рачей. Но к  вечеру
второго дня следствия стало  ясно,  что  так  просто  эта  заварушка  не
кончится.
   Дело в том, что после обеда  в  прокуратуру  прибыл  консул,  который
после краткого  разговора  с  арестованным  объявил,  что  тот  совершил
групповое убийство в целях самозащиты. И на  этом  основании  потребовал
немедленного освобождения японского подданного.
   Следователь требование это вежливо отклонил и мысленно  схватился  за
голову, поняв, что теперь придется доказывать, что никакой самозащиты не
было. А как это докажешь, если убитые все как  один  были  вооружены  до
зубов и палили во все стороны, как на войне.
   Но  отпустить  убийцу  просто  так  следователь  тоже  не  мог.   Это
противоречило его принципам. Кирюхин был уверен, что этот человек опасен
для общества, - а раз так, то он должен сидеть в  тюрьме.  Криминогенная
обстановка и так оставляет желать лучшего, и чокнутый японец с мечом  на
улицах города - это явное излишество. А излишества вредны.
   Однако уже к  вечеру  худшие  опасения  следователя  оправдались.  На
подмогу консулу, готовому защищать соотечественника всей мощью  державы,
прибыл юрист из посольства. И с места в карьер заявил, что подает в  суд
иск о правомерности ареста господина  Анаши  Кумару.  Благо  современное
законодательство России позволяет решать этот вопрос в суде.
   А вскоре подал свое личное заявление и сам арестованный.  Следователь
ожидал, что это будет очередное требование выпустить его на  поруки,  но
переводчик, дочитав бумагу до конца, сказал с улыбкой:
   - Господин Кумару хочет  совершить  харакири  и  просит  доставить  в
камеру все необходимое для этого, то есть два меча - длинный и короткий,
кимоно с изображением бабочки,  а  также,  по  возможности,  секунданта,
который отрубит господину Кумару голову.
   - Что, прямо так и написал? - поинтересовался следователь.
   - Почти. Да, еще он пишет,  что  если  его  просьбу  нет  возможности
выполнить в полной мере, то он согласен на один короткий меч.
   - Согласен, значит? - ухмыльнулся следователь.  -  А  что,  у  них  в
Японии арестованным мечи выдают?
   - По-моему, нет, - ответил переводчик. - До войны, кажется,  выдавали
- если арестованный был высокого звания. А теперь нет.
   - Так какого черта он мне голову морочит?
   - Возможно, он никогда не сидел в японской тюрьме.
   - А я думаю, он  просто  сумасшедший,  даром  что  японец,  -  сказал
следователь. - В Японии ведь тоже есть сумасшедшие?
   - По нашим меркам там все сумасшедшие, - заметил переводчик,  который
совсем недавно  вернулся  из  Японии  и  вынес  оттуда  примерно  то  же
впечатление, что и Редьярд Киплинг из Индии столетием раньше. Запад есть
Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут.
   - Ну ладно, напишите ему резолюцию в том духе,  что  держать  режущие
предметы  в  камере  запрещается,  а  самоубийство   -   это   нарушение
внутреннего распорядка. Они ведь, я слышал, люди законопослушные.
   - Когда как.
   - Ну и черт с ним. Самоубьется - мне меньше хлопот. Пусть у тюремного
начальства голова болит.
   На том и порешили.  Анаши  Кумару  получил  назад  свое  заявление  с
резолюцией  следователя  -  вернее,  его  ксерокопию,   поскольку   само
заявление было подшито в дело в расчете на  последующую  психиатрическую
экспертизу. Да и вообще такие бумаги положено подшивать.
   Прочитав резолюцию, Анаши Кумару не впал в отчаяние и даже  наоборот,
- обрадовался, что  харакири  откладывается  по  не  зависящим  от  него
причинам.
   Правда, он знал, что Якудза  этого  дела  так  не  оставит  и  его  -
последнего из команды палачей-неудачников - карающая рука японской мафии
настигнет, где бы он ни находился. И тогда  юный  самурай  Анаши  Кумару
умрет не с почетом, а с позором, и не видать ему хорошего  перерождения,
как своих ушей без зеркала.
   Иными словами, он никогда не станет бабочкой.
