и. Его тело блестело от испарины, пот капал с крючковатого носа.  Он
стонал, как только начинал шевелиться. Цурани  явно  не  нежничали,  когда
обыскивали его. Джек попытался заговорить, облизав языком сухие губы.
     - Пожалуйста... - хрипло произнес он. - Не отдавайте меня ему.
     Лиам, встал рядом с ним и сжал его лицо рукой, как тисками. Встряхнув
голову Джека, он спросил:
     - Что это за яд?
     Джек чуть не плакал:
     - Я не знаю. Клянусь, не знаю!
     - Мы выбьем из тебя правду, если  надо  будет.  Лучше  отвечай  прямо
сейчас, а не то тебе придется туго! - Лиам указал на раскаленные прутья.
     Джек пытался засмеяться, но издал лишь какой-то булькающий звук.
     - Туго? Думаешь, я испугаюсь  железа?  Слушай  же  ты,  король  этого
проклятого Королевства, я с радостью дам тебе выжечь мою печень,  если  ты
пообещаешь, что не позволишь ему забрать меня - Нотки истерики слышались в
его голосе.
     Лиам огляделся:
     - Кому не позволю забрать тебя?
     - Он уже целый час кричит, чтобы мы не отдавали его <ему>, -  пояснил
Тулли и задумался. - Он вступил в сговор с темными силами, а теперь боится
расплаты! - произнес он, догадавшись, в чем дело.
     Джек закивал головой. Не то всхлипывая, не то смеясь, он сказал:
     - А ты, жрец, что бы ты стал делать  на  моем  месте,  если  бы  тьма
добралась и до тебя?
     Лиам схватил Джека за спутанные волосы, повернул его лицо к себе:
     - О чем ты говоришь?
     Глаза Джека стали круглыми от страха.
     - Мурмандрамас, - прошептал он.
     Вдруг по комнате пробежал холодок, и угли в жаровне, как и факелы  на
стенах, казалось, замигали и стали гаснуть.
     - Он здесь! - закричал Джек, теряя голову от страха. Один  из  жрецов
начал читать заклинание, и свет снова стал ярче.
     Тулли посмотрел на Лиама:
     - Это ужасно... -Его лицо осунулось. -У него страшная сила. Нам  надо
торопиться, ваше величество, но ни в коем случае не называть его по имени,
иначе мы привлечем его сюда, к его приспешнику.
     - Что это был за яд? - спросил Лиам.
     Джек всхлипнул:
     - Я не знаю. Правда. Это мне гоблин дал, темный брат. Клянусь!
     Открылась дверь, и вошел Паг, за ним показался  еще  один  чародей  -
тучный мужчина с пышной седой бородой. Взгляд Пага был таким же мрачным  и
серьезным, как и его голос:
     - Мы с Кулганом заговорили эту часть  дворца,  но  что-то  все  равно
пытается прорваться.
     Кулган, у которого был такой  вид,  словно  он  только  что  закончил
изнурительный труд, кивнув, прибавил:
     - Какая бы это сила ни была, она очень настойчива. Думается мне, будь
у нас побольше времени, мы могли бы хоть немного узнать, что это за  сила,
но...
     - Она сможет прорваться раньше, чем  мы  узнаем  хоть  что-нибудь,  -
закончил Тулли вместо него. - Так что времени у нас нет. - Он повернулся к
Лиаму: - Торопись.
     Лиам спросил пленника:
     - Тот, кому ты служишь - человек это  или  нет,  -  почему  он  хочет
смерти моего брата?
     - Меняюсь! - закричал Джек. - Я расскажу вам все, что знаю, а  вы  не
отдадите меня ему.
     Лиам отрывисто кивнул:
     - Мы его к тебе не подпустим.
