жет.
   - Так вот, уважаемый Александр Петрович, переходим к делу. Вы, как  я
уже сказал, являетесь маловероятным состоянием материи. Вы можете возра-
зить, что таких, как вы, пять миллиардов. В планетных  масштабах  -  это
нуль. Почти нуль. Вы маловероятны и продолжайте оставаться таким.  Вашей
физической маловероятности в ближайшее время ничего не грозит. Я не буду
предсказывать вашу судьбу. Пускай все идет своим чередом,  установленным
природой. Меня интересует моральный, духовный аспект  проблемы.  Беда  в
том, дорогой Александр Петрович, что вы поддались влиянию моего брата. А
духовная энтропия - это так же гадко, как энтропия физическая.
   - Дух - это нематериально. Это - фикция, - попробовал возразить Алек-
сандр Петрович.
   - А какая вам разница. Я работаю и в нематериальной сфере. Так вот, я
уже говорил вам, что высшая моя обязанность и высшее для меня  наслажде-
ние - создавать маловероятные ситуации, процессы  или  физические  тела.
Физически вы маловероятны - и я доволен. Когда вы умрете  и  распадетесь
на окислы, соли и прочее, я буду грустить, потому что вы перейдете в бо-
лее вероятное состояние. То же самое и в духовной сфере. Я  люблю  людей
храбрых, решительных, самоотверженных, люблю  летчиков-испытателей,  по-
лярников, спортсменов. Люблю гениев и героев. Ведь это - наименее  веро-
ятные состояния духа. Мне по нраву, когда вчерашний  плотник  становится
академиком. Я люблю, когда мозг  человека  жадно  поглощает  информацию,
когда люди учатся. Люблю влюбленных - ведь это тоже маловероятное состо-
яние. И я не люблю равнодушных, успокоившихся. Духовная энтропия  -  мой
самый жестокий враг и самая опасная для вас болезнь. Как мне жалко,  что
вы тоже заболели этой болезнью!
   - Ничем я не болен, - возразил Александр Петрович, недавно  прошедший
диспансеризацию. - И вообще, вы говорите странные вещи.  Я  Бы  попросил
вас...
   - Да-да - вы катитесь в болото энтропии, - перебил его собеседник.  -
Когда-то вы были духовно маловероятны. Теперь вы становитесь самым веро-
ятным в духовной сфере.
   - Я не позволю! - взвизгнул вдруг Александр Петрович  и  даже  храбро
взмахнул кулаком. - Это клевета! Да вы, гражданин  Демон,  если  получше
разобраться, - вы знаете кто? Вы, вы... - Тут Александр Петрович  замял-
ся, потому что нужное слово никак не шло ему на язык. Пришлось  выпалить
первое попавшееся. - Вы оппортунист! И я этого так не оставлю!
   - Не занимайтесь демагогией, - поморщился Вероятностный  Демон.  -  Я
вам же добра хочу. Тем более что жаловаться на меня вам некуда.
   Александр Петрович сообразил, что чертов Демон прав, и в растеряннос-
ти умолк.
   - Дорогой мой, хочу вас предупредить. Вся бесконечная череда  челове-
ческих характеров умещается на гауссовской кривой  следующим  образом...
Вы не знаете, что такое гауссовская кривая? Могу сказать проще. Все  че-
ловеческие характеры расположены между двумя полюсами. На одном полюсе -
герои, на другом - трусы. На одном - рыцари, на другом - подлецы. Беско-
рыстные - на одном и воры - на другом... Стать героем,  рыцарем  трудно.
Струсить, предать гораздо легче. Для этого не надо ума, храбрости, стой-
кости, преданности - ничего. И тем не менее люди не предают, не  крадут,
не подличают...
   Люди - миллионы людей, ваших соотечественников, - доказывают мою пра-
воту постоянно. Люди стремятся стать  лучше,  умнее,  образованнее.  Они
учатся, спорят о новых книгах, штурмуют выставки, они растут  духовно  -
ежедневно, ежечасно. И это радует мое сердце. А вы - вы меня  огорчаете.
Вы способный инженер, превосходный организатор,  знающий  хозяйственник.
Но все это - только в душе.
