укорачивалась, и эллипс начинал  приближаться
к кругу. Продолжительность полета по пятому эллипсу заняла  всего  один  час
десять минут. Оставался последний облет планеты - по  кругу,  на  расстоянии
всего семидесяти пяти километров над поверхностью, и спуск  по  косой  линии
через  атмосферу  -  около  трех  с  половиной  тысяч  километров,  на   что
требовалось  немногим  более  получаса.  Путешественники  были   уложены   в
амортизаторы. Цандер, Винклер и Ганс находились на своих местах в передней и
задней рубках.
   Каждый раз, когда ракета врезалась в верхние слои атмосферы, чувствовался
значительный толчок. Атмосфера тормозила скорость полета.
   Когда "ковчег" врезался в густую атмосферу Венеры в последний раз, чтобы,
прорезав ее по касательной, опуститься на поверхность, скорость ракеты  была
близкой к скорости летящего артиллерийского снаряда.
   Перед Цандером было два пути уменьшить еще больше скорость  полета  перед
посадкой: воспользоваться огромным парашютом или  же  пустить  в  ход  дюзы,
направленные своим выходом  к  поверхности  планеты.  Взрывы  будут  толкать
ракету назад, уменьшая таким образом скорость падения.
   Возможен был и  комбинированный  способ.  Торможение  посредством  мотора
требовало особого искусства управления. А Цандер привык  преодолевать  самое
трудное. И он решил спустить ракету на дюзах.
   Этому спуску предшествовали сложнейшие расчеты. И никогда еще  Цандер  не
подсчитывал,  не  пересчитывал   и   не   проверял   результатов   с   такой
тщательностью. Все было поставлено на карту. Управление спуском должно  было
происходить без  ориентировки,  по  приборам  и  расчетам,  так  как  густая
облачность Венеры не позволяла ориентироваться. Да и сами окна ракеты  перед
спуском были наглухо закрыты герметическими щитами, так как было  невозможно
точно предугадать, каким боком "сядет"  ракета.  С  хронометром  и  графиком
скоростей Цандер должен  был  в  известное  время  усиливать  или  уменьшать
действие мотора.
   Он был бы совершенно спокоен за благополучный исход посадки,  если  бы  в
его расчетах не было одной неизвестной  или  по  крайней  мере  приближенной
величины - данных о плотности атмосферы Венеры. От плотности  зависела  сила
торможения, и эта величина вносила неясность в расчет двух других сил.
   Цандер знал все немногое, что удалось узнать о плотности атмосферы Венеры
земным астрономам. Он знал, что эта  атмосфера  почти  в  два  раза  плотнее
земной.  Изменение  же  плотности  с   высотой   приходилось   устанавливать
предположительно - по сравнению с земной.
   И Цандер, лежа в своем ящике, с необычным для  него  волнением  переживал
самые ответственные минуты,  каждая  из  которых  могла  стоить  жизни  всем
пассажирам.
   Хронометр и график на доске, освещенные электрической  лампочкой,  хорошо
были видны Цандеру. Секунда в секунду ракета врезалась в атмосферу  и  пошла
на снижение по касательной. Довольно ощутимое усиление тяжести подтверждало,
что "ковчег" вошел в атмосферу.
   Мерно подвигалась секундная стрелка, и время от  времени  Цандер  нажимал
рычаги управления.
   Даже лежа в ящике, наполненном водой, он чувствовал,  какую  титаническую
борьбу выдерживает ракета, преодолевая притяжение работой своих дюз.  Цандер
воспринимал эту борьбу в  формулах  механики  и  символах  математики.  Дюзы
ревели, грохотали, как маленькие вулканы, выбрасывая снопы  пламени.  Цандер
ясно представлял себе эту картину.  Несмотря  на  толстые  стенки  ракеты  и
разреженный воздух внутри "ковчега", этот грохот глухо проникал даже в ящик:
густая  атмосфера  Венеры  не  "съедала"  больше  звуков,  подобно   пустоте
межпланетного пространства.