     - Вы не знаете, - заверещал Джек, и его голос сорвался на всхлип. - Я
уже мертв. Вы понимаете? Тот ублюдок вместо Джимми  застрелил  меня,  и  я
умер. - Он оглядел всех в комнате. - Этого никто из вас не может понять. Я
чувствовал, как жизнь покидает меня, когда он явился. Когда  я  был  почти
мертв, он забрал меня в это темное, холодное  место  и...  и...  это  было
жутко! Он показал мне... что он может... Он сказал, что я мог  бы  жить  и
служить ему, и тогда он может дать мне жизнь, или... или он  оставит  меня
умирать прямо  там.  Тогда  он  не  мог  меня  спасти,  потому  что  я  не
принадлежал ему. Но сейчас я принадлежу. Он... это зло.
     Жрец Лимс-Крагмы Джулиан встал за спиной короля.
     - Он лгал тебе. Это холодное место было его творением. Любовь госпожи
нашей несет тепло всем, кто приемлет ее в конце жизни. Тебя обманули.
     - Он - отец всех лжецов! Но я теперь в его руках, - всхлипывал Джек -
Он сказал, что я должен пойти во дворец и убить принца. Он сказал, что я -
единственный, кто здесь остался, что остальные далеко и не скоро прибудут.
Так что это придется сделать мне. Я сказал, так и  быть,  и  вот  -  я  не
сделал, что обещал, и теперь он хочет забрать мою душу!  -  В  его  голосе
слышалась отчаянная мольба о том благодеянии, которое было  королю  не  по
силам.
     Лиам повернулся к Джулиану:
     - Можем ли мы что-нибудь сделать для него?
     - Есть обряд, но... - ответил Джулиан и, взглянув  на  Джека,  сказал
ему: - Ты умрешь, ты знаешь это. Ты уже умер, а здесь  ты  только  потому,
что злые чары околдовали тебя. Да свершится то, чему суждено! Через час ты
умрешь. Ты понимаешь?
     - Да, - прошептал Джек сквозь слезы.
     - Ответишь ли ты на наши вопросы и расскажешь ли ты все, что знаешь в
обмен на смерть, чтобы  освободить  свою  душу?  -  Джек  закрыл  глаза  и
заплакал, как ребенок, но все же кивнул головой.
     - Тогда поведай нам все, что знаешь  о  ночных  ястребах  и  заговоре
против моего брата, - потребовал Лиам.
     Джек шмыгнул носом:
     - Шесть, нет, семь месяцев назад Золотой Ноготок говорит мне, что  он
участвует в одном дельце, которое принесет нам прибыль. -  Начав  говорить
Джек, постепенно успокаивался. - Я спросил  его,  доложил  ли  он  ночному
мастеру, а он ответил, что это пересмешников не касается. Не знаю,  хорошо
ли вести с гильдией двойную игру, но против лишних  денежек  я  ничего  не
имею, и вот я ему говорю: <Почему бы нет?> и иду с ним. Мы  встретились  с
этим Хавараном, он и раньше имел с нами дело;  тогда  он  задал  нам  кучу
вопросов, но сам не торопился отвечать, и я уже был готов выйти  из  игры,
даже не узнав, какие у них правила, как вдруг он кладет на стол  кошель  с
золотом и говорит, что после мы получим и побольше. - Джек закрыл глаза  и
опять не то вздохнул, не то всхлипнул. - Пошел я с Золотым и Хавараном  по
сточным туннелям к <Иве>. И чуть не рехнулся, когда увидел в подвале  двух
гоблинов. У них, однако, было золото, а я и с гоблинами могу примириться -
было бы золота побольше. И вот  они  говорят  мне  -  делай  то  и  это  и
рассказывай, что велят делать Хозяин, дневной мастер и ночной мастер. Я им
отвечаю,  что  это  все  равно,  что  положить  голову  на  плаху,  а  они
выхватывают мечи и говорят, что если я откажусь, то уж  точно  голова  моя
покатится. Я решил, что смогу отбиться от них,  но  они  затащили  меня  в
другую комнату там же, в <Иве>, где сидел такой...  в  одежде  до  пят,  в
плаще с капюшоном. Его лица я не видел,  но  говорил  он  както  шипуче  и
воняло от него... Я еще с детства запомнил этот запах.