   Завтра вы пойдете на доклад к министру - да-да, именно  завтра...  Об
этом вам скажут утром - министр уже назначил час. Вы будете ему доклады-
вать о смелом проекте, который разработали ваши коллеги и который,  быть
может, явится новым словом в подведомственной вам области  промышленнос-
ти. И министр спросит вас, какую оценку вы даете этому проекту. Что  это
- новаторство или прожектерство? Скачок вперед или миллионные убытки? Он
спросит вас, Александр Петрович, следует ли, по вашему мнению -  я  под-
черкиваю - по вашему мнению, одобрить проект или отказаться от  него?  А
может быть, надо вернуть его на доработку? Ведь министр - он тоже  чело-
век, он не семи пядей во лбу, он не может знать все. Он надеется на вас,
на ваши знания, на ваш опыт. Он знает, что все это - и знание, и опыт  -
у вас есть. Должны быть. А вы не сможете ответить ему. Вы  будете  смот-
реть ему в глаза и стараться угадать, нравится ему проект  или  нет.  Вы
будете долго мямлить, что, с одной стороны, в проекте что-то есть, но, с
другой стороны, в нем чего-то нет, что проект, конечно, смел, но трезвый
расчет прежде всего, и что дерзать надобно, но рисковать все же не  сле-
дует.
   Вы уже давно так делаете - подлаживаетесь под  готовое  мнение  руко-
водства. До сих пор это вам удавалось. Вы наблюдательный, проницательный
человек, вы тонкий психолог и прекрасный знаток человеческих душ. Поэто-
му вам до сих пор везло, и вы стали считать, что играете в  беспроигрыш-
ную лотерею. Да-да, не возражайте - уже  давно  вы  стали  думать  не  о
пользе дела, а о пользе для себя -  эфемерной  и  вовсе  не  нужной  вам
пользе, которую принесет угаданное мнение вышестоящих руководителей.
   Вы давно уже не способны на конфликт, вы боитесь сказать  "да",  если
другие говорят "нет", вы перестали отстаивать собственное мнение. Зачем?
Зачем лишние хлопоты, зачем тратить нервы, зачем спорить, убеждать,  до-
казывать? Ведь начальство не переспоришь, убеждены вы. А начальству  как
раз и нужны смелые, бескомпромиссные, не думающие о своей  выгоде  люди,
такие, которые пекутся не о своем покое, а о пользе дела. Словом, не та-
кие, как вы.
   "Конец, - в отчаянии подумал Александр Петрович. - Снимут".  Ему  уже
приходилось быть снимаемым, и хотя это было давно, он сразу ощутил  зна-
комый привкус безнадежности. Все, все знает, проклятый Демон! И ведь ни-
куда не денешься - докладывать министру надо. Первый раз  с  докладом  к
министру - и такой афронт!
   Александр Петрович подумал, что, пожалуй, не худо было  бы  заболеть,
но он так долго добивался возможности лично доложить министру -  неважно
что, лишь бы лично... Он представил, как в  застольной  беседе  небрежно
произносит: "...но тут я говорю министру: нет-нет, я категорически  про-
тив..." - и сердце его печально сжалось при одной мысли о  том,  что  он
сможет лишить себя возможности произнести подобные слова.
   А Вероятностный Демон продолжал:
   - Вам не надоела такая жизнь, Александр Петрович? Вам не хочется  го-
ворить только то, что думаете, стукнуть кулаком по столу в  начальствен-
ном кабинете, если дело того требует? Это была бы самая большая  радость
для меня. Увы... Вы становитесь все более и более вероятным. И вам везет
на угадывание. Вам бы в Монако поехать - о, там вы были бы  великолепны!
А вы вместо этого - в "Спортлото"... Из-за трех тысяч поступиться  прин-
ципами!
   "Какое вам дело? - захотел сказать Александр Петрович. - Хочу и  буду
играть!" Он открыл даже рот, но,  встретив  насмешливый  взгляд  Демона,
предпочел промолчать.
   - Разрешите, Александр Петрович, я дам вам на прощанье совет, - мягко
сказал Вероятностный Демон, дружески беря собеседника под руку. - Да, на
прощанье, ибо разговор наш очень затянулся. Супруга ваша будет  беспоко-
иться.
   Только сейчас Александр Петрович заметил, что находится на  краю  ка-
кой-то рощи, видимо, далеко за городом. Солнце уже  закатилось,  и  лишь
пламенеющая полоска заката указывала на место, где оно плыло теперь  под
горизонтом. Эту огненную полоску пересекал темный силуэт старинной церк-
ви, за которой серебрилась кромка воды, - перепуганному Александру  Пет-
ровичу показалось даже, что это не то Нерль, не то Кижи... Он беспокойно
завертел головой. Словно нарочно, вокруг царило безлюдье. Спина его пок-
рылась холодным потом. Он вдруг подумал, что ему  не  суждено  вернуться
обратно - заведет его нечистый в  какое-нибудь  непроходимое  болото,  и
сгинет навеки бедолага Александр Петрович...
