оженную
фотографию и увидел на ней кавалера Рюделя.

Снимок был сделан на приморской веранде, где, прячась от беспощадного
солнца, сидели под тентами загорелые люди - кто на шезлонге, кто у столпа с
напитками. В руках у соседей кавалера были карты, а сам он держал какой-то
приборчик, из которого торчала крестообразная антенна.

Этот-то снимок я и показал Ганелоне.

- Почему он пользуется таким приемником? - спросил я. - У него же есть
браслет, - я показал на левую кисть кавалера Рюделя. - Браслет дают
каждому, кто прилетает на Землю.

- Опять кого-нибудь подслушивал, - с неприязнью ответила принцесса. -
Помните, как он нас подслушивал?

Девушка долго смотрела на снимок, что-то мучительно вспоминая.

- Алексей, я боюсь, - сказала она. наконец, - Я не знаю, в чем тут дело, но
мне страшно. У меня на родине есть одна легенда... Я почти забыла ее. Но в
ней говорится о каком-то кресте, который несет всем смерть... Когда я была
совсем маленькой, сестры пугали меня по вечерам рассказами об этом кресте.
Я кричала от страха и пряталась под одеяло, а потом долго не могла заснуть,
И сейчас мне снова страшно...

Голос ее замер. Я взял ее за руку - пальцы у нее дрожали и были холодны,
как лед.

- Не бойтесь, - сказал я. - Сказки - это только сказки. И меня не удивляет,
что ваш Рюдель предпочел браслету собственный радиоаппарат. Ведь с помощью
браслета подслушивать нельзя. А он, по-видимому, очень любит это занятие..

Чтобы успокоить девушку, я пообещал показать снимок специалистам.

- Бабуся. - сказал я за ужином, - где сейчас Милич?

- Иво? Вице-президент Радиоакадемии? Почему ты о нем вспомнил?

- Сейчас будет удобно его побеспокоить? Я хотел бы показать ему вот эту
фотографию.

Бабушка повозилась у пульта, и через десяток секунд Иво Милич высветился на
экране.

- Дорогая Евдокия Адамовна, - растроганно проговорил он. - Вспомнила
все-таки меня, старого! А то мне стало казаться за последние десять лет,
что так и помру, не повидавшись с тобой...

- Так уж и десять, - возразила бабушка. - Три года назад мы виделись на
Плутоне.

- Ах да... Это когда ты провалила мой проект...

- Пожалуй, не стоит об этом вспоминать, - бабушка явно не хотела говорить в
моем присутствии о некоторых своих занятиях. - Взгляни лучше на моего
внука. У него есть к тебе вопросы.

- Здравствуйте, дядя Иво, - сказал я.

- Батюшки, неужели это Алеша? - старик даже всплеснул руками. - Слышал,
слышал я про твои подвиги. Не женился еще?

- Некогда ему, - вздохнула бабушка. - Спортсмен! В чемпионы метит. Ну, еще
профессором стал. Учит лягушек далеко прыгать. Всех девушек этими лягушками
распугал.

- Дядя Иво, что это за прибор? - поскорее спросил я, не давая бабусе увести
разговор в сторону. Ученый некоторое время рассматривал снимок.

- Не знаю, - сказал он наконец. - Вот антенна мне знакома. Только это
устаревшая конструкция. Когда-то, очень давно, ими пользовались для
поляризации сигналов. Но лет сто назад появились кристаллические антенны, а
еще позднее - молекулярные.

- Дядя Иво, как ты думаешь, для чего на пляже может понадобиться
поляризованная передача?

- Такую передачу сложнее подслушать. Подожди, - встрепенулся он, - а зачем
это надо? Ведь связь через браслет абсолютно неподслушиваема...

[Image]- Вот и я думаю - зачем? - пожал я плечами. - И мне очень хотелось
бы получить ответ на мой вопрос... В этот вечер мы долго сидели с бабушкой
за столом. Ганелона разрешила мне открыть свой секрет, и я все рассказал
бабусе. Про Ганелону, кавалера Рюделя, про вызов в Звездный Совет. Она
молча слушала, на задавая вопросов, только хмурилась и поджимала губы - мое
повествование ее чем-то очень огорчило, - да барабанила пальцами по столу.

- С Тиной попрощался? - спросила она вдруг

- Тина уехала... - отвечал я виновато.

Я весь день тщетно вызывал ее, а когда соединился с ее квартирой,
автосекретарь ответил, что ее нет с городе, что вернется она только через
месяц.

