от песка  и  почвы.  Разумеется,
это очень грубая сортировка - мелкие предметы  будут  выброшены,  но  куски,
покрупнее застрянут в контейнерах-накопителях.
   Все эти мысли отнюдь не последовательно, но сразу  потоком  пронеслись  в
мозгу Платона. Сейчас он чувствовал себя почти гением и мог бы, как Гай Юлий
Цезарь, выполнять несколько дел сразу.
   Атлантида связался с Андро, разумеется, разбудил и, не  обращая  внимания
на ее возмущение и даже не извинившись, рассказал о планируемой операции. То
ли она хотела спать, то ли из-за ограниченности кругозора она не проявила  к
его планам никакого интереса. Сама она будет копать внутри стены,  а  Платон
пусть занимается, чем хочет. Судя по всему, холмы ее не  интересовали.  Зато
они интересовали Ноэля и Крессиду.
   Уже к рассвету все нужное  оборудование  было  перевезено  из  челнока  и
загружено в глайдер. Не раз Атлантида проклинал дурацкую систему, по которой
внутри городской стены требовалось передвигаться на вездеходе, а  снаружи  -
по воздуху. Выручала лишь антигравитационная тележка.  Потом  дела  пошли  и
вовсе простые - запрограммировать Двухтысячный и  мини-глайдер,  приготовить
контейнеры-накопители и отдать команду бортовому компу. Занятый всеми  этими
делами, Платон начисто забыл про такую важную вещь, как завтрак. А  Кресс  и
не вспомнила об обязанностях гостеприимной хозяйки. Впрочем, в ее  положении
это было простительно. Заглянув на кухню, Атлантида застал кухонный  агрегат
за утилизацией невостребованного завтрака - судя по всему Крессида  даже  не
спускалась вниз. На  управляющей  панели  горела  надпись:  ?Ленч  для  трех
персон?. Вряд ли Ноэль в его состоянии мог что-то съесть.  Поэтому  археолог
прикинул, что мог позавтракать за двоих. Все Дело в том, что он не собирался
возвращаться сюда днем.
   Напрасно  Атлантида  обозревал  кухню  в   надежде   обнаружить   остатки
завтрака-пунктуальный робот все уже скинул в отбросы. - Нельзя  ли  заказать
новый завтрак? -  поинтересовался  Платон  у  кухонного  компа.  Тот  вопрос
проигнорировал, манипуляторы кухонного комбайна продолжали перемалывать  то,
что когда-то было вполне приличной едой. - Пожрать сейчас  можно?  -  заорал
Атлантида.
   - Изменение  программы  не  предусмотрено,  -  сообщил  наконец  кухонный
агрегат  и  издал  какой-то  звук,  похожий  на  смех.  Платон  выругался  и
направился наверх - в комнату Кресс. Она открыла ему сразу же -  видимо,  не
спала. Вид у нее был не очень. Волосы  не  расчесаны,  на  веках  -  струпья
вчерашней несмытой краски. Да и  сами  глаза  красноватые,  мутные.  От  нее
здорово несло перегаром. Но таблетку Крессида принять даже не потрудилась.
   - Ну что надо? - спросила она не особенно любезно.
   - Как Ноэль?
   - Дерьмово.
   Атлантида кашлянул. Кресс уже собиралась захлопнуть  дверь,  и  тогда  он
спросил:
   -  А  у  тебя  есть  самый  простой  кофейник?  Вместо  этого   дурацкого
агрегата...
   - Ха! - Она раздвинула губы, изображая усмешку. - Жрать захотелось?
   - Вообще-то это естественная потребность организма.
   - Ладно, ходячая потребность...  Не  говори  о  потребности...  этого  не
простят... - проговорила она нечто совершенно не понятное, а потом добавила:
   -
   Скажи  агрегату:  автономный   режим.   А   дальше   заказывай   кофе   с
бутербродами... или что там еще...
   - Как я сам не догадался!
   - Потому что ты гений, - сказала она без  всякой  насмешки  и  захлопнула
дверь.
   После произнесения указанного волшебного пароля агрегат  выдал  все,  что
потребовал Платон: кофейник с кофе, пакетик со сливками, бутерброды с  сыром
и ветчиной и даже несколько плиток шоколада.
   Атлантида на всякий случай облазал все шкафчики, лелея  смутную  надежду,
что в одном из них может найтись бутылка текилы. Бутылка нашлась,  но,  увы,
пустая. Несколько секунд Платон созерцал ее с неизмеримой  тоской.  Пришлось
довольствоваться кофе и парочкой бутербродов.
