осы,  а  это  намного  сложнее,  чем
заглянуть в конец учебника, чтобы узнать  ответ.  Мне  было  подвластно  все
мироздание. И я... Я жил. Они строили мне храмы и умирали с моим  именем  на
устах. Почему же вышло так, что меня забыли?  Поток  слабел,  слабел...  Кто
может ответить, почему?
   Спокойно: Я могу.
   Удивленно: Кто?
   Напряженно: Я,
   Раздраженно: Ах, это Ты... Ты, должно быть, торжествуешь?
   Зло: Нет. Мне досталось не меньше твоего.
   Недоуменно: Но ведь вокруг все твое - теперь.
   Исчезая: Не мое...
   Исчезая вместе с ним: Странно.

   Поставив сторожа на дверь и  вентиляционные  решетки,  Алекс  забрался  в
обжигающую ванну. Мелко тряслись  руки.  Черный  пластиковый  пакетик  лежал
рядом, но Алекс не торопился его вскрывать. До  наступления  момента,  когда
неодолимая Жажда скрутит его в тугой узел, оставалось еще время, а впадать в
нереальность Алексу сейчас не хотелось.
   Вспоминая увиденное в метро, он уже не мог понять, что послужило причиной
столь сильной волны ужаса, охватившей  его.  Ну,  встретился  в  подземке  с
маньяком-террористом,  ну  и  что?  Обычный  представитель  городского  дна,
оборотень.  Импланты-модификаторы  позволяют  и  не  такое  со  своим  телом
проделывать. Сам Алекс ничем  не  лучше.  Но  что-то  было  в  этом  больном
незнакомце  и  его  подруге.  Что-то!  Вот  оно  -  главное  слово!  Что-то.
Невозможно опознать, невозможно представить, невозможно  понять.  Не  должно
быть, но есть!
   Нет, конечно, невозможно знать все! Но любая система, программа,  оружие,
производственный  комплекс,  новое  изобретение  или   что-либо,   созданное
человеком, несет на себе печать.  Печать  человеческих  рук,  разума,  воли,
любви, наконец. Но этот человек... Незнакомец... Существо в подземке...  Кто
это? Что это?
   Алекс не был атеистом. Атеистов вообще не было. Само это понятие стерлось
в веках, прожитых человечеством, как стерлось понятие Веры в богов и понятие
самого Бога. Алекс не верил ни в Бога, ни в Черта, ни... Это было нормально.
Но непробиваемый лед его отрицания сегодня был взломан жестким ударом снизу.
Со дна. Из невообразимых глубин подсознания Человека.
   Но что-то еще не давало Алексу покоя... Что-то еще...  Страх.  Тот  ужас,
который гнал его от стднции метро. Его не должно было  быть.  Совсем.  Очень
давно Алекс пошел к друидам. И друиды выставили в его сознании блоки. С  тех
пор страх  превратился  в  настороженность,  а  когда  ситуация  становилась
действительно  опасной  -  страх  обострял   точность,   быстроту   реакции,
способность объективно оценивать ситуацию, но не  управлял  организмом.  Это
было очень важно, и Алекс немало заплатил  за  эту  операцию.  И  не  только
деньгами.
   Скрючившись в постепенно остывающей воде, Алекс дрожал как осиновый лист.
По телу маршировали легионы маленьких мурашек. Голова кружилась,  но  зрение
оставалось кристально-чистым, и от этого тошнило еще сильнее.  Тяжелая  муть
поселилась где-то внизу живота. Жажда напомнила о себе и принялась неумолимо
диктовать свою волю, требуя, требуя, требуя...
   С невнятным криком Алекс схватил с края ванны черный пакетик и высыпал  в
рот серебристо-серый порошок.
   Стало тепло.
   Звук входного визора неприятен. Он так настроен: быть  неприятным,  чтобы
хозяин дома побыстрее подошел к визору  и  разобрался  с  пришедшим  к  нему
гостем. В квартире Алекса визор зазвучал между тремя и четырьмя часами ночи.