- Когда ты отбываешь? - спросила бабушка.

- Завтра утром.

- Завтра утром... - она забарабанила еще быстрее. - Завтра утром...

Она подошла к пульту, ткнула пальцем, и тотчас из экрана раздался знакомый
голос.

- Слушаю вас, Евдокия Адамовна.

Я удивленно посмотрел на экран. Оказывается, моя кулинарка бабуся имеет
личный канал связи с комиссаром Звездного Совета. Впрочем, тот тоже,
наверно, любит. вкусно поесть. Я знал немало известнейших людей, которые
откровенно гордились тем, что им довелось пробовать стряпню моей бабушки.

- Фаркаш, вы с моим внуком уже знакомы, - сердито сказала бабушка, кивая на
меня. - Не нравится мне вся эта история с Изумрудной. Вы не находите, что
вам давно следовало известить Службу Безопасности?

- Я уже пришел к такому выводу. Моя информация час назад передана в
оперативный отдел Службы.

- Этот юноша завтра отбывает. Какие меры безопасности приняты?

- Утром ему будет вручен несъемный браслет Службы Здоровья. На ВП-станции
Изумрудной объявляется режим повышенной готовности с круглосуточным
дежурством. На случай возможных передвижений Северцева в другое полушарие
дополнительно подвешены два автоматических стационарных спутника, которые
обеспечат ему связь со Станцией в любой точке планеты. К утру будет
закончено дублирование канала ВП-связи Земля - Изумрудная.

- А робот?

- Проверен и проинструктирован.

- Вы заблокировали у него цепь Первого Закона?

- Да. И весь Совет, и командные машины - все за то, что риск допустим.
Роботы класса ноль сверхнадежны. А Петрович к тому же очень воспитанный, я
бы сказал - деликатный механизм. Ему можно доверять.

- Где блок-кольцо?

- Оно будет вручено Северцеву перед отлетом.

- Ну, ладно, - пробурчала бабушка. - По-моему, все правильно. Извините за
беспокойство и спокойной ночи. Но утром я вас подниму ни свет ни заря.

- Спокойной ночи, - сказал Фаркаш и погас. Весь этот стремительный разговор
я слушал с возрастающим удивлением. Только сейчас я догадался, что моею
особой все это время занимались десятки людей - работали, обеспечивали мою
безопасность, запускали спутники, беспокоились... Еще больше поразила меня
бабушка, которая запросто говорила с одним из самых занятых людей на
планете, да причем так, словно требовала от него отчета. Разговор был явно
деловой, а не просто дружеский. Но додумать свои мысли я не успел, потому
что бабушка так же стремительно, как и Фаркаша, атаковала меня.

- Чувствую, впутался ты в пакостное дело. Не стоило бы тебе туда ездить, да
теперь ничего не попишешь - рыцарское слово надо держать. Ох, уж эта мне
твоя принцесса - как ее, Ганелона? Надумала же такое... Да ведь тебя на
Изумрудной придавят, как цыпленка, ты и пикнуть не успеешь! Отравят,
зарежут, пристрелят! А ну-ка, внучек, дай мне позывные твоей красотки...

Она снова ткнула в какую-то кнопку.

- Иван, это я. У меня сейчас состоится один разговор. Есть предположение,
что его могут подслушать - наверно, подсунули где-нибудь микрофончик... Так
вот, обеспечь мне полную секретность. Заглуши любые передачи от моего
собеседника, запеленгуй приемники и выяви их. Проверь, нет ли где
записывающих устройств. Если обнаружишь, записи сотри, предварительно
переписав, и выяви, кто их поставил. Ты все понял?

- Да, все, - ответил невидимый Иван.

- Даю тебе пятнадцать минут. Заодно проверь и у меня с внуком. Пока.

Я открыл было рот, чтобы задать бабусе вопрос, но она успела вызвать
кого-то еще.

- Люций, ты уже спишь? Поднимайся. Всю информацию об Изумрудной -
немедленно ко мне на стол. И быстренько отыщи кого-нибудь из Космостроя.
Даю тебе полчаса сроку.

Она повернулась ко мне.

- Шел бы ты спать, Аника-воин. Завтра у тебя будет хлопот полон рот. Да и у
меня тоже - по твоей милости. Дай-ка я тебя поцелую.

- Бабуся, ты кто? - спросил я недоуменно, подставляя ей лоб. - Я всегда
думал, что ты кулинарка...