 
87 
 
   Высадив покойного  бизнесмена  Головастова  на  окраине  лесопарка  в
глухом  районе,  где  люди  бывают  редко  и  ненадолго,  бывший  киллер
Тираннозавр Рекс решил наконец поинтересоваться, какие услуги  он  может
оказать межгалактическому сообществу, определив для  себя  заранее,  что
убивать он никого не станет - пусть даже не надеются.
   Поскольку Наблюдатель говорил с ним своими словами, Рекс не без труда
продирался сквозь витиеватый стиль его речи,  но  все-таки  уяснил,  что
убивать никого не требуется. Надо лишь отыскать где-то  в  городе  юного
самурая Анаши Кумару, причем  желательно  сделать  это  раньше,  чем  он
совершит харакири.
   Между тем Тираннозавр Рекс еще в дороге своими ушами слышал в  ночных
новостях по радио про случай совершения харакири и последовавшее за  ним
кровавое побоище в районе станции метро "Новогиреево". Говорили, правда,
что все это безобразие учинили калмыки, свихнувшиеся на почве  восточных
единоборств, но Рекс за  короткое  время  работы  охранником  у  сэнсэя,
которому не нужна никакая охрана, успел  узнать  много  интересного  про
козни Якудзы и присутствие в Москве группы японских палачей.
   К тому же у него был в этом деле свой интерес. Его подруга оставалась
в спорткомплексе, когда туда ворвалась милиция, и Рекс  подозревал,  что
ее забрали вместе с другими особо активными участниками инцидента. Рекс,
правда, не принадлежал к категории влюбленных без  памяти  и  не  рвался
освобождать  ее  немедленно,  но  если  ему  помогут  японцы  и   братва
Кабанчика, то почему бы не попробовать? Тем более что Гири Ямагучи  тоже
ищет свою жену, а они с Ингой должны быть где-то рядом.
   Прорваться в следственный изолятор - это, конечно,  не  шуточки,  но,
имея под рукой такого человека, как Ясука Кусака, можно штурмовать  хоть
Форт-Нокс. В этом Рекс давно уже убедился и  сразу  понял,  что  сам  он
нужен сэнсэю только для того, чтобы быстрее найти  место,  где  содержат
нужного тому человека. Дальше сэнсэй справится  сам,  но  этим  грех  не
воспользоваться в личных целях.  А  для  маскировки  устроить  в  тюрьме
большой дебош, пристегнув  к  этому  людей  Кабанчика,  у  которых,  как
оказалось, там тоже кое-кто сидит.
   В Москве не один следственный изолятор, но Рекс быстро поднял  старые
связи, созвонился с хорошими знакомыми, которые продолжали нести  службу
в разных спецслужбах.
   Получив после нескольких неудачных попыток конкретный ответ,  Рекс  с
облегчением сказал:
   - Слава Богу, они не в Лефортово.
   Господин Ясука Кусака не знал, что такое Лефортово, но тем  не  менее
заверил партнера, что без проблем пробрался бы и туда - да так, что  его
никто бы не заметил. И не только вошел бы, но и вышел  вместе  со  своим
будущим учеником Анаши Кумару. И опять же так, что никто бы не  заметил,
каким образом тот исчез из запертой камеры.
   Тем не менее Кусака после некоторого размышления одобрил  план  Рекса
насчет дебоша. Сэнсэю всегда было проще  работать,  когда  противник  не
может сконцентрировать свое внимание на чем-то одном. А крики и беготня,
как известно, не способствуют концентрации внимания.
   Конечно, дело могло обернуться не только  криками,  но  и  стрельбой.
Однако сэнсэй пообещал нейтрализовать  охрану  СИЗО  бескровно.  Он  был
верен своему принципу: не убивай, если можешь победить без смерти.
   - Главное - убраться оттуда до подхода  подкреплений,  -  резюмировал
Рекс, уяснив план господина Кусаки.
   Суть  его  заключалась  в  том,  чтобы  спровоцировать  беспорядки  в
каком-то одном месте, и, когда вся охрана тюрьмы ринется туда,  господин
Кусака займет позицию где-нибудь в узком проходе  и  выведет  охрану  из
строя. После этого ему  не  составит  труда  нейтрализовать  ослабленные
дежурные посты,  а  пока  охрана  разберется,  что  происходит,  пройдет
некоторое время. И вот за это время освободителям и  освобожденным  надо
будет убраться из тюрьмы и удалиться от нее на безопасное расстояние.
   Разумеется,  спасение  утопающих  -   дело   рук   самих   утопающих.
