- Ты меня ударил этой штукой, - заявило оно обиженным тоном.
   - Зачем говорить такие вещи, дружище? Что общего может быть у нас с
этими дровами, когда в нашем распоряжении имеется чудный островок,  на
котором можно с удовольствием провести целую жизнь? - возразил выдр.
   - Не ври, Мадж!
   Выдр только возмущенно воздел лапы и поднял глаза к небу.
   Призрак воспарил вверх и завис над вершинами деревьев.  Все  десять
пар светящихся глаз внимательно смотрели на Джон-Тома. Потом их взгляд
медленно переполз на Маджа.
   Выдр в ужасе уставился на Блуждающие огни, заискивающе улыбаясь.
   - Я не имею к этому типу никакого отношения,  шеф.  Он  идет  своим
путем, а я - своим. Теперь извините, но мне пора...
   Мадж развернулся, чтобы нырнуть в воду.
   - Я не сделаю вам ничего дурного, -  успокоил  их  призрак.  -  Мне
просто стало любопытно, когда появилось вот это. - Он  вытолкнул  плот
на берег целиком. - Он взялся как бы ниоткуда, а именно там-то мы, как
правило, и обитаем. И никто, кроме нас, в тех местах не бывает,  разве
только редкие туристы.
   - Все вышло совершенно случайно, - объяснил Джон-Том. -  Нам  нужен
был транспорт, и я чаропением создал плот, не зная, что вы  находитесь
неподалеку.
   Молодой человек на секунду  замешкался,  но  потом  решился  задать
вопрос:
   - А вы уверены, что вы не просто метан?
   - Мне следовало бы обидеться, - ответили Блуждающие огни, - но я не
обидчив, потому что и вправду в основном состою из метана.
   Тут, чтобы продемонстрировать справедливость этих  слов,  несколько
щупальцев отделились и уплыли  в  пространство.  На  их  месте  тотчас
выросли новые.
   - Мне просто не нравится, когда меня так называют.
   - Я совсем не хотел вас обидеть, - сказал Джон-Том.  -  К  тому  же
почти у каждого из нас в прошлом было неприятное  прозвище.  Например,
совсем недавно кое-кто звал  меня  "приготовишкой".  Кстати,  помогите
нам, если сможете. Мы идем на юг, к городу под названием Квасеква.  Не
знаете ли вы, что мы встретим по дороге?
   - Большую часть времени я провожу  в  стране  по  имени  Нигде  или
Ниоткуда. Квасеква расположена в тех краях?
   - Надеюсь, что нет, - честно признался Джон-Том.
   - Наверное, поэтому я о ней ничего не знаю. Но есть кое-что, о  чем
я могу рассказать. Если вы отправитесь отсюда  на  юг,  вам  предстоит
пересечь великую реку Рунипай, а она протекает очень близко от  страны
Нигде.
   - Отсюда следует, что впереди нас ждет очень много вонючей  гнусной
грязи. Прежде чем я перережу глотку моему дорогому другу, хотелось  бы
знать наверняка, так ли это.
   Вода, плескавшаяся вокруг блуждающих огней, светилась и пенилась.
   - Да, путешественники, впереди у вас еще долгий  путь.  Даже  я  не
знаю, где его конец.
   -  Тропические  цветы,  нежные  девы,  готовые  заключить   нас   в
объятия... - Мадж устало  глядел  на  темную  воду.  Потом  он  бросил
сердитый взгляд на  Джон-Тома.  -  Знаешь  что,  приятель?  Давно  мне
хотелось попробовать черепашьего супчика.
   Джон-Том улыбнулся привидению.
   - Спасибо за информацию. Хотя это не совсем то, что нам хотелось бы
услышать.
   - Разве мы всегда слышим только то, что хотим? - заметил призрак  и
окутался интенсивным свечением. Затем круглый череп подплыл устрашающе
близко к Джон-Тому. - А знаешь, я очень люблю музыку. Мне  понравилось
твое пение. Не мог бы ты попеть еще?
   - Конечно, с удовольствием!
   Мадж зажал уши лапами.
   - Спаси нас небо! Еще один ценитель музыки на мою  голову!  Да  еще
такой, что у него и ушей-то толком нет.
   Несчастному выдру пришлось всю  ночь  напролет  слушать  Джон-Тома,
вспоминающего  одну  за  другой  песни,  которые  поют   на   праздник
"Хэллоуин". Леденящие душу  аккорды  плыли  над  неподвижной  болотной
водой, а Блуждающие огни танцевали в  воздухе,  от  восторга  рассыпая
искры и заставляя растущие вокруг мхи и лишайники  сверкать  радужными
отблесками.
   У Джон-Тома, пожалуй, никогда не было такой благодарной  аудитории.
Однако стоило слушателю устать, он, не  сказав  худого  слова,  просто
растворился в воздухе.
   С наступлением утра настроение Маджа не изменилось.
   - Да существует ли вообще твоя удивительная Квасеква? - ворчал  он.
- Вот увидишь, это какой-нибудь захолустный, грязный  городишко.  Что,
впервые, что ли, врет твой благодетель-волшебник?
   - Он никогда не врет. Это запрещено  сводом  законов,  обязательных
для любого мага. Он сам мне говорил.
   Мадж с отвращением вздохнул.
   - Послала же судьба попутчика! Ну, даже если существует этот рай на
земле, что с того? Да, так утверждает  твой  твердопанцирный  учитель.
Однако он и словечком не обмолвился, что путь туда лежит через  тысячи
миль сплошного болота. Что,  скажешь,  он  и  тут  не  наврал,  трепло
волшебное?
   Джон-Том смутился.
   - Я его не очень  расспрашивал,  а  он  не  распространялся  насчет
расстояния, которое предстоит преодолеть.
   - А я бы его сейчас порасспросил, -  угрюмо  заметил  Мадж,  трогая
пальцем острие сабли. - Я б так его порасспросил, что живо проделал бы
дыру в его поганом панцире...
   - Осторожно, Мадж, -  предупредил  юноша.  -  Не  стоит  отзываться
неуважительно о волшебнике, даже если он далеко  от  тебя.  Это  может
плохо кончиться.
   -  Дерьмо  лягушачье!  Надоели  мне  твои  идиотские  сюрпризы   до
чертиков. Брошу-ка я тебя прямо  сейчас  и  вернусь  в  старое  доброе
Колоколесье.
   - А как же виттены и поулты? Справишься с ними один?
   - Это ведь ты разбил их любимого божка, а не я. К тому же у поултов
мне надо доделать одно дельце, которое очень хотелось бы  благополучно
завершить.
   - Если тебя поймает генерал Покнет, он быстро доделает твое дельце,
будь уверен.
   Мадж только плечами пожал.
   - Значит, придется обойти оба города  стороной.  Зато  я,  наконец,
вернусь в Колоколесье, в Линчбени, Тимов Хохот, Дорней,  к  нормальной
жизни. Вернусь...
   Даже если бы Мадж молчал и внимательно смотрел по сторонам, он вряд
ли заметил бы еще одну  тень.  Болото  -  мир  теней,  и  новая  легко
растворилась в  неверном  свете,  в  перепутанных  ветвях  деревьев  и
ползучих растений.
   Однако эта тень не походила на прочие. Она двигалась независимо  от
тех, что окутывали остров, двигалась целенаправленно и  очень  быстро.
Наши путешественники не видели ее до тех пор, пока  она  не  оказалась
прямо над их головами, когда было уже поздно.
   Мадж предупреждающе крикнул,  Джон-Том  бросился  за  палкой.  Выдр
успел выхватить саблю - искать лук и стрелы не было времени.
   Но тень пропала  так  же,  как  появилась.  Мадж  лежал  на  песке,
задыхаясь, вытаращив глаза, прижимая к груди верную саблю, несмотря на
то что никто на него не нападал. Опасность исчезла вместе с тенью.  На
песке остались посох Джон-Тома и перо стального цвета длиной два  фута
и шириной дюйма четыре. Оно лежало рядом с  выдром,  подтверждая,  что
нечто, явившееся и исчезнувшее с потрясающей скоростью, было здесь.
   Мадж подобрал перо и повертел в лапах. Стержень его был толщиной  в
человеческий палец. Выдр поправил  на  голове  шляпу,  каким-то  чудом
удержавшуюся там во время короткой схватки,  и  посмотрел  на  восток.
Стремительная  тень  исчезла  именно  в  том  направлении,   унося   в
невероятно длинных когтях Джон-Тома.
   Вспомнив  свои  недавние  высказывания,   Мадж   оценил   возникшую
ситуацию: плот цел, все их припасы - тоже, причем и его собственные, и
Джон-Томовы. На нем самом нет ни единой царапины.
   Значит, так тому и быть. Нет больше храброго,  но  невежественного,
надоедливого, всюду сующего свой нос чаропевца.  Можно,  не  смущаясь,
вернуться домой. Конечно, он со спокойной душой доложит о происшествии
старому  волшебнику  Клотагорбу  -  хотя  бы  из  уважения  к   памяти
Джон-Тома. Бедный парень, не видать ему больше родного  дома.  Что  до
волшебника, то он философски встретит весть о несчастье, случившемся с
его учеником, и не станет винить выдра,  ведь  все  произошло  слишком
быстро. Еще минуту назад Джон-Том сидел тут, рядом, и  вежливо  слушал
своего попутчика. Вдруг налетело черное облако  -  и  нет  его.  Разве
можно ставить это кому-то в вину? Ничего нельзя было сделать.
   Выдр погрузил все припасы  на  плот  и  оттолкнул  его  от  берега.
Наконец-то можно зажить своей собственной жизнью, не боясь, что тебя в
любую  минуту  снова  потащат  в   какое-нибудь   смертельно   опасное
путешествие. Наконец-то можно вернуться к нормальному существованию  и
сладко спать по ночам, не прислушиваясь к странным шорохам.
   Да, действительно ничего нельзя было сделать. Разве  не  так?  Мадж
сердито налегал на весло и размышлял, отчего  так  гнусно  у  него  на
душе.

   Джон-Том беспомощно висел  в  мощных  когтях  и  не  делал  попыток
высвободиться. Ему оставалось только  надеяться,  что  огромная  птица
предпочитает живую добычу падали и  не  станет  бросать  его  с  такой
высоты. Рунипай блестел далеко внизу, и,  разожми  орел  когти,  юноша
превратился бы в падаль в прямом смысле этого слова.
   С трудом извернувшись, Джон-Том  попытался  разглядеть  похитителя.
Размах крыльев орла был огромен, он нес свою жертву почти без  усилий.
Подобно более  мелким  представителям  пернатых,  гигант  был  одет  в
короткую юбку-килт, облегающую из-за встречного ветра бока и хвост,  и
жилет с черными зигзагами по серому полю. Рисунок показался  Джон-Тому
знакомым, но он  не  мог  вспомнить  чем.  Момент  для  размышлений  о
подобных вещах был не самым подходящим.
   Птица летела, не останавливаясь, и молодой человек стал  примечать,
что за  местность  простирается  внизу.  Блуждающие  огни  описали  ее
совершенно точно: под ним виднелись  бесконечные  болота  и  вода,  на
которой лишь изредка мелькали крохотные островки.
   Вскоре  на  горизонте  появилась  цель  их  полета.  Некий   мощный
тектонический  процесс  поднял  из   земли   огромную   массу   черных
базальтовых скал. Со временем они густо поросли деревьями и  вьющимися
растениями с толстенными стволами.
   На  высоте  примерно  двух  третей  от  земли  в  скале   виднелось
отверстие. Орел летел прямо туда. На секунду Джон-Тому почудилось, что
гигантская птица не пролезет в  дыру,  но  орел  не  только  умудрился
благополучно проскользнуть сам, но  и  уберег  свою  жертву  от  удара
головой или ногами.
   Отверстие вело не в пещеру, а в тоннель, пробитый к  центру  скалы,
которая оказалась внутри полой.
   Дважды взмахнув крыльями,  орел  приземлился  на  одну  лапу.  Свою
добычу он пренебрежительно отбросил в сторону. Джон-Том несколько  раз
перевернулся в воздухе и упал, разодрав лицо о камни. Ему  было  очень
больно, но он решил, что важнее спасти дуару, привязанную  у  него  за
спиной. Когда он, наконец, ощупал себя, то  понял,  что,  несмотря  на
синяки и царапины, совершенно цел.
   Не спуская глаз с орла, Джон-Том поднялся и огляделся по  сторонам.
Место, где он очутился, было не жерлом вулкана, а  скорее  результатом
тектонического    разлома.     К     далекому     небу     поднимались
колонны-шестигранники.  Нечто  подобное  молодой  человек   видел   на
фотографиях, изображающих горы в Шотландии  и  калифорнийскую  Высокую
Сьерру.
   На вершинах  колонн  были  как  бы  естественные  насесты,  занятые
бесчисленными гнездами. Дно этой своеобразной  шахты,  открытой  небу,
было  усеяно  костями,  дочиста  обглоданными  острыми,  как   бритва,
клювами.
   И гнезда, и острые клювы принадлежали пернатым обычного размера.  С
любопытством разглядывая их, Джон-Том по  рисунку  на  килтах  узнавал
ястребов, соколов, скоп и грифов. Они взмывали  в  воздух  и  вылетали
наружу через отверстие вверху,  реже  -  через  тоннель,  по  которому
влетел он сам  вместе  с  похитителем.  Казалось,  все  птицы  кричали
одновременно, отчего вокруг стоял оглушительный шум.
   Некоторые летуны приблизились, чтобы  с  воодушевлением  прокричать
гигантскому орлу: "Да здравствует Гирнот!" - и поднять правое крыло  в
приветственном жесте. Жест тоже показался знакомым юноше, но смутно, и
он не  придал  ему  большого  значения.  Слишком  многое   надо   было
осмыслить, и бедный Джон-Том как-то растерялся.
   Прежде всего опасения внушало самое ближайшее будущее, несмотря  на
то что орел, по-видимому, не собирался есть его сию же минуту.  Однако
горы костей, покрывающие дно шахты, не давали повода для оптимизма.
   Гигантская тень снова накрыла  Джон-Тома.  Со  сложенными  крыльями
орел выглядел, быть может, и не так  внушительно,  однако  по-прежнему
устрашающе.
   - Встать! Смирно! - приказал он, и Джон-Тому пришлось  подчиниться,
несмотря на боль от ушибов.
   - Они кричат: "Да здравствует Гирнот!" Гирнот - это ты?
   Ответом ему было легкое движение клюва, которым орел мог без усилий
перекусить Джон-Тома напополам.
   - А что тебе от меня нужно?
   - Не бойся, есть не буду. Мяса здесь и  так  много.  -  Орел  повел
крылом. - Добро пожаловать в Приют хищника. Ты будешь здесь служить  -
тебе прислуживать никто не будет. Советую постараться.
   - Что-то я не понимаю.
   Опять легкое движение клюва, на этот раз в сторону дуары.
   - У тебя инструмент. Ты музыкант?
   - В некотором роде. - Джон-Тому показалось, что сейчас не время для
признаний. Продемонстрировать свои возможности можно и попозже.  Более
того, чем дольше он сможет скрывать свой  талант  от  похитителя,  тем
легче будет застать его врасплох.
   - Я так и подумал, - сказал Гирнот. - Мне как раз нужен музыкант.
   Джон-Том совсем  было  собрался  сказать,  что  орел  не  похож  на
любителя музыки, но  смолчал.  Пытаясь  унять  предательскую  дрожь  в
коленях, юноша храбрился, как мог. Мысль о том, что он  не  включен  в
меню ужина, подбадривала.
   - Ну и местечко тут у вас!
   - Это только начало. - Гирнот был явно польщен.
   Вот и хорошо, подумал Джон-Том, что ты покупаешься на  лесть.  Надо
посмотреть, до какой степени.
   - Это только временная база для меня и моих войск. Ты видишь только
пену на волне, которая захлестнет весь мир. Сегодня  мы  владеем  этой
горой, завтра захватим Рунипай, а потом и весь мир!
   Глаза орла сверкнули и устремились куда-то в  невидимую  даль,  что
снова напомнило Джон-Тому нечто, уже виденное прежде.
   - Мне незнаком рисунок на твоем килте и жилете, - заметил он.
   - Естественно, потому что я из другого  мира.  Я  явился  сюда  уже
давно. Мне потребовалось очень много времени, чтобы  организовать  вот
этот небольшой ударный отряд. - Орел презрительно хмыкнул. - Хищники в
этом мире не слишком быстро схватывают истину.
   - Значит, ты из другого мира? Интересно. Дело в том, что я тоже  из
другого мира.
   Орел прищурился.
   - Вот как? А кем ты был там?
   - Изучал законы и пел песни, - признался Джон-Том.
   - Песни мне нужны, а законы я создаю сам.
   - А кем был ты? - спросил Джон-Том, торопясь сменить тему.
   - Я? Я был символом, - ответил орел гордо. - Мое  изображение  было
повсюду - в камне, в металле, в бронзе. Я был  на  значках  вот  такой
величины. - И он свел кончики крыльев до крошечного расстояния. - И на
каменных монолитах такого  размера,  что  ты  и  представить  себе  не
можешь. Я был везде, и все люди мне поклонялись. Однако для них я  был
только символом. Люди, не колеблясь, поставили одного  из  своих  надо
мной и сделали его символом даже главнее,  чем  я.  Здесь  моя  власть
кончилась, и я не смог проявить  себя  по-настоящему.  А  когда  этому
фальшивому символу пришел конец и его стерли в порошок, то  из  многих
тысяч моих изображений уцелел только  я  один.  Но,  если  там  я  был
уничтожен, в этом мире меня ждала свобода. Здесь я возродился  и  могу
начать все с самого начала, но уже как следует.
   Тут орел указал крылом на бесчисленных хищных  птиц,  кружащихся  в
освещенном солнцем воздухе.
   - Мои солдаты будут править всеми. Так должно быть - сильные должны
управлять слабыми. Нам, обладающим острыми клювами и  когтями,  должны
покориться существа, ползающие по земле. Это справедливо, так и будет.
