верхние
этажи. Те же, кто приезжает в Звездную Пристань, чтобы учиться и служить в
академии, селятся здесь, пока в главном здании не будут готовы комнаты для
жилья. - Он повел их в самый большой дом. Уильям бросил игру и побежал  за
отцом. Паг положил руку на плечо сына: - Ты занимался сегодня?
     - Начал, но бросил. Сегодня не получается.
     Паг  нахмурился,  но  Кулган  ласково  подтолкнул  Уильяма  назад,  к
играющим детям.
     - Беги, мальчик. Не переживай. И твой папа, когда учился у  меня,  не
всегда хорошо успевал. Все придет в свое время.
     - Не всегда успевал? - едва заметно улыбнулся Паг.
     - Наверное, лучше сказать - долго соображал, - поправился Кулган.
     - Кулган будет дразнить меня до самой моей смерти,  -  вздохнул  Паг,
входя в дом.
     Дом, казалось, был построен только для того, чтобы  вместить  большой
стол да еще  камин.  С  высокого  потолка  свисали  лампы,  ярко  и  уютно
освещавшие комнату. Паг взял себе стул, пригласив садиться и остальных.
     Доминик был рад сесть поближе к огню. Несмотря на позднюю весну, день
выдался холодный.
     - А что это за женщины и дети? - спросил он.
     Кулган, вытащив из-за пояса трубку, начал набивать ее табаком.
     - Дети - это сыновья  и  дочери  тех,  кто  приехал  сюда.  Мы  хотим
устроить для них школу. У  Пага  появились  странные  идеи  о  том,  чтобы
когда-нибудь дать образование всем жителям Королевства, хотя я  что-то  не
вижу, чтобы образование было так уж популярно. А женщины - это  либо  жены
чародеев, либо волшебницы; их чаще всего называют ведьмами.
     Доминик пришел в замешательство:
     - Ведьмы?
     Кулган, прикурив от огня, который появился у него на кончике  пальца,
выпустил клуб дыма.
     - Какая разница, как их называть? Они тоже кое-что умеют. Я  не  знаю
почему,  но  мужчин  терпят  во  многих   местах,   где   они   занимаются
чародейством, а женщин выгоняют чуть ли не из каждой деревни.
     - Но ведь считается, что женщины  черпают  свою  силу  в  единении  с
темными силами, - сказал Доминик.
     Кулган отмахнулся:
     - Ерунда. Это предрассудки, простите мне  мою  прямоту.  Источник  их
силы не темнее нашего,  а  их  манеры  гораздо  приятнее  манер  некоторых
резвых, но заблуждающихся прислужников в некоторых храмах.
     - Верно, - сказал  Доминик,  -  если  говорить  об  известных  членах
известных храмов.
     Кулган в упор посмотрел на Доминика:
     - Простите, но, несмотря на то что храмы Ишапа  более  открыты  миру,
чем другие, ваши замечания все же очень пристрастны. А что если женщина не
принадлежит ни к какому храму? Выходит женщина, которая  служит  в  храме,
святая, а если исполняет обряды в  лесной  избушке,  -  ведьма?  Даже  мой
старый друг отец Тулли не согласился бы с таким заключением. Значит,  речь
идет не о  природе  добра  и  зла,  а  всего  лишь  о  том,  кто  красивее
наряжается.
     -А вы не собираетесь нарядиться красиво? - улыбнулся Доминик.
     Кулган выпустил клуб дыма:
     - В некотором смысле - да,  хотя  это  самая  последняя  причина,  по
которой мы все это затеяли. Мы хотим  собрать  в  одном  месте  как  можно
больше магических наук.
     - Простите мои неловкие вопросы, - сказал Доминик, - но  мне  бы  как
раз хотелось узнать, зачем вы это делаете.  Король  -  ваш  могущественный
союзник, и наш храм беспокоится, что за вашими действиями может скрываться
какая-то тайная цель. Поэтому, раз я отправился сюда, было решено, что...
     - Вы вполне можете сравнить то, что мы делаем, с тем, что мы говорим?
- закончил за него Паг.
     - Сколько я знаю Пага, он  всегда  действует,  не  забывая  о  чести,
-вмешался в разговор Касами.
     - Если бы у меня были хоть малейшие сомнения, - продолжал Доминик,  -
я бы сейчас не сказал ни слова. То, что у вас самые  высокие  цели,  -  не
подлежит сомнению. Просто...
     - Что? - в один голос спросили Паг и Кулган.
     - Ясно, что вы хотите учредить скорее сообщество ученых, чем что-либо
иное. Это во всех отношениях похвально. Но  вы  не  всегда  здесь  будете.