- Кто, кто... дед Пихто, вот кто - проворчала она, подталкивая меня к
дверям. - Бабушка я тебе. И мне очень хочется, чтобы ты вернулся живой с
этой самой Изумрудной. Иди, иди, не упирайся. Бабушек надо слушаться - они
плохого не посоветуют. А ну, марш в кровать, профессор кислых щей, магистр
лошадиных наук! И чтобы немедленно спал!

Но в эту ночь я долго не мог уснуть.

[Image]
Часть 2. БОЙ

Глава 8. Кузнец поневоле

По совету бабушки десантный "Гриф" высадил меня на уединенной поляне.

- Чем позже узнает Рюдель о твоем прибытии, тем лучше, - сказала она, и я
согласился. К тому же мне была нужна лошадь, а отыскать ее в
сельскохозяйственных поселках будет легче, чем в городе.

- И сам не ходи покупать. Пошли Петровича. Он не так заметен, как ты.
Постандартней. Пройдет - его и не заметят.

Рассуждения бабушки были логичны, и после высадки на Изумрудную я отправил
робота в поселок, который, как показывала фотокарта, лежал не очень далеко.
После моих уроков Петрович стал немного разбираться в лошадях. Я не думал,
конечно, что его приобретение окажется очень удачным, но ведь мне бы только
добраться до столицы...

Я ждал Петровича больше часа и уже начал беспокоиться. Наконец он показался
на дороге, ведя в поводу такого одра, что меня чуть но хватил удар.

- Этот ходячий скелет называется тут боевой лошадью? - спросил я, хлопая
конягу по крупу, от чего у нее чуть не подломились ноги. - Ты не боишься,
что она сдохнет подо мной?

- Боюсь, - серьезно отвечал робот. Впрочем, он все говорил и делал
серьезно. - Но все другие лошади уже куплены кавалером Рюделем.

- Однако... - пробормотал я. Это был чувствительный удар. Наша схватка с
кавалером Рюделем еще не начиналась, а он уже выигрывал у меня очко.
Впрочем, этого следовало ожидать. Ведь Рюдель наверняка догадался, зачем
Ганелона пригласила меня к себе, а может быть, просто подслушал наш
разговор. Знал он и то, что коня я с собой не возьму, - в тесной кабине
внепространственных перелетов с трудом поместилась бы даже коза.

Я представил, как с копьем наперевес скачу верхом на козе навстречу Рюделю,
и мне стало тошно.

Мы навьючили на новоявленного Росинанта тюки с одеждой и прочими запасами.
Я посмотрел на карту и двинулся вперед, ведя конягу в поводу. Я чувствовал
себя немного не в своей тарелке. Все же это была чужая планета. Она очень
походила на Землю - белыми облаками, зеленым лесом, зеленой травой, пылью
на дороге. Только солнце было слегка зеленоватым, да листья у деревьев
оказались необычной формы, да насекомые орали в траве непривычными
голосами...

Сзади меланхолично вышагивал Петрович. По-моему, его совсем не волновало,
что он попал в другой мир. Я знал, что его чуткие уши слышат любое
сотрясение воздуха в диапазоне до тридцати килогерц, что он постоянно
прослушивает все радиодиапазоны, что четыре его глаза - лицевые, теменной и
затылочный - обозревают всю полусферу как в видимом диапазоне, так и в
инфракрасном и ультрафиолетовом, - словом, лучшего сторожа и телохранителя
нельзя было и желать. И все же тайное беспокойство грызло меня.

После той кутерьмы, которую вчера подняла бабушка, мое предприятие
перестало казаться мне приятной прогулкой на рыцарский турнир. Я не знаю,
ложилась ли бабуся спать, но был убежден, что бессонную ночь сотне человек
она обеспечила. Я представил, как в течение всей ночи приходили в действие
могучие охранительные механизмы, созданные человечеством за последние века,
как многочисленные подразделения Службы Безопасности, Службы Здоровья,
Звездного Совета, Технологического Совета, возможно, даже Совета Академий
решают одну-единственную проблему: где может возникнуть опасность для
Алексея Северцева и как эту опасность предотвратить? Я представил, как моя
бабуся с присущим ей напором насела на бедную Ганелону, - наверно,
вывернула ее наизнанку, но разузнала все необходимое. Утром, прощаясь, я
спросил об этом бабушку, но она только посмотрела на меня и сказали: "Уж
молчал бы лучше, горе-рыцарь..."

Мы шли уже часа два, когда Петрович заговорил.