   - А совет мой прост, - продолжал Демон. - Отныне и  навсегда  зареки-
тесь искушать судьбу, стараясь что-либо угадать. Больше вы никогда ниче-
го не угадаете - ни мнение начальства, ни цифру "Спортлото". Я,  Вероят-
ностный Демон, клятвенно заверяю вас в этом.
   Александр Петрович выслушал мрачное пророчество со спокойствием  при-
говоренного к смерти. Ему было не до прорицаний. На окружающую  их  рощу
стремительно падала темнота, серая лента асфальта, по которой  они  шли,
стала почти невидимой, и только река еще  серебрилась  позади  неведомой
церкви - Минусинской, что ли... Вдруг он почувствовал,  что  дрожит.  На
миг ему показалось: вот сейчас его спутник оскалит клыки, сверкнет  фос-
форесцирующими глазами... Ему стало жалко себя - такого молодого  (срав-
нительно молодого, тут же честно ввел он  поправку),  красивого  (многие
женщины говорили ему об этом в свое время), стройного (пусть с некоторой
скидкой на приличествующую возрасту и положению  полноту),  умного  (без
всяких скидок и поправок) - жалко до слез.
   - А сейчас мы с вами распрощаемся, - продолжал Вероятностный Демон. -
Поймаем такси, и через пятнадцать минут вы дома.  Выходите  на  обочину,
Александр Петрович, сейчас подъедет такси.
   При этих словах Александр Петрович воспрянул духом. Однако в  возмож-
ность поймать здесь такси он не поверил, поскольку прекрасно  знал,  что
поймать такси именно тогда, когда оно  позарез  необходимо,  практически
невозможно.
   - Так и подъедет, - возразил он. - Черта с два его поймаешь. - И  за-
молчал, потому что увидел  на  шоссе  идущую  к  ним  машину  с  зеленым
огоньком.
   Через полчаса, когда Александр Петрович уже сидел  дома  за  стаканом
крепкого чая, в который плеснул для бодрости пару ложечек ямайского  ро-
ма, происшествия минувшего вечера стали  казаться  ему  какими-то  нере-
альными. Он пытался вспомнить, как выглядел его спутник, но так и не су-
мел этого сделать. Достав из кармана пятак, Александр Петрович стал под-
кидывать его к потолку - пятак падал то так, то этак, и никакого  откло-
нения от разрешенных пробабилитностью пределов наш  герой  усмотреть  не
сумел.
   Вошедшая в кабинет супруга застала  его  стоящим  на  четвереньках  и
очень изумилась странному времяпрепровождению мужа. Она уговорила  Алек-
сандра Петровича идти спать. Александр Петрович, чувствовавший себя не в
своей тарелке, разделся, лег, но долго не мог заснуть, а  когда  заснул,
то снилась ему всю ночь сплошная белиберда - куда-то он спешил,  опазды-
вал, кого-то догонял и никак не мог догнать и тут же от  кого-то  убегал
сам.
   Александр Петрович встал невыспавшимся и в министерство отправился  в
неважном настроении. Вчерашние события вспоминались с трудом,  и  он  не
мог даже сообразить толком, были они на самом деле или все это ему прис-
нилось.
   Едва Александр Петрович явился в кабинет, как секретарь доложила, что
министр ждет его ровно в десять. Александр  Петрович  еще  раз  проверил
подготовленные исподволь бумаги, но так и не решил, какую позицию следу-
ет ему занять при обсуждении. Решив во всем положиться на  интуицию,  он
хотел было уже идти, как вдруг с ужасающей ясностью припомнилось ему ро-
ковое предупреждение вчерашнего собеседника. Он  снова  достал  пятак  и
стал подкидывать - монета ложилась то так, то этак, поэтому было  невоз-
можно определить, действует заклятье Демона или нет.
   Тут Александр Петрович  вспомнил,  что  Вероятностный  Демон  говорил
что-то о невозможности угадать с пользой для себя, и понял,  как  заста-
вить монету лечь одной и той же стороной хоть тысячу раз подряд. Он выз-
вал в кабинет своего зама и предложил на пари  бросить  монету  двадцать
раз, поставив свою отличную паркеровскую ручку с  золотым  пером  против
грошового фломастера, который его зам недавно купил  где-то  на  Арбате.