   Нарастали последние, самые томительные секунды. Тридцать  седьмая  минута
на исходе. Сейчас будет толчок. Тридцать семь минут на исходе. Сейчас  будет
толчок... Тридцать семь минут и одна  секунда,  две,  три..,  толчка  нет...
Атмосфера плотнее, чем было рассчитано. Нужно ослабить работу мотора.
   Потекла  тридцать  восьмая  минута...  Вероятно,  ракета  снижается   над
океаном... Еще несколько секунд... Незначительный толчок. И вдруг сильнейший
удар, от которого помутилось в голове.  Хронометр  с  графиком  и  лампочкой
куда-то уплыли. Еще удар.. Сильнейший крен, и, наконец, полная остановка...
   "Ковчег" сел на почву новой  земли  -  станции  назначения  "беглецов  от
революции" .
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. НОВАЯ ЗЕМЛЯ.

   Глава 1. ВЕНЕРА ПРИНИМАЕТ ГОСТЕЙ.
   Лежа  в  амортизационном  ящике,  Цандер   чувствовал,   как   повышается
температура.
   "Этак  можно  свариться,  -  подумал  он.  -  Толчков  больше  нет,  пора
выходить".
   Цандер осторожно вылез из ящика и сбросил скафандр. Горячий  воздух,  как
из раскаленной печи, обдал лицо. Пот заливал лоб,  щеки,  глаза...  Пришлось
вновь надвинуть на голову шлем скафандра.
   "Моя непредусмотрительность. Надо  было  перед  посадкой  усилить  работу
холодильников..."
   Он пустил их на полную мощность.  Температура  понизилась,  но  было  еще
очень  жарко.  Термометр  показывал  сорок  три  градуса."Представляю,   как
чувствуют себя наши пассажиры..." Цандер снова сбросил водолазный костюм.
   Вошел Ганс, вытирая пот с красного лица.
   - Фу, шведская парильня! - воскликнул он. - Я уж вынул  из  ящиков  наших
пассажиров. Раскисли. Леди совсем в кисель превратилась. Даже голос потеряла
- шипит, как сифон.  Барон  хрипит.  Стормер  пыхтит,  с  лица  Делькро  всю
парфюмерию смыло.
   Через несколько минут все пассажиры собрались в кают-компании -  красные,
мокрые, расслабленные.  Делькро  вынула  зеркальце,  с  которым  никогда  не
расставалась, глянула в него и вскрикнула. От бровей и ресниц шли  по  щекам
черные  потеки,  кармин  губ  окрасил   подбородок.   Ганс   не   удержался,
расхохотался.
   - Зачем выбрали такую горячую планету? - послышался зловещий  шепот  леди
Хинтон. За время своего межпланетного путешествия даже она сделала некоторые
успехи в астрономии; научилась отличать планеты от  комет  по  единственному
признаку - "с хвостом или без хвоста". - Я же  предупреждала  вас,  что  мне
необходим климат Ривьеры. На этой же планете климат Алжира.
   - Вы ошибаетесь, мадам, - сказал Цандер. - Весьма вероятно,  что  внешний
воздух за стенами звездолета очень холоден.
   - Тогда, значит, это вы решили сварить нас, как раков? - сердито  спросил
Стормер. Сине-красный, с выпученными глазами, он и в самом деле  походил  на
вареного рака.
   Цандер улыбался.
   - Нет, просто оболочка ракеты сильно нагрелась трением об атмосферу.
   - Н-но ведь при отлете с Земли мы также т-терлись об ат.., атмосферу?
   - Вы правы, барон. И тогда температура так не  повышалась.  Атмосфера  же
Венеры плотнее земной. Не забывайте, что это наш первый полет.  В  следующий
раз буду знать, как...