     - Что это было? - спросил Лиам.
     - Однажды я почуял такой запах в норе. Пахло змеями.
     Лиам обернулся к ахнувшему Тулли.
     -  Жрец  пантатианских  змеелюдей!  -  священники  с  видом  крайнего
беспокойства стали тихо переговариваться. Тулли  сказал:  -  Продолжай!  У
тебя мало времени.
     - Они начали выделывать такое, чего я раньше никогда не видел.  Я  не
мечтательная девица, которая думает, что все в мире чисто и прекрасно,  но
о таком и помыслить никогда не мог.  Они  принесли  ребенка!  Девочку  лет
восьми-девяти, не старше. Кажется,  уж  я-то  всего  насмотрелся....  Тот,
который в плаще, вытащил кинжал  и...  -  Джек  глотнул  слюну,  борясь  с
приступом рвоты. - Ее кровью они  нарисовали  знаки  и  принесли  какую-то
клятву. Я не часто вспоминаю про богов, но всегда  по  большим  праздникам
кидаю монетку для Баната или Рутии. Но тут я принялся молиться Банату так,
словно мне надо было при свете дня  ограбить  городскую  казну.  Не  знаю,
поэтому или по какой другой причине,  но  они  не  стали  заставлять  меня
приносить клятву... - Его голос сорвался. - Боги, они пили ее кровь! -  Он
тяжело вздохнул. - Я согласился работать с ними. Все было хорошо, пока они
не велели мне устроить засаду на Джимми.
     - Кто эти люди и чего они хотят? - напористо спросил Лиам.
     - Как-то раз один из гоблинов сказал мне, будто есть пророчество  про
Владыку Запада. Владыка Запада должен умереть, тогда что-то произойдет.
     Лиам бросил взгляд на Аруту:
     - Ты говорил, они называли тебя Владыкой Запада...
     - Да, дважды, - подтвердил Арута, справившись со своими чувствами.
     Лиам снова повернулся к пленнику:
     - Что еще?
     - Не знаю, - ответил Джек; видно было, что  он  очень  устал.  -  Они
разговаривали друг с другом. Я им не очень-то подходил.  -  Комната  снова
содрогнулась, а угли и факелы опять замигали. - Он здесь! закричал Джек.
     Арута встал рядом с Лиамом.
     - А яд? - потребовал он ответа
     - Не знаю, - зарыдал Джек. - Это гоблин мне дал. Один из  них  назвал
его <терн серебристый>.
     Арута оглянулся, но, кажется, никому из присутствующих  это  название
ничего не говорило.
     - Оно вернулось, - вдруг сказал один из жрецов.
     Несколько жрецов начали читать заклинания, потом замолчали  и  кто-то
сказал:
     - Оно прорвалось через наши заклятия.
     Лиам обратился к Тулли:
     - Нам что-нибудь угрожает?
     - Темные силы могут  управлять  только  теми,  кто  сам  отдался  им.
Поэтому нам можно ничего не бояться.
     В комнате похолодало, пламя в факелах дико заплясало, тени  по  углам
стали гуще.
     - Не отдавайте меня ему! - заверещал Джек. - Вы обещали!
     Тулли взглянул на Лиама; тот кивнул,  показывая,  что  этим  займется
отец Джулиан.
     Король махнул рукой стражникам цурани, чтобы они освободили место для
жреца Лимс-Крагмы. Жрец встал напротив Джека и спросил:
     - Есть ли в твоем сердце искреннее желание  вверить  себя  милосердию
повелительницы нашей?
