я. - Твой мир, то немногое, что я видел перед
битвой, мне очень понравился. - Он вздохнул, устремив на Пага взгляд своих
зеленых глаз. -Миламбер,  если  бы  во  дворец  не  пришел  Элгахар  и  не
подтвердил то, о  чем  доложили  твои  единомышленники  из  партии  Синего
Колеса, ты, скорее всего, был бы уже мертв, да и я бы последовал за тобой,
а Аксантукар развязал бы кровавую гражданскую войну.  Ему  удалось  надеть
белые с золотом одежды только на волне гнева в ответ на предательство.  Ты
предотвратил мою смерть, если не большие бедствия для всей страны.  Думаю,
что здесь есть над чем подумать, хотя  самые  трудные  времена  в  Империи
только наступают.
     - Я достаточно долго прожил в Империи и не могу не понимать, что Игра
Совета станет теперь только еще более жесткой.
     Ичиндар  выглянул  в  окно,  туда,  где  на  ветру   болталось   тело
Аксантукара.
     - Надо будет спросить у историков, но по-моему, это - первый Стратег,
повешенный императором. - Виселица  была  самым  жестоким  наказанием  для
воина, потому что она бесчестила его род. - Но раз он и  сам  готовил  для
меня позорную участь, думаю, восстания не  должно  случиться,  по  крайней
мере на этой неделе.
     Военачальники  кланов,  присутствовавшие  в  комнате,  переглянулись.
Камацу поклонился:
     - Будет ли мне позволено говорить. Свет Небес? Партия  войны  понесла
ущерб. Предательство Стратега лишило их  возможности  вести  переговоры  в
Высшем Совете. Уже сейчас партии Войны не существует,  а  кланы  и  семьи,
которые в нее  входили,  спорят,  к  какой  партии  присоединиться,  чтобы
обрести хоть какие-то остатки былого влияния. Сейчас правят умеренные.
     Император, покачав головой, сказал неожиданно строго:
     - Нет, достопочтенный воитель, ты неправ. В Цурануани правлю я. -  Он
поднялся,  оглядывая  тех,  кто  его  окружал.  -  До  тех  пор,  пока  те
затруднения, о которых  нам  рассказал  Миламбер,  не  будут  разрешены  и
Империя не будет в  полной  безопасности,  или  же  окажется,  что  угроза
несущественна, Высший Совет распускается. Не будет и нового Стратега, пока
я не велю Совету избрать его. Пока я не издам другого закона,  закон  -  я
сам.
     - А Ассамблея, ваше величество? - спросил Хочокена.
     - Пусть все будет как раньше. Но  смотри,  Всемогущий,  позаботься  о
братьях своих. Если еще раз окажется,  что  кто-то  из  чародеев,  носящих
черные ризы, вовлечен в заговор против моего дома,  положение  Всемогущих,
которые стоят над законом, переменится в худшую  сторону.  Даже  если  мне
придется  положить  всю  армию  Империи,  чтобы  одолеть  ваше  магическое
искусство, даже если Империя рассыплется в прах, я никому не позволю снова
посягать на верховную власть императора. Понятно?
     - Да, ваше императорское величество. Признание Элгахара и деяния  его
брата и Стратега дают остальным членам  Ассамблеи  повод  поразмыслить.  Я
потребую обсуждения этого происшествия в Ассамблее.
     Император обратился к Пагу:
     - Всемогущий, я не могу приказать Ассамблее восстановить тебя в своих
рядах, и мне не очень нравится, что ты здесь. Но пока все не выяснится, ты
волен приходить и уходить по своему усмотрению. Когда ты снова  соберешься
домой, сообщи нам о своих открытиях. Если возможно, мы  бы  хотели  помочь
тебе предотвратить уничтожение твоего мира. А  теперь,  -  он  поднялся  и
пошел к двери, - я должен вернуться в свой  дворец.  Надо  восстанавливать
Империю.
     Все потянулись к выходу вслед за императором. К Пагу подошел Камацу:
     - Всемогущий, кажется, пока все закончилось благополучно.
     - Пока, друг. Позаботься  о  Свете  Небес.  После  того,  как  станут
известны сегодняшние решения, его жизнь может оказаться короткой.
     - Воля твоя. Всемогущий.
     - Давай заберем Доминика  и  Мичема,  -  предложил  Паг  Хочокене.  -
Наверное, они отдохнули. И отправимся в Ассамблею. У нас много работы.
     - Сейчас. У меня есть вопрос к Элгахару. - Тучный  чародей  посмотрел
на бывшего фаворита Стратега: - Отчего ты так резко сменил  привязанности?