Когда-нибудь может случиться так, что академия станет  могучим  оружием  в
дурных руках.
     - Поверь, - сказал Паг, -  мы  принимаем  все  меры,  чтобы  избежать
такого исхода.
     - Верю, - ответил Доминик.
     Выражение лица Пага изменилось, словно он что-то услышал.
     - Они идут, - сказал он.
     Кулган прислушался.
     - Гамина? - спросил он шепотом. Паг кивнул, а  Кулган  удовлетворенно
запыхтел трубкой: - Ее слышно лучше, чем  раньше.  Она  с  каждой  неделей
становится сильнее.
     - Я прочел письма, что вы принесли, и позвал человека, который  может
нам помочь. С ним приедет еще один человек, - объяснил Паг остальным.
     Кулган добавил:
     - Второй человек -  девочка,  она  способна  посылать  свои  мысли  и
принимать чужие с большой ясностью. На сегодняшний день  она  единственный
известный  нам  человек  с  таким  даром.  Пагу   рассказывали   о   таких
способностях на Келеване, но они всегда требуют тренировки и развития.
     - Это похоже на общение умов, - пояснил  Паг,  -  которым  пользуются
некоторые жрецы, но вовсе не нужно, чтобы  те,  кто  общается,  находились
поблизости друг от друга. Нет также и  опасности  быть  пойманным  разумом
того, с кем говоришь. У Гамины редкостный дар. Она проникает в ваши мысли,
а вам кажется, будто вы слышите ее. Мы надеемся, что  когда-нибудь  поймем
этот дар и сможем учить других пользоваться им.
     - Они уже близко, - сказал Кулган и поднялся. - Господа, я прошу  вас
помнить, что Гамина очень  застенчива  и  пережила  нелегкие  времена.  Не
забывайте об этом и будьте с ней ласковы.
     Кулган открыл дверь, и вошли двое. Мужчина в красном одеянии выглядел
древним старцем; остатки его седых волос, как клубы  дыма,  опускались  на
плечи. Он шел медленно, неуверенно переставляя ноги и  опираясь  на  плечо
девочки, пришедшей вместе с ним.  По  неподвижным  зрачкам,  которые  были
устремлены вперед, приезжие догадались, что человек слеп.
     Но внимание всех привлекла  девочка.  Она  была  одета  в  домотканую
рубаху;  казалось,  ей  не  больше  семи  лет  -  сущая  кроха,  испуганно
вцепившаяся в руку,  лежавшую  на  ее  плече.  Бледное  личико  с  тонкими
чертами, огромные синие глаза, почти такие  же  белые,  как  и  у  старика
волосы, изредка поблескивавшие золотом. Доминику, Гардану и Касами  пришло
в голову, что эта малышка  -  самый  прелестный  в  мире  ребенок.  Сквозь
детские черты проступали черты будущей женщины непревзойденной красоты.
     Кулган подвел старика к креслу.  Девочка  осталась  стоять  рядом  со
стариком, положив  руки  ему  на  плечо,  словно  боялась  потеряться.  На
незнакомцев она поглядела с выражением загнанного в угол дикого зверька.
     - Это Роуген, - сказал Паг.
     Слепой старик подался вперед, словно прислушиваясь, и спросил:
     - С кем я встретился? - Его лицо,  несмотря  на  преклонный  возраст,
было живым, подвижным, улыбчивым. Понятно  было,  что  он,  напротив,  рад
встрече с незнакомыми людьми.  Паг  представил  троих  приезжих,  сидевших
напротив Кулгана и Роугена. Улыбка старика стала шире: - Рад познакомиться
с вами, достойные господа.
     - А это Гамина, - сказал Паг.
     Все вздрогнули, когда в сознании каждого прозвучало : < Привет! >
     Рот  девочки   не   открывался.   Она   не   двигалась,   разглядывая
присутствующих огромными синими глазами.
     - Она сказала что-нибудь? - спросил Гардан.
     -  Мысленно,  -  ответил  Кулган.  -  Она  не   умеет   разговаривать
по-другому.
     Роуген похлопал девочку по ладошке.
     - Гамина родилась с этим даром и  чуть  не  свела  с  ума  свою  мать
беззвучным плачем. -  Лицо  старика  помрачнело.  -  Мать  и  отца  Гамины
забросали камнями жители их же деревни - они думали,  что  родился  демон.