Посторонние подследственные должны сами позаботиться о  своей  судьбе  и
решить, что им лучше - уйти в побег или остаться  от  греха  подальше  в
камерах. А команда освободителей заберет с  собой  только  тех,  кто  ей
нужен.
   У  Рекса,  правда,  были  сомнения:  стоит  ли  подвергать  опасности
девчонок. Но кто-то из старых друзей намекнул ему,  что  их  держат  под
стражей не просто так. Спецслужбам стало известно про связь этих девушек
с японцами, и следствие намерено вытрясти из них всю информацию, которой
они располагают. А содержание в СИЗО - превосходный способ  давления  на
хрупкую девичью психику.
   А раз так - значит, деваться некуда.  Выбор  простой  и  однозначный.
Либо, пользуясь случаем, освободить Ингу и ее подруг, либо носить  им  в
тюрьму передачи. Третьего не дано.
   Прежде киллеру Рексу никогда бы не пришла в голову  мысль  штурмовать
СИЗО. Хотя черт его знает - может, и пришла бы, просто повода  не  было.
Но теперь его охватила какая-то удивительная эйфория. Наверное, на  него
так  действовал  внезапно  заговоривший  по-русски   сэнсэй   Кусака   с
инопланетным Наблюдателем внутри себя. Тем более  что  Наблюдатель  тоже
пребывал в эйфории, будучи в восторге от могущества своего Носителя.
   Его  даже  совсем  перестал  волновать  суд,  который  продолжался  в
космосе, на корабле дальней разведки с  планеты  Собратьев,  и  как  раз
приближался к своей кульминации.
 
88 
 
   Следующий день оказался весьма богат на судебные заседания.
   В том районе, где находился спорткомплекс, неожиданно  прославившийся
на всю страну и  даже  за  ее  пределами,  судили  девушек,  принимавших
участие  в  побоище.  Это  был  административный  суд,  и  всем   лепили
стандартные сроки - семь суток за участие в беспорядках или пятнадцать -
за то же самое плюс сопротивление милиции.
   Однако четыре девушки - Анжела Обоимова,  Инга  Расторгуева,  Евгения
Угорелова и  Люба  Добродеева  -  остались  сидеть  в  СИЗО.  Выяснились
некоторые подробности их знакомства с Ясукой Кусакой и Гири  Ямагучи,  и
от великолепной четверки пытались  добиться  показаний,  где  их  теперь
искать.
   Повод, чтобы держать их под арестом,  у  следствия  был.  Анжела  так
расцарапала  лицо  младшему  лейтенанту  в   отставке   Шарашкину,   что
оставшиеся  шрамы  при   желании   можно   было   охарактеризовать   как
неизгладимое обезображение лица.  А  это  тяжкие  телесные  повреждения,
статья весьма серьезная.
   Правда, логичнее было ожидать,  что  эти  шрамы  все-таки  заживут  -
кашенская медсестра все-таки не Фредди Крюгер. Но пока они не зажили, ей
можно было спокойно шить эту статью. Переквалифицировать потом недолго.
   Ну а остальные три девушки проявили столько усердия,  пытаясь  отбить
подругу у милиции, что им шили  не  банальное  неповиновение  сотруднику
милиции, а насилие в отношении представителя  власти.  А  это  уголовная
статья до пяти лет лишения свободы.
   Разумеется, никаких адвокатов у девушек не  было.  Новое  либеральное
законодательство разрешает адвокату участвовать в деле с  самого  начала
следствия, но государство обязано предоставлять  обвиняемым  бесплатного
защитника только на стадии судебного процесса. А на платного адвоката  у
девчонок не было средств.
   Анаши Кумару никакого адвоката тоже не нанимал, но ему  повезло,  что
японский консул оказался поклонником самурайских  традиций.  Он  не  мог
допустить, чтобы самурая, исполнившего обязанности секунданта по просьбе
своего товарища, а затем изрубившего в клочья  людей,  которые  пытались
помешать церемонии харакири, судили как убийцу. Поэтому  за  его  защиту
взялся штатный юрист посольства Японии в Москве.