Я всегда считал тебя помощником брата.
     Тощий чародей ответил:
     - То, что  рассказал  нам  Миламбер,  заставило  меня  задуматься.  Я
взвесил все возможности, и когда я предложил Миламберу очевидный ответ, он
согласился. Эту опасность нельзя не  заметить.  По  сравнению  с  ней  все
остальные дела несущественны.
     Хочокена повернулся к Пагу.
     - Не понимаю, о чем он говорит?
     Паг едва держался на ногах от усталости, но сейчас он ощутил, как  из
глубин души поднимается страх.
     - Я не решаюсь даже говорить об этом. - Он  оглядел  тех,  кто  стоял
вокруг него. - Элгахар догадался о том, что я подозревал, но в чем  боялся
признаться даже самому себе. -  Он  помолчал,  а  когда  все,  кто  был  в
комнате, казалось, затаили дыхание, закончил: - Возвратился Враг.
     Паг отбросил книгу в кожаном переплете.
     - Опять тупик! - Он провел ладонью по лицу, прикрывая усталые  глаза.
Ему было тревожно - так много  предстоит  сделать,  а  время  уходит!  Паг
никому не стал говорить о том, что нашел в себе способности  следовать  по
Малой Тропе. Оказалось, в нем жило нечто такое, о чем он и не  подозревал,
и ему хотелось бы поразмыслить об этих новых открытиях в  более  спокойной
обстановке.
     Хочокена и Элгахар подняли головы - они тоже читали. Элгахар старался
изо всех сил, ему хотелось загладить былые промахи.
     - Тут все перепутано, Миламбер, - сказал он.
     Паг согласился:
     - Я еще два года назад говорил  Хочо,  что  Ассамблея  стала  слишком
самонадеянна и беззаботна. Этот беспорядок - очередной тому пример. -  Паг
поправил черное одеяние. Когда стали известны причины возвращения, его  по
требованию старых друзей,  поддержанному  Элгахаром,  восстановили  полным
членом без колебаний. Из действительных членов  воздержались  немногие,  и
никто не проголосовал против. Каждый из них прошел через Башню Испытаний и
видел мощь и злобу Врага.
     В комнату вошли Шимони, один из старых друзей Пага по Ассамблее и его
прежний наставник, и брат Доминик. После встречи  с  инквизитором  прошлой
ночью монах продемонстрировал незаурядные дарования  по  части  лекарского
искусства. Он использовал свой дар целителя для лечения Пага и Мичема,  но
что-то не позволило ему применить его для себя. Однако он  сумел  поведать
чародеям Ассамблеи, как составить лекарство, которое облегчило его боль от
ран и ожогов.
     - Миламбер,  твой  друг  жрец  просто  чудо.  Он  знает  удивительные
способы, с помощью которых можно переписать названия  всех  книг  в  нашей
библиотеке.
     - Я просто поделился тем, чему меня научили  в  Сарте.  Здесь  немало
путаницы, но все же, при ближайшем рассмотрении, не так уж и много.
     Хочокена потянулся.
     - Меня заботит, что пока мы нашли мало  нового.  Словно  то  видение,
которое является всем в Башне Испытаний, -  самое  раннее  воспоминание  о
Враге, и ничего другого мы не знаем.
     - Может быть, и так, - сказал  Паг.  -  Не  забудь,  что  большинство
поистине  великих  чародеев  погибли  на  Золотом  мосту,  оставив  только
учеников и менее сильных чародеев. Наверное, прошло немало лет, прежде чем
была сделана попытка снова начать записи.
     Вошел Мичем - он нес огромную связку древних  книг,  переплетенных  в
кожу. Паг указал на пол рядом с собой, и Мичем положил  связку  туда.  Паг
раздал  книги  своим  помощникам.  Элгахар  открыл  доставшийся  ему  том;
переплет скрипнул.
     - Боги цуранские, какие же эти книги старые!
     - Одни из самых старых в Ассамблее, - сказал Доминик. - Мы с  Мичемом
чуть ли не час их искали и еще час добирались до них.
     - Язык такой древний, что почти не похож на наш, - сказал  Шимони.  -
Здесь такие формы глаголов, о каких я никогда и не слышал.
     - Миламбер, - сказал Хочо, - послушай-ка: <И когда мост исчез, Эйвари
все еще настаивал на совете>.
     - Золотой мост? - спросил Элгахар.