   Он вдруг подумал, что как-то нехорошо  получается:  он  сейчас  уедет,  а
Кресс  останется  в  доме  одна.  Что  она  будет  делать...  Паскудно   все
получается... Паскудно. Иного подходящего слова для характеристики  ситуации
не находилось.
   Атлантида поднялся наверх и вновь постучал в дверь  Крессиды.  -  Ну  что
еще? - Она распахнула дверь с таким видом,  будто  собиралась  дать  ему  по
морде.
   - Хочешь взглянуть на мои вчерашние находки?
   - Не хочу! Ты собирался куда-то ехать - езжай.
   - И все же... Ты будешь удивлена,  честное  слово.  Только  взгляни.  Она
несколько секунд смотрела на него, будто пыталась угадать, что же  такое  он
отыскал. Потом уступила. Платон привел ее в свою комнату и вынул из  коробки
три бесценных артефакта: чашу, тарелку и бокал.  Несколько  секунд  Крессида
молча созерцала белую лепную керамику.
   - Я пробурил  пол  под  тайной  комнатой  дворца,  -  принялся  объяснять
Атлантида,  гордясь  собственной  догадливостью.  -  И  там  обнаружил  это.
Представляешь?
   - Занятно...
   Она взяла белую чашу в руки, внимательно  оглядела.  И  вдруг  с  размаху
грохнула об  пол.  Р-раз...  и  тарелка,  и  бокал  были  сметены  следующим
движением и разлетелись на сотни осколков. И Платон не успел ей помешать.
   - Кресс!
   А она в ярости топтала осколки. Он  попытался  остановить  ее.  Но  Кресс
оттолкнула его с такой силой, что Рассольников впечатался в  стену.  Сила  у
нее оказалась совершенно неженской. Каблучки ее  туфель  растоптали  хрупкую
керамику в пыль.
   Потом, явно не успокоившись  и  ни  слова  не  говоря,  она  выбежала  из
комнаты.
   Атлантида, совершенно ошарашенный,  несколько  секунд  стоял  неподвижно,
разглядывая белое крошево на полу.
   Ничего страшного... - сделал он  попытку  уговорить  сам  себя.  В  конце
концов, в тайнике наверняка  осталось  немало  подобных  вещиц...  Осталось?
Платон пулей вылетел из дома и помчался к воротам. Руки его  дрожали,  когда
он обводил круг, требуя, чтобы створки раскрылись. К несчастью, вездеход его
здесь не ждал, до защитного купола дворца  пришлось  добираться  пешком.  По
лестнице он скатился буквально кубарем. В потайной комнате мини-бура уже  не
было, а дыру в полу закрывала пеноплита. Археолог пинком  отшвырнул  крышку,
луч фонарика осветил тайник. Помещение, сложенное из грубо отесанных камней,
было довольно большим.  И  совершенно  пустое.  Ни  одной  чаши,  ни  одного
кувшина... ничего.
   Атлантида схватился за  голову  и  прошептал  все  проклятия,  какие  мог
вспомнить. Вспомнить удалось немного. Почему-то даже проклятия в эту  минуту
вылетели у него из головы. Еще больше взъярившись, он побежал наверх.  Андро
копала неподалеку. В серо-коричневой почве была сделана траншея.
   Виднелись остатки какой-то стены и ступени. Кажется.
   - Что это такое? - заорал профессор еще издали.  Весь  аристократизм  его
испарился к чертовой матери.
   - Стена жилого дома.
   - Я спрашиваю про белую керамику. Тайник пуст. Ты забрала ее, да?
   Андромаха смотрела на него несколько секунд.
   - У меня она будет в лучшей сохранности, - сказала наконец. И добавила:
   - Ты не согласен?
   - Я могу взглянуть на свои находки?
   - Сейчас нет.
   Андро принялась  щеткой  обметать  остатки  стены.  Атлантида  присел  на
корточки рядом.
   - Надо же, здесь сохранилась золотая ниточка...  Удивительно,  правда?  -
Она помахала перед его носом обрывком золотой паутины.
   Платон схватил ее за руку.
   - Когда я смогу получить свою керамику назад?! Она посмотрела на  него  в
упор. Сквозь  защитные  очки,  покрытые  тонким  слоем  пыли,  очень  трудно
разобрать выражение глаз...
   - Когда будешь улетать, заберешь. Все. А пока лучше никому  не  говори  о
своей находке.
   Она очень заметно выделила это ?никому?. Могла бы и раньше предупредить.
   - А я могу потребовать объяснить, в чем дело?