Они побоялись убить младенца, опасаясь, что он может превратиться  в  свой
<настоящий> вид и уничтожить их, и оставили ее в лесу умирать от голода  и
холода. Тогда ей не было еще и трех лет. - Гамина проницательно  взглянула
на старика. Он повернул к ней лицо, словно видел ее, и сказал; -  Да,  вот
тогда я тебя и нашел. Я жил в лесу, -  продолжал  он  свой  рассказ,  -  в
заброшенной охотничьей хижине. Меня тоже выгнали из моей  родной  деревни,
но это случилось давно, много лет назад. Я предсказал смерть  мельника,  и
все подумали, что я сам в ней повинен. Они решили, что я колдун.
     - Роуген обладает даром предвидения. Наверное, он  был  дарован  ему,
чтобы восполнить его слепоту, - сказал Паг. - Он слеп от рождения.
     Роуген широко улыбнулся и снова похлопал девочку по руке.
     - Мы, двое, очень похожи. Я все время боялся: что будет  с  ребенком,
когда я умру. - Прервав рассказ, он обратился к девочке, которая пришла  в
волнение от его слов. Она дрожала, в глазах стояли слезы. -  Перестань,  -
сказал он ей нежно. - Я умру, и  все  умрут.  Надеюсь,  что  не  скоро,  -
усмехнувшись, прибавил он и вернулся к своему повествованию:  -  Мы  -  из
деревни  неподалеку  от  Саладора.  Когда  до  нас  дошли  вести  об  этом
удивительном месте, мы отправились в путь.  Мы  шли  сюда  шесть  месяцев,
потому что я очень стар. Здесь мы нашли  людей,  которые  похожи  на  нас,
которые хотят учиться у нас и не боятся. Здесь мы дома.
     Доминик покачал головой, поражаясь, как  глубокий  старик  и  ребенок
прошли пешком не одну сотню миль. Он искренне переживал за них.
     - Я понял и еще одну сторону вашего проекта.  Много  ли  здесь  таких
людей, как эти двое?
     - Не так много, как мне хотелось бы, - ответил Паг.  -  Некоторые  из
известных чародеев не хотят присоединяться к нам,  некоторые  боятся  нас.
Они не хотят раскрывать свои способности. Кто-то просто  еще  не  знает  о
том, что мы есть. Но некоторые, как  Роуген,  находят  нас.  Сейчас  здесь
около пятидесяти чародеев.
     - Это немало, - заметил Гардан.
     - В Ассамблее было две тысячи, - сказал Касами.
     - Примерно столько же человек были последователями Малого Пути. А те,
кто добился черной мантии и звания великого - знака могущества мага, - это
лишь каждый пятый из тех, кто начинал учение  в  условиях,  гораздо  более
суровых, чем здесь у нас.
     - А как же те, кто не закончил учение? - спросил Доминик, взглянув на
Пага.
     - Их убили, - коротко ответил Паг.
     Доминик решил, что Пагу не хотелось бы развивать эту  тему.  По  лицу
девочки промелькнул страх, и Роуген сказал:
     - Не бойся, никто тебя здесь не обидит. Паг говорил о том,  что  было
давным-давно и далеко-далеко. Когда-нибудь ты будешь учить других.
     Девочка успокоилась, и даже некоторая гордость отразилась на ее лице.
Было видно, что она очень привязана к старику.
     - Роуген, - сказал Паг, - происходит нечто непонятное. Чтобы  постичь
это, нам может понадобиться твоя помощь. Ты согласен помочь нам?
     - Это важно?
     - Я не стал бы просить тебя, если бы  это  не  было  жизненно  важно.
Принцесса Анита на пороге смерти, принц Арута  постоянно  рискует  жизнью,
подвергаясь нападениям со стороны неизвестного врага.
     Девочка встревожилась - или, по крайней мере, так показалось  Гардану
и Доминику. Роуген, словно прислушиваясь, склонил голову набок и сказал:
     - Я знаю, это опасно, но мы в  долгу  перед  Пагом.  Он  и  Кулган  -
единственная надежда для таких людей, как мы. - И Паг, и Кулган, казалось,
смутились, но ничего не сказали.  -  Кроме  того,  Арута  -  брат  короля,
который подарил нам этот чудесный остров. Что скажут люди,  когда  узнают,
что мы могли помочь - и не помогли?
     - Ясновидение Роугена - совсем не такое, как у других, - тихо  сказал
Паг Доминику. - Ваш орден славится знанием пророчеств. - Доминик кивнул. -
Роуген же видит... вероятные события - иначе я не могу  сказать.  То,  что
может случиться. Ему требуется для этого немало сил, и,  хотя  он  крепче,
чем кажется, все же он очень стар. Лучше, чтобы  с  ним  беседовал  только
один человек, а раз вы  имеете  наиболее  ясные  представления  о  природе
колдовства, с которым вам довелось повстречаться, я думаю, вы и расскажете
ему все, что вам известно. - Доминик согласился.- Я очень попрошу  вас  не
вмешиваться, - прибавил Паг, обращаясь к остальным.