Договорились, что если монета будет падать и орлом, и решкой, выигрывает
Александр Петрович, пусть даже монета лишь единожды упадет не так, как в
остальных случаях.
   Зам согласился на это безнадежное условие - он  очень  хотел  сделать
шефу приятное. Начали кидать. Зам не поверил своим глазам. Все  двадцать
раз монета легла цифрой вверх. Кинули еще двадцать раз - с  тем  же  ре-
зультатом. Дрожащими руками зам принял паркеровскую ручку  и  с  опаской
сунул ее в карман. Александр Петрович, наоборот, успокоился, хотя и стал
белее мела. Он взял папку "К докладу", для чего-то потер рукавом золотые
буквы на ней и отрешенно посмотрел на часы.
   Было без трех минут десять,




                            Владимир ФИРСОВ
                              ПРОЖИГАТЕЛЬ

                       Живопись - нетрудное дело, если ничего в этом  не
                       смыслишь.
                                                                    ДЕГА

                       Новое обязательно побеждает в борьбе со старым  -
                    за исключением тех  случаев, когда само  оказывается
                    побежденным.
                                           Четвертый закон Архимеда-сына

   О том, что он талант, Коленька Глебов узнал второго сентября, когда с
несколькими друзьями из первого "А" спрятался за трансформаторную  будку
позади школы, чтобы покурить, но припрятанные еще  до  уроков  спички  и
смятая сигарета оказались безнадежно отсыревшими.
   Разочарование ребят было огромным. Коленька, который хотя  и  обрадо-
вался в душе, что курить не придется, все же ощутил некоторое сожаление.
Ему очень хотелось узнать, настоящий ли он мужчина, и предложение присо-
единиться к компании курильщиков воспринял как почетное. Поэтому,  когда
с последней сломавшейся спичкой все надежды рухнули, у него вдруг появи-
лось неистовое желание сделать нечто необыкновенное, из ряда вон выходя-
щее, что-то такое, что останется потом в памяти людской. И он знал,  что
надо сделать.
   - А ну, дайте мне, - решительно сказал он,  отодвигая  плечом  рыжего
Вовку, и взял драгоценную, но, увы, сырую сигарету, сунул ее  в  рот  и,
скосив глаза, уставился на самый ее кончик. Через несколько секунд сига-
рета начала тлеть, и от нее потянулся легкий голубой дымок.
   - Ну, ты даешь! - восхитился Вовка. - Прямо фокус-покус. А затянуться
можешь?
   - Ребята, да он талант! - радостно завопил Сережка. - С ним в  походе
не пропадешь. Будет под дождем костер зажигать! Или...
   Что будет дальше, Коленька не расслышал, потому что  как  раз  в  это
время глубоко втянул в себя  дым,  и  что-то  страшное  и  омерзительное
обожгло ему легкие. Он судорожно закашлялся, сигарета упала в лужу и по-
гасла. Но ребята даже не заметили, что курить больше нечего. Как предпо-
лагает автор, они, пожалуй, даже обрадовались этому, поскольку  согласи-
лись курить помимо желания, только из чувства мужской солидарности.
   Перспектива использования неожиданно открывшихся Коленькиных  способ-
ностей взбудоражила фантазию ребят, и она разыгралась вовсю.
   - Тебе надо в разведчики идти, - заявил Петя. - Ты подползешь к скла-
ду боеприпасов, только посмотришь, а он - раз, и взорвется!
   - Или мост поджечь! - вдохновенно забормотал Вовка. - Часовые бегают,
бегают - никого нет, а мост горит. Они погасят, а он в другом месте  за-
горелся.
   - Коль, а ты бородавки можешь прижигать? - показал на свою руку Алеша
Тургаев. - Так, чтобы не было больно?
   Но попытка повернуть обсуждение  в  русло  скучного  утилитаризма  не
увенчалась успехом. Большинство присутствующих  признавало  только  гло-
бальные масштабы, и Алеше даже не дали докончить мысль.
   - А если на тебя танк поползет, ты сможешь  его  прожечь?  -  спросил
кто-то.
   - Н... не знаю... Тренироваться надо... - скромно  ответил  Коля,  до
сих пор не задумывавшийся над такими проблемами.