   Суд по иску о законности  содержания  господина  Кумару  под  стражей
начался  почти  одновременно   с   судом   по   поводу   беспорядков   в
спорткомплексе, но только в другом конце города. И  этот  суд  сразу  же
пошел не так, как бы хотелось японской стороне. Судья - грузная  женщина
с рабоче-крестьянскими манерами, усвоившая с детства,  что  у  советских
собственная гордость и на буржуев смотрим  свысока,  заранее  решила  не
давать японцам спуску и поражала присутствующих сентенциями вроде:
   - Вы что ж думаете, приехали в чужую страну - так можно убивать  кого
ни попадя? Это, может, у вас в Японии так принято, а у нас в России свои
законы. У нас такая поговорка есть: "В чужой монастырь со своим  уставом
не суйся". А если сунулся, так веди себя культурно.
   В заключение она торжествующим голосом объявила об  оставлении  Анаши
Кумару под стражей, откровенно упиваясь своей  властью  над  иностранным
гражданином и особенно над консулом, который ничего не мог поделать.
   А тем временем в космосе,  где  продолжал  кружиться  по  околоземной
орбите звездолет дальней разведки, проходил еще один судебный процесс, и
на нем судьи окончательно пришли к выводу, что Наблюдатель,  пребывающий
в теле Ясуки  Кусаки,  виновен  в  нарушении  многих  статей  Устава,  в
нарушении присяги и в злонамеренном вмешательстве  в  чужеродный  разум,
что по законам мира собратьев карается  пожизненным  лишением  тела  без
права на помилование.
   Однако суд не торопился выносить  приговор.  Защита  сумела  привести
последнее  смягчающее  обстоятельство   -   большую   ценность   научных
материалов, предоставленных Наблюдателем в  распоряжение  экспедиции,  и
председатель трибунала признал этот аргумент весомым.
   Голоса судей разделились по другому поводу. Одни предлагали  смягчить
наказание и приговорить  Наблюдателя  к  ста  годам  общественных  работ
заочно,  в  то  время  как  другие  требовали  увязать  это  решение   с
возвращением Наблюдателя на корабль.
   Голоса разделились поровну, и решение было за председателем. А он был
справедлив, но суров и не считал, что научный успех, сколь бы  ценен  он
ни был, может оправдать злостное нарушение присяги.
   - Суд собратьев милосерден, и терпение его безгранично, - произнес он
для протокола. - Если в десятидневный срок ответчик возвратится  в  свое
тело и лично предстанет перед судом, трибунал не  станет  настаивать  на
высшей мере наказания. Если же ответчик проигнорирует  и  это  последнее
требование суда, то трибунал будет вынужден  поступить  с  ним  по  всей
строгости закона. Да будет так.
   И председатель, как предписано ритуалом, ударил себя конечностями  по
рогам. Остальные судьи последовали его примеру, и мерный  гул  долго  не
смолкал под сводами зала.
 
89 
 
   Еще не кончился рабочий день, когда в ворота одного  из  следственных
изоляторов Москвы вошел человек в темной одежде. Вошел он вслед за серым
автофургоном, который в народе носит название "черный  воронок",  и  что
удивительно, охрана в воротах "воронок" заметила, а человека - нет.
   Позже его тоже никто не видел вплоть до наступления темноты.
   Наступила она поздно, как обычно бывает летом, и было уже  далеко  за
полночь,  когда  возле  СИЗО  появилась  группа  людей  в  камуфляже   и
спецназовских масках.
   Дверь главной проходной была открыта. Охраны  за  нею  не  было.  Все
охранники лежали без сознания в дежурке.
   Ясука Кусака уложил их за несколько  мгновений  до  появления  группы
поддержки. Операция была  расписана  по  минутам,  и  все  ее  участники
сходились во мнении, что чем позже будет объявлена тревога, тем лучше.
   Сэнсэй на мгновение мелькнул перед новоприбывшими и снова пропал. Но,
быстро  и  почти  бесшумно  продвигаясь  вперед  по  коридорам   тюрьмы,
освободители во главе с Тираннозавром Рексом все время видели  на  своем
пути следы бурной  деятельности  господина  Кусаки  -  неподвижные  тела
охранников и открытые двери.
   Но коридоров в СИЗО было много и так же много было в них  охранников.
И чтобы не терять время, разыскивая их по  этажам,  освободители  решили
выманить их на живца.
   Они стали открывать камеры.
   Обойтись без этого было никак нельзя - ведь они не знали,  где  сидят
те, кто им нужен. Ну а когда уголовники  из  переполненных  камер  стали
выкатываться в коридор, остановить стихию было уже невозможно.
