал бы, как пить дать. Поэтому Марина справедливо оборвала и ведущие к ней ниточки, и внесла опустошения в не столь уж многочисленные ряды доверенных лиц Бородина.
     Ну, а дальше? Чем больше думаешь, тем сильнее веришь, что Петр не врал насчет того, что здесь замышляется нечто масштабное покруче стандартного военного переворота в убогом обезьяннике. Слишком много на эту версию работает. Вот и получается, что не только здесь нельзя никому верить: Степана убрали даже прежде, чем он успел выудить из электронной Паутины нечто конкретное, просто потому, что всполошил...
     Марина тщательно протерла все места, где могли оказаться ее отпечатки. Вынула из кармана Петра его мобильник, набрала номер конторы, отдела внутренних расследований. И отключилась прежде, чем там успели откликнуться. Протерла и телефон, примостила пистолет Петра рядом с рукой мертвеца, так, чтобы казалось, будто он сам вывалился из расслабленных пальцев.
     Бородин располагает, без сомнения, достаточными связями, чтобы очень быстро выяснить в полиции, при каких обстоятельствах нашли мертвеца, и как все выглядело. Скорее всего, постарается заполучить мобильник Петра себе. На его месте Марина так и поступила бы. Набран номер отдела внутренних расследований, хоть разговора не состоялось. Какой отсюда можно сделать вывод, прекрасно зная, что Петр был трусом, выше всего ценившим собственную шкуру? Да самый простой: терзался, отчаянно пытаясь как-то выкрутиться из непростой ситуации, решился даже позвонить "внутрякам", определенно собираясь сдать все и всех, но не решился. Пустил себе пулю в висок. На самоубийство люди идут порой и из страха. Некоторый выигрыш во времени у Марины имеется... Даже если Бородин потом и начнет что-то подозревать, следов никаких...
     Она прошла пешком несколько кварталов, поймала такси и поехала к гостинице. Велела шоферу остановиться поодаль, не называя конкретного пункта назначения. Когда он отъехал, направилась к подсвеченному цветными прожекторами фонтану неподалеку от гостиницы, высматривая Риту.
     Девчонка ожидала там, где они договорились. Марина опустилась рядом с ней на аккуратную деревянную скамейку, откинулась на спинку, спросила:
     - Никто за тобой не следит?
     - Да вроде бы нет... Хотя кто его знает, я же не спец...
     - Тоже верно, - задумчиво сказала Марина.
     - Тут кое-что похуже. - Да?
     - Когда я уходила, подгребла эта сучка. Моя дорогая двоюродная сестрица. Начала выспрашивать о тебе очень уж липко - где ты бываешь, с кем и о чем говоришь по телефону, не знакомила ли ты меня со своими друзьями... И так далее, и тому подобное. Прямо не говорила, но туманненько намекала, что мне следует за тобой последить. Кто-то серьезный, мол, в этом заинтересован.
     - А ты?
     - Дурочкой прикинулась, - сказала Рита. - Знать ничего не знаю. Мол, ты меня используешь чисто утилитарно... Марина, а когда ты меня и в самом деле будешь использовать утилитарно?
     . - Отдыхай пока, набирайся сил, - усмехнулась Марина, мимолетно погладив ее по коленке. - Вот что... Наметанный глаз мне подсказывает, что тут, возле фонтана, толкутся сейчас не одни только беззаботные влюбленные. Наверняка и парочка сутенеров крутится, и дурь толкают вовсю - очень уж бойкое место, почти центр города, не может быть так, чтобы этот фонтан остался неохваченным. Правильно?
     - Ага. Я тут многих знаю. Если тебя интересуют сутенеры - вон тот, и тот, и та, в ажурных брючках. Наркоту здесь толкают...
     - Стоп, хватит, - сказала Марина. - Посиди пока...
     Вот уж кого ей было ни капельки не жалко, так это сутенеров и толкачей наркотиков. Она, подошла к одному из тех, на кого указала Рита, и парень моментально встрепенулся.
     - Скучаете, сударыня? Можно помочь...
     - Не в том смысле, зайчик, - сказала Марина капризным тоном, собезьянничанным у Жени. - Я, понимаешь, поссорилась со своим приятелем, а он торчит у машины, помириться надеется... Подгони мне машину со стоянки, во-он туда... Машина - рядом с синим "Опелем", вот, ее отсюда видно. Держи ключи. Подгонишь - получишь полтинник.
     Парень взял ключи, но задержался.
     - А она точно ваша?
     - Подгонишь и подойдешь с ключами, я тебе документы покажу, - сказала Марина небрежно. - Чтобы не нервничал... Если он там еще болтается, не разговаривай. Скажи, что купил эту машину час назад, ну там придумай что-нибудь, не мне тебя учить...
     Он кивнул и быстро отошел. Марина напряженно следила, как он пересекает выложенную фигурной брусчаткой пешеходную зону, достигает стоянки, уверенно пробирается меж рядами ярко освещенных машин. Отпирает дверцу, садится за руль...
     Грохнуло совершенно неожиданно даже для Марины. На месте машины взлетел багрово-желтый столб огня, с отчаянным звоном обрушился высокий стеклянный фасад гостиницы, в воздухе крутились медленно летящие обломки, на разные лады завопили десятки автомобильных сигнализаций. Шум, крики, переполох, десятки бездельников, ведомые неистребимым инстинктом зевак, помчались к тому месту, где колыхалось пламя...
     - Ходу! - сказала Марина, повесила сумку на плечо, подхватила Риту за руку и решительно встала. - Уходим, не торопясь, не привлекая внимания...
     - Что там?
     - Да ерунда! - сказала Марина. - Это меня только что прикончили. Соображаешь? Какая-то добрая душа заложила бомбу. Вот и прекрасно! Человеку, которого его враги считают мертвым, очень удобно жить. Потом разберутся, но до того многое можно наворотить в качестве живого покойника...
     - И куда мы теперь?
     - Вот еще проблема! - хмыкнула Марина. - Там, в номере, только сумка с тряпками, а все остальное у меня с собой. Две энергичные, смелые девочки с полным карманом денег где-нибудь да устроятся, особенно если одна хорошо знает город. Подскажешь приличную тихую гостиницу...
     - А потом?
     - Завтра поедем в Снежинск. Ты была там когда-нибудь?
     - Ни разу. Дыра ужасная... А зачем?
     - Ты будешь смеяться, но я сама еще толком не знаю, - сказала Марина чистую правду.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПОЛЕТ НЕЗРИМОЙ ПТИЦЫ

Глава первая

Романтика железных дорог

     Пейзаж за окном был. удручающе однообразным и за полтора часа успел надоесть до крайности - бесконечная тайга, подступавшая вплотную к железнодорожному полотну, а иногда не менее наскучившие пустые поля, обширные поляны, заросшие дикой высокой травой, без малейших следов не то что цивилизации, но и вообще присутствия человека. Поезд шел не так уж быстро, но вагоны все равно порой опасно кренились на стареньких рельсах, жалобно скрипели. Подобно всем остальным пассажирам, Марина внешне не реагировала, но про себя все чаще думала, что крайне обидно вот так глупо погибнуть, слетев под откос вместе с этим музейным экспонатом.
     Была в этом путешествии и хорошая сторона - никто не обращал на Марину особого внимания, разве что индивидуумы мужского пола, не потерявшие еще с