Алекс беспробудно спал уже вторые сутки, когда  в  его  сны  грубо  вломился
зуммер.
   Шлепая босыми ногами по полу, Алекс подошел к визору и включил  экран.  И
натолкнулся на лучезарную улыбку давешнего незнакомца.
   - Здравствуйте, Алекс! - сказал  тот,  непринужденно  стряхивая  с  плеча
пиджака какую-то пылинку. - Я вдруг вспомнил, что обещал зайти к вам.
   "На визоре нет обратной связи. Он не может меня видеть, - подумал  Алекс.
- И все же видит!" -  Алекс  нажимал  на  кнопку  дистанционного  открывания
замка.
   "Какой обязательный человек, обещал и зашел", - бормотал про себя  Алекс,
раскладывая по углам камеры с инфракрасными прицелами  типа  "свои-чужие"  и
излучателями широкого спектра поражения.
   "Даже интересно", - рассуждал Алекс,  приводя  себя  в  состояние  боевой
готовности и наливая кофе в  две  чашки,  свою  и  гостевую,  предварительно
смазав последнюю "сывороткой правды". "Ни хрена это не поможет!" -  мысленно
подвел итоги Алекс, открывая входную дверь и пропуская гостя в квартиру.
   - Очень у вас тут мило, - сказал гость непринужденно. - Так уютно. Только
холодно как-то.
   - Да. Мне так нравится. -  Алексу  действительно  нравилось,  что  в  его
жилище прохладно. Да и было в квартире несколько мест, где теплый воздух был
бы только вреден.
   - Хорошо. Очень хорошо, - непонятно почему сказал гость и затем  спросил:
- Вы не возражаете, если я покурю? Привычка.
   - Нет, не возражаю.
   - О... Да, конечно. Большое спасибо...
   Алекс понял, что гость сменил манеру поведения с  уверенно-нагловатой  на
рассеянно-придурковатую. И то, как легко он  это  проделал,  внушило  Алексу
некоторое подобие уважения к незнакомцу.
   Гость развалился в кресле и  закурил.  Густой  запах  распространился  по
комнате, и Алекс по отсутствию реакций у  своих  имп-лантов,  понял,  что  к
табачному дыму не примешано ничего отравляюще-гипнотического.
   Алекс поставил на столик поднос с дымящимися чашками и пояснил: - Кофе.
   - Эээ... Да. Очень приятно. Спасибо. - Гость казался растерянным.
   - Смените.
   - Что? - не понял гость.
   - Манеру поведения. Меня раздражают рассеянные люди.
   - Откровенно, -  сказал  гость  и  закинул  ногу  на  ногу.  -  Нравится.
Пепельница есть? У меня скоро пепел упадет.
   - Пепельницы нет. Она вам так нужна?
   - Да, вы правы, не нужна. Но мусорить мне  бы  не  хотелось.  -  И  гость
аккуратно слизнул  столбик  пепла  с  сигары.  Длинным  красным  раздвоенным
языком.
   Алекс не отреагировал.
   - Как мне вас называть? - спросил Алекс. Ему  уже  начала  надоедать  эта
игра.
   - Как хотите. Что тебе в имени?
   - Тогда я буду звать вас - Урод, - произнес Алекс.
   - Хм. Да как вам будет удобно, Алекс. Это  слово  ничем  не  хуже  любого
другого.
   - Чем обязан визиту? Урод усмехнулся: -  Вы  очень  торопливы.  Все  люди
такие. Все время спешат, мчатся...  Но,  с  другой  стороны,  таков  мир,  в
котором мы живем. Общество диктует правила индивидууму. Если,  конечно,  тот
вовремя не поднялся над правилами... Да. Итак, вы хотите знать причину моего
визита. Причина - это вы. Точнее, род ваших занятий.