     Роуген,  потянувшись  через  стол,  взял  руки  священника.   Доминик
удивился неожиданной силе, жившей в этих  иссохших  старых  пальцах.  Хоть
Доминик и не обладал даром предсказаний, он знал, как это делается у них в
ордене. Очистив сознание от посторонних мыслей, он  начал  рассказывать  о
том, что произошло с того момента, как Джимми убежал по крышам  от  ночных
ястребов, и до того дня, когда Арута уехал из Сарта. Роуген молчал. Гамина
не  двигалась.  Когда  Доминик  сказал  о  пророчестве,  в  котором  Арута
именовался <Сокрушителем Тьмы>, старик  вздрогнул  и  губы  его  беззвучно
задвигались.
     Монах говорил, и атмосфера в комнате стала тревожной. Казалось,  даже
огонь потускнел. Гардан обнаружил, что сидит, обхватив руками плечи.
     Монах замолчал, а Роуген по-прежнему крепко держал его  руку.  Подняв
голову, он слегка  откинул  ее  назад,  словно  прислушиваясь  к  каким-то
отдаленным звукам. Некоторое время он молча шевелил губами, а  потом  тихо
произнес что-то - так тихо, что  никто  не  расслышал  слов.  Внезапно  он
заговорил громким, твердым голосом:
     - Есть нечто... Существо... Я вижу город, могучий бастион -  башни  и
стены. На стенах стоят люди, которые хотят защитить город. Вот... город  в
осаде. Его захватили, башни горят... В городе резня... Защитников осталось
мало, они отступили в главную башню... Те же, кто грабит и  убивает...  не
люди. Я вижу последователей Темной Тропы и их слуг гоблинов. Они заполнили
улицы, их мечи льют кровь. Я вижу, как воздвигаются лестницы, чтобы  взять
штурмом главную башню, - странные лестницы и  мосты,  созданные  из  тьмы.
Башня запылала, она вся в огне... И это конец.
     Наступила тишина.
     - Я вижу врага, - продолжал Роуген. Его силы  собрались  на  равнине,
над ними реют  странные  знамена.  На  лошадях  сидят  всадники  в  черных
доспехах, на их щитах и плащах непонятные знаки. Ими командует моррел... -
Из незрячих глаз старика текли слезы. - Он красив... и ужасен. У  него  на
груди - отметина в виде дракона. Он стоит на холме, а перед  ним  проходят
армии, распевающие  боевые  песни.  Несчастные  люди-рабы  тянут  огромные
военные машины.
     И опять наступило молчание. Через минуту Роуген снова заговорил:
     - Я вижу другой город. Его образ нечеткий,  потому  что  будущее  его
маловероятно. Его стены разрушены, а улицы залиты  кровью.  Солнце  прячет
лик свой за  тучами...  И  город  мучительно  стонет.  Мужчины  и  женщины
закованы в бесконечные цепи. Их... истязают какие-то существа. Их гонят на
площадь, где они видят своего завоевателя.  Трон  воздвигнут...  на  груде
мертвых тел. На нем сидит... моррел  с  драконом  на  груди.  Рядом  стоит
другой, его лица не видно под капюшоном плаща. Позади этих двоих  нечто...
я не вижу его, но оно есть - темное... Оно не имеет тела, не существует...
и существует. Оно касается того, кто  сидит  на  троне.  -  Роуген  крепко
стиснул руку Доминика. - Погоди... -  сказал  он,  и  замолчал.  Его  руки
задрожали, и он, задыхаясь от слез, закричал: - Боги милосердные! Оно меня
видит! Видит! - Губы старика  тряслись.  Гамина  схватила  его  за  плечи,
крепко прижимаясь к нему, в ее широко  раскрытых  глазах  отразился  ужас.
Внезапно губы Роугена раскрылись, он испустил душераздирающий стон, и тело
его застыло.
     И вдруг огонь ослепительной боли взорвался в умах всех, кто находился
в комнате: Гамина беззвучно закричала.
     Гардан схватился за голову, чуть не теряя сознание  от  острой  боли;
лицо Доминика стало пепельно-серым -  он  подался  назад,  словно  пытаясь
уклониться от удара, Касами  хотел  подняться,  но  его  глаза  закрылись.
