ам, раскрыл рот. Мы отъехали достаточно далеко, и уже невозможно было различить фигуры провожающих, но ветер продолжал доносить до нас затихающую мелодию.

Укрощение строптивого

     Пустыня не соответствовала моим представлениям о ней. Не было песчаных дюн, барханов. Под ногами действительно был песок, но хорошо утрамбованный. Копыта лошадей не увязали в нем, и наш отряд продвигался с приличной скоростью. Даже не верилось, что это пространство является серьезным препятствием для продвижения Паханова войска. Правда, ехали мы не по прямой, а по странно-виляющей траектории.
     Я не преминул высказать свои сомнения вслух. На что Брыкунок тут же ответил:
     - Это так только кажется. Слезь с меня.
     Я спешился.
     - Возьми какой-нибудь предмет, любой, какой не жалко.
     Я осмотрелся по сторонам. Наконец, увидел небольшой камень, находящийся в трех шагах левее. Хотел подойти к нему. Сделал шаг.
     - Стой!!! - Испуганно вскрикнули Брыкунок и Игогока. - Туда нельзя!
     - А куда можно?
     - Видишь ту палку? Ее бери.
     Я взял высохшую корягу размером примерно с руку.
     - Бросай!
     - Куда?
     - Да хоть туда. - Брыкунок головой кивнул в сторону камня, к которому я собирался подойти.
     Я бросил. Легкий обломок дерева "нырнул" в песок, словно пудовая гиря в воду. Поверхность снова была ровной и гладкой. Не смотря на жару, меня пробил холодный пот.
     - И вот так вот, много где? - Пораженно спросил я.
     - Почти везде. Только есть известные нашему племени дороги...
     И тут подал голос Бабай. Вообще-то, он и не переставал ныть с того самого момента, как мы тронулось в путь. Но это было нытье себе под нос. То ему жарко, то слишком медленно движемся к цели, короче, обыкновенные капризы. Теперь же он громко заявил о своем недовольстве:
     - Эй, ты, черный стригунок! Прекращай рассказывать тут свои байки! А не то прикажу высечь тебя!
     - Я не твой. У меня теперь другой хозяин. И ты мне не указ. - Огрызнулся Брыкунок.
     - Все равно. Я - принц!
     - А кому это ты тут собрался приказывать? - Лялечка мило улыбалась.
     - Гм... Сам высеку!
     - Слушай, султаныч...
     - Я не султаныч, я - принц!
     - У царей - царевичи, у королей - королевичи, а раз ты у султана, значит султаныч. И не спорь со мной. Так, вот, слушай меня, султаныч, внимательно слушай. Если ты еще хоть раз станешь ругаться на наших лошадок, то я тут же, не дожидаясь ночи, превращусь в страшнючую зверюку и разорву тебя на мелкие кусочки. Понял?
     Бабай несколько секунд изучающе рассматривал Лялечку, казалось, происходит некая борьба, после чего он неожиданно обратился ко мне:
     - Если бы не моя любовь, то забрал бы я у тебя эту бабу.
     Мне даже стало интересно, как отреагирует Лялечка на такое заявление.
     - Так, задохлик, запомни: я - не баба, я - черт. На первый раз прощаю. Еще раз услышу что-нибудь подобное про себя, Андрюшу или наших коняшек, тебе тыквец. Зафинтифлюжу в самую середку зыбучих песков. Расчухал? Трампупыльчатая кряча бульзюкудый тюрюрю хрыкылыка брум халампыча пам тарам!
     По мере выступления чертовушки, Бабай менялся в лице. Надменность превратилась сначала в испуг, переросший затем в ужас. Султаныч, пробормотав: "Я больше не буду", стеганул плеткой своего жеребца и зловредная парочка рванула в сторону. Они остановились метрах в пятидесяти.
     - Ляля, а что ты ему сказала в самом конце?
     - О! Это страшное чертячье ругательство.
     - А что оно означает?
     - Какой ты, Андрюша, шустрый. Пока еще не знаю. Я его только что придумала.
     Мы тронулись в дальнейший путь.
     До самого конца пустыни принц находился в арьергарде, держась на почтительном расстоянии, что нас вполне устраивало.