     От ужаса Джек не мог вымолвить ни слова.  Он  заморгал  полными  слез
глазами и кивнул. Джулиан начал  тихую,  медленную  молитву,  а  остальные
жрецы шептали заклятия. Тулли подошел к Аруте:
     - Стой тихо. Смерть сейчас среди нас.
     Все кончилось очень быстро. Джек несколько раз всхлипнул, потом вдруг
обвис на цепях, которые не дали ему упасть.  Джулиан  повернулся  ко  всем
остальным:
     - Теперь он в объятиях повелительницы смерти.  Никто  больше  его  не
обидит.
     И  вдруг  стены  камеры  задрожали.  В  комнате  явно   чувствовалось
присутствие чуждой, темной силы, которая в ярости билась, потеряв  добычу.
Жрецы, а вместе с ними Паг  и  Кулган  возвели  магическую  защиту  против
беснующегося духа, и все внезапно стихло.
     - Его здесь нет! - взволнованно воскликнул Тулли.
     Лицо  Аруты,  опустившегося  на  колено  перед  кроватью,  напоминало
каменную маску. Волосы вокруг головы  Аниты  лежали  на  подушке,  подобно
темно-рыжей короне.
     - Она кажется такой маленькой, - сказал Арута тихо, посмотрев на тех,
кто был с ним в комнате. Каролина крепко держалась за руку Лиама, а Мартин
стоял у окна рядом с Пагом и Кулганом. Все посмотрели на принцессу. Только
Кулган, казалось, был погружен в собственные мысли. Натан сказал  им,  что
принцесса не проживет и часа. Лори в соседней  комнате  пытался  успокоить
мать Аниты.
     Вдруг Кулган обошел постель, и  голосом,  громко  прозвучавшим  среди
приглушенных разговоров, спросил Тулли:
     - Если бы у тебя был вопрос и тебе можно было бы  задать  его  только
один раз, к кому бы ты обратился?
     Тулли заморгал:
     - Говоришь загадками? - Лицо Кулгана, с  кустистыми  седыми  бровями,
сходящимися над изрядно выдававшимся вперед носом, не оставляло сомнении в
том, что он вовсе не собирается шутить. - Извини, - сказал  Тулли.  -  Хм,
надо подумать. - Морщины на  лице  Тулли  стали  глубже.  Потом  его  лицо
просветлело - ему в голову пришла мысль,  которую  он  счел  очевидной.  -
Сарт!
     Кулган   указательным   пальцем    постучал    по    груди    старого
священнослужителя:
     - Правильно, Сарт.
     - Почему Сарт? - спросил Арута, слушавший их разговор. - Это же  один
из самых захудалых портов в Королевстве.
     - Потому что, - ответил Тулли, - поблизости  расположено  Ишапианское
аббатство, о котором говорят, что оно вместило больше  знаний,  чем  любое
другое место во всем Королевстве.
     - И, - добавил Кулган, - если и есть место в Королевстве,  где  можно
разузнать хоть что-нибудь о терне серебристом и о противоядии к  нему,  то
это - Сарт.
     Арута беспомощно посмотрел на Аниту:
     - Но Сарт... Ни один всадник не может обернуться даже за неделю...
     Вперед выступил Паг:
     - Может, я смогу помочь. - И с неожиданной властностью  в  голосе  он
произнес: - Покиньте комнату. Все, кроме отцов Натана, Тулли и Джулиана. -
Он обратился к Лори: - Сбегай в мои покои. Кейтала даст тебе большую книгу
заклинаний, переплетенную в красную кожу. Неси ее скорее сюда.
     Лори, ни о чем не расспрашивая, выскочил из комнаты, да  и  остальные
тоже вышли. Паг тихо заговорил со жрецами:
     - Вы можете замедлить ее движение во времени, не причинив ей вреда?
     - Я могу, - ответил Натан. - Я замедлял время для темного брата перед
смертью. - Он бросил взгляд на Аниту. Ее  лицо  уже  приобретало  холодный
голубоватый оттенок. - Лоб у принцессы холодный  и  влажный.  Силы  быстро
покидают ее. Нам надо торопиться.