Кулган схватился за виски и трубка  выпала  у  него  изо  рта.  Паг  стоял
покачиваясь - он пытался собраться с силами, чтобы воздвигнуть  магический
заслон на пути злых чар, что терзали и его  рассудок.  Он  отбросил  тьму,
которая пыталась поглотить его, и дотронулся до девочки.
     - Гамина! - прохрипел он.
     Девочка продолжала беззвучно кричать и цеплялась за  тунику  старика,
словно хотела оторвать его от кошмара, с которым он встретился. Ее большие
глаза были широко раскрыты, а крик сводил  с  ума  всех  вокруг  нее.  Паг
ухватил ее за плечо. Гамина,  не  обратив  на  него  внимания,  продолжала
кричать. Собрав  все  силы,  Паг  заслонил  на  мгновение  страх  и  боль,
терзавшие рассудок девочки.
     Гардан и Касами уронили головы на стол. Кулган  привалился  к  спинке
стула, на котором сидел. Кроме Пага и Гамины, только Доминик  оставался  в
сознании. Какие-то силы в его душе тянулись, чтобы  помочь  девочке,  хотя
больше всего ему хотелось бежать от боли, которая благодаря ей захватила и
его сознание.
     Паг чуть не упал - с такой силой обрушился на него ужас, испытываемый
девочкой.  Он  произнес  заклинание,  и  девочка  качнулась  вперед.  Боль
исчезла. Паг подхватил Гамину, но не рассчитал усилия и упал в кресло.  Он
сел поудобнее, удерживая девочку на коленях. От страшной боли она впала  в
беспамятство.
     Доминик чувствовал себя так, словно его голова сейчас  взорвется,  но
продолжал цепляться за реальность. Тело старого Роугена все еще  сохраняло
неестественное  положение  -  спина  выгнулась  назад;   губы   продолжали
шевелиться.  Доминик  прочел  заклинание,   которое   использовалось   для
избавления от боли, и Роуген наконец расслабился,  привалившись  к  спинке
кресла. Но на его лице застыли  ужас  и  боль,  он  продолжал  выкрикивать
шепотом слова, которые монах не мог понять, а потом потерял сознание.
     Паг и монах обменялись встревоженными взглядами. Доминик ощутил,  как
темнота окутывает его, и, едва  успев  удивиться,  отчего  вдруг  Паг  так
испугался, потерял сознание.
     Гардан мерил шагами комнату, в которой  они  вчера  обедали.  Кулган,
сидевший у огня, проворчал:
     - Если ты не сядешь, то протопчешь в полу борозду.
     На кушетке рядом с чародеем  сидел  Касами.  Гардан  опустился  возле
него.
     - Проклятое ожидание!
     Доминик и Паг с помощью целителей сообщества ухаживали  за  Роугеном.
Старик был при смерти с тех самых пор, как его принесли  из  дома  встреч.
Беззвучный крик Гамины услышали все, кто находился на расстоянии  мили  от
нее, остальных он поразил с меньшей силой. Несколько человек,  оказавшихся
вблизи дома, лишились чувств. Когда крики прекратились, те, кто  оставался
в сознании, прибежали узнать, что случилось. Они нашли  всех,  кто  был  в
доме встреч, лежащими без чувств, и Кейтала велела  перенести  их  в  свой
дом. В течение  нескольких  часов  все,  кроме  Роугена,  пришли  в  себя.
Наступила ночь.
     Гардан, ударив кулаком по ладони, сказал:
     - Проклятье! Я никогда не годился для таких дел! Я  солдат.  Все  эти
волшебные чудовища, безымянные силы... Где враги из плоти и крови?
     - Я слишком хорошо знаю, что ты можешь сделать с врагом  из  плоти  и
крови, - сказал Касами. Кулган с удивлением взглянул  на  него,  и  Касами
пояснил: - В начале войны мы с капитаном  встретились  лицом  к  лицу  при
осаде Крайди. Пока мы с ним не рассказали друг другу о себе, я и не  знал,
что он был правой рукой принца Аруты, а он не знал, что  это  я  руководил
атакой.
     Открылась дверь и вошел высокий человек в сером плаще. Солнце и ветер
оставили неизгладимые следы на его бородатом лице, словно он был охотником
или дровосеком. Он едва заметно улыбнулся:
     - Меня не было всего несколько дней, и за  это  время  к  нам  пришли
гости.
     Мичем считался слугой Кулгана, хотя на  самом  деле  был  ему  больше
другом, чем слугой.
     - Повезло? - спросил Кулган.
     - Нет, все обман, - ответил Мичем, рассеянно погла