   - Вот будет здорово! Танк и туда, и сюда, а от взгляда  ему  не  убе-
жать. Ты его р-раз и насквозь!
   - Как гиперболоид инженера Гарина, - высунулся начитанный Вовка.
   - Как лазер! - уточнил не менее начитанный Петя.
   - А лазером можно зубы сверлить без боли, - снова  подал  свой  голос
практичный Алеша. Но его опять никто не поддержал.
   Общее суждение было таково: Коля - талант, может  быть,  даже  гений.
Приговор был, как говорится, окончательный и обжалованию не подлежал.
   До сих пор Коля искренне верил, что у него никаких талантов нет.  Как
он мог в это не верить, если Мама с железной настойчивостью  вела  поиск
его необыкновенных способностей чуть ли не с самого дня его рождения]
   В два года было фигурное катание. Скользить по льду Коленьке понрави-
лось, и вскоре он добросовестно выучил изящную фигуру под названием "ко-
раблик", приведя Маму в крайнюю степень восхищения. Однако дальше  этого
дело не пошло. Грянули холода, Коленька чуть не отморозил палец на ноге,
и мальчика пришлось отстранить от льда, потому что на теплый крытый  ка-
ток Маме пробиться не удалось.
   В три года поиск таланта из горизонтальной плоскости переместился  на
вертикали. Мама узнала, что на Ленинских горах работает секция горнолыж-
ного спорта. В квартире Глебовых пахнуло ветром с вершин. Самыми ходовы-
ми словами в тот период были такие, как "маркер", "эланы", "россиньоли",
"соломоны", "карреро", "альпины-юниор", "альпины-демон",  "альпины-скор-
пион", звучавшие для непосвященного как шаманские заклинания, хотя  были
всего лишь названиями всемирно известных фирм.  За  этими  таинственными
словами скрывались лыжи, ботинки, палки, очки, крепления наипоследнейших
моделей. Лыжи сами надевались на ногу и сами снимались, очки то темнели,
то светлели в зависимости от яркости солнца. Все это стоило бешеных  де-
нег, но Мама не скупилась.
   Экипированный по последнему слову спортивной науки, Коленька  выезжал
на склон, провожаемый восторженными охами Мамы и несколько  ироническими
взглядами других мам и пап. Довольно быстро он освоил  соскальзывания  -
прямые, косые и скругленные, поворот в плуге и в упоре. Затем  дело  за-
тормозилось - юный горнолыжник предпочитал мчаться напрямик, куда  глаза
глядят, благо внизу был безопасный выкат, а не заниматься скучным совер-
шенствованием горнолыжной техники.
   Мама решила, что мальчик явно тяготеет к скоростному спуску,  но  от-
сутствие подобающих склонов тормозит его спортивный рост... Бедный папа,
услышав такие слова, в ужасе схватился за  голову,  предвидя  неизбежный
переезд семьи куда-нибудь в Бакуриани или Цахкадзор,  но  тут  несчастье
помогло: на одном из лихих спусков Коленька не вписался в вираж и здоро-
во загремел. Самосъемная лыжа почему-то не снялась, и в  результате  ему
пришлось походить на гипсовой ноге. После этого Коленька сделал первый в
своей жизни решительный поступок, забросив драгоценный инвентарь в  кла-
довку, где хранились папины равнинные лыжи и раскладушка для гостей.
   Музыка и гимнастика обрушились на ребенка почти одновременно. В  доме
появились рояль, скрипка и шведская стенка. Мама вела поиск с  беспощад-
ной решительностью автомата. Иногда у нее случались сбои - так,  окончи-
лись ничем попытки внедрения в балетное училище и конно-спортивную  сек-
цию. Зато от изостудии и шахматного кружка отвертеться не  удалось.  Ко-
ленька освоил рокировку, "киндермат" и научился рисовать кубик по  зако-
нам перспективы. Затем начался штурм  лингвистических  высот.  Страстное
желание сделать сына полиглотом и специалистом  по  цейлонской  живописи
заставило ее временно забыть про весьма гипотетические шансы  проникнуть
в кружок юных космонавтов, который,  по  слухам,  вот-вот  открывался  в
Звездном городке.
   Приведенный выше далеко не полный перечень путей и средств поиска та-
ланта в юном Коленькином организме имел неутешительный итог. Каждый оче-
редной этап жизни мальчика резюмировался Мамой огорчительно,  но  точно:
"нет, чемпион из