     Три жреца быстро начертили пентаграмму и зажгли свечи.  За  несколько
минут они подготовили  комнату,  и  вскоре  зазвучала  молитва.  Принцесса
лежала  в  постели,  окруженной  розоватым  сиянием,  которое  становилось
видимым только при взгляде боковым зрением. Паг вывел жрецов из комнаты  и
попросил принести ему воск для печатей. Мартин  отдал  приказание,  и  паж
побежал за воском. Паг взял книгу, за которой  отправлял  Лори.  Он  снова
вошел в комнату и обошел ее вокруг, читая книгу.  Закончив,  он  вышел  из
комнаты и произнес заклинания.
     Потом он поместил восковую печать  на  стену  возле  двери  и  закрыл
книгу.
     - Все, - сказал он.
     Тулли направился к двери, но Паг удержал его:
     - Не переступай порога.
     Старый жрец  вопросительно  посмотрел  на  него.  Кулган  в  восторге
покачал головой:
     - Разве ты не видишь, что мальчик сделал, Тулли?  -  Паг  не  мог  не
улыбнуться: даже отрастив длинную седую бороду, для Кулгана он  все  равно
останется мальчиком. - Посмотри на свечи!
     Остальные тоже заглянули в комнату и увидели, что имел в виду  старый
чародей. Свечи в углах пентаграммы были зажжены, хотя  при  дневном  свете
это не так-то просто было заметить.  Но,  если  внимательно  приглядеться,
было видно, что пламя свечей не мигало и не колебалось. Паг сказал:
     - В этой комнате время идет так медленно, что проследить его движение
почти невозможно. Стены замка рассыплются в прах, прежде чем свечи  сгорят
хотя бы на одну десятую своей длины. Если кто-нибудь пересечет  порог,  он
будет пойман, как муха в янтаре.  Это  означало  бы  смерть,  если  бы  не
заклинание  отца  Натана,  которое   ослабляет   натиск   времени   внутри
пентаграммы и охраняет принцессу.
     - Как долго оно продержится? -  спросил  Кулган,  явно  благоговевший
перед своим бывшим учеником.
     - До тех пор, пока не будет сломана печать.
     Лицо Аруты отразило его душевные движения: у него впервые  зародилась
надежда.
     - Она будет жить?
     -  Она  жива  сейчас,  -  ответил  Паг.  -  Арута,  она  живет  между
мгновениями времени, и останется такой, как сейчас, пока не будет  сломана
печать. Но тогда время снова потечет для нее так же, как и для всех нас, и
ей понадобится лечение, если таковое вообще есть.
     Кулган, вздохнув, выразил мысли всех присутствующих:
     - Теперь у нас есть то, что нам больше всего необходимо, - время.
     - Да, но сколько его у нас? - спросил Тулли.
     - Достаточно. Я найду лекарство, - твердо сказал Арута.
     - Что ты собрался делать? - спросил Мартин.
     Арута посмотрел на брата, и впервые за день в  его  взгляде  не  было
всепожирающего горя, безумного отчаяния. Ровно и спокойно он ответил:
     - Я поеду в Сарт.


                          Глава восьмая. КЛЯТВА

     Лиам сидел неподвижно.  Он  долгим  взглядом  посмотрел  на  Аруту  и
покачал головой:
     - Нет. Я запрещаю.
     Похоже, на Аруту это никак не подействовало.
     - Почему? - спокойно спросил он.
     Лиам вздохнул:
     - Это очень опасно, а у тебя здесь есть и другие обязанности. -  Лиам
поднялся из-за стола и  пересек  комнату,  остановившись  напротив  брата.
Положив руку ему на плечо, король сказал: - Я знаю твой  характер,  Арута.