     Паг и остальные бросили свои занятия и прислушались к тому, что читал
Хочокена:
     - <Тринадцать их  осталось  из  всех  Альстванаби  -  Эйвари,  Марли,
Кейрой...> - дальше список имен, - <...и покоя не было меж ними, но  Марли
сказала слова властные и изгнала их страхи. Мы - в мире, что сотворен  для
нас Чакейканом... >, - может быть, так в древности  называли  Чочокана?  -
<...и мы выстоим.  Те,  кто  следил,  говорят,  что  Тьма  нам  больше  не
угрожает>. Тьма? Может быть...
     Паг перечитал текст еще раз.
     - Вот и Роуген употребил  это  же  слово.  Вряд  ли  это  совпадение.
Значит, в попытках убить принца Аруту не обошлось без Врага.
     - Здесь есть еще кое-что, - сказал Доминик.
     - Да, - согласился Элгахар, - кто это <Те, кто следил>?
     Паг оттолкнул книгу - усталость последних дней навалилась  необоримой
сонливостью. Из тех, кто вместе с  ним  провел  весь  день  в  библиотеке,
остался один Доминик. Ишапианский  монах,  казалось,  мог  избавляться  от
усталости усилием воли.
     Паг закрыл глаза, собираясь посидеть так совсем  немного.  Его  мысли
были  заняты  многим,  и  многое  он  отложил  до  времени.  Сейчас  мысли
замелькали, но ни одна из них не хотела остаться надолго.
     Паг уснул, и ему приснился сон.
     Он опять стоял на крыше Ассамблеи. На нем были серые одежды  ученика,
и Шимони показал ему ступени, ведущие в башню.  Он  понял,  что  ему  надо
подняться, чтобы опять встретить бурю,  опять  пройти  испытание,  которое
принесет ему звание Всемогущего.
     Во сне он  поднимался  вверх,  и  на  каждой  ступени  видел  цепочку
мерцающих образов. Какая-то птица пыталась поймать в воде рыбину - ее алые
крылья мерцали на фоне синего неба и воды. Потоком хлынули картины: жаркие
джунгли, где надрывались рабы; бой, умирающий солдат. Тюн, несущийся через
северную тундру; молодая жена, соблазняющая стражника, охраняющего дом  ее
мужа; купец в лавке, продающий пряности. Потом он  оказался  на  севере  и
увидел...
     Ледяные поля, обдуваемые резким холодным  ветром.  Все  здесь  дышало
древностью. Из башни, сложенной из снега и льда, появились какие-то фигуры
в плащах, защищавших от ветра. Они были похожи на людей,  но  двигались  с
легкостью, людям не присущей.  Это  были  древние  и  мудрые  создания,  и
мудрость их была людям  невероятной;  они  искали  знамения  в  небе.  Они
смотрели вверх и ждали. И следили.
     Паг выпрямился и открыл глаза.
     - Что такое, Паг? - спросил Доминик.
     Позови остальных, - сказал Паг, - я знаю ответ.
     Паг стоял перед друзьями, и его черные одежды развевались на ветру.
     - Ты никого с собой не возьмешь? - опять спросил Хочокена.
     - Нет, Хочо. Ты  поможешь  мне,  если  доставишь  Мичема  и  Доминика
обратно в мое поместье, чтобы они могли вернуться в  Мидкемию.  Кулгану  я
передам с ними все, что здесь выяснил:  пусть  всем,  кому  надо  об  этом
знать, будут отправлены письма. Может быть, я гоняюсь за легендой, пытаясь
отыскать на севере этих Следящих.
     Элгахар сделал шаг вперед:
     - Если будет позволено, я мог бы отправиться с твоими друзьями  в  их
мир.
     - Зачем? - спросил Паг.
     - Ассамблее не нужен человек,  замешанный  в  делах  Стратега,  а  ты
говорил, что в твоей академии обучаются те,  кому  могут  пригодиться  мои
знания. Я некоторое время поживу там, чтобы помочь тем,  кто  готовится  к
посвящению.
     Паг задумался.
     - Хорошо. Кулган скажет тебе, что делать. Не забывай, что в  Мидкемии
звание Всемогущего ничего не значит. Ты будешь  просто  еще  одним  членом
сообщества. Тебе придется нелегко.
     - Я буду стараться, - ответил Элгахар.
     - Отличная идея,  -  заметил  Хочокена.  -  Я  давно  думал  об  этой
варварской земле, где ты родился, к тому же можно будет отдохнуть от жены.
Я тоже отправлюсь туда.
     - Хочо, - смеясь, ответил Паг, - академия - неустроенное  место,  там
нет того комфорта, к которому ты привык.
     - Ерунда, Миламбер, - ответил толстый  чародей,  -  тебе  ведь  нужны
союзники и в твоем родном мире. Может, я плохо говорю на твоем  языке,  но
твоим друзьям может потребоваться помощь, и довольно скоро. Враг  -  сила,
нам неизвестная и пока неподвластная. Скоро мы начнем с ним  сражаться.  А
уж с неудобствами я справлюсь.