   - В следующий раз! - прервала Цандера леди Хинтон. -  Еще  раз  перенести
эту пытку? Подумать страшно!
   - Тридцать  два  градуса,  -  сказал  Винклер,  глянув  на  термометр.  -
Температура быстро понижается.
   Цандер озабоченно покачал головой. Уж очень быстро понижается. За стеной,
должно быть, большой холод.
   - Так надо скорее открыть дверь  и  проветрить  наш  "ковчег"!  -  сказал
епископ, поглаживая лысину.
   - Да, разумеется, - задумчиво ответил Цандер. - Ганс, Винклер, идем.
   - Позвольте и мне с вами. Быть может, и я окажусь полезен, - заюлил Пинч.
   - Я позову вас, если ваша помощь  потребуется,  -  ответил  Цандер  таким
тоном, что Пинч  остался  на  месте.  Со  времени  своего  неудачного  опыта
управления ракетой Пинч побаивался Цандера.
   Винклер, Ганс и Цандер прошли коридорами в отсек-камеру,  где  находилась
наружная дверь. Цандер тщательно прикрыл и запер на ключ  дверь  в  коридор,
затем сказал своим помощникам:
   -  Положение  серьезное.  Судя  по  внутренней  температуре,  поверхность
оболочки оплавилась. При этом дверные пазы, вероятно, спаялись. Если нам  не
удастся открыть двери, мы погибнем от удушья. У нас осталось совсем  немного
кислорода...
   - Откроем, - спокойно и уверенно  ответил  Винклер.  -  Если  не  удастся
открыть дверь или иллюминатор,  пустим  в  ход  сверла,  автоген,  проделаем
отверстие в стене...
   - Причиним этим смертельную рану нашей ракете, - добавил Цандер. - У  нас
едва ли хватит материалов и инструментов заделать пробоину так, чтобы  можно
было рискнуть на обратный полет.
   - Лучше оказаться пленниками Венеры, чем погибнуть в ракете от удушья,  -
сказал Ганс.
   - Необходимо устранить ближайшую опасность.
   - Правильно, Винклер, верно,  Ганс.  Я  согласен  с  вами.  Но,  устраняя
ближайшую опасность, не идем ли мы навстречу другой? Что ожидает нас за этой
стеной? - Цандер хлопнул рукой но вогнутой  стенке  ракеты.  -  Быть  может,
правы те ученые, которые утверждают, что на Венере нет кислорода.
   - Здесь - верная гибель, а за стеной - проблематичная Если есть хоть один
шанс против ста...
   - О чем тут говорить? - прервал Винклера Ганс. - Эта  камера  закрывается
наглухо. Мы первыми должны  испытать  на  себе  воздух  Венеры.  И  если  он
окажется смертельным, предоставим нашим пассажирам пережить нас на несколько
минут... Мне, признаться, вообще не по душе погребальные разговоры. Обо всем
этом  каждый  из  нас  должен  был  передумать  еще  на  Земле,  прежде  чем
переступить порог ракеты Я предлагаю немедленно приняться за работу. -  Ганс
решительно открыл дверь и направился в кладовую.
   Там было темно. Ганс зажег лампочку и..,  увидел  перед  собою  Стормера,
согнувшегося под тяжестью тяжелого баллона с кислородом.
   Ганс понял: Стормер пытался утащить баллон в свою каюту.
   - Оставьте баллон! - крикнул Ганс, загораживая дверь.
   Мгновенно смущение сменилось на лице Стормера гневом.
   - Не ваше дело! - грубо ответил он - Я приказываю вам, поставке баллон на
место!
   - Щенок! - заревел Стормер. - Здесь я хозяин, а не ты. Прочь с дороги!