Выбор

     Примерно к обеду мы благополучно пересекли зыбучие пески, и дальнейший наш путь пролегал по территории Далдонии. Путешествие проходило без особых приключений. До окрестностей столицы мы добрались, когда уже начало смеркаться. Мы уже подыскивали подходящее место, чтобы разбить лагерь для ночлега, когда впереди сквозь просветы между стволами деревьев заметили какое-то движение. Наш отряд благоразумно свернул с дороги в лес.
     Каково же было наше удивление, когда в полночном страннике мы с Лялечкой узнали Тусопиха. Он управлял повозкой, запряженной все в ту же корову со звездочкой на лбу.
     Если бы я не был в курсе местных наивысших перипетий, то мог бы решить, что нам его послал сам бог. Неизвестно, как отреагировали власти и духовенство на наше вознесение, и что могло ожидать нас в городе. То ли преклонение и почести, то ли костер, после щедрой порции пыток.
     Теперь же мы могли все разузнать из первых уст. Кому как не священнослужителю быть в курсе настроений, царящих в городе?
     Я направил Брыкунка навстречу повозке. Наконец Тусопих рассмотрел кто перед ним да еще и верхом на дьявольских созданиях. Из его груди вырвался непонятный звук. То ли судорожный вздох, то ли всхлип.
     - Помнишь меня? - Лялечка подмигнула ему, изобразила звериные лапы и тихонько рыкнула.
     Не знаю, успел ли папик увидеть это, перед тем как потерять сознание?
     Зато корова нисколечко не испугалась. Даже обрадовалась.
     - А, благодетели! Наконец-то. Давайте знакомиться. Хотя заочно я вас уже знаю. Ты - Андрей, а ты - Лялечка. Да мы виделись, правда, мельком. Когда мой хозяин вешаться собирался. Так что осталось только самой представиться. Я - Звездюлина! На лбу видите? - Она на секунду наклонила голову, давая возможность получше рассмотреть свою отметину. - О! А что это за странные коровы у вас? Без рогов и морды какие-то длинные...
     - Сама ты корова! - Оскорбился Брыкунок.
     - А я что, спорю разве? Конечно, корова. Только самая обыкновенная. А вы, наверное, новая порода. Хищная.
     - Мы хоть и не хищники, но укушу так, что мало не покажется, - вступила в полемику Игогока, - если еще раз коровой назовешь. Мы не какие-то там буренки...
     - Так и я не Буренка! Звездюлина я! - Перебила словоохотливая пеструха.
     - Так, вот, мы - благородные лошади!
     - Ух, ты! Те самые, которые исчадия ада и пособники сатаны?
     - Вот именно.
     - А не брешете?
     - Выбирай выражения. За это тоже могу укусить.
     - Свят, свят, свят!
     Звездюлина произвела непонятное телодвижение, попыталась присесть на задние ноги, отчего качнулись оглобли и повозка дернулась. Корова тут же объяснила:
     - Хотела по нормальному удивиться. На задницу шмякнуться. Но видите, не получается. Потом удивлюсь, когда распрягут. Обещаю. Значит, легендарные лошади! Ну тогда давайте знакомиться.
     - Потом познакомитесь. А сейчас не мешайте. - Я заметил, что от сотрясения повозки начал приходить в себя Тусопих.
     Он помотал головой, потом некоторое время непонимающе смотрел на нас, ожидая, что мы растворимся в воздухе. Мы не растворялись. Аббат тяжело вздохнул и тихо поздоровался:
     - Да здравствует Пахан. А почему...
     - У меня такие большие зубы? - Закончила за него вопрос Лялечка. - Это чтобы лучше разрывать тебя!