- Странно, - сказал он. - Здесь совсем нет радиопередач. Я прослушиваю все
диапазоны - и нет ничего, кроме обычных атмосферных помех. На Земле такая
тишина только на аварийной частоте Службы Здоровья.

- Неужели у них нет ни радио, ни телевидения? - удивился я.

- Дважды я слышал какой-то сигнал - очень мощный. Короткий модулированный
сигнал сложной формы. Больше нет ничего. А телевидение здесь существует - я
видел в поселке экран.

- Значит, они предпочитают проводную связь, - я оглянулся на Петровича и
тут заметил, что мой Росинант как будто прихрамывает.

- Слушай, да ведь он потерял подкову, - в сердцах сказал я роботу, словно
он был виноват в этом. Конечно, мне следовало сразу проверить ноги у
лошади, но меня так расстроила ее внешность, что я забыл про все. - Надо
искать кузницу.

Дорога, прямая и ухоженная, шла то через лес, то мимо обработанных полей с
какими-то мохнатыми злаками, похожими на ветвистую кукурузу. Еще через час
мы увидели за лесочком разноцветные, словно у купольных домиков, ярко
раскрашенные крыши,

- Да будет тень Креста над тобой! - сказал я твердо заученную формулу
приветствия, когда человек в ярко-желтом комбинезоне вышел к нам из
ближнего дома.

- И над тобой, кавалер, - ответил он. - Я диспетчер Фей, чем я могу помочь
путникам?

- Где я смогу подковать коня? - поскольку меня уже возвели в сан кавалера,
я не рискнул назвать свою клячу лошадью.

- Боюсь, что это невозможно. Ты же знаешь, что в праздники всякая работа
неугодна Кресту.

- Я, наверно, перепутал дни. Напомни мне, что за праздник сегодня.

- Кавалер смеется надо мной. Он упражнялся с копьем, которое я вижу
притороченным к седлу, и утверждает, что забыл о празднике? А что же
означает вымпел на его копье?

Я все понял. Претенденты на руку принцессы уже съезжаются в столицу, и
Кресту неугодно, чтобы кто-то подковал моего коня, починил мой панцирь,
наточил мой меч... Здесь чувствовалась рука кавалера Рюделя. Он явно
выигрывал у меня еще очко.

Я на секунду задумался. Конечно, до столицы мой коняга дохромает и так, а
там я его сменю. Но это все же риск. Вполне возможно, что Рюдель приготовил
мне еще сюрпризы - скажем, отравил лошадей в королевской конюшне. Тогда все
пропало, потому что кавалер без коня - никто. Мой Росинант, несмотря на
крайнюю дряхлость, все же давал мне право воткнуть свой вымпел Соискателя
перед троном принцессы.

- Ну хорошо, - принял я решение. - А кузница или мастерская у вас есть?
Проводи нас.

- Я был бы рад помочь кавалеру, - отвечал диспетчер, показывая, куда идти.
- Но работа в праздник неугодна Кресту - вчера нам весь день повторяли это
по телевизору. Никто не согласится помочь кавалеру.

- Подкову вы мне найти можете? - спросил я его. Я не знал, о каком Кресте
талдычит желтый диспетчер и почему этого Креста так боятся, но мне надо
было подковать Росинанта.

- Откуда у нас подковы? - вздохнул диспетчер. - За подковой надо ехать на
Ристалище.

Я оглядел мастерскую. К счастью, здесь был простенький горн с ручным
наддувом, а в углу я высмотрел подходящий кусок железа.

- А ну, Петрович, разжигай горн, - скомандовал я, стаскивая плащ. -
Надеюсь, Крест простит кавалеру некоторые причуды. Ведь имеет кавалер право
на причуды?

Отковать подкову для меня не составило труда. Петрович тем временем нашел
несколько болтов, раскалил их и несколькими ударами превратил в добротные
гвозди. Когда я кинул темно-малиновую, покрывшуюся окалиной готовую подкову
на верстак и вытер пот со лба, вокруг меня уже стояло человек десять. Они
молча смотрели на меня, словно впервые увидели, как человек работает.

Баязета я всегда ковал сам, поэтому ремонт ходовой части горе-коняги не
занял у меня много времени. В пять минут я зачистил и подрезал копыто,
прибил подкову, обломал и расклепал выступившие наружу концы гвоздей,
запилил их. Пока я возился, зажав ногу лошади в коленях, Петрович держал
моего Росинанта под уздцы - его даже не пришлось привязывать. Разноцветные
комбинезоны все так же молча - словно языки проглотили - смотрели на мою
работу. Я протянул диспетчеру монету - по-моему, на нее можно было купить
подков на целый отряд рыцарей. На душе у меня было радостно: как-никак, а
очко у Рюделя я отыграл.