   Сняв баллон с плеча, Стормер взял его наперевес и с этим тараном двинулся
на Ганса. Ганс оставался неподвижным, но в последнее  мгновение  отскочил  в
сторону. Стормер, не встретив точки опоры, упал вместе с баллоном,  зарычал,
выругался и начал подниматься. Ганс налетел  на  него  и  повалил  на  спину
Стормер с неожиданной быстротой повернулся  на  грудь,  вскочил  на  ноги  и
бросился к Гансу,  расставив  толстые,  тупые  пальцы,  с  явным  намерением
задушить Ганса. Не подпуская его к себе, Ганс  снова  прыгнул  в  сторону  и
схватил с полки тяжелый молот, который мог бы размозжить череп Стормера.
   - Змееныш! - прохрипел Стормер, шевеля пальцами, но не двигаясь с места.
   - Вы здесь, господин Фингер? Как дела? Что вы здесь делаете? -  У  дверей
стоял Пинч, вертя своей острой мордочкой, словно собака, нюхающая воздух.
   - Я пришел за инструментами, а что тут делал мистер Стормер,  спросите  у
него, - ответил Ганс.
   Стормер метнул на Ганса гневный взгляд и,  тяжело  ступая,  оставил  поле
сражения, грубо толкнув по пути непрошеного свидетеля.
   Ганс усмехнулся, собрал инструменты и вышел в коридор, закрыв кладовую на
ключ.  Пинч  потирал  плечо  и  с  недоумением  смотрел  вслед  удалявшемуся
Стормеру.
   - Мистер Пинч, вы, кажется, хотели помочь нам открывать дверь?
   - С удовольствием.
   - Только предупреждаю: мы закроемся наглухо.  Воздух  Венеры  может  быть
смертоносным.
   - Это пустяки. Но вот что меня беспокоит: внешний воздух, наверно,  очень
холодный, а я пропотел и могу схватить насморк...  -  Вихляясь  и  кланяясь,
Пинч задом удалился от Ганса.
   - Почему ты так долго не возвращался? -  спросил  Винклер.  Ганс  коротко
рассказал о случае в кладовой и взялся за дверные запоры.
   - Подождите, - остановил Цандер. - Я предлагаю надеть кислородные маски и
привести сюда козленка. Пусть козленок  первый  испытает  на  себе  действие
здешнего воздуха.
   - Излишняя предосторожность, - возразил Ганс. -  Допустим,  что  козленок
подохнет, глотнув  смертоносных  газов.  Это  не  изменит  положения.  -  Он
попытался повернуть колесо винтового запора - одного, другого, третьего.  Не
поворачивается. Винклер сжал кольцо своими руками-клещами.
   - Не идет. Очевидно, оплавлена... Попробуем вторую дверь, в другом  конце
ракеты Ганс вышел в коридор и вновь столкнулся с Пинчем. Он ежился, лицо его
посинело.
   - Я стучал вам, - затараторил Пинч,  -  а  вы  не  слыхали.  Леди  Хинтон
волнуется. Она  уже  мерзнет.  Неужели  вы  не  чувствуете,  как  понизилась
температура? Всего семь градусов. Это после  адской  жары.  Грипп,  насморк,
воспаление легких... Все сидят в шубах и шапках...
   - А вы и не догадались  закрыть  холодильники  и  включить  электрические
печи!
   - Да, но...  -  замялся  Пинч.  -  Мне  запрещено  касаться  аппаратов...
Холодильники  были  выключены,  электрические  печи  включены.   Температура
медленно поднялась до двенадцати градусов. Вторая дверь не поддавалась,  как
и первая.
   - Придется попробовать иллюминаторы.
   Цандер, Ганс и Винклер ходили  из  каюты  в  каюту,  пробовали  отвинтить
винты, гайки, но все было напрасно. Пинч бродил следом и  подавал  всяческие
советы, пока Ганс не прогнал его. Но через минуту Пинч появился  снова  -  в
шубе, меховой шапке, рукавицах и меховых сапогах.