     Увидев, что Тусопих опять засобирался на некоторое время покинуть нас, я строго (самую малость) одернул чертовушку:
     - Лялька!
     - Все. Больше не буду. Нервный аббат какой пошел. Уж нельзя с ним в Красную Шапочку поиграть...
     - Куда путь держишь, Тусопих? - Я постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно более дружелюбно.
     - Дык, я это... Гуляю перед сном... И, вообще...
     Он явно не хотел говорить правду.
     - Вот что я тебе скажу, Тусопих. Тебе придется решить, как дальше быть. Или ты с нами и доверяешь нам во всем, или убираешься своей дорогой, но при одном условии. Поклянешься самой страшной клятвой, что никому и никогда не расскажешь увиденное сейчас. А после того, как определишься ты ответишь на несколько вопросов. Это уже без вариантов.
     - Я не знаю как быть. Запутался я. С одной стороны вы, вроде, хорошие. Я вас выдал, а вы вместо того, чтобы сжечь меня, мандатом наградили.
     Его рука машинально тронула ирокез, и я только теперь понял, что мне с самого начала показалось необычным в его внешности. Теперь волосы были выкрашены в голубой цвет.
     - А с другой стороны, не похож ты на кардинала, да и на папика вообще. И подружка у тебя странная. Растерзать обещает. Да и кони у вас дьявольские...
     - Значит, все-таки кони, - пробормотала Звездюлина, - придется выполнять обещание.
     - Только если мы слуги дьявола, то тогда выходит, что мандат аббата - не действительный, как и твоя амнистия. И к твоим прегрешениям добавляется еще и самозванство, и сделка с Бздысыкпуковыми пособниками. Так что можешь сдать мандат, пойти и сжечься. Благо, в лесу хвороста достаточно.
     - Не-е. Мандат настоящий. Значит вы - посланцы Пахана.
     - А если нет?
     - Гореть мне в гиене огненной...
     - Не так там уж и жарко, - успокоила его Лялечка.
     Я решил дожимать колеблющегося аббата до конца. Пусть определится раз и навсегда:
     - А если я тебе скажу, что я правда никакой не кардинал? Что все зло в этом мире, как раз от кардиналов и прочих папиков?
     Тусопих переквадратился.
     - Что главный злодей - это Пахан? И что я собираюсь свергнуть Пахана?
     Аббат понуро опустил голову. До нас донеслось едва слышное:
     - Вот, и Кабалка так говорит...
     - А сам-то как думаешь?
     - Страшно про это думать.
     - А ты не бойся взглянуть правде в глаза. Ты сколько народа отправил на костер?
     - Я не успел никого. Вас первых хотел.
     - А остальные?
     Он зажмурился, наверное впервые осознав масштабы творящегося вокруг.
     - Ну, так что ты решил? Отвечаешь на наши вопросы и расстаемся или?..
     Несколько секунд Тусопих молчал, затем вскинул голову. Я даже не узнал его, так разительно он преобразился. Исчезли затравленный взгляд, испуг, нерешительность.
     - Куда торопиться? Впереди целая ночь. Поехали к Кабалке. Это та самая колдунья, из-за которой я тогда чуть не это... Гм... Ну, в лесу, когда мы первый раз встретились. - Он немного смутился, вспомнив обстоятельства того утра, и поспешил отдать команду своей корове:
     - Вперед, Звездюлина!
     - Есть!
     Повозка тронулась, мы с Лялечкой пристроились сзади, а замыкал процессию бормочущий что-то невнятное Бабай.