     - Кроме того, -  прибавил  Паг,  -  ты  облизываешься  на  библиотеку
Макроса с тех самых пор, как я впервые упомянул о ней.
     - Что он, что Кулган, - покачал головой Мичем. - Просто две  горошины
из одного стручка.
     - Что такое горошина? - спросил Хочокена.
     - Скоро узнаешь, - Паг обнял Хочо  и  Шимони,  пожал  руки  Мичему  и
Доминику и поклонился остальным членам Ассамблеи.  -  Следуйте  указаниям,
как открыть врата. И не забудьте закрыть их, когда пройдете.  Может  быть,
Враг все еще ищет проход, чтобы  попасть  в  наши  миры.  Я  отправлюсь  в
поместье Шиндзаваи - это самый северный пункт, где  есть  рисунок.  Оттуда
поеду на лошади через тундру. Если следящие все еще существуют,  я  разыщу
их и вернусь в Мидкемию, узнав у них все, что они знают о Враге. Там мы  и
встретимся. Д пока, друзья мои, позаботьтесь друг о друге.
     Паг прочел заклинание и исчез.
     Остальные некоторое время не  двигались  с  места.  Наконец  Хочокена
сказал:
     - Пора готовиться. - Он посмотрел на Доминика, Мичема и  Элгахара.  -
Идемте же, друзья.


                      Глава восемнадцатая. ВОЗМЕЗДИЕ

     Вздрогнув, Джимми проснулся. Кто-то прошел по земле над ними. Все они
спали целый день, ожидая наступления  темноты,  чтобы  заняться  изучением
черного дома. Джимми выбрал себе место поближе к выходу.
     Парнишка  дрожал.  Днем  ему  снились   странные   сны,   наполненные
тревожными образами, -  не  то  чтобы  кошмары,  но  какие-то  туманные  и
тягостные. Словно ему достались чьито чужие грезы,  а  их  хозяин  не  был
человеком.  Он  припомнил  ощущение  гнева  и  ненависти  и  ощутил   себя
вымазанным в грязи.
     Странное беспокойство не проходило. Джимми,  все  еще  дрожа,  глянул
вниз. Все дремали, только Бару, кажется, погрузился в медитацию. Он сидел,
скрестив перед собой ноги и руки и ровно дышал. Глаза его были закрыты.
     Джимми осторожно подтянулся и оказался у самой поверхности земли.  На
некотором расстоянии слышались голоса:
     - ... Где-то здесь.
     - Если он  так  глуп,  что  вошел  в  дом,  значит,  сам  виноват,  -
послышался еще один голос  со  странным  акцентом.  Темный  брат,  подумал
Джимми.
     - Ну, я за ним не  пойду  -  меня  предупредили.  -  Это  был  второй
человек.
     - Рейц велел найти Джаккона, ты ведь знаешь, что он уже  подумывал  о
бегстве. Если мы  Джаккона  не  найдем,  он  может  отрезать  нам  уши,  -
пожаловался первый.
     - Плевать на Рейца. - Голос  моррела.  -  Мурад  приказал  никому  не
входить в черный дом. Или ты хочешь отведать его  гнева  и  встретиться  с
черными убийцами?
     - Нет, - ответил человек. - Но все равно надо подумать,  что  сказать
Рейцу. Я тут...
     Джимми дождался, пока голоса удалятся,  и  отважился  выглянуть.  Два
человека и моррел шли к мосту, один из людей размахивал  руками.  У  моста
они остановились, показывая на дом  и  что-то  объясняя.  Они  говорили  с
Мурадом. На дальнем конце моста Джимми разглядел  целый  отряд  всадников,
дожидавшихся, пока эти четверо подойдут к ним.
     Джимми вернулся вниз и разбудил Аруту.
     - У нас наверху гости, - прошептал парнишка. Понизив голос так, чтобы
Бару не мог его услышать, Джимми добавил: -  И  твой  старый  знакомец  со
шрамом на лице тоже с ними.
     - Далеко еще до заката?
     - Меньше часа. Пожалуй, через два часа будет совсем темно.
     Арута кивнул и уселся ждать. Джимми опустился на пол рядом  с  ним  и
начал рыться в своем мешке в поисках вяленой  говядины.  Желудок  напомнил
ему, что за последние сутки он ничего не ел, и бывший воришка  решил,  что
если ему суждено этой ночью умереть, то уж лучше сначала подкрепиться.
     Время тянулось медленно, и Джимми заметил, что его друзья  как-то  уж
очень мрачны даже для обычного невеселого настроения, которое овладело ими
на плато. Мартин и Лори оба погрузились в задумчивое молчание, а Арута был
так занят своими мыслями, что и вообще не шевелился. Бару беззвучно  читал
молитвы, а Роальд сидел, повернувшись лицом к стене и всматривался  только
в одному ему видные образы. Джимми стряхнул чужие грезы непонятных  людей,
одетых чуждым образом  и  занятых  непонятными  делами,  и  заставил  себя
проснуться.
     - Эй, - сказал  он  достаточно  громко,  чтобы  его  все  услышали  и
повернулись к нему. - Вы все какие-то... потерянные.
     Мартин посмотрел на него более или менее осмысленно.
     - Я... я вспоминал отца.
     - Это из-за места, где мы находимся. У меня просто... угасла надежда.
Я уже хотел все бросить, - тихо признался Арута.
     - А я снова был у той пропасти, только армия Высокого замка не  могла
поспеть мне на помощь, - сказал Роальд.
     - Я пел... свою песню смерти, - вздохнул Бару.
     Лори подошел к Джимми.
     - Так действует это место.  Я  думал  о  том,  что,  пока  меня  нет,
Каролина нашла себе другого. - Он посмотрел на Джимми. - А ты?
     Джимми пожал плечами:
     - Мне тоже было не по себе, но я решил, что  это  из-за  возраста.  Я
думал о каких-то странных людях в смешной одежде.  Не  знаю.  Почему-то  я
разозлился.
     - Эльфы говорили,  что  моррелы  приходят  сюда,  чтобы  помечтать  о
всемогуществе, - напомнил Мартин.
     - Ну, - заметил Джимми, - а вы все выглядели, как ходячие  покойники.
- Он подошел к трещине, ведущей наверх.  -  Стемнело.  Почему  бы  мне  не
выйти? Если все в порядке, выйдем все.
     - Думаю, нам с тобой надо идти вдвоем, - сказал Арута.
     - Нет. - Бывший воришка покачал головой. - Мне бы  не  хотелось  быть
неучтивым, но если предстоит рисковать жизнью в деле, которое  лучше  меня
никто не знает, - не мешайте мне. Тебе нужно, чтобы  кто-нибудь  пролез  в
дом, а мне совсем не нужно, чтобы ты висел у меня на хвосте.
     - Очень опасно, - сказал Арута.
     - Не спорю, - ответил Джимми. -  Как  пить  дать,  не  так-то  просто
взломать храм Повелителя Драконов, и если у тебя есть голова на плечах, ты
отпустишь меня одного. Иначе ты погибнешь прежде, чем я успею сказать: <Не
наступай сюда, ваше высочество>, и нам больше не о чем будет беспокоиться.
Мы бы просто могли позволить ночным ястребам застрелить тебя, а  мне  и  в
Крондоре было неплохо.
     - Он прав, - вмешался Мартин.
     - Мне это не нравится, но ты прав, - согласился Арута. Когда парнишка
повернулся, собираясь идти, Арута спросил: - Я не говорил тебе, что иногда
ты напоминаешь мне одного старого пирата, Амоса Траска?
     Джимми ухмыльнулся в темноте.
     Он вылез из трещины и огляделся. Никого не увидев, он быстро  побежал
к дому. Держась вплотную к стене, Джимми добрался до двери. Там он немного
постоял, раздумывая, как бы лучше взяться  за  дело.  Он  еще  раз  изучил
дверь, а  потом  вскарабкался  по  стене,  цепляясь  за  выступы  дверного
наличника. И еще раз посмотрел через окно на прихожую. Двойные двери  вели
куда-то в темноту. Прихожая была пуста. Джимми посмотрел  вверх  и  увидел
голый потолок. Что там внутри? В каких ловушках ждет его смерть?  Что  там
были ловушки - в этом Джимми не сомневался. А если так - то где они и  как
их обойти? И снова Джимми ощутил беспокойство - что-то неправильное было в
этом доме.
     Джимми спрыгнул на землю и  набрал  в  легкие  побольше  воздуха.  Он
вытянул руку, толкнул дверь и прыгнул влево, чтобы укрыться за  ней,  если
на него что-нибудь выпадет. Ничего не произошло.
     Джимми осторожно заглянул внутрь, пытаясь  определить  подозрительные
места, какие-нибудь недостатки планировки и убранства,  которые  могли  бы
указывать на ловушки. И ничего не увидел. Мальчик прислонился к  двери.  А
что если здесь расставлены колдовские ловушки? Он никак