- Желаю всем удачи и света, - сказал я. - Да будет тень Креста над вами!

- Я провожу тебя, кавалер, - предложил диспетчер. Он вывел нас за поселок,
показал дорогу, потом, помявшись, сказал:

- Пусть кавалер извинит меня... Я простой диспетчер, и это не мое дело...
Но я осмелюсь сказать: мы все желаем тебе победы. Мы все надеемся, что твое
копье не будет знать поражений. И если тебе понадобится наша помощь - мы
поможем. Даже если это неугодно Кресту...

Последние слова он произнес так тихо, что я едва расслышал,

- Спасибо, - растроганно ответил я. - Но почему вы решили оказать мне
доверие?

- Ты... не настоящий кавалер, - сказал диспетчер тихо. - Мы видели, как ты
работаешь. Ни один кавалер не умеет работать. У тебя руки рабочего
человека. Ты - наш, хотя и одет кавалером...

Я рассмеялся - его слова были мне приятны.

- Спасибо за хорошие пожелания. Вскоре ты увидишь редкое зрелище - как
Рюдель вылетит из седла. Говорят, этого никто еще не видел. Так что не
пропусти!

Там, где дорога входила в лес, я оглянулся. Фигурка в желтом комбинезоне
по-прежнему виднелась на краю поселка. Я помахал Фею рукой. Теперь я знал,
что не одинок на Изумрудной, что у меня есть сторонники.

Глава 9. Долгая жизнь - проклятье

Мы шли по лесу уже давно. Дорога, в полях проложенная почти напрямик, здесь
запетляла среди крутых, заросших вековыми деревьями холмов. Стало сыро и
прохладно. Кроны лесных великанов сомкнулись над нашими головами. Где-то
неподалеку бормотал и булькал ручей, в воздухе разносился странный пряный
запах переспелых листьев. Я невольно замедлил шаг, вглядываясь в
переплетенья ветвей по сторонам дороги. Лучшего места для засады нельзя
было выбрать. Я знал, что засады нет, а если будет, то Петрович
заблаговременно ее обнаружит, но ноги сами шли все медленней. И тут
Петрович остановил меня.

- В лесу кто-то стонет, - сказал он. Мы продрались сквозь густые ветви, и я
увидел лежащего в траве человека в поношенной, грязной одежде, нa вид ему
можно были дать лет шестьдесят-семьдесят. Он был без сознания. Из раны,
рассекавшей его лоб, сочилась кровь, заливая лицо.

Нам пришлось повозиться с ним довольно долго - мы смыли кровь,
продезинфицировали раны (еще три были на плечах и спине), заклеили их
биопластырем, обработали синяки и ссадины, вправили вывихнутое плечо,
сделали уколы. Неизвестный перестал стонать и заснул. Петрович внимательно
осмотрел и выслушал его.

- Ничего опасного, - сказал он наконец.

Примерно через час неизвестный пришел в себя.

- Кто вы? - спросил он тихо, всматриваясь в нас. - Меня зовут Алексей, а
моего товарища - Петрович. Скажи, что с тобой случилось?

- Я... умру? - он смотрел на нас с испугом и надеждой.

- Через пять дней ты будешь здоровехонек. Все, что теперь тебе необходимо,
это покой, сон, хорошее питание. Где ты живешь?

Неизвестный долго молчал, закрыв глаза. Потом попробовал подняться на ноги,
но силы ему отказали.

- Помогите мне добраться до дому, - прошептал он. - Это совсем недалеко.
Один я не смогу. Потом... дома я все расскажу.

- Ты понесешь его на руках, Петрович, - сказал я и пошел за Росинантом. Тот
стоял на дороге, где мы его бросили, свесив голову и хвост, ни на шаг не
сдвинувшись с места.

Мы блуждали по лесу довольно долго, пока, наконец, не отыскали запрятанный
в самой глуши домишко. Жилище незнакомца выглядело убого и снаружи, и
внутри. Мы уложили пострадавшего на кровать, напоили, дали таблетку
антеина. Постепенно наш пациент приободрился.

- Скоро ночь, - сказал он. - Оставайтесь у меня... Мне будет плохо одному.

Я понял, что он боится одиночества, темноты, своей слабости, чего-то еще.

- Хорошо, мы переночуем здесь. Сегодня тебя не стоит оставлять одного. Но я
попрошу тебя назв