   - Температура ниже нуля. Неужели вы не чувствуете? Мы  все  окоченели  от
холода. Вероятно, печи неисправны. И воздуха как  будто  меньше  становится.
Что же это такое, мистер Цандер? Уж лучше замерзнуть, чем задохнуться. Смерь
от замерзания,  говорят,  легче...  Осмотрите,  пожалуйста,  печи,  господин
Цандер.
   Явился и Блоттон, в дохе и шапке.
   - Как дела? - спросил он. - Странное дело! Венера  ближе  к  Солнцу,  чем
Земля, и тем не менее  мы  мерзнем.  Говорили,  что  тела  на  Венере  весят
несколько меньше, чем на Земле, а я чувствую тяжесть  и  усталость  во  всем
теле...
   - Это потому,  что  ваше  тело  избаловано  в  пути  невесомостью.  Мышцы
ослабели. Ничего, окрепнут! Усталость же, вероятно, от недостатка кислорода.
Ганс, пойдите осмотрите печи и прибавьте кислорода.., но будьте экономны!  -
тихо прибавил Цандер.
   Пинч преувеличил: температура больше не понижалась, но и  не  повысилась,
хотя печи были исправны. Ганс приоткрыл кран  нового  кислородного  баллона,
затем надел шубу и шапку:  "От  смертоносных  газов,  если  удастся  открыть
иллюминатор, спастись невозможно, но от  холода  -  можно  и  должно",  -  и
вернулся к Цандеру и Винклеру.
   - Запаса кислорода осталось на пять-шесть часов, - сказал он.  -  За  это
время нам необходимо выйти во что бы то ни стало.
   Работа была трудная. Час проходил за часом, но ни одна  оконная  рама  не
поддавалась.
   Постепенно пассажиры начали понимать  всю  серьезность  положения.  Этому
немало способствовал и Пинч. Он сеял панику, рисуя ужасы предстоящего удушья
и замерзания. Винклер, случайно проходивший мимо кают-компании  и  слышавший
эти паникерские речи, вызвал Пинча в коридор, ни слова не говоря,  сгреб  за
шиворот, отвел в каюту и запер. Но семя было брошено и давало плоды. Делькро
и Эллен истерически плакали, мужчины беспорядочно кричали, обвиняя  во  всем
Цандера и большевиков. Текер бросался от пациентки к пациентке  со  спиртом,
валерьянкой, бромом.
   - Вы мужчины!  Вы  должны  что-то  предпринять,  -  шипела  леди  Хинтон,
лишившаяся голоса.
   Начались беспорядочные споры. Наконец решили. Барон, епископ  и  Блоттон,
предводительствуемые Стормером, двинулись к каюте, где в это время  работали
Цандер, Винклер и Ганс.
   Лица депутатов не  предвещали  ничего  хорошего.  В  такие  минуты  самые
крепкие головы теряют рассудок и способны на безумные поступки. У каждого из
депутатов мог быть припрятан револьвер. Эгоизм этих людей не остановился  бы
перед уничтожением других, чтобы за их счет прожить самим хотя бы  несколько
лишних часов Ганс в одну минуту понял все это и вдруг пронзительно свистнул.
Из коридора послышались торопливые  шаги.  Депутаты  повернулись  и  увидали
позади себя двух человек, о которых почти позабыли: китайца и  Мэри.  Жак  и
Мэри переглянулись с Гансом и стояли молча, как бы  ожидая  только  сигнала.
Участники полета разделились на две  враждующие  партии,  два  лагеря.  Пять
против пяти! Но армия Стормера была зажата в тиски и в  случае  столкновения
принуждена была бы действовать на  два  фронта.  Хуже  всего  было  то,  что
Стормеру не удалось захватить "apaia" врасплох.  Ганс  спокойно  улыбался  и
мерно помахивал уже знакомым Стормеру тяжелым  молотом  -  Что  вам  угодно,
господа? - резко спросил Цандер - Будьте кратки. Имейте в виду,  что  каждая
минута задержки нашей работы может стоить вам жизни.
   - В таком случае отложим этот разговор до другого раза, когда  вы  будете
менее заняты, - напыщенно произнес Стормер и повернул свое войско.
   - Подождите. Я предлагаю всем разойтись по своим каютам. Мы сейчас  будем
работать в кают-компании, и ее необходимо очистить, - сказал Ганс.  -  Мэри,
Жак, проводите пассажиров.
   Спутники Стормера переглянулись. После их капитуляции победители  диктуют
условия: роспуск армии. Приходилось подчиниться и этому. Стормер  повернулся
и  с  преувеличенной  любезностью  поклонился  Гансу.  Но   глаза   Стормера
красноречиво говорили: "Мы еще посчитаемся".
   Когда все ушли, Винклер рассмеялся и, хлопнув Ганса по плечу, сказал:
   - А со свистом - это неплохо организовал. Предусмотрительно.
   - И насчет кают-компании тоже хорошо  придумано,  -  прибавил  Цандер.  -
Изоляция пассажиров сейчас необходима. Они плохо действуют  друг  на  друга,
находясь вместе.
   - Одного я уже изолировал - Пинча, - сказал Винклер.
   - То-то я удивился, что Стормер явился без своего оруженосца!  -  заметил
Ганс.
   - Однако жаль, что Стормер не произнес своей  речи.  Интересно  все-таки,
какой ультиматум они хотели предложить нам. Идем в кают-компанию.
   Она уже была очищена. Пассажиры расползлись по своим норам.
   - У меня есть одно предложение, - сказал Ганс. - Если бы нам даже удалось
отвинтить раму  иллюминатора,  мы  встретились  бы  с  другим  препятствием:
внешние защитные ставни над стеклами уж, наверно, оплавились в пазах,  и  их
не отодвинуть. Толщина щитов невелика. У нас есть запасные щиты и стекла.  И
я предлагаю разбить стекло иллюминатора и просверлить  отверстие  в  ставне.
Таким путем мы не причиним больших повреждений ракете и выйдем наружу.
   План был принят, и все принялись за работу. Не без труда разбили  изнутри
толстое, прочное стекло.
   Со щитом пришлось повозиться еще больше. Нужно было  по  всей  окружности
иллюминатора просверлить множество дыр.
   По примеру Ганса Цандер и Винклер оделись потеплее, закрыли герметическую
дверь в коридор и начали сверлить С момента посадки  на  Венеру  прошло  уже
несколько часов. Быть может, из-за  недостатка  кислорода  о  еде  никто  не
думал. Но усталость чувствовалась все сильнее. Кружилась  голова,  шумело  в
ушах, беспорядочно работала мысль.
   У пассажиров после недавнего возбуждения наступила  реакция.  Все  сидели
сонные, как осенние мухи. Головы склонялись на  плечо,  руки  поднимались  и
опускались  вяло  и  безжизненно.  Всеми  овладела  апатия...  Лучше  других
чувствовали себя в своей каюте жена доктора Текера с  ребенком:  Ганс  успел
поставить в ее комнате баллон из "неприкосновенных запасов". Здесь  дышалось
легче. Текер возился с пациентами.
   А   в   кают-компании   скрежетало   сверло,   приводимое   в    движение
электричеством. Внезапно сверло провалилось. Первая дыра. Ганс вынул сверло,
приложил к отверстию нос, потянул воздух . Цандер и Винклер, затаив дыхание,
наблюдали.
   - Ну что? - не вытерпел Цандер.
   - Не чувствую.  Более  плотный  и  теплый  воздух  кают-компании  выходит
наружу.  Для  вентиляции  надо  сделать  по  крайней  мере  две  дыры   Пока
чувствуется, что внешний воздух холодный и как  будто  серой  попахивает,  -
доложил Ганс.
   Когда просверлили вторую