как со  стариками,  приходят  молодые  евреи  -
ровенцы с плоскими и пожелтевшими от  страха  лицами  и  рыбьими  глазами,
рассказывают  о  польских  издевательствах,   показывают   паспорта,   был
торжественный декрет о присоединении к Польше и Волыни, вспоминаю польскую
культуру, Сенкевича, женщин,  великодержавие,  опоздали  родиться,  теперь
классовое самосознание.
   Даю стирать белье. Пью чай беспрерывно и потею зверски, и  всматриваюсь
в Хастов внимательно, пристально. Ночь на диване.  В  первый  раз  со  дня
выезда  разделся.  Закрывают  все  ставни,  горит  электричество,   духота
страшная, там спит масса людей, рассказы о грабежах буденновцев, трепет  и
ужас, за окном фыркают лошади, по Школьной улице обозы, дочь.


   ПРОПУЩЕНА (УТЕРЯНА) В ДНЕВНИКЕ 21 СТРАНИЦА


   Белев. 11.7.20

   Ночевал с солдатами штабного эскадрона, на сене. Спал  плохо,  думаю  о
рукописях. Тоска, упадок энергии, знаю, что превозмогу, когда  это  будет?
Думаю о Хастах, гниды, вспоминаю все и эти вонючие души, и бараньи  глаза,
и высокие скрипучие неожиданные голоса,  и  улыбающийся  отец.  Главное  -
улыбка и он вспыльчивый, и много тайн, смердящих воспоминаний о скандалах.
Огромная фигура -  мать,  она  зла,  труслива,  обжорлива,  отвратительна,
остановившийся, ожидающий взор. Гнусная и подробная ложь дочери, смеющиеся
глаза сына из-под очков.
   Слоняюсь по селу. Еду в Клевань, местечко взято вчера 3-ей  кавбригадой
6-ой дивизии. Наши разъезды появились на линии, шоссе Ровно -  Луцк,  Луцк
эвакуируется.
   8-12-го тяжелые бои, убит Дундич, убит Шадилов, командир  36-го  полка,
пало много лошадей, завтра будем знать точно.
   Приказы Буденного об отобрании у нас  Ровно,  о  неимоверной  усталости
частей,  о  том,  что  яростные  атаки  наших  бригад  не   дают   прежних
результатов, беспрерывные бои с 27 мая, если не дадут  передышки  -  армия
сделается небоеспособной.
   Не рано ли  издавать  такой  приказ?  Разумно,  будят  тыл  -  Клевань.
Похороны 6 или 7 красноармейцев. Поехал за тачанкой. Похоронный  марш,  на
обратном пути с кладбища - походный бравурный марш,  процессии  не  видно.
Столяр - бородатый еврей - бегает по местечку, он сколачивает гробы.
   Главная улица - тоже Schosowa.
   Моя первая реквизиция - записная книга. Со мной  ходит  служка  Менаше.
Обедаю у  Мудоша,  старая  песня,  еврея  разграблены,  недоумение,  ждали
советскую  власть  как  избавителей,  вдруг  крики,  нагайки,  жиды.  Меня
обступил целый круг, я им рассказываю о ноте Вильсону,  об  армиях  труда,
еврейчики слушают, хитрые и сочувственные улыбки,  еврей  в  белых  штанах
лечился в сосновом лесу, хочет домой. Евреи сидят на завалинках, девицы  и
старики, мертво, знойно, пыльно, крестьянин (Парфентий Мельник, тот самый,
что служил на военной службе в Елисаветполе) жалуется, что лошадь распухла
от молока, забрали  от  жеребенка,  тоска,  рукописи,  рукописи,  вот  что
туманит душу.
   Полковник Горов выбран населением,  -  войт  -  60  лет,  дореформенная
благородная крыса. Говорим об армии, о  Брусилове,  если  Брусилов  пошел,
чего же нам думать. Седые усы, шамкает, бывший человек, курит  самодельный
табак, живет в управлении, старика жалко.
   Писарь в  волостном  управлении,  красивый  хохол,  идеальный  порядок,
переучивался по-польски, показывает мне  книги,  статистику  в  волости  -
18600 человек, из них 800 человек поляков, хотели присоединить  к  Польше,
торжественный акт о присоединении к польскому государству.
   Писарь тоже  дореформенный  в  бархатных  штанах,  с  хохлацкой  мовой,
тронутый новым временем, усики.
   Клевань, его дороги, улицы, крестьяне и коммунизм далеко друг от друга.
   Хмелеводство, много рассадников, четырехугольные зеленые стены, сложная
культура.
   У полковника - голубые глаза, у писаря - шелковистые усы.
   Ночь, работа штаба в Белеве. Что такое Жолнаркевич? Поляк? Его чувства?
Трогательная дружба двух братьев.  Константин  и  Михаиле.  Жолнаркевич  -
старый служака, точный, работоспособный без надрыва, энергичный без  шума,
польские усы, польские тонкие ноги. Штаб - это Жолнаркевич, еще 3  писаря,
заматывающихся к ночи.
   Колоссальное дело, расположение бригад, нет припасов, самое  главное  -
операционные направления, делается незаметно. Ординарцы спят  на  земле  у
штаба. Горят тонкие свечки,  наштадив  в  шапке  отирает  лоб  и  диктует,
диктует беспрерывно  -  оперсводки,  приказания,  Артдивизиону,  Плетарму,
держим направление на Луцк.
   Ночь, сплю на сене рядом с Лениным, латышом, бродят оторвавшиеся  кони,
выхватывают сено из-под головы.


   Белев. 12.7.20

   Утром - начал журнал военных действий, разбираю  оперсводки.  Журнал  -
будет интересная штука.
   После  обеда  еду  верхом  на  лошади  ординарца   Соколова   (больного
возвратным тифом, он лежит рядом  на  земле  в  кожаной  куртке,  худой  и
породистый с плетью в исхудавшей руке, ушел из  госпиталя,  не  кормили  и
было скучно, лежал больной в эту страшную ночь оставления Ровно, весь  был
залит водой, длинный, шатается, любопытно разговаривает с хозяевами, но  и
повелительно, точно  все  мужики  его  враги).  Шпаков,  чешская  колония.
Богатый край, много овса и  пшеницы,  еду  через  деревни  -  Пересопница,
Милостово, Плоски, Шпаково. Есть льнянка, из  нее  подсолнечное  масло,  и
много гречихи.
   Богатые деревни, жаркий полдень, пыльные дороги,  прозрачное  небо  без
облака, лошадь ленивая, хлещу  -  бежит.  Первая  моя  поездка  верхом.  В
Милостове  -  беру  подводу  Шпакова  -  еду  за  тачанкой  и  лошадьми  с
предписанием от штаба дивизии.
   Мягкосердечие. С восхищением вглядываюсь в нерусскую,  чистую,  крепкую
жизнь чехов. Хороший  староста,  по  всем  направлениям  скачут  всадники,
каждый  раз  новые  требования,  сорок  подвод  сена,  10  свиней,  агенты
Опродкома - хлеба,  квитанция  у  старосты  -  овес  получили  -  спасибо.
Разведком 34-го полка.
   Крепкие  избы  сияют  на  солнце,  черепица,  железо,  камень,  яблоки,
каменное здание школы, полугородского типа женщины, яркие передники.  Идем
к мельнику Юрипову, самый  богатый  и  интеллигентный,  высокий,  красивый
типичный чех с западноевропейскими усами. Прекрасный двор, голубятня,  это
умиляет меня, новые мельничные машины, былое благосостояние, белые  стены,
обширный двор, одноэтажный просторный светлый дом  и  комната  -  хорошая,
вероятно, семья у этого чеха, отец - жилистый бедняк - все добрые, крепкий
сын с золотыми зубами, стройный и широкоплечий. Хорошая, наверное, молодая
жена и дети.
   Усовершенствованная, конечно, мельница.
   Чех набит  квитанциями.  Забрали  четырех  лошадей  и  дали  записки  в
Ровенский уездный комиссариат, забрали  фаэтон,  дали  взамен  разломанную
тачанку, квитанции три на муку и овес.
   Приходит бригада, красные  знамена,  мощное  спаянное  тело,  уверенные
командиры, опытные, спокойные глаза чубатых бойцов, пыль, тишина, порядок,
оркестр, рассасываются по квартирам, комбриг кричит мне - ничего не  брать
отсюда, здесь наш район. Чех беспокойными глазами следит за  мотающимся  в
отдалении молодым ловким комбригом, вежливо разговаривает со мной,  отдает
сломанную тачанку, но она рассыпается. Я  не  проявляю  энергии.  Идем  во
второй, в третий дом. Староста указывает,  где  можно  взять.  У  старика,
действительно, фаэтон, сын жужжит над ухом, сломано, передок плохой, думаю
- есть у тебя невеста или едете по воскресеньям в  церковь,  жарко,  лень,
жалко, всадники рыщут, так выглядит сначала свобода. Ничего не взял,  хотя
и мог, плохой из меня буденновец.
   Обратно, вечер, во ржи поймали поляка, как на зверя  охотятся,  широкие
поля, алое солнце, золотой туман, колышутся хлеба, в деревне  гонят  скот,
розовые пыльные дороги,  необычайной  нежной  формы,  из  краев  жемчужных
облаков - пламенные языки, оранжевое пламя, телеги поднимают пыль.
   Работаю в штабе (лошадь скакала здорово), иду спать рядом с Лепиным. Он
латыш, морда туповатая, поросячья, очки, кажется, добр. Генштабист.
   Острит тупо и неожиданно. Бабка, когда ты умрешь, и вцепился.
   В штабе нет керосина. Он говорит - мы стремимся  к  свету,  у  нас  нет
освещения,  буду  играть  с  деревенскими  девушками,  протянул  руку,  не
пускает, морда напряженная, свинячья губа вздрагивает, очки шевелятся.


   Белев. 13.7.20

   Я именинник. 26 лет. Думаю о доме, о своей работе, летит моя жизнь. Нет
рукописей.  Тупая  тоска,  буду  превозмогать.  Веду  свой  журнал,  будет
интересная вещь.
   Писаря красивые, молодые, штабные русские молодые  люди  поют  арии  из
опереток,  развращены  немного  штабной  работой.  Описать  ординарцев   -
наштадива  и  прочих  -  Черкашин,  Тарасов,  -  барахольщики,  лизоблюды,
льстецы, обжоры, лентяи, наследие старого, знают господина.
   Работа штаба в Белеве. Хорошо налаженная машина,  прекрасный  начальник
штаба, машинная работа и живой человек. Открытие - поляк, убрали  его,  по
требованию начдива вернули, любим всеми, хорошо живет с начдивом,  что  он
чувствует? И не коммунист, и поляк, и служит  верно,  как  цепная  собака,
разбери.
   Об операциях.
   Где стоят наши части.
   Операция на Луцк.
   Состав дивизии, комбриги.
   Как протекает работа штаба - директива, потом приказ, потом оперативная
сводка, потом разведсводка, тащим политотдел, ревтрибунал, конский запас.
   Еду в Ясиневичи обменять экипаж на тачанку и лошадей. Пыль невероятная,
жара. Едем через Пересопницу, отрада в полях,  27-ой  год,  думаю,  готова
рожь, ячмень, местами очень хорош овес, мак отцветает, вишень нет,  яблоки
неспелые, много льнянки, гречихи, много вытоптанных полей, хмель.
   Богатая, но в меру, земля.
   Начальник конского запаса Дьяков - феерическая картина, красные штаны с
серебряными лампасами, пояс  с  насечкой,  ставрополец,  фигура  Аполлона,
короткие седые усы, 45 лет, есть  сын  и  племянник,  ругань  фантастична,
привозят из отдела снабжения, разломал стол, но достал. Дьяков, его  любит
команда, командир у нас геройский, был атлетом,  полуграмотен,  теперь  "я
инспектор  кавалерии",  генерал,  Дьяков  -   коммунист,   смелый   старый
буденновец. Встретился  с  миллионером,  дама  под  ручкой,  что  господин
Дьяков, не встречался ли я с вами в клубе? Был в 8-ми государствах,  выйду
на сцену, моргну.
   Танцор, гармонист, хитрец, враль, живописнейшая фигура. С трудом читает
бумажки, каждый раз теряет их, одолела, говорит,  канцелярщина,  откажусь,
что без меня делать будут, ругань, разговор с мужиками, те разинули рты.
   Тачанка и пара тощих лошадей, о лошадях.
   К Дьякову  с  требованиями,  уф,  заморился,  раздавать  белье,  все  в
затылок, отношения отеческие, ты будешь  (больному)  старшим  гуртовщиком.
Домой. Ночь. Штабная работа.
   Живем в доме матери старосты. Веселая  хозяйка  говорит  скороговоркой,
подол подоткнут, работает как муравей на  своих,  да  еще  на  7  человек.
Черкашин (ординарец Лепина), наглый и надоедливый, не дает покоя,  все  мы
требуем, какие-то дети шляются, сено забираем, в хате, полной мух,  детей,
стариков, невеста, толкутся солдаты и горланят.  Старуха  больна.  Старики
приходят в гости и горестно молчат, лампочка.
   Ночь, штаб, выспренний телефонист, К.Карлыч пишет донесения, ординарцы,
дежурные писаря спят, на деревне ни  зги,  сонный  писарь  стучит  приказ,
К.Карлыч точный как часы, молчаливо приходят ординарцы.
   Операция на Луцк. Ведет 2-ая бригада, пока не взяли. Где наши передовые
части?


   Белев. 14.7.20

   С нами живет Соколов.  Лежит  на  сене,  длинный,  русский,  в  кожаных
сапогах. Румяный орловец, безобидный парень Миша  Лепин,  когда  никто  не
видит, заигрывает с  наймичкой,  тупое,  напряженное  лицо,  наша  хозяйка
говорит скороговоркой, присказки, работает без устали, старуха свекровь  -
высохшая старушонка любит ее, Черкашин, ординарец Лепина  понукает,  сыпет
не замолкая.
   Ленин заснул  в  штабе,  совершенно  идиотское  лицо,  никак  не  может
проснуться. На деревне стон, меняют лошадей,  дают  одров,  травят  хлеба,
забирают скот, жалобы  начальнику  штаба,  Черкашина  арестовывают,  избил
плетью мужика. Лепин 3  часа  пишет  письмо  в  Трибунал,  Черкашин,  мол,
находился  под  влиянием  возмутительно  провокационных  выходок  красного
офицера Соколова. Не советую - 7 солдат в одной хате.
   Злой и тощий Соколов говорит мне - мы все уничтожаем, ненавижу войну.
   Почему  все  они  -  Жолнаркевич,  Соколов  здесь  на  войне?  Все  это
бессознательно, инертно, недуманье. Хороша система.
   Франк Мошер. Сбитый летчик американец, босой, но  элегантен,  шея,  как
колонна, ослепительно белые зубы, костюм  в  масле  и  грязи.  С  тревогой
спрашивает  меня,  неужели  я  совершил  преступление,  воюя  с  советской
Россией. Сильно наше дело. Ах, как запахло  Европой,  кафе,  цивилизацией,
силой, старой культурой, много мыслей, смотрю, не отпускаю. Письмо  майора
Фонт-Ле-Ро  -  в  Польше  плохо,  нет  конституции,   большевики   сильны,
социалисты в центре внимания, но не у власти. Надо учиться новым  способам
войны. Что говорят западноевропейским солдатам? Русский империализм, хотят
уничтожить национальности, обычаи - вот главное, захватить все  славянские
земли, какие старые слова. Нескончаемый разговор с Мошером,  погружаюсь  в
старое, растрясут тебя, Мошер, эх, Конан-Дойль, письма в Нью-Йорк. Лукавит
Мошер или нет - судорожно добивается, что  такое  большевизм.  Грустное  и
сладостное впечатление.
   Свыкаюсь со штабом, у меня повозочный 39-летний Грищук, 6 лет в плену в
Германии, 50 верст от дому (он из Кременецкого уезда) не пускают, молчит.
   Начдив  Тимошенко  в  штабе.   Колоритная   фигура.   Колосс,   красные
полукожаные штаны, красная фуражка, строен, из взводных, был пулеметчиком,
артиллерийский прапорщик в прошлом. Легендарные  рассказы.  Комиссар  1-ой
бригады  испугался  огня,  ребята  на  коней;  начал  бить   плетью   всех
начальников. Книгу,  полковых,  стреляет  в  комиссара,  на  коней,  суки,
гонится, 5 выстрелов, товарищи, помогите, я тебе дам, помогите, прострелил
руку, глаз, осечку револьвер, а я комиссара отчитал, электризует  казаков,
буденновец, с ним ехать на позиции, или поляки убьют или он убьет.
   2-ая бригада атакует Луцк, к  вечеру  отошла,  противник  контратакует,
большие силы, хочет пробиться на Дубно. Дубно занято нами.
   Сводка - взят Минск, Бобруйск, Молодечно, Проскуров,  Свенцяны,  Сарны,
Старо-Константинов, подходят к Галиции, где будет к. маневр - на Стыри или
Буге. Ковель эвакуируется, большие силы во Львове, показание Мошера. Будет
удар.
   Благодарность начдива за бои перед Ровно. Привести приказ.
   Деревня, глухо, огонь в штабе,  арестованные  евреи.  Буденновцы  несут
коммунизм,  бабка  плачет.  Эх,  тускло  живут  россияне.  Где  украинская
веселость? Начинается жатва. Поспевает мак, где бы взять зерно для лошадей
и вареники с вишнями.
   Какие дивизии левее?
   Мошер босой, полдень, тупой Лепин.


   Белев. 15.7.20

   Допрос перебежчиков. Показывают наши листовки. Велика их сила, листовки
помогают казакам.
   Любопытный у нас комиссар - Бахтуров, боевой, толстый, ругатель, всегда
на позициях.
   Описать  должность   военного   корреспондента,   что   такое   военный
корреспондент?
   Надо брать оперативные сводки у Лепина, это - мука. Штаб  помещается  в
доме крещеного еврея.
   Ординарцы стоят ночью у здания штаба.
   Начинают косить. Я учусь распознавать растения. Завтра именины сестры.
   Описание Волыни. Гнусно живут мужики, грязно, едим,  лирический  Матяш,
бабник, даже когда со старухой говорит, и то протяжнее.
   Лепин ухаживает за наймичкой.
   Наши части в  1  1/2  верстах  от  Луцка.  Армия  готовится  к  конному
наступлению - сосредоточивает силы во Львове, подвозит к Луцку.
   Взяли воззвание  Пилсудского  -  Воины  Речи  Посполитой.  Трогательное
воззвание. Могилы наши белеют костьми пяти поколений борцов, наши  идеалы,
наша Польша, наш светлый дом, ваша родина смотрит на вас,  трепещет,  наша
молодая свобода, еще одно усилие, мы помним о вас, все  для  вас,  солдаты
Речи Посполитой.
   Трогательно,  грустно,  нету  железных  большевистских  доводов  -  нет
посулов, и слова - порядок, идеалы, свободная жизнь. Наша берет!


   Новоселки. 16.7.20

   Получен приказ армии - захватить переправы на  реке  Стыри  на  участке
Рожище - Яловичи.
   Штаб переходит в Новоселки, 25 верст. Еду с начдивом, штабной эскадрон,
скачут кони, леса, дубы, тропинки, красная  фуражка  начдива,  его  мощная
фигура, трубачи, красота, новое войско, начдив и эскадрон - одно тело.
   Квартира, молодые хозяева и богатые довольно, есть свиньи, корова, одно
слово - немае.
   Рассказ Жолнаркевича о хитром фельдшере. Две женщины, надо  справиться.
Дал одной касторки, когда ее схватило - направился к другой.
   Страшный случай, солдатская любовь, двое здоровых казаков  сторговались
с  одной  -  выдержишь,  выдержу,  один  три  раза,  другой  полез  -  она
завертелась  по  комнате  и  загадила  весь  пол,  ее  выгнали,  денег  не
заплатили, слишком была старательная.
   О буденновских начальниках - кондотьеры или будущие  узурпаторы?  Вышли
из среды казаков, вот главное - описать происхождение  этих  отрядов,  все
эти Тимошенки, Буденные сами набирали отряды, главным образом - соседи  из
станицы, теперь отряды получили организацию от Соввласти.
   Приказ по дивизии выполняется, сильная колонна двигается  из  Луцка  на
Дубно, эвакуация Луцка, очевидно,  отменяется,  туда  прибывают  войска  и
техника.
   У молодых  хозяев  -  она  высокая,  со  следами  деревенской  красоты,
копается среди 5-и детей, валяющихся на лавке. Любопытно - каждый  ребенок
ухаживает за другим, мама, дай ему цицки. Мать - стройная и красная  лежит
строго среди этих копошащихся детей. Муж добр. Соколов:  этих  щенят  надо
перестрелять, зачем плодить. Муж: из маленьких будут большие.
   Описать наших солдат - Черкашина (сегодня явился маленько ущемленный из
Трибунала)  -   наглого,   длинного,   испорченного,   какой   он   житель
коммунистической России, Матяш, хохол,  беспредельно  ленивый,  охочий  до
баб,  всегда  в  какой-то  истоме,  с  расшнурованными  сапогами,  ленивые
движения, ординарец Соколова - Миша, был в Италии, красивый, неряшливый.
   Описать -  поездка  с  начдивом,  небольшой  эскадрон,  свита  начдива,
Бахтуров, старые буденновцы, при выступлении - марш.
   Наштадив сидит на лавке  -  крестьянин  захлебывается  от  негодования,
показывает полумертвого одра, которого ему  дали  взамен  хорошей  лошади.
Приезжает Дьяков, разговор короток, за такую-то лошадь можешь получить  15
тысяч, за такую - 20 тысяч. Ежели поднимется, значит это лошадь.
   Берут свиней, кур, деревня стонет. Описать наше снабжение. Сплю в хате.
Ужас их жизни. Мухи. Исследование  о  мухах,  мириады.  Пятеро  маленьких,
кричащих, несчастных.
   Продовольствие от нас скрывают.


   Новоселки. 17.7.20

   Начинаю военный журнал с 16/VII. Еду в Полжу  -  Политотдел,  там  едят
огурцы, солнце, спят босые за стогами сена.  Яковлев  обещает  содействие.
День проходит в работе. У Ленина  вспухла  губа.  У  него  покатые  плечи.
Тяжело с ним. Новая страница - изучаю оперативную науку.
   Возле одной из хат - зарезанная теля. Голубоватые соски на земле,  кожа
только. Неописуемая жалость! Убитая молодая мать.


   Новоселки. - Мал.Дорогостай. 18.7.20

   Польская  армия  сосредоточивается  в  районе  Дубно  -  Кременец   для
решительного  наступления.  Мы  парализуем  маневр,   предупредим.   Армия
переходит в  наступление  на  южном  участке,  наша  дивизия  в  армейском
резерве. Наша задача - захватывать переправы через Стырь в районе Луцка.
   Выступаем утром в Мал. Дорогостай (севернее Млынова),  обоз  оставляем,
больных и административный штаб тоже, очевидно предстоит операция.
   Получен приказ из югзапфронта, когда будем идти в Галицию  -  в  первый
раз советские войс