Колдовское логово

     Вскоре мы свернули с основной дороги и продвигались дальше по еле заметной тропе, по которой чудом умудрялась проходить Тусопихова повозка.
     Лялечка неожиданно спросила:
     - Значит, к колдунье едем?
     - Да, а что?
     - Понимаешь, ведьмы с колдунами не любят нас, чертей. Но ничего, потерплю.
     - А почему же они вас не любят?
     - А потому что им приходится свои колдовские тайные секреты хранить, из поколения в поколение передавать, долго постигать колдовское ремесло, а мы - фьють, и готово. Все знаем, все умеем...
     Я недоверчиво взглянул на нее. Лялечка немножко смутилась, неопределенно покрутила ладошками.
     - Ну, нам требуется немножко подучиться и все. А им полжизни надо.
     Неожиданно Звездюлина свернула, казалось бы, в непроходимые заросли. На самом деле это был хорошо замаскированный проход. Некоторое время мы ехали по естественному туннелю, образованному переплетенными ветками деревьев. После чего нашему взору открылась средних размеров поляна с избушкой на противоположной ее части.
     Мы спешились. Пока Тусопих распрягал Звездюлину, Лялечка пыталась заглянуть под основание домика.
     - Что ты там хочешь увидеть?
     - Как что?! Курьи ножки! Хочу покомандовать, как в сказке. Равняйсь, смирно! Правое плечо вперед! К лесу попой, ко мне мордой!
     - Нету ножек, да и крыльцо на нас смотрит.
     - Жалко. Придется просто так входить.
     Привлеченная шумом, на пороге появилась хозяйка, симпатичная темноволосая девушка. Почти девочка. Если бы я уже не определил Лялечку в разряд детей, то не знаю, кого бы из них посчитал старшей.
     Хозяйка тайной заимки быстрым взглядом окинула непривыкшую к такому оживлению поляну. Тревожная тень слетела с ее лица. Оказывается, мы с чертовушкой пользовались популярностью. Нас узнали.
     - Ах, вот, кто к нам пожаловал! Как же, наслышаны. В городе только о вас и говорят.
     Ведьма оценивающе окинула меня с ног до головы.
     - А ты ничего... Андрей, кажется?
     Я молча кивнул.
     - А я - Кабалка.
     Колдунья продолжала откровенно разглядывать меня.
     - Не пялься! А не то вмиг глазенки повыцарапываю! - Проявила неожиданную агрессивность Лялечка.
     - Больно-то надо, - парировала ведьма, - тем более, у меня свой мужик имеется.
     Она кивнула на подошедшего Тусопиха.
     - А это еще кто с вами? - Колдунья только теперь заметила мнущегося чуть поодаль Бабая.
     Аббат тоже смотрел на султаныча, словно видел его впервые. А скорей всего так оно и было. Принц все время держался в стороне.
     - Несчастный влюбленный, - поспешил я опередить Лялечку с ее определениями, - приснилась ему девушка, и с той поры потерял он покой. А зовут его Бабай.
     - Да? - Мне показалось, что Кабалка как-то по-особому ухмыльнулась. - Получается, что он принц?
     - Откуда узнала? - Встрепенулся султаныч.
     - По осанке заметно. - Хмыкнула колдунья. - Ну, что ж, гости дорогие, прошу в дом.
     - Тоже мне, колдунья нашлась, - прошептала Лялечка, - ни кошков дохлых, ни жабов сушеных.
     Как и сама хозяйка, так и внутреннее убранство избушки ломало сложившиеся у меня совпадающие с Лялечкиными стереотипы о колдуньях и их пристанищах. Не было ни булькающих котлов, ни сушеных змей с лягушками, ни зловещих черепов и прочих атрибутов ведьмовства, которые я привык видеть в сказках. Опрятная, светлая, чисто прибранная горница. Дубовый стол, окруженный скамейками, за который мы тут же расселись, повинуясь приглашению хозяйки. Расторопная Кабалка в считанные минуты накрыла стол и мы приступили к позднему ужину.

