ый науке! - провозгласил папа. Правда, через секунду менее
уверенно добавил: - Мне, во всяком случае, неизвестный.  Голубовато-серый,
очень твердый. Я зубилом царапал - никаких  следов.  Галя!  Внутри  глыбы,
которой пять тысяч лет -  пустотелый  металлический  предмет.  Точно!  Это
может быть лишь инопланетный космический корабль.
     - Что будем делать? - очень тихо и послушно спросила мама.
     - Встанем рано, чтобы долго  не  спать,  чтобы  не  терять  время,  -
ответил папа. У меня глаза на лоб полезли. Впрочем... Раз  уж  папа  нашел
космический корабль, то вправе на радостях  составлять  и  трехступенчатые
фразы. У каждого лауреата Нобелевской премии должна  быть  своя  маленькая
странность, а то журналистам скучно будет.
     - Обколем весь камень с корабля, - продолжал он тем временем.  -  Люк
поищем, чтобы внутрь забраться, чтобы корабль осмотреть, чтобы первыми все
узнать... Потом позовем журналистов и покажем. А то если коллегам сказать,
полмузея к открытию примажется. И твой начальничек Ленинбаев  -  в  первую
очередь. - Папа скрипнул зубами.
     - Он такой же мой, как и твой, - ледяным голосом сказала мама. - И не
цепляйся к нему зря, он человек серьезный...
     - Ну конечно, - язвительно согласился папа, -  уж  он-то  космические
корабли не ищет. Чтобы время зря не терять. - И закончил торжествующе: - И
не находит!
     Мама что-то примирительно ответила, но что - я не  расслышал,  потому
что мне в ухо возбужденно зашипел Стас:
     - Пошли отсюда, пошли, - и поволок за рукав обратно на площадку.
     - Ты что?! - возмутился я уже за дверью.
     - Что, что! - передразнил Стас, - слышал же, папа сказал,  "чтобы  не
лезли". Они без нас туда пойдут!
     - А мы попросимся, - неуверенно возразил я.
     - Так тебя и взяли! - он презрительно усмехнулся. - Нет уж, если сами
не пойдем, последние корабль увидим. Или вообще не увидим.
     И, не советуясь больше со мной, он позвонил в  дверь,  как  будто  мы
только что подошли.
     Если бы за ужином папа или мама хоть раз заикнулись о корабле, я  бы,
наверное, не согласился на авантюру брата.  Но  как  и  утром,  за  столом
царила напряженная тишина,  прерываемая  только  цоканьем  когтей  Ирбиса,
которые ему лень втягивать в подушечки на лапах.
     Стас, не жуя, проглотил свою  порцию  сосисок  с  макаронами,  залпом
выпил чай и, пнув меня под столом, объявил:
     - Мы пошли спать.
     - Угу, - подтвердил я, давясь сосиской.
     Мама взглянула  подозрительно  (обычно  нас  в  постель  загоняют  со
скандалом), но папа обрадованно поддержал;
     - Точно, идите спать, чтобы выспаться.

                     - Мухер-хухер, ардажер,
                       Вдеп сьер-га сакжер-сакжер.
                       [Спокойной ночи, мама,
                       Ночь делает веки тяжелыми.
                                        (Возм. др.-егип.)]

     - хором продекламировали мы традиционное вечернее прощание,  и  мама,
успокоившись, ответила как всегда:

                       - Минерап саг зел азет,
                         Ытар бас, ук мытар, Сет.
                         [Спите крепко, но и во сне
                         Не водите дружбы со слугами Сета.
                                        (Возм. др.-егип.)]

     Проходя по коридору в нашу комнату, Стас мимоходом выудил из  кармана
маминого плаща связку ключей.
     Мы разделись, переложили кошек с кровати на коврики, погасили свет  и
нырнули под одеяла. За стенкой папа с  мамой  принялись  что-то  оживленно
обсуждать.
     - Стас, - тихонько сказал я, - а за ключи нам влетит.
     - Не влетит, - уверенно ответил он. - Через час вернемся и  на  место
положим.
     Не нравилась мне его затея, и я, устроившись поудобнее, закрыл глаза.
Я надеялся, что до того, как затихнут родители, мы оба заснем.
     Но не тут-то было. Я проснулся  от  того,  что  Стас,  светя  в  лицо
фонариком, щекотал меня под мышкой:
     - Вставай, каракуц сонливый, пришельцев проспим.
     Распахнув окно, я первым спрыгнул на землю, взял у  Стаса  фонарик  и
помог ему спуститься. Перебежав улицу, мы знакомой  дорогой  добрались  до
ворот музея  и  перелезли  через  ограду.  Звеня  связкой,  Стас  принялся
лихорадочно подбирать ключ к двери.