   - Разумеется, не можешь. И она сосредоточенно принялась очищать очередной
кирпич, давая понять, что разговор окончен.

3

   Через три часа Платон сидел на облюбованном холме и  со  скучающим  видом
наблюдал на экране за работой своего землесоса, не  забывая  поглядывать  на
обзорные экраны мини-глайдера,  а  также  на  светлое  прозрачное  небо  над
головой. Настроение у него было неважное - бывает такое неприятное  чувство:
кажется, что-то потерял, а что - и сам не знаешь. Ощущение неведомой  потери
стало  почти  нестерпимым.  Возможно,  несчастье,  случившееся   с   Ноэлем,
подействовало на Атлантиду сильнее, чем сам он полагал. Впрочем,  кто  такой
Ноэль?  Практически  совершенно  незнакомый  человек...  Но  все-таки   тоже
археолог... Хотя прежде чувства корпоративной солидарности Платон  за  собой
не замечал. И еще эта история с белой керамикой.  Про  себя  он  решил,  что
непременно заберется на склад Андро  и  заберет  положенное  ему  по  праву.
Утреннее возбуждение несколько спало, но не до конца - сидеть на месте  было
по-прежнему  невыносимо.  Атлантида  периодически   вскакивал   и   Совершал
небольшой прогулочный круг по  холму,  сбивая  любимой  тросточкой  мясистые
темно-зеленые листья местных лопухов. Какая-то тварь, по привычке засевшая в
зарослях в ожидании мелкой добычи, получила ощутимый удар  по  выставленному
наружу внешнему желудку, разозлилась, выплюнула в  ответ  ком  темно-зеленой
жидкости, сделала в воздухе сальто (потому как в охотничьем положении лежала
на спине) и шустро побежала с холма на непропорционально  длинных  и  тонких
ножках. Серое, в коричневых  бородавках  тело  напоминало  маленькую  бочку,
накрытую  морщинистой  желтой  крышкой.  Что  это  за  животное  и  как  оно
называется, Платон не знал. Но тварь эта  ему  не  понравилась.  Тварь  была
дерзкой.
   Атлантида вернулся на свой пост наблюдения.Ничего нового или  интересного
не  происходило.  Двухтысячный  откопал  уже  изрядную  часть   разрушенного
колодца. Вдоль всей идеально выточенной голубой каменной трубы шла  трещина.
Никому до раскопок не было никакого дела. Мини-глайдер летал над  окрестными
холмами и посылал на комп Атлантиды снимок за  снимком.  Компьютер  по  ходу
дела их обрабатывал.  Было  тихо.  Где-то  недалеко  пели  птицы  и  ящерки.
Кажется, это Андро сказала, что местные земноводные поют куда лучше  местных
птиц. Или он узнал об этом еще на ?Кире-2??
   В ближайших лопухах раздался легкий шорох. Платон отвернулся от экрана  -
из-под лопуховых листьев  выглядывал  давешний  его  неприятель  -  бочонок,
накрытый  шляпкой,  с  длинными  паучьими  лапами.  Тварь  явно  следила  за
человеком четырьмя красными бусинками-глазами. Археолог встал и сделал  пару
шагов в сторону гостя. Бочонок перевернулся и шлепнулся на спину.  Ноги  его
втянулись,  зеленая  щетка  внешнего  желудка  заходила  волнами.  Атлантида
усмехнулся... И вдруг сообразил, что  сейчас  будет.  Выстрелить  Платон  не
успевал. Оставалось одно: пасть ничком на траву. И он упал.  Плевок  зеленой
слюны пролетел над ним  и  залепил  экран  компьютера.  А  вредный  ?зеленый
желудок? - так Атлантида окрестил эту тварь - мгновенно исчез среди лопухов.
Платон вскочил и выстрелил вслед вредителю  пару  раз  из  бластера.  Листья
лопухов обуглились и осыпались на траву черным пеплом,  похожим  на  горелую
бумагу. Но в обидчика археолог не попал. Раздосадованный, профессор  кинулся
в погоню напролом  через  заросли,  но  зверь  пропал  бесследно.  Атлантида
вернулся на свой пост наблюдения и, надев перчатки, принялся очищать  экран.
Слюна ?желудка? воняла отвратительно.  Судя  по  всему,  немертейские  твари
мстительны и любят делать гадости  -  Атлантида  вспомнил  земляного  червя,
который  измазал  вездеход.  И  еще  у  них  слишком  много  слюны...   Если
гуманоиды-немертейцы  обладали  такой  же  особенностью,  то   должны   были
приветствовать друг друга вместо рукопожатий смачными плевками под ноги. Или
прямо в лицо?

4

   К концу дня  мало  что  переменилось.  Двухтысячный  закончил  откапывать
колодец - голубое его жерло теперь торчало на метр  с  небольшим  из  почвы.
Черные безобразные зубцы наверху и глубокая трещина вдоль. Атлантида  обошел
воронку по кругу, но ничего особенного в колодце не заметил. Зато в  лопухах
время  от  времени  слышалось  подозрительное  шевеление-не  иначе  ?зеленый
желудок? шел по следу. Несколько раз Платон оборачивался и  делал  вид,  что
целится из ?магнума?. Больше плевков  не  было.  Тем  временем  Двухтысячный
согласно программе начал монтировать лебедку. Атлантида дважды летал к  дому
Кресс за деталями. Никто не обращал на его деятельность  внимания:  хозяйка,
судя  по  всему,  не  выходила  из  дома,  Андромаха  раскапывала  очередной
фундамент. Уже перед самым закатом, когда над лесом начал  клубиться  желтый
туман,  смонтированная  автоматическая  лебедка  принялась  вытаскивать   из
колодца камни и складывать их  неподалеку  грудой.  По-прежнему  никого  его
работа не интересовала. Наконец колодец был освобожден  полностью.  Землесос
спустил вниз свой хобот и высосал песок и  мелкие  камешки.  Платон  отозвал
своих механических помощников подальше от  колодца  и  осторожно  подошел  к
полуразрушенной голубой трубе, заглянул  внутрь  и  осветил  фонариком  дно.
Внизу тускло сверкнуло... Вода? Но ведь колодец стоял на холме.  Ручей,  как
заметил археолог, протекал много  ниже  уровня  основания  колодца.  И  холм
песчаный. Блеск внизу был густой, желтый. Золото! Внизу было золото! Так вот
что прятали жители  Немертеи  на  дне  своих  колодцев!  У  Атлантиды  разом
пересохло в горле. Интересно, почему золото так ценится всеми  цивилизациями
- даже негуманоидными? Что в нем такого особенного? Ну да, не  окисляется...
ну да, прекрасный проводник... И всегда и всюду-редкость. Сколько там  внизу
золота?
   Сканер робота обследовал дно колодца  и  выдал  результаты:  в  основании
колодца находится диск весом чуть менее тридцати тонн  из  золота  девяносто
шестой пробы, как говорили в старину.
   Возбуждение, несколько поутихшее с утра,  вновь  охватило  Атлантиду.  Но
раньше было легкое опьянение - сейчас же явился  тяжелый  хмель  с  примесью
тревоги. А вдруг этот неведомый хог охраняет  именно  золото,  закопанное  в
колодце? Как некий дракон, неспящий страж - и сейчас  он  примеривается  для
удара. Вжарит по Платону своими мегаснарядами,  не  останется  от  археолога
даже цветочка кактуса.
   "Спокойно, друг мой, отнесемся ко всему с иронией, и к неведомому хогу, и
даже к золоту?, - попробовал успокоить себя  Атлантида.  Сверху,  еще  почти
незаметные,  начинали  медленно  спускаться  светляки.  Копать   в   темноте
Атлантиде не улыбалось. Но и оставить золото вот так, в колодце,  Платон  не
мог. Он с тоской вспомнил, что мог бы успеть к  ужину,  и  о  двух  порциях,
которые проглотил бы за себя и за Ноэля. Вместо обеда и ужина  ему  пришлось
довольствоваться бутербродами с кофе и несколькими питательными  таблетками,
которые немного утоляют голод, но  не  способны  удовлетворить  тонкий  вкус
любителя гастрономических изысков. Но оставить  золотой  диск  так,  как  он
вчера беззаботно оставил белую керамику, Платон не мог.  Как  говорили  наши
предки, на один и тот же садовый инструмент дважды не наступают. Стараясь не
думать  о  еде,  Атлантида  сфотографировал  колодец  и   перепрограммировал
Двухтысячного.

5

   Поскольку колодец был  поврежден,  то  Атлантида  без  всякого  сожаления
приказал Двухтысячному доломать голубой цилиндр.  Два  мощных  прожектора  с
наступлением темноты включились на лебедке и еще один поменьше - на  макушке
Двухтысячного. Так что раскоп был прекрасно освещен. Рои  светляков  зависли
вдоль световых лучей, проявляя явный интерес к собратьям по профессии. Время
от времени они собирались в настоящие гирлянды, которые тут же  распадались,
как будто чего-то недоставало  в  их  ажурной  конструкции.  Но  Платона  не
интересовали светляки - его интересовал золотой диск на дне колодца. Позабыв
о всякой осторожности, археолог торчал рядом с Двухтысячным,  ожидая,  когда
механический копатель  доберется  до  ценного  артефакта.  Фотографии  днища
Атлантида уже успел рассмотреть. На золотом диске по краю был выбит  тот  же
узор, что встречался на всех кувшинах Немертеи. А в центре без  труда  можно
было различить лихо закрученную спираль. Странно только, что при космическом
сканировании такую массивную штуку не заметили.  Может  быть,  приборы  были
неисправны?.. Другого объяснения не находилось.
   Наконец осталось снять несколько сантиметров грунта,  чтобы  окончательно
освободить внешнюю часть золотого круга. Двухтысячный отъехал  в  сторону  и
уступил место Платону. Археолог спустился  в  яму.  Диск  лежал  перед  ним,
накрытый в центре уже не трубой  колодца,  а  тонким  колечком  из  голубого
камня. По краю диска лепились керамические соты.  Атлантида  тронул  пальцем
золотую поверхность. И отдернул руку - пальцы обожгло  нестерпимым  холодом.
Археолог решил пока не касаться диска, а занялся его освобождением из  плена
- соединил присоски тросов к остаткам голубого кольца и дал  команду  роботу
тащить обломок наверх. Все пока  шло  как  нельзя  лучше.  Что-то  хрустнуло
внутри конструкции, и лебедка потащила кольцо из ямы.  Платон  уже  вручную,
осторожно,  дабы  не  повредить  диск,  начал  отколупывать  куски  какой-то
пористой ячеистой субстанции с обода  диска  и  складывать  их  в  спущенный
роботом контейнер. Для истинного космического археолога такие  осколки  тоже
являются драгоценными артефактами. Наверняка эти ячейки здесь  не  случайно,
но зачем они Атлантиде, когда у него прямо под ногами находится золотой диск
весом в тридцать тонн? Он оставит эти обломки на память Андромахе  вместе  с
белой керамикой, которую она так нагло украла. Нет уж, зачем такая щедрость?
Он заберет и керамику... А что, если колодец на Немертее  не  один?  Если...
Платон уже видел себя сидящим на террасе шикарной виллы на  Старой  Земле  с
сигарой в зубах и...
   Контейнер быстро наполнился и уплыл наверх, вниз спустилась вторая черная
пригоршня.
   Ну что скажете, господин Брусковский? Вам, конечно, плевать на золото.
   Но оно, родимое, очень даже способствует  утверждению  некоторых  научных
теорий.
   Вот сейчас я сниму последний слой и...
   Закончить свой мысленный диалог Атлантида не успел. Опора  качнулась  под
ногами, и все поплыло... Именно  поплыло.  Медленно,  но  неуклонно  набирая
скорость. Платон потерял равновесие и упал  на  колени,  пальцы  сами  собой
вцепились в какой-то обломок. Он не понимал, что происходит, пока не увидел,
как медленно  опускается  вниз  край  раскопа-воронки.  В  лицо  ударил  луч
прожектора,  горящего  на  макушке   Двухтысячного.   Атлантида   стоял   на
четвереньках на краю летящего диска, в центре поблескивало золотое зеркало с
замысловатым узором. Платон мог бы написать в своем  отчете,  что  прошедшие
тысячелетия не могли заставить померкнуть блеск  благородного  металла...  В
опасной ситуации только и остается, как придумывать красивые обороты, -  тут
же  оправдал  излишнюю  высокопарность  стиля  Атлантида.  Куски  неведомого
покрытия все еще покрывали  наружную  часть  золотой  летающей  тарелки.  Но
сквозь ее отнюдь  не  толстый  слой  Атлантида  ощущал  коленями  неприятный
колющий холод. А мимо уже проплывала стрела лебедки. Робот, не находя нужных
команд  в  своей  программе,  засуетился  и  послал  намини-комп  сервисного
браслета Атлантиды сообщение:
   - Непредвиденное происшествие...
   Платон уже и сам понимал,  что  происшествие  непредвиденное.  Однако  не
знал, что делать дальше. Его летающая тарелка  поднималась  все  выше  и  не
собиралась  останавливаться.  Как  высоко  она  может  забраться?  И   когда
спустится? А может - не спустится вовсе?..
   Атлантида глянул вниз. Может, прыгнуть? Или все-таки вцепиться в  находку
и рискнуть... Что делает настоящий аристократ  в  такой  ситуации?  Впрочем,
Платон так и не решил, что сделал бы на его