Шпионские правила

     - И что же про нас говорят в городе? - Спросил я Тусопиха.
     - А, разное. То, что вы божьи посланники, то, наоборот, что исчадия ада. Конечно, на глазах у всех, вместо того, чтобы сгореть, вознестись в небо.
     - А кардинал что думает по этому поводу?
     - Понятия не имею. Гробовая тишина. Как в склепе. Полное отсутствие официальной версии.
     - А неофициально? Ты же общаешься с духовенством.
     - Полная неопределенность. С одной стороны, я живой, как видишь, это означает, что вроде как приняты и мое новое назначение, и объяснение по поводу ее побега. - Тусопих кивнул в сторону Кабалки. - А, с другой, новый аббат в городе - событие. Должно состояться по этому поводу заседание парткома. Тишина. Короче, ничего не ясно. Вот и Кабалка не спешит возвращаться домой...
     - А что Далдон?
     - Пьет.
     - Но хоть как-нибудь он выразил свое отношение к произошедшему?
     - Так и выразил. Горюет. Уж очень вы ему по душе пришлись. Так что он будет на вашей стороне, даже если вы к нему заявитесь вместе с Бздысыкпуком. - Тусопих переквадратился.
     - Значит к нему завтра и пойдем.
     - К Бздысыкпуку?!
     - К Далдону! Ты-то с нами?
     - А как же! Я теперь всегда с вами. До победы. Или до костра... Кабалка, неси бритву!
     - Это еще зачем?
     - Буду папиковский хохолок брить! Отрекаюсь от сана!
     - Погоди. С этим всегда успеешь. Отрекайся пока только мысленно. Незачем кому-то еще, кроме нас, об этом знать. Ты больше пользы принесешь в качестве аббата.
     - Будешь нашим Штирлицем. - Вступила в разговор Лялечка. - Явки и пароли обсудим позже. А, вот, в воротник какую-нибудь гадость надо сейчас вшить. Чтобы живым не сдаваться.
     Тусопих с испугом взглянул на чертовушку.
     - Не слушай ее. - Я поспешил успокоить аббата. - Этого не потребуется.
     - Конечно, не потребуется, - тут же согласилась Лялечка, - но на всякий случай надо. Так у всех шпионов положено. Я бы себе тоже вшила, но у меня нет воротника. Да мне и без надобности. Я ж не просто черт, а черт ядовитый. В случае чего, укушусь и все. Прощай, Лялечка, мы никогда не забудем твой бессмертный подвиг! Все кругом плакают, рыдают и скулят. А некоторые даже безутешно воют. Идут пионеры - салют Лялечке. Плывут пароходы - гудят Лялечке. Едут паровозы - ту-ту Лялечке. Стоят телефоны - дзинь-дзинь Лялечке...
     - Ляля, хватит.
     - Ух, как всегда, на самом интересном месте. Там еще должны часики - тик-так Лялечке, машинки - би-бип Лялечке. - Чертовушка обиженно надула губки, но тут же вновь умиленно улыбнулась, и высказала свою догадку. - Испугался за меня, да? Не волнуйся, я потом потихоньку откопаюсь и воскресну на радость всем скорбящим.
     Я и правда испугался. За Тусопиха и Кабалку (не говоря уж о Бабае), которые разинув рты внимали патетическую речь чертовушки, добрая половина слов из которой была для них совершенно незнакома. А вкупе с Лялечкиным утверждением о ее принадлежности к дьявольской когорте, услышанное воспринималось ими, как сатанинское заклинание.
     - Кабалка, а почему ты в город не возвращаешься?
     - Хитроблуда боюсь. Он меня в покое не оставит.
     - Почему? Я объявил, что ты действуешь по моему распоряжению, а так как меня все считают кардиналом, то тебе нечего опасаться.
     - Официально, может и нечего. Хотя не уверена. А, вот, втихую он обязательно что-нибудь со мной сделает.
     - Почему ты так думаешь?
     - А потому что я про него кое-что знаю. Я же травки всякие знаю, вот люди ко мне ходят, когда хвороба какая приключится. Один раз заявилась девица с жалобой на живот. Говорит, пучит что-то и почему-то растет. Я как глянула, а она на сносях. Сообщила ей об этом, а она в крик. Верещит, что я ее честное имя позорю, что никогда ни один мужчина к ней не прикасался... Кроме кардинала, во время обряда изгнания бесов. Кое-как ее выпроводила. А через пару месяцев увидел он меня случайно на улице и тут же заявляет, что господь знак ему свыше явил, мол, в меня бесы вселились. Но мою загубленную душу еще можно спасти, и что мне несказанно повезло: его преосвященство успел вовремя заметить происки дьявола, и я должна на вечерней заре тайно выйти из города для проведения обряда изгнания. Я ему и рассказала, что думаю о его обрядах. И еще пообещала папеньке пожаловаться, если он вновь попытается меня домогаться. А отец мой, хоть и не знатного рода, но к царю вхож. Хитроблуд испугался скандала и, придравшись к мелочи, приговорил к сожжению. Если бы не он, - Кабалка кивнула на Тусопиха, - гореть бы мне синим пламенем...
     - Значит, обвинения в колдовстве - ложь?
     - Говорю же, кардинал хотел использовать меня, а когда не вышло, решил избавиться.
     - С этим разберемся. Лишь бы он не успел за это время с Паханатом связаться и оттуда не сообщили, что никакого кардинала для проверки не посылали. А когда я выведу его на чистую воду и получу признание, пусть узнает, что я не священник. Посмотрим, кто кого.

Утренний визит

     Брыкунка, Игогоку и Плешевона оставили в лесу, под присмотром Кабалки. А сами отправились в город на повозке, запряженной в Звездюлину, далеко до рассвета, чтобы исключить какие бы ни было кардинальские происки.
     Корова всю дорогу по-доброму материлась, сообщая, что впервые ей попались такие разожратые пассажиры.
     Бабай неожиданно заявил, что ему тесно, и что мы должны покинуть повозку и бежать по бокам и впереди нее. Мол, нас как раз трое.
     - Андрюша, а давай проверим, как выживают ночью, одни в лесу, вышвырнутые Бабаята, - предложила Лялечка, и больше мы не слышали от султаныча ни единого слова.
     По городу Тусопих провез нас окольными улочками. Во дворец мы вошли через служебную калитку ранним утром. Кажется, удалось остаться незамеченными.
     Далдон принял нас с распростертыми объятиями. Потом. А до того нам пришлось полчаса тормошить его, чтобы разбудить. Когда наконец он продрал глаза и понял, кто перед ним, то первым делом переквадратил всю нашу компанию. Подождал немного. Мы не исчезли.
     - Значит, не приведения, - сделал вывод царь и призадумался.
     Через минуту он предпринял новую попытку избавиться от наваждения: