я от неугодных,  сажая  их  на  кол,  привязывая  что-нибудь
тяжеленькое и кидая в  озеро,  где  поглубже.  Мы  сами  виноваты.  Не
следовало допускать его к конкурсу на звание советника.
   - Таков закон, - произнес Оплод.
   - Да, но ты предупреждал нас, а мы не послушали.
   - Сейчас не время для раскаянии и  упреков.  Нам  нужно  попытаться
обратиться к народу. Наша последняя надежда - всеобщее восстание.  Еще
можно попробовать подкупить его приближенных и убить Маркуса.
   - Это будет непросто и может ускорить расправу над нами, -  вступил
старый Трендави. - Учитывая, как тщательно его охраняют.
   - Надо попробовать. И в  магическом,  и  в  политическом  плане  он
становится сильнее день ото дня. Мы  рискуем  упустить  момент,  когда
можно его скинуть. Я вовсе не хочу, чтоб меня нанизали в конце  концов
на вертел, как окуня. Если только Клотагорб не одумается и не  пришлет
нам настоящую помощь.
   - Ну, вот что, други. - Мадж вскочил  и  пробежался  по  камере.  -
Хватит! Я допускаю, что мы не произведем никакого  впечатления  ни  на
Маркуса, ни на кого-либо еще, но, пардон, какого черта валить  на  нас
все ваши промахи? У нас все было схвачено, пока кто-то не двинул мечом
не в то место, а еще кто-то не  вспылил  больше,  чем  надо.  Джон-Том
делал для вас все что мог. Мы ж не виноваты, что  у  вас  здесь  такой
бардак! И вот мы по  доброте  душевной  явились  сюда.  -  Джон-Том  с
изумлением слушал горячую речь Маджа. -  Хотели  помочь  вам  и  вашим
обывателям, а то все, что вы  можете,  это  стенать  и  жаловаться  на
жизнь. Так этого мало! Может, мы и сглупили, но я вижу, что  от  нашей
возни хуже вам не стало. Давайте же прекратим поносить друг  друга,  и
попробуем объединить наши усилия, и придумаем, как сохранить в целости
наши головы и загривки, а?
   В камере царила тишина, пока Джон-Том не произнес нежно:
   - Спасибо, Мадж.
   Выдр тут же развернулся к нему.
   - Заткни лучше свой фонтан и поскрипи мозгами. Вечно лезешь куда не
надо! - Он раздраженно прислонился к решетке.
   - Очаровательного дружка ты нашел себе, - усмехнулась Куорли.
   -  Уникальный  экземпляр,  правда?   -   Настроение   у   Джон-Тома
улучшилось, он снова обратился к Кворуму. - Ну вот.  Пока  мы  живы  и
можем соображать. Оплод, если  вы  такой  великий  волшебник,  как  же
случилось, что вы, с вашими способностями, до сих пор не на свободе?
   - Мальчик, думаешь,  я  не  пробовал?  Первое,  о  чем  позаботился
Маркус,  после  того  как  поместил  нас  в  камеру,  -  это  какое-то
сдерживающее заклятие. Я здесь бессилен. Не думаю,  что  он  опасается
моих заклинаний, поскольку уже доказал свое превосходство,  просто  он
очень осторожен и не оставляет никаких шансов своим противникам.
   Оглядев каменные стены,  окружавшие  их  с  трех  сторон,  Джон-Том
кивнул:
   - А как насчет подкопа?
   - Вот этим? - Каскоум поднял ложку и затупленный нож. -  Даже  если
нам удалось бы врезаться в  эту  древнюю  стену  при  помощи  столовых
приборов, у нас слишком мало времени.
   Джон-Том хотел предложить еще кое-что, но тут снаружи, на лестнице,
раздались шаги.
   Посадивший их в тюрьму  ягуар  спускался  по  ступеням,  а  за  ним
громыхали тяжеловооруженные стражники.  Офицер  подошел  к  решетке  и
заглянул внутрь. Заключенные посмотрели  на  него.  Их  лица  выражали
целую гамму чувств - от неприкрытой  дерзости  до  полного  презрения.
Ягуар этого как будто не видел.
   - Кто у вас главный? - Он гнусно ухмыльнулся. - Я не  имею  в  виду
тебя, Трендави. Пожалуй, ты теперь способен возглавить только поход  к
писсуару.
   Свергнутый премьер молчал, пытаясь сохранить если не положение,  то
достоинство.
   - Давайте, я жду.
   - Вот он, - вдруг произнес Мадж, указывая на Джон-Тома.
   - Спасибо, - процедил юноша. Мадж пожал плечами.
   - Ты всегда говорил, что хочешь быть  первым,  приятель.  Зачем  же
теперь пасовать?
   - Эй, юный хулиган, не забывай, главная здесь - я. Я иду с тобой.
   Пекари открыл клетку. Джон-Том мягко отстранил выдриху.
   - Нет, Мемоу. Спасибо, но я пойду один.
   Он обратился к ягуару:
   - Куда?
   - Великий Маркус желает знать, зачем  вы  вторглись  в  его  дом  и
сколько еще изменников залегло снаружи, ожидая, когда вам удастся  его
свергнуть.
   - Кроме нас, больше никого нет, - сказал Кноркл.
   Повернувшись, Мемоу отвесила ему подзатыльник, сбив с головы шляпу.
   - Надо же соображать, Кноркл! Скажи-ка, может, ты  и  веревочку  им
поможешь намылить, когда нас будут вешать?
   - Простите, мэм. - Пристыженный Кноркл потянулся за шляпой.
   - Маркус, - продолжил  офицер,  -  хочет  также  знать,  откуда  вы
пришли, не удрал ли кто-нибудь из вас и каковы  могут  быть  намерения
ваших союзников.
   На этот раз комментариев не последовало. Ягуар снова  повернулся  к
Джон-Тому.
   - Советую тебе не запираться и правдиво отвечать  на  все  вопросы,
которые Маркус задаст тебе.
   Джон-Том не верил своей удаче. Это было  именно  то,  чего  он  так
страстно хотел. Естественно, молодой человек сдержался и  напустил  на
себя дерзкий вид.
   - Ну, идем к нему!
   - Да, ты больше похож на безрассудного смельчака, чем на тупицу.
   Ягуар сделал знак.  Стражники  выстроились  полукругом,  перекрывая
выход, пока пекари возился с замком. Как только Джон-Тома выдернули из
клетки, решетка с грохотом захлопнулась, и лязг железа эхом  отозвался
в подземелье.
   - Один момент, - небрежно бросил юноша.
   Строго посмотрев на него, ягуар упер лапы в бока и произнес:
   - Только не  пытайся  тянуть  время,  человек,  иначе  мы  заставим
Маркуса ждать, а это ему совсем не понравится.
   Джон-Том придвинулся и заговорщицки зашептал:
   - На самом деле, главный здесь  -  не  я.  Я  просто  странствующий
менестрель. Видите ли, меня вынудили примкнуть к этой шайке.  Понимаю,
вам кажется, будто это я устроил побоище у входа.
   Ягуар со значением кивнул.
   - Но потому именно я и не страшусь встретиться с Великим  Маркусом.
Он сразу поймет, где правда. Единственное, чего я  боюсь,  что  он  не
поверит мне, пока не услышит моего пения, а я не могу  петь  без  моей
дуары. Ваши подчиненные отобрали.
   Ягуар погрузился в размышления, пристально изучая Джон-Тома.  Узник
же попытался придать своему лицу самое подобострастное  выражение,  на
какое только был способен. Наконец офицер  перевел  взгляд  на  своего
заместителя-лиса.
   - О чем это он говорит?
   Грубым низким голосом тот подтвердил:
   - Среди изъятых вещей есть одна дуара.
   - Вы осторожно с ней обращались? - задыхаясь, спросил Джон-Том.
   - Да, сэр. Совершенно целый инструмент.
   С отсутствующим взором офицер снова обратился к Джон-Тому:
   - Странная  и  довольно  обременительная  деталь  вооружения.  Так,
говоришь,  ты  пришел  побеседовать,  а  не  нападать?  -   Он   снова
ухмыльнулся. - Но обратно ты ее не получишь.
   - Это же всего лишь музыкальный  инструмент,  -  взмолился  молодой
человек, почувствовав, что ускользает последняя надежда.
   - Бунтовщик! Личное имущество всех  предателей  конфискуется.  Хотя
есть способ вернуть твою собственность.
   - Что мне для этого нужно сделать?
   - Убедить Маркуса, что ты невиновен.
   Смех ягуара раскатился по подземелью.
   - Ну пойдем, и забудь о том, что нужно тебе...
   Выдры столпились у решетки, подбадривая его, а бывшие члены Кворума
угрюмо взирали на происходящее, в замешательстве прижавшись к  дальней
стене.
   - Не унывай, Джонни-Том!.. Держись,  старик!..  Не  давай  им  себя
сломить! Покажи им, что ты не лыком шит!.. К черту их всех!
   Он обернулся и, поднимаясь, одарил друзей  обнадеживающей  улыбкой.
Перед ним шли трое стражников, и  еще  трое  замыкали  шествие.  Рядом
вплотную шел офицер. Никакой возможности для побега!
   Они преодолели с полдюжины пролетов, пока,  наконец,  не  показался
каменный парапет. После тяжкой влажной атмосферы подвала легкие  юноши
обжег холодный ночной воздух. Несколькими этажами ниже в лунном сиянии
поблескивали воды огромного озера.
   Пока его вели к башне, он думал о том, что можно было бы  спрыгнуть
вниз, спикировать навстречу свободе. Но два момента его сдерживали. Не
рассчитав прыжка, можно запросто разбиться о камни  внизу.  Во-вторых,
он все-таки гораздо лучше бегает, чем плавает. Без сомнения, у Маркуса
были союзники и среди водных обитателей. Его в один момент схватили бы
вооруженные бобры, например, мускусные крысы. Кроме того, Джон-Тому не
удалось бы встретиться с таинственным магом. Конечно, он предпочел  бы
появиться перед Маркусом с привычно покачивающейся на боку дуарой, но,
по крайней мере, он скоро увидит, что представляет  собой  их  главный
враг.
   Джон-Том ощутил нервозность в поведении идущего рядом офицера.  Кем
он окажется, этот Маркус Неотвратимый? То, что он является  человеком,
понятно.  Но  каким  человеком,  из  какого  мира?   Соотечественником
Джон-Тома, кем-то из этого мира  или  еще  откуда-нибудь?  Может,  это
всего лишь колдун с чрезмерно взыгравшим тщеславием, который состряпал
себе происхождение из другой вселенной,  чтобы  запугать  конкурентов?
Или он прибыл из неизвестного измерения, где господствует зло?
   А кого вообще можно  считать  человеком?  Кто-нибудь  с  рогами  на
голове и жалом  на  хвосте  является  таковым?  А  если  именно  такое
описание окажется ближе всего к истине, то разве будут  волновать  это
создание ничтожные проблемы какого-то Джонатана Томаса Меривезера?
   К башне, куда они направлялись, вел один-единственный узкий проход.
Окружавшие его каменные стены резко обрывались в  воду  где-то  далеко
внизу.  Караул  у  дверей  был  самым  внушительным  из  всех,   какие
встречались Джон-Тому до сих пор. Там  стояли  львы  ростом  за  шесть
футов, вооруженные тяжелыми железными топорами. Ягуар поздоровался  со
своими могучими кузенами, и львы пропустили их в холл.
   Оказавшись внутри, конвой вдруг утратил свою развязность. Нервно  и
странно перешептываясь,  стражники  стали  беспокойно  вглядываться  в
освещенный факелами  коридор.  Было  видно,  что  дальше  идти  им  не
хотелось, но ягуар смело повел их вперед, пока все группа не оказалась
на расстоянии  десяти  футов  от  последней  двери.  Там  офицер  взял
Джон-Тома за плечо и подтолкнул вперед.  Остановившись  перед  дверью,
конвоир трижды постучал лапой по дереву. Створки  медленно  открылись.
Другой лапой ягуар так толкнул юношу в спину,  что  тот  споткнулся  о
порог. Дверь за ним быстро захлопнулась.
   Комната была небольшая, с высоким потолком и открытыми балками,  на
которых покачивались связанные вместе скелеты. То ли они  принадлежали
неудачливым просителям, то ли имели отношение к магическим опытам. Для
Джон-Тома это осталось загадкой.
   Комната освещалась мягким рассеянным  светом.  В  тех  местах,  где
обыкновенно висели факелы, или масляные лампы, или, если состоятельный
владелец мог себе это  позволить,  волшебные  светящиеся  шары,  здесь
находились потрепанные, но  исправно  функционирующие  лампы  дневного
света. Присмотревшись, Джон-Том не обнаружил ни  розеток,  ни  шнуров.
Тем не менее помещение они освещали.
   Щедро  украшенная  бронзой   и   золотом   мебель   была   местного
производства. В комнате стояли большой  стол  со  стульями,  несколько
хрустальных ваз, наполненных драгоценными камнями, а  также  множество
статуй и настенных украшений. Но самое интересное, что там было, - еще
более интересное, чем флюоресцентные лампы, - это три модели самолетов
по два фута каждая, уютно пристроенные в одном  из  альковов:  красный
"фоккер-биплан", пикирующий бомбардировщик времен Второй мировой войны
"катласс" и миниатюрный "супер-бичкрафт".
   - Можешь подойти, - объявил голос.
   Джон-Том обернулся и вгляделся в  скудно  освещенный  дальний  угол
зала.
   Это Маркус Неотвратимый? Джон-Том пошел на звук,  готовый  в  любой
момент к отступлению. Подойдя ближе, он различил в  полумраке  трон  с
высокой спинкой, стоящий на возвышении,  к  которому  вели  ступеньки.
Рядом на низких столиках виднелись  канделябры.  К  ножке  кресла  был
прислонен необычный, украшенный драгоценными камнями, но пригодный для
сражения меч. Это  обстоятельство  втайне  порадовало  Джон-Тома,  как
намек на то, что великий маг не полагается всецело на свое  колдовское
мастерство.
   На троне, развалясь, сидел Маркус Неотвратимый и властно смотрел на
визитера. Рядом с его правой рукой лежало нечто,  приковавшее  к  себе
внимание Джон-Тома. Этот предмет, несомненно, был  самой  непостижимой
деталью во всем интерьере.
   - Я, - величаво произнес обладатель трона, -  Маркус  Неотвратимый,
Великий Маркус, Правитель Квасеквы  и  Озерного  края,  а  также  всех
пограничных земель. В ближайшем будущем - Император Вселенной.
   - Да, - ровным голосом ответил Джон-Том.- Я уже знаю, кто вы. Что я
хотел узнать, - продолжил он, показав на заинтересовавший его  предмет
возле ладони Маркуса, - не бутерброд ли это с  копченой  грудинкой?  С
виду потрясающе похоже...
   Он принюхался.
   - ...И пахнет точно так же. Это должен быть он.
   У Джон-Тома потекли слюнки, он за  десять  шагов  чувствовал  запах
горчицы.
   У Маркуса округлились  глаза,  и  он  поднялся  с  места.  Наконец,
Джон-Том смог его хорошенько рассмотреть. На Маркусе был  странноватый
черный  костюм,  грязная  белая  рубашка  и  галстук   бантом,   криво
завязанный на шее. На голове красовался изъеденный  молью  цилиндр.  В
руке Маркус держал черную  пластиковую  палочку  с  белыми  кончиками.
Позади с трона свешивалась черная накидка.
   В общем, он представлял собой не  очень  внушительное  зрелище,  за
исключением  одной  детали,  которую  жители  Квасеквы,  вероятно,  не
замечали: на ногах у него были грубые коричневые башмаки.
   - Как ты осмелился мне дерзить? - набросился на  юношу  Маркус,  но
голосу его не хватало уверенности.
   Пять футов и шесть дюймов, определил Джон-Том. Ну, семь. За сорок и
не в лучшей форме. Над ремнем выпирало брюшко, несмотря  на  отчаянные
усилия мага скрыть его. Цилиндр, судя  по  всему,  скрывал  порядочную
плешь. Угрюмые, глубоко посаженные глазки  сверкали  из-под  кустистых
коричневых бровей, а под ними красовались большие мешки.  У  него  был
почти треугольный плоский нос. Джон-Том не мог определить, является ли
форма носа природной или же это результат неоднократных повреждений.
   Рот был тонкий и изящный, почти  девический.  На  щеках  выделялись
вьющиеся бачки. На пальце поблескивал  непомерно  большой  перстень  с
фальшивым бриллиантом.
   - Извините, просто  я  последний  раз  видел  копченую  грудинку  в
Вествуд Дели на бульваре Уилшир. Если бы вы знали, что я ел в  течение
нескольких месяцев, вы бы поняли меня.
   Маркус Неотвратимый спустился  с  трона  и  оказался  в  невыгодном
положении, поскольку вынужден был смотреть на узника снизу вверх.
   - Откуда ты знаешь про грудинку?
   - Я знал про нее всю свою жизнь. - Джон-Тома  окончательно  оставил
страх. Не слишком все обнадеживающе,  но  и  не  сильно  пугает.  -  Я
аспирант...  Точнее,  был   аспирантом   на   юридическом   факультете
Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, пока не попал сюда.
   - В Калифорнийском университете? - пробормотал Маркус. - Гм, будь я
проклят...
   Маг медленно обошел гостя, внимательно осматривая его, как музейный
работник изучает только что полученный шедевр.
   - Ты не пудришь мне мозги, малыш? Ты это серьезно?
   - Конечно, черт побери! Ну а вы кто такой?
   - Я - Маркус Неотвратимый,  вот  кто.  Правитель  Кваскуквы.  -  Он
помотал головой. - Проклятье! Никак не могу выговорить "Квасеквы".
   - Да бросьте вы эту лажу. Скажите, как вас зовут, и  как  вы  здесь
оказались.
   Маркус кивнул.
   - Ладно.
   Он снял цилиндр и положил  на  ближайший  столик.  Взору  Джон-Тома
предстала лысая, как бильярдный шар, голова правителя.
   - Но сперва, малыш, расскажи, как ты попал сюда?
   - Не знаю, -  честно  признался  Джон-Том.  -  Здешнему  волшебнику
приспичило поэкспериментировать, и почему-то попался  именно  я.  Хотя
это случилось не по злому умыслу, но мне от  этого  не  легче.  Он  не
может помочь мне вернуться, по крайней мере на данном этапе. В  общем,
я тут застрял, и даже очень. А вы?
   - Знаешь, малыш, это потрясающе...
   Джон-Том сел на стул и приготовился слушать.
   - Видишь ли, - начал Маркус, - я не профессиональный волшебник.
   Джон-Том предпочел это не комментировать. "Послушаем, -  сказал  он
себе. - Маркусу надо выговориться". Кажется, он давно этого хочет.
   - Маркус Неотвратимый - мое сценическое имя.  На  самом  деле  я  -
Мэркл Кратцмейер из Перл-Эмбой, Нью-Джерси. Я годами выступал с  одним
и тем же номером по всему Восточному побережью. Конечно,  мне  никогда
не удалось бы разбогатеть, но это все же лучше, чем разносить салат на
рынке, и можно работать в удобное время. И всегда может случиться, что
тебя заметит какой-нибудь агент и пригласит в Вегас. Однако  этого  не
произошло. Однажды я выступил в неплохом кабаке на  Манхэттене  и  еще
пару раз - в очень крутом клубе в  Атлантик-Сити,  но  обычно  мне  не
везло. Я работал где придется: частные вечеринки,  бары,  детские  дни
рождения. - Он  скривился.  -  Боже,  ненавижу  выступать  на  детских
праздниках.  Маленькие  сопляки  ползают  вокруг  тебя,  толкаются   и
выпрашивают леденцы. Я работал во всех забегаловках от Джерси-Сити  до
Серф-Сити. Я знаю жизнь, малыш, и не с лучшей стороны.
   Маркус глубоко вздохнул, облокотившись на один из столов.
   - Что ж, попал я как-то на  завод  Кона  Эдиссона.  Группа  парней,
которые там работали, организовала холостяцкую  пирушку  для  мастера,
так как этот простак должен был на следующий день жениться. У  них  не
было денег, чтобы снять  зал,  поэтому  они  вместе  с  ночной  сменой
устроили ее прямо на заводе. Получилось неплохо. Я работал  и  в  куда
более мерзких дырах. Там было шумно, но, по  крайней  мере,  чисто.  Я
показывал обычную программу, постепенно подходя к грандиозному финалу,
и все шло хорошо, зрители были в восторге, а  может,  просто  уже  под
мухой.
   - Грандиозный финал?
   -  Ага.  -  Маркус  гордо  просиял.  -  Я  должен  был   перепилить
кого-нибудь пополам.
   - Оригинально!
   -  Эй,  не  придирайся  малыш.  Может,  это  старый  трюк,  но   он
по-прежнему имеет успех. Кроме того, надо было  сделать  еще  кое-что,
прежде чем отправляться домой. У них был  очень  большой  торт;  видал
такой когда-нибудь?
   - Видел, конечно, - кивнув, ответил Джон-Том.
   - Ага. Они наняли крошку из местного притона. -  Маркус  задумался,
сдвинув кустистые брови. - Мерилл или Черилл - так, кажется, ее звали.
Во всяком случае, она выскакивала из торта в купальнике... Трюк в том,
что я машу  палочкой,  и  после  того,  как  парни  прекращают  орать,
купальник с нее слетает. Ловко, а?
   - Очень остроумно, - осторожно согласился молодой человек.
   - Я старался сделать все, чтобы ребята не  пожалели  о  затраченных
деньгах. Я махал палочкой туда-сюда...  -  Он  продемонстрировал  это,
взмахнув дешевой пластиковой палочкой. -  Но  не  смотрел,  куда  иду.
Вдруг все закричали, девица завизжала,  и  я  почувствовал,  что  лечу
вверх тормашками. Эх ты,  думаю,  дурак  набитый,  схлопотал  наконец,
перестарался на пару шагов. Я все падал  и  падал.  Проклятая  накидка
закрывала  глаза,  только  мелькнула   какая-то   динамо-машина,   или
генератор, или что там было, не знаю. Потом я ударился. Скажи-ка  мне,
парень, когда ты был маленьким, ты совал палец в розетку?
   Джон-Том кивнул.
   - Ну, следующие десять секунд я чувствовал себя так,  будто  сделал
именно это, но только сунул туда голову.  Меня  тряхнуло,  а  потом  я
отключился. Очнувшись, увидел, что лежу в каком-то гроте,  а  здоровый
коренастый  тип,  склонившись  надо  мной,  спрашивает,  как  я   себя
чувствую.
   Тон Маркуса был искренним.
   - Малыш, я могу тебе сказать, хотя т