   В эту минуту Джон-Том все понял, поскольку знал историю  достаточно
хорошо.
   - Я узнал тебя! - воскликнул он.  -  Все  это  было  еще  до  моего
рождения, но я вспомнил, символом чего ты являешься.
   Джон-Том действительно видел Гирнота на  металлических  и  каменных
изображениях, как  и  говорил  орел.  Он  видел  его  вознесенным  над
устрашающими военными парадами,  над  холодными  уродливыми  зданиями.
Этот орел был застывшим воплощением зла.
   -  Значит,  ты  не  только  музыкант,  но  и  историк,  -  довольно
констатировал Гирнот. - Ценное приобретение для нашей стаи.  Скажи-ка,
ты знаешь песню "Хорст Вессель"?
   - Нет. Я же сказал: все это было до моего рождения. Но, кажется,  я
знаю, какая музыка тебе нужна. Однако почему я должен для  тебя  петь?
Зачем помогать тебе распространять старую заразу в  этом  новом  мире,
если она уничтожена даже у нас?
   - Потому что, если ты не станешь мне помогать, я откушу тебе голову
и проглочу ее, как тыкву.
   - С такими  аргументами  не  поспоришь,  -  согласился  Джон-Том  и
перекинул на грудь свою дуару.
   - Оказывается, ты вполне разумный человек, это хорошо. До  тех  пор
пока ты будешь вести себя разумно, ты будешь жить.  Кроме  того,  тебе
следует гордиться тем, что ты нужен стае.
   - Что конкретно ты от меня хочешь? - вздохнул молодой человек.
   Гирнот указал крылом на летающих птиц.
   - Их довольно трудно вдохновить  на  битву.  Не  всех  мне  удалось
убедить, что им  предстоит  править  остальными  существами,  что  они
принадлежат к расе господ.
   - Только потому, что у  них  есть  крылья,  а  у  других  нет,  они
принадлежат к расе господ?
   - Конечно. Те, кто выше, должны управлять теми, кто  ниже.  Я  хочу
собрать под свои знамена всех хищных птиц этого мира.
   - Но вас же мало. Среди всего разнообразия животного мира  вы  лишь
небольшой отряд хищников.
   - Других мы тоже мобилизуем, - самодовольно заявил  Гирнот.  -  Они
будут служить и умирать за нас, гордясь возложенной  на  них  задачей,
особенно когда увидят, каков на деле новый порядок.
   - Да не выйдет у тебя ничего - точно так же, как не вышло  у  того,
кто устанавливал "новый порядок" на Земле.
   - Он был дурак, да еще и человек к тому же.  В  себе  я  уверен.  -
Острый клюв был нацелен прямо  на  Джон-Тома,  но  тот  стоял  твердо,
поскольку отступать все равно было некуда. -  А  теперь  поглядим,  не
врал ли  ты  насчет  пения.  Спой,  и  если  сумеешь  вдохновить  моих
соратников, то будешь жить долго.
   Пришлось подавить уязвленное самолюбие и взяться за дуару. Джон-Том
успокаивал себя тем, что нужно как-то оттянуть время, пока  не  явится
Мадж и не вытащит его из переделки. А уж потом они  вместе  придумают,
как пресечь распространение этой страшной заразы.
   Певец  исполнил  все  марши,  какие  только  мог  вспомнить.  Птицы
заинтересовались музыкой,  некоторые  даже  опустились  пониже,  чтобы
послушать. Криками одобрения они встречали каждый военный марш.  Когда
же Джон-Том осип,  Гирнот  положил  ему  на  плечо  огромное  крыло  и
дружески потрепал, отчего юноше стало совсем нехорошо.
   - Отлично, музыкант! Брось ты свои примитивные моральные  поучения,
им нет места в этом мире! Я сумею отблагодарить того, кто посвятит мне
свою жизнь и творчество.
   Джон-Том очень хотел сказать орлу,  что  именно  он  думает  о  его
философии тоталитаризма и о нем самом, но вовремя опомнился  и,  пожав
плечами, промямлил:
   - Может, и вправду тут что-то есть. Может, в этом мире твоя задумка
сработает лучше, чем в том, где мы жили раньше.
   - Так-то лучше. - Гирнот похлопал Джон-Тома по спине, чуть не  сбив
его с ног. - Те, другие, слишком  торопились  и  обезумели.  Но  я  не
потерял здравого смысла и  не  собираюсь  перенапрягать  крылья.  Наше
наступление будет медленным, но неизбежно  приведет  к  тому,  что  мы
завоюем весь мир. На этот раз побе