     - Посвети, темно, - шепнул он. Направив луч на замочную  скважину,  я
понял, что попадать в нее ключами Стасу мешает не столько темнота, сколько
дрожь в руках. Я и сам чувствовал себя соучастником преступления.
     Но вот щелкнул замок, дверь скрипнула, и мы, протиснувшись  в  темное
фойе, на цыпочках побежали под лестницу -  к  запаснику.  Тут  проблем  не
было, дверь открылась сразу.
     Первым, что попало в круг света моего  фонарика,  было  злобное  лицо
Неменхотепа. Я вздрогнул, а Стас ухватил меня за руку.
     - Ни-никакой он не э-экспонат, сказал он, заикаясь.
     Я вытер пот со лба и предложил:
     - Может, домой пойдем?
     Но Стас уже взял себя в руки.
     - Ну уж нет, - решительно ответил он. - Первое слово дороже  второго.
- И двинулся мимо Неменхотепа вглубь - к каменной глыбе.
     Светя фонариком, мы обследовали ее, и  без  труда  нашли  приляпанный
папой осколок. Я легонько ковырнул ногтем, и осколок отпал. Плохой из папы
штукатур.
     В неровном отверстии блеснул металл.
     - Понял?! - забыв все страхи, вскрикнул Стас так, будто сам сделал  и
эту глыбу, и металлический предмет внутри нее. - Я  же  говорил!  -  и  он
любовно погладил голубовато-матовую поверхность.
     И тут в ватной тишине запасника  раздался  хруст,  глыба  дрогнула  и
раскололась широкой вертикальной щелью. Мы отскочили  в  сторону,  а  щель
становилась все шире, и камень, как скорлупа с яйца,  осыпался  с  гладкой
поверхности металлического предмета.
     Что-то со стуком выпало из этой щели, но мы, зачарованные, не отрывая
глаз,  смотрели  на   капсулу   космического   корабля,   уже   совершенно
очистившегося от каменной скорлупы.
     Корабль имел форму приплюснутого шара и стоял перед нами на боку,  не
падая потому, что его поддерживала широко открывшаяся крышка люка.  А  то,
что капсула на боку, я понял, разглядев внутри два пилотских кресла.
     Выйдя из оцепенения первым, Стас подскочил к кораблю, уперся  в  него
руками и крикнул мне:
     - Помоги поставить!
     Но помогать не пришлось. С диким грохотом капсула рухнула  днищем  на
пол, и облако музейной пыли заклубилось в свете фонарика.
     - Ты что, - закричал я, - сторож проснется!
     - Да ладно, - махнул он рукой и полез в корабль.
     Я тоже решился подойти к нему, но запнулся и чуть не  упал.  Посветив
под ноги, я увидел то, что  выпало  из  корабля.  Это  была  металлическая
скульптура спящего сфинкса размером с большую собаку.
     - Стас! - позвал я, - посмотри!
     Он высунулся и посмотрел на скульптуру без всякого интереса:
     - Ты что, сфинксов не видел? Лезь сюда, тут такое!..
     Я тоже забрался в корабль и минут пять мы занимались тем, что нажимая
на разные кнопки и рычажки, играли в полет через Вселенную.
     -  Навигатор!  -  кричал  Стас.  -  Приборы  отказали!   Посмотри   в
иллюминаторы, куда летим!
     -  Есть  посмотреть  в  иллюминаторы!  -  ответил  я,  хотя   никаких
иллюминаторов в капсуле не было. И тут же решил возмутиться, что Стас  без
всякого права узурпировал на корабле неограниченную капитанскую власть. Но
вдруг в углу, у  самого  входа  в  запасник,  раздался  звук,  похожий  на
сдавленный хрип.
     Слегка струхнув, я посветил туда и увидел... Я увидел, как из  своего
саркофага медленно поднимается мумия Неменхотепа.
     - Стас! - закричал я шепотом, чувствуя, как шевелятся волосы на  моей
голове.
     - Это нам снится, - спокойно ответил Стас. -  Точно-точно.  И  укусил
себя за запястье. После чего сказал: - Нет, не снится. И заорал: - А-а!
     Не сговариваясь, мы ухватились за внутренние рукоятки крышки  капсулы
и что есть силы потянули ее вниз. Без особого труда крышка захлопнулась, а
затем раздалось короткое тихое гудение и щелчок. Я сразу  понял,  что  это
сработали автоматические запоры, делающие капсулу герметичной.
     С полминуты в наступившей  тишине  слышался  только  нестройный  стук
наших зубов. Наконец, я, собравшись с духом, спросил:
     - Ты что видел?
     - Мумию, - ответил Стас и тут же предположил с надеждой: -  А  может,
показалось?
     - Обоим одно и тоже?
     - А что, - подбадривая самого себя уверенным голосом,  заявил  он,  -
вот миражи, например, сразу многие видят...
     - Может, выйдешь тогда? - коварно предложил я.
     - Нет-нет-нет, торопливо ответил Стас и, помолчав, спросил: -  А  что
же делать?
     Я тоже этого не знал. В темной капсуле было  не  очень-то  весело,  а
главное - душно. И дышать становилось все труднее. Я понял, что часа через
два мы просто задохнемся.
     - Костя, а помнишь, как прошлым летом мы с папой в лесу заблудились?
     - Ну? - сказал я, стараясь, чтобы голос не выдал паники, в которую  я
впадал.
     - Так я тогда два раза покойников видел. Стоят, прямо как живые, руки
тянут...
     - Кончай пугать, дурак, и так страшно!
     - Да я не пугаю, я наоборот. Подойдем к покойнику, а это -  дерево...
Может, нам все-таки померещилось?
     - Показалось, -  притворно  согласился  я,  понимая,  что  внутри  мы
погибнем точно. - Давай вылазить.
     Но сказать это оказалось намного легче, чем сделать:  сколько  мы  ни
давили в крышку, встав ногами на пульт управления, она не подалась  ни  на
миллиметр.
     - Надо какую-то кнопку нажать, - догадался Стас.
     - Ты дави на крышку, а я буду нажимать, -  сказал  я  ему,  сполз  на
сидение и принялся жать на все подряд, подсвечивая себе  фонариком.  А  он
светил уже очень слабо, потому что батарейка была старая.
     Ничего не выходило. Я уже  чуть  было  не  расплакался  от  страха  и
жалости к себе, когда в правом нижнем  углу  пульта  фонарик  высветил  из
темноты вкривь и вкось нацарапанную надпись над большой  красной  кнопкой:
"ВЫХОД". Даже не успев удивиться, я надавил на эту кнопку, и в тот же  миг
неимоверная тяжесть вжала меня в спинку, а Стас и вовсе свалился в щель за
креслом.
     Пульт вспыхнул десятками разноцветных огоньков и  пронзительный  визг
резанул  по  ушам.  Я  успел  увидеть,  как  прямо  передо  мной  фосфором
высветилось зеленое табло, а на нем быстро менялись красные четырехзначные
числа. Еще я услышал, как Стас за спиной выкрикнул: "Ардажер!"
     И я провалился во тьму.




                          ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОСЛЕЗАВТРА


         1. МЫ ПОНИМАЕМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, НО ПОТОМ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО МЫ
         ВСЕ ПОНЯЛИ НЕПРАВИЛЬНО, А ТАКЖЕ СТАЛКИВАЕМСЯ С ПРОБЛЕМАМИ,
                       О КОТОРЫХ КОСМОНАВТЫ НЕ ГОВОРЯТ

     "Интересно, - подумал я, прежде чем открыть глаза, - обо  что  это  я
так треснулся?" В голове у меня все кружилось и звенело, а руки и ноги  не
слушались совершенно. Может, это крышка люка с такой силой откинулась?  Не
зря же дышать легко стало. И свет, кстати, появился.
     Первое, что я увидел, был Стас. Он стоял на спинке  кресла  на  одной
ноге. Гимнаст!.. Тем более, что космический корабль перевернулся и  кресло
было на потолке!
     Я помотал головой, пытаясь привести мысли  в  порядок.  И  догадался:
корабль перевернулся, а Стас зацепился за спинку и болтается вниз головой.
     - Стас! - заорал я.
     Брат пошевелился, вскинул голову и спросил:
     - Ты чего на потолке делаешь?
     - Это ты на потолке! - попытался я объяснить и встал. То  есть  хотел
встать, а вместо этого перекувыркнулся  на  месте.  Ощущение  было  таким,
словно  я  падаю,  но  почему-то  остаюсь  на   месте.   Рядом   с   моими
растопыренными руками проплыл рифленый потолок космического корабля.
     - Ух ты! - сказал Стас, схватился за подлокотники кресла и стал очень
плавно в него садиться. - Костя, ты только не падай мне на голову...
     И тут я все понял.
     - Не упаду, - обреченно сказал я. - Мы в невесомости, Стас.
     Между нами, медленно вращаясь вокруг оси, проплыл  потухший  фонарик.
Мягко стукнулся о пульт и поплыл обратно. Стас  проводил  его  взглядом  и
спросил:
     - А почему мы в невесомости?
     - Курдеп плешивый! - заорал я. - Мы  в  космос  вылетели!  Понимаешь?
Телевизор надо смотреть!
     - А, - обрадованно воскликнул Стас, - а я-то уж думал...
     Что он думал, я так и не понял, потому что Стас  привстал  с  кресла,
взлетел, ударил меня головой в живот и  промчался  дальше.  Я  налетел  на
потолок, потом рикошетом на стенку. А еще  через  мгновение  очень  крепко
держался за кресло, откуда стартовал Стас. Он в это  время  дрейфовал  под
потолком, держась за голову. Потом обиженно сказал:
     - Я думал, в невесомости стукаться не больно...
     Торопливо оглядевшись, я вытащил из-под кресла  ремень  безопасности.
Он болтался во все стороны,  как  сонный  удав,  но  я  все  же  ухитрился
намотать его на руку. Потом легонько  оттолкнулся  от  кресла  и  повис  в
воздухе.
     - Стас, хватайся за ногу!
     - У тебя кроссовки грязные, - буркнул Стас, но все  же  ухватился.  Я
стал подтягивать нас обоих к креслу.
     Через минуту мы сидели в нем, пристегнувшись и тесно прижавшись  друг
к другу.
     - Что будем делать? - поинтересовался Стас.
     Я промолчал. Опыта пилотирования космических кораблей у меня не было,
разве что в компьютерной игре "Гиперспейс"... Тут у меня  возникла  жуткая
мысль:
     - Стас, ты думаешь, мы просто на  орбиту  вышли  или  прыгнули  через
гиперпространство?
     - Через нуль-пространство, - поправил меня Стас, он  был  поклонником
Стругацких. Потом задумался. А я, как идиот, ожидал его решения.
     - Через  нуль-пространство,  -  твердо  сказал  Стас.  -  На  планету
инопланетян.
     - Почему? - с ужасом спросил я.
     - Так интереснее, - объяснил Стас.
     Тут началась миниатюрная психбольница, с  двумя  пациентами,  но  без
врачей. Я начал уговаривать Стаса изменить решение, потому  что...  потому
что просто выйти на орбиту  Земли  тоже  интересно.  Как  будто  Стаськино
мнение чего-то меняло!
     - Представляешь, - с жаром говорил я, таращась на пульт управления, -
нас всей планетой будут спасать!
     - Да? - неуверенно спросил Стас.
     - Конечно! Американцы "Шаттл" запустят, а мы "Буран"!
     -  "Буран"  Казахстан  национализировал,  -  резонно  ответил   Стас.
Телевизор он все-таки смотрел.
     - Значит, и казахи  спасать  будут!  -  уверил  я.  -  Американцы  на
"Шаттле", русские на "Союзе", а казахи на "Буране".
     Стас помрачнел и сказал, что не хочет быть спасенным такой ценой.  За
спасательные работы придется столько заплатить, что вся папина Нобелевская
премия уйдет. А он компьютер хочет.
     - Да мы же теперь  герои,  а  значит,  ни  за  что  не  платим!  Если
американцы нас спасут, то в Диснейленд свозят!
     Стас заколебался, но снова помрачнел:
     - А если наши, то в парк имени Горького? Чего я там не видел! Не,  мы
не в Солнечной системе.
     И тут мы оба опомнились. Разом. Стас помолчал и начал всхлипывать.  А
я разозлился - я всегда злюсь, когда Стас ревет. В конце-концов, может, мы
и не в космосе? Может, это внутри корабля антигравитация включилась, а  он
так и стоит в музее? Я стал разглядывать  пульт,  где  возле  кнопок  были
дурацкие иероглифы, а потом заметил, что они разделены на группы. И  возле
каждой группы - маленький схематический  рисуночек.  Наверное,  объясняет,
что эти кнопки делают. Около предательской красной кнопки  был  совершенно
непонятный знак, вроде пружинки со стрелочками на  концах.  А  рядом,  над
несколькими кнопками, был нарисован самый обыкновенный глаз.
     "Гуманоиды", - с радостью подумал я. И нажал на одну из этих кнопок.
     - Балда! - испуганно завопил Стас.
     В нескольких местах корпус корабля стал  таять.  И  в  образовавшиеся
дырки  был  виден  самый  настоящий  черный  космос  с  очень   яркими   и
разноцветными звездами.  Я  понял,  что  действительно  дурак.  Но  воздух
почему-то не выходил...
     - Это иллюминаторы, - прекращая реветь, сказал Стас. - Здорово...
     Он ужом выскользнул  из-под  ремня  и  ухватился  за  второе  кресло.
Устроился в нем поудобнее и сказал:
     - Мы в глубоком космосе. Планет не видно.
     - А у меня есть одна, - похвастался я, заглядывая  в  иллюминатор  со
своей стороны.
     - Какая? На Землю похожа?
     - Нет, - критически сказал я, разглядывая краешек планеты. - На  Луну
похожа, только куда больше и серая. Атмосферы нет.
     Стас вернулся ко мне, и мы стали разглядывать чужую планету. Она  вся
была в кратерах и казалась необитаемой. Садиться на нее не хотелось.
     - Не упадем? - деловито поинтересовался Стас.
     - Сет его знает, - ответил я. - Может тут еще  где-то  планета  есть?
Надо во все иллюминаторы посмотреть.
     - А как до них добраться? Невесомость. Я не полезу.
     Я  стал  прикидывать  расстояние  до  других  иллюминаторов.  А  Стас
помолчал и задумчиво произнес:
     - Невесомость... А как, интересно, космонавты в невесомости  ходят  в
туалет?
     - Эй, ты не вздумай! - заорал я. - Потерпеть немножко не можешь!
     - Немножко могу, - угрожающе сказал Стас. И принялся изучать пульт.
     Я вслушался в ощущения собственного организма и с тревогой сказал:
     - Должен же быть способ. Помнишь, мы читали книжку,  не  то  "Трое  с
Мочамбы", не то "Три Мамбы"?
     - Ну?
     - Там двое пацанов и девчонка  попали  в  космос  и  несколько  суток
летели. Они что делали?
     - Ничего, - угрюмо сказал Стас. - Я еще удивился. Терпели, наверное.
     - Значит, и мы потерпим, - твердо сказал я. - Пока сможем.
     - На несколько суток не рассчитывай, - огрызнулся Стас.
     Мы помолчали.  Я  почувствовал,  как  укрепила  наше  братство  общая
проблема и обнял Стаса за плечи.
     - Двигатели надо включить.  -  сказал  Стас.  -  Прыгать  к  Земле  и
высаживаться. Или искать местных жителей.
     - Знать бы, где здесь жители, - сказал я, оглядывая пульт. - Вот если
я эту кнопку нажму...
     - Не надо.
     Мы замолчали. Нет, плохая все-таки работа:  быть  космонавтом.  Любая
мелочь превращается в проблему. Как же они все-таки...
     - Ты у нас фантастику любишь,  -  сказал  Стас.  -  Ворочай  мозгами.
Вспоминай.
     - Ты тоже любишь, - ответил я.
     - Я Стругацких люблю, а это не фантастика, а  литература,  -  папиной
фразой ответил Стас.
     - Может, как раз  в  литературе  наши  проблемы  и  описаны...  -  не
выдержал я.
     - Не говори этого слова! - быстро сказал Стас. - Лучше  вспомни,  где
обычно инопланетяне рации устанавливают.
     - В скафандрах.
     - А еще?
     - Они телепаты.
     - Тогда как из таких ситуаций выпутываются?
     - Так! - заорал я и ткнул обеими руками по кнопкам.
     Нас слегка тряхнуло,  под  потолком  загорелись  желтые  лампочки,  а
звезды в иллюминаторах затянуло голубой дымкой.
     - Это мы силовое поле включили, - сообразил Стас.  -  Хорошо,  теперь
нас метеориты не продырявят. Дай-ка, я попробую...
     Возможно, мы бы куда-нибудь прилетели таким образом.  Или  взорвались
бы, не знаю. Но Стас уставился через мое плечо  в  иллюминатор  и  начисто
забыл о своих экспериментаторских настроениях.
     Я тоже посмотрел в иллюминатор. К  нам  приближался  самый  настоящий
инопланетный корабль.
     Больше всего он напоминал имперский крейсер из "Звездных войн".  Весь
угловатый, блестящий, большой как стадион, и ощетиненный пушками. В разных
местах на корабле мигали разноцветные огоньки. Потом корабль  остановился,
и несколько пушек стали разворачиваться в нашу сторону.
     - Это очень агрессивная цивилизация, -  с  тревогой  сказал  Стас.  -
Костя, если нас захватят, мы не должны выдавать расположения Земли.  А  то
они всех сошлют на урановые рудники.
     - Ты что, знаешь где Земля находиться? - спросил я.
     - Знаю. Возле Солнца, чуть ниже Марса.
     Из одной "пушки" вырвался яркий