   Тираннозавр Рекс еще до начала акции не был уверен, что она обойдется
без жертв. И когда заключенные вырвались в проход, который Ясука  Кусака
еще не успел очистить от охранников, те открыли огонь.
   Правда, в панике они ни в кого не попали, а тут подоспел и Кусака. Но
на выстрелы прибежали другие охранники, и вскоре все пошло, как  и  было
задумано. Кусака встал в узком проходе, и сколько  охранников  прибегало
сюда, столько и укладывалось в штабеля на цементный пол. Причем все были
живы. Уголовники, правда, пинали обездвиженных ногами и пробегали дальше
по коридору по их телам, но не более того.
   Вскоре была поднята по тревоге отдыхающая смена караула, и  у  сэнсэя
Кусаки прибавилось работы. А тем временем открытых камер становилось все
больше и пора было уходить.  По  всем  расчетам  уцелевшие  офицеры  уже
должны были вызвать подмогу извне, а это значит,  что  времени  осталось
мало.
   Однако Гири Ямагучи,  Тираннозавр  Рекс  и  Костик  Найденов  еще  не
отыскали  своих  девчонок.  Дебош  начался  в  мужском  крыле,  а  когда
уголовники прорвались в женское,  дело  приняло  непредвиденный  оборот.
Многим ворам, бандитам, насильникам и  убийцам  захотелось  любви  прямо
сейчас, и разрешения у женщин никто не спрашивал.
   Когда освободители  добрались  до  камеры,  где  сидела  великолепная
четверка,  окруженная  теперь  уже   не   соратницами   по   борьбе,   а
обыкновенными уголовницами, там  творилось  нечто  невообразимое.  Инга,
Люба и Анжела изо всех сил отбивались от урок, которые  из  всей  камеры
выбрали  именно  их,  потому  что   эти   девушки   выглядели   наименее
потасканными. А Женя Угорелова, наоборот, уже успела сбросить  одежду  и
пристроиться в дальнем углу помещения в компании  юноши  интеллигентного
вида.
   Юноша оказался хакером,  который  сидел  за  махинации  с  кредитными
карточками, а Женечка настолько истосковалась по мужской ласке, что даже
обиделась на освободителей, которые пришли за нею в  столь  неподходящий
момент.
   - А подождать нельзя? - спросила она,  когда  ей  сказали,  что  надо
сматываться как можно скорее. - Мы быстро.
   У хакера было другое  мнение.  Едва  услышав,  что  есть  возможность
смотаться, он вскочил и решительно потянул Евгению за собой.
   До этого он, как и большинство освобожденных из  камер,  предполагал,
что в тюрьме просто начался дебош, который очень скоро будет подавлен, -
а значит, надо ловить момент, пока он есть.
   А раз дело обстоит иначе и это не дебош, а побег, то надо  тем  более
ловить момент. Заняться любовью можно будет и позже.
   Женечка была таким решением недовольна и в знак  протеста  отказалась
одеваться.
   Это грозило ей серьезными неприятностями,  ведь  вокруг  было  немало
желающих поживиться женским телом и помимо хакера. Но, возможно, Евгения
вовсе не считала это неприятностью.
   К счастью, тут снова появился Ясука Кусака, который как  раз  пытался
собрать в кучу всех своих. И это ему, как ни странно, удалось.
   Задержка в женском крыле дорого обошлась дебоширам.  Из  СИЗО  успели
уйти только японцы со своими спутниками и спутницами и люди Кабанчика со
своей братвой. Да и то последние как  раз  и  нарвались  на  милицейские
подкрепления, спешившие к тюрьме.
   За ними гонялись по всем окрестным переулкам,  и  сам  Кабанчик  едва
ушел, проклиная себя за то,  что  поддался  очарованию  Ясуки  Кусаки  и
согласился на эту авантюру.
   А нескольких его  людей  взяли  и  одного  даже  подстрелили,  но  не
насмерть.
   Все остальные, кого освободители выпустили из камер, так и не  сумели
насладиться свободой. Для них эта история закончилась бесславно.
   Правда, у них в заложниках оказалась вся охрана СИЗО,  которая  очень
этому удивилась,  когда  пришла  в  себя  через  несколько  часов  после
парализующих ударов Кусаки.
   Какие-то отморозки требовали для себя традиционные миллион долла