   После этой фразы наступила небольшая пауза.  Урод  затянулся  и  выпустил
огромный клуб дыма, почти полностью скрывшись в нем. С потолка, на тоненькой
ниточке, спустился маленький паучок. Спустился  и  повис  возле  левого  уха
Урода. Взрывчатки, которой был начинен паучок, как раз хватит на  то,  чтобы
разнести голову любому существу в радиусе около метра.
   - А чем, по вашим сведениям, я занимаюсь? - спросил Алекс.
   - Ну, в данный момент вы решаете, убивать меня или не убивать, -  ответил
Урод и пощекотал мизинцем висящего  рядом  с  ним  "паучка".  -  Симпатичная
игрушка. М-да. Однако, убив меня, вы не выиграете ничего. Даже если  сумеете
меня убить. А вот наше сотрудничество может принести вполне достойные плоды.
Вполне. Вы облегчите жизнь мне, а я, в свою очередь, заметно  облегчу  жизнь
вам.
   Алекс молчал. Ситуация ему не нравилась. Ему не нравилось, что на встречу
Урод пришел один, без телохранителя, который просто положен  такой  персоне.
Не нравилось, что Урод предугадывает поступки Алекса на два порядка  вперед.
Не нравилось,  что  Урод  потихоньку  диктует  ему  свои  условия  игры.  Не
нравилось, что паучок висит возле самого уха Урода и ничего не делает,  хотя
команда на взрыв была подана уже давно. Не нравилось... Ну, в  общем,  много
чего не нравилось Алексу, и больше всего то, что от него ждут  ответа,  зная
заранее, каким он будет.
   - Условия? - тихо спросил Алекс.
   - Условия... Ну, скажем, такие. Вы выполняете работу.  Один  объект,  ну,
может быть, два. И получаете плату. Любую. Абсолютно любую. Ну,  в  разумных
пределах, конечно. Я надеюсь, что не услышу предложений типа повернуть время
вспять,  изменить  историю  или  очистить  атмосферу  Земли.   Это   слишком
трудоемко. Хотя... Ну, говоря образно, ваше желание  должно  укладываться  в
рамки физических законов, принятых на Земле. Вам понятно?
   - Бред.
   - Хм... Почему же бред? Вы мне не верите? - спросил Урод  и,  нагнувшись,
исподлобья  посмотрел  Алексу  в  лицо.  При  этом  губы  гостя  заискивающе
улыбнулись, обнажив хорошие, крепкие и, что любопытно, - человеческие зубы.
   Вдруг Алекс понял, что верит: - Кого?
   - Согласен... Это хорошо, что ты согласен. Хорошо...  -  протянул  гость,
внезапно перейдя на "ты". - Я скажу тебе, кто будет  объектом.  Ты  получишь
точные  инструкции.  Настолько  точные,  насколько  это  возможно  в  данных
обстоятельствах.
   Сказав это, Урод положил на столик неведомо откуда взявшуюся папку.
   - Когда ты выполнишь задание, я узнаю об этом. Я приду. Временных  границ
я не ставлю, но лучше сделать все быстро. Видишь ли, я опасаюсь,  что  время
пребывания объекта в пределах твоей и моей досягаемости ограничено. Так  что
постарайся. Если тебе что-нибудь будет нужно, я тоже найду тебя.
   Сказав все это, Урод превратился в обыденно-усталого человека.
   - А теперь я пойду, - сказал он и потянулся. - Спать хочется.
   И вышел, оставив Алекса разбирать документы.

   Сам с  собой:  Желтый  свет.  Больной  желтый  свет.  Ты  уже  давно  тут
обретаешься?
   Зло-равнодушно: Нет. Перебрался буквально месяц назад.
   Удивленно: Месяц. Ты измеряешь время...
   Равнодушно: Да. И поверь мне, ты тоже скоро станешь этим заниматься.  Тут
больше нечего делать. А время... Мы с тобой  его  недооценили.  Оно  надолго
переживет нас. (Смеется). Правда, глупо звучит?
   Глухо, руки прижаты к лицу: Ну почему глупо? Дети переживают отцов.