Ты не любишь сидеть и ждать, пока события развиваются без тебя. Знаю,  что
ты не можешь смириться с мыслью отдать судьбу Аниты в  чужие  руки,  но  в
здравом уме я не могу допустить, чтобы ты отправился в Сарт.
     Лицо Аруты оставалось мрачным - так было со вчерашнего дня, с момента
покушения. Но после смерти Веселого Джека ярость Аруты улеглась  или  была
направлена внутрь,  переродившись  в  холодную  отстраненность.  Сообщение
Кулгана и Тулли о том,  что  в  Сарте  можно  найти  нужные  им  сведения,
избавило его рассудок от неутолимого  гнева.  Теперь  у  него  было  дело,
требующее здравых  суждений,  способности  мыслить  холодно,  бесстрастно.
Проникновенно глядя на брата, он ответил:
     - Не один месяц я был вдали от дома, разъезжая по чужим землям вместе
с тобой, и,  думаю,  дела  Западных  земель  вполне  могут  выдержать  мое
отсутствие еще в течение пары  недель.  А  что  касается  безопасности,  -
прибавил он, повысив голос, - так  все  только  что  видели,  насколько  я
защищен в своем собственном дворце! - Он помолчал немного и закончил: -  Я
поеду в Сарт!
     Мартин тихо сидел в углу, наблюдая за перепалкой и внимательно слушая
обоих братьев. Сейчас он подался вперед в своем кресле.
     - Арута, я знаю тебя с тех пор, как ты был малышом, и твое настроение
мне понятно не хуже, чем мое собственное. Ты считаешь, что вопросы жизни и
смерти нельзя отдавать в руки других. Есть  в  твоем  характере  некоторая
самонадеянность, братец. Мы все унаследовали ее от отца.
     Лиам заморгал - он удивился, что и его включили в список.
     - Все?..
     Уголок рта Аруты приподнялся в полуулыбке, и он глубоко вздохнул.
     - Все, Лиам, - сказал Мартин. - Мы все трое  -  сыновья  Боуррика,  а
отец наш, при всех своих достоинствах, был самонадеян. Арута, по характеру
мы с тобой очень похожи, я просто лучше научился скрывать свои чувства. Не
могу и представить, как бы я смог сидеть спокойно, если бы  другие  делали
то, что я считаю своим делом, но тем не менее тебе  не  нужно  ехать.  Для
этого лучше подойдут другие. Тулли, Кулган и Паг вполне могут изложить все
вопросы на пергаменте. И есть люди, которые гораздо  больше  подходят  для
того, чтобы быстро и незаметно доставить его через леса, разделяющие  Сарт
и Крондор.
     Лиам нахмурился:
     - Полагаю, это некий герцог с Запада.
     Улыбка Мартина очень напоминала улыбку Аруты.
     - Даже следопыты Аруты не сравнятся в умении ходить по лесам  с  тем,
кого этому обучали эльфы. Если этот Мурмандрамас имеет своих  наблюдателей
на лесных дорогах, к югу от Эльвандара никто не обойдет  их  посты  лучше,
чем я.
     Лиам в негодовании возвел ,глаза к небу.
     - И ты туда же. - Он подошел к двери и распахнул ее. Арута  и  Мартин
последовали за ним. В коридоре их ожидал Гардан, и его  солдаты  взяли  на
караул, когда король вышел из комнаты. Лиам обратился к Гардану:
     - Гардан, если любой из моих  полоумных  братьев  попробует  покинуть
дворец, арестуй его и посади под замок. Это моя королевская воля. Понятно?
     - Да, ваше величество, - отсалютовал Гардан.
     Не добавив больше ни слова, Лиам зашагал по коридору к своим  покоям;
его лицо выражало сильнейшую озабоченность. Солдаты Гардана за его  спиной
обменялись удивленными взглядами и обратили внимание, что Арута  и  Мартин
уходят в противоположном направ