   Насмешливо: Это относится только к тебе. Ты у нас... Гхм. Папаша.  Можешь
на улицу выйти, посмотришь, чем детишки занимаются!
   Устало: Не нужно приниматься за старое.
   Ты ведь и сам помнишь, как все начиналось. Серьезно: Помню.  Прости.  Они
действительно были необходимы нам. Но... Ладно. Не стоит. Они и сейчас нужны
нам...
   Почти обреченно: Вот только мы не нужны им.

   Все улицы похожи друг на друга днем: смог, пыль, люди. Ночью каждая улица
обретает свое лицо. Ночью даже самый захудалый переулок  становится  Местом.
Со своей историей, традициями и порядками. Некоторые улицы  ночью  веселы  и
крикливы, как перепившие шлюхи, а некоторые похожи на притаившихся зверей  -
пойдешь и сгинешь бесследно где-то посередине.
   Алекс шел как раз по такой улице. Темной, освещение полностью  подавлено,
и страшной. Впрочем, Алекс на такой улице вырос. Его не пугали ни  "халаты",
торговцы  органами,  ни  перебравшие  наркоманы,  выделывающие  коленца   на
тротуаре, ни мелкие наемники, поодиночке попадавшиеся на пути. Все это  было
своим, родным и знакомым. Алекс сам когда-то был таким же. Он в тяжелые годы
приторговывал  органами,  вырезанными  у  несчастных  жертв,  он  употреблял
наркотики, потому что Жажда была сильнее его воли; и он был наемником, но не
начинающим, а специалистом, профессионалом.  И  сегодня  он  шел  к  другому
профессионалу.
   Дверь в подвал была загорожена. Большим человеком. Странно. Раньше такого
не было.
   - Здравствуй, приятель, - спокойно сказал Алекс. - Ковбой дома?
   - Иди своей дорогой, парень.  Нету  его  дома.  Гуляет.  Свежим  воздухом
дышит. И ты поди подыши. - Голос амбала ломался, как у мальчишки. Видимо, он
сознавал этот свой недостаток и старался говорить тише и сипловато.
   - Ага. Сейчас и пойду, - отозвался Алекс  в  дружелюбной  манере.  -  Вот
только мне забрать у него кое-что надо. Я даже знаю, где  это  лежит,  возле
зеркала в ванной. Черная такая коробочка. Может, ты сходишь? А  я  постерегу
тут.
   - У меня ключей нет, - ответил  громила,  демонстративно  разминая  кисти
рук. - Может, пойдешь куда-нибудь еще?
   - Нет, пожалуй. Мне все-таки забрать  ту  штуку  нужно...  Вот.  -  Алекс
отодвинулся. - Может, сам отойдешь?
   Громила ответить не успел.  За  дверью  что-то  грохнуло,  и  закрашенные
изнутри стекла подвала озарились ярким светом.  Громила  развернулся,  вышиб
дверь и метнулся внутрь, но вдруг замер  на  пороге,  вспомнив  про  Алекса.
Развернуться он не успел. Упал с отбитыми почками  и  переломанным  кадыком.
Два удара, правой по почкам и внешней стороной ребра левой ладони по  горлу,
и амбалу стало вдруг все "сугубо фиолетово", как выражался Тамбурин.
   Помещение, наполненное густым дымом, было ярко освещено. Потолочные лампы
без плафонов заливали подвал резким светом.  В  углу  валялся  явно  мертвый
человек, точная копия охранника, которого вырубил Алекс. Вместо правой  руки
у человека была культя с рваными краями, видимо,  результат  взрыва.  Кто-то
кашлял, дым был довольно едким. Слышны  были  тяжелые  мерные  удары.  Алекс
пошел на звук.
   Ковбой лежал на столе, служившем ему кухонным. Рядом стоял худой мужик  и
сосредоточенно лупил Ковбоя доской по лицу.
   - Эй, чудик. Бить человека по лицу нехорошо.
   - А? - Худой развернулся, ошалело взглянул на  Алекса  и  крикнул  вглубь
помещения: - Гриша, козел, кто тут шляется, твою мать?!
   - Я с Гришей уже познакомился. Очень он плох. Кашлял сильно. Ты бы Ковбоя
отпустил... Мне он нужен очень.
   Худой не стал тратить время на разговоры, его левая рука кинула в  Алекса
доску, а правая метнулась  к  поясу,  где  висел  пистолет,  старая  модель,
находящаяся на вооружении у правительственных сил поддержания  порядка.  Все
это Алекс восстановил в памяти потом, после того как  поймал  доску,  сделал
два молниеносных шага вперед и раскроил этой же доской голову худому. "Плохо
сработал, - подумал Алекс, глядя на то, как Ковбой выдувает кровавые  пузыри
ртом. - Надо было раньше сюда заявиться".
   Лечить Ковбоя легко. Неизвестно, знали  ли  это  налетчики,  но  когда-то
давно  Ковбой  сделал  несколько  операций  по   увеличению   уровня   своих
регенеративных способностей. Собаке  с  ее  заживляемостью  было  до  Ковбоя
далеко. На нем все заживало буквально в течение нескольких  часов.  Заживало
быстро, но в дальнейшем косметической операции было не избежать: при взгляде
на сумасшедшее сплетение уродливых шрамов на месте лица  Ковбоя  становилось
не по себе. Хуже  было  со  сломанными  руками.  Тут  требовалось  несколько
спокойных дней, а таким сроком Ковбой, видимо, не располагал.
   - Что так рвануло? -  спросил  Алекс,  наблюдая,  как  маленький  Ковбой,
неуклюже сжав перебинтованными руками стакан, глотает спиртное.
   - Сейф. Я не думал, что они  его  вскроют.  А  вскрыли...  Ну,  защита  и
сработала.
   - Защита?
   - Ага. Там, если не подождать две минуты после  открывания  всех  замков,
детонирует взрывчатка...
   - Что за взрывчатка?
   - Да я формулу-то не помню. Сам сварганил. И к  задней  стенке  прилепил.
Коды я им давать не хотел, думал - пришьют, когда узнают.
   - А кто они такие?
   - Да я почем знаю. У меня  клиентов  знаешь  сколько?!  Значит,  какой-то
клиент того... Попался. Ну и про меня натрепал. Сука.
   - Кому натрепал-то?
   - Кому? В этом-то все и дело! Конторе натрепал.
   - Ты хочешь сказать, что я только что положил трех служащих Конторы?
   - Угу, - отозвался Ковбой и закашлялся - А по поводу доски они  бы  потом
сказали, что, мол, на лестнице упал, лицом вниз. Сволочи. Сволочи на  службе
у государства...
   - Проблемы... - тихо сказал Алекс.

   - А ты чего зашел? -  спросил  Ковбой,  когда  Алекс  помог  ему  открыть
закодированный ход в стене.
   - Да так, мелочи. Человечка одного найти  хочу.  Данные  нужны.  Ну  и  в
базочке одной тебя хотел попросить покопаться... Но, видимо,  в  другой  раз
теперь.
   - Да уж. Я сейчас глубоко нырну. - Ковбой шагнул в глубь туннеля. - А что
за человек?
   - Да так... Сложный случай. Ни имени, ни фамилии... Даже голографии  нет.
Только что-то вроде клички известно, да еще кое-что по мелочам.
   - Действительно, тяжелый случай. А что за кличка?
   - Хитрая такая... Дурацкая... - Алекс поморщился. - "Бог".
   Ковбой помолчал, что-то вспоминая. Потом почесал в  бороде  и  сказал:  -
Таких знаешь сколько... Не совсем реальная работенка. Есть  у  меня  адресок
для тебя. Может быть, там помогут.

   По указанному Ковбоем адресу находился информационный центр. Неисчислимые
миллиарды единиц и нулей ежесекундно  пронизывали  это  здание.  Абстрактная
информация тут загонялась во вполне конкретные  каналы,  русла  и  текла  по
указанному ей свыше направлению. Алекс бы не удивился, узнай он, что  в  это
место стекается информация со всего города. Впрочем,  наверное,  так  оно  и
было.
   Следуя указаниям Ковбоя, Алекс не стал ломиться в парадный вход, а обошел
здание со двора и спустился  в  подвал  соседнего  дома.  Вход  был  завален
мусором, пустыми коробками и  дерьмом.  Дверь  открывалась  наружу,  сгребая
мусор в кучу.
   "Страсть к подвалам у них врожденная, - подумал Алекс, пробираясь  сквозь
хитросплетения проводов, кабелей и тому подобной ерунды.  -  Неужели  нельзя
арендовать нормальную квартиру?!"
   Пройдя еще один мусорный завал, Алекс уперся в дверь с веселой  надписью,
старательно выведенной светящейся краской:  "Еще  не  родился  тот  ублюдок,
который вошел бы в эту дверь без приглашения! И ты не пробуй".
   Здесь Ковбой советовал остановиться и  постучать,  громко.  Что  Алекс  и
сделал, предварительно отойдя за бетонный косяк.
   Пауза затянулась. Но вдруг  дверь  стремительно  распахнулась  и  в  нее,
сопровождаемый матерщиной, высунулся ствол чего-то крупнокалиберного.
   "Ты не дергайся. Он там парень немного нервный... Но в целом хороший",  -
памятуя об этом наставлении Ковбоя, Алекс подхватил ствол снизу, легко  увел
вверх и, схватив другой рукой, толкнул его назад. В темноте ойкнули и  ружье
отпустили.
   Алекс вошел. В полутемном помещении он разглядел тощего верзилу, который,
сжав себя руками внизу живота, подпрыгивал на корточках.
   - Что ж ты, сука, делаешь? - со страданием в голосе спросил верзила. - Ты
кто такой?
   - Я от Ковбоя, - сказал Алекс, ставя ружье в угол.
   - Чтоб он сдох, твой Ковбой! - Чувствительное место не давало ему  покоя.
- Козлов всяких присылает...
   Алекс  терпеливо  ждал,  когда  хозяин  подвала  угомонится,  и   попутно
рассматривал обстановку. Все  как  всегда  для  такого  класса  людей.  Пара
столов, заваленных обломками плат, схем и тому подобного барахла  вперемешку
с пустыми коробками из-под уличной еды, двуспальный лежак в углу, на котором
кто-то тихо сопел, и компьютеры, компьютеры, компьютеры. На полу, на  стене.
Со следами ботинок, плевков, просто сломанные.
   Тощий все  распространялся  по  поводу  генеалогической  линии  Алекса  и
Ковбоя, а также о том, в какой извращенной форме  эти  двое  могут  заняться
любовью с ослом и сколько раз.
   Все это начало Алексу надоедать, и он, подойдя к тощему, встряхнул его  и
поводил перед  носом  небольшим  пакетиком  измененного  героина.  Поведение
хозяина подвала резко изменилось.
   - Ну вот... Того. Дело, значит, - сказал он, садясь на край лежака.
   - Тебя как звать, свинка?
   - Сам свинка, а я Лелик.
   - Лелик... Ладно, Лелик, у меня к тебе дело есть.  Плату  ты  уже  видел.
Ковбой сказал, что ты парень толковый, но чокнутый. Так что садись  за  свои
кнопки и не трать мое время даром.
   - Сам он чокнутый. Того... А дело-то какое? Какое дело-то?  Ломать  я  не
это...  Не  занимаюсь  я  ломом.  -  У  Лелика  были   явные   проблемы   со
словами-паразитами.
   - Ты мне мозги не пудри. Мне глубоко наплевать - лом это или не  лом.  Ты
героин получить хочешь?
   - Ну... Хочу... А чего делать-то?
   - Мне на