то-то он молчит.
     - Вы повредили ему челюсть. Но он со мной... я хотел сказать, с вами,
Дип.
     - Полагаю, тебе все ясно?
     - Да, все, - ответил Бенни.
     - И впредь никаких тайных собраний и встреч.
     - Конечно, Дип... Но в этом случае вы... ошиблись.
     - Ну?
     - Это... друзья.
     - Друзья? Три лощеных хлыща из офиса Меркина называют такого подонка,
как ты, своим другом? Не будь законченным глупцом, Бенни.  Кстати,  я  эту
тройку знаю и знаю,  почему  копы  интересуются  их  делами.  Нужно  будет
предупредить Меркина, чтобы он их как следует подтянул, в противном случае
эти слюнтяи  и  сами  попадут  в  лапы  копов,  и  потянут  за  собой  еще
кого-нибудь, вроде тебя или этой свиньи Ленни.  Однако  несмотря  на  твою
недалекость, Бенни, надеюсь, ты скоро поймешь, что не следует  вмешиваться
в мои дела.
     - Но, Дип...
     - Замолчи. Ты почти ничего из себя не  представлял  в  прошлом  и  не
пытайся стать кем-то теперь, потому что не имеешь ни малейшего  понятия  о
том, как это сделать.
     Тем временем те трое зашевелились. Ленни  и  Гарольд  уже  сидели  на
полу, а Эл начал приходить в себя.
     Я кивнул Оджи, невозмутимо подпиравшему дверь, и мы прошли в бар. Там
я подобрал сорок центов сдачи и сказал Гими:
     - Мои извинения, толстяк. Они сами этого пожелали.
     Он промолчал.
     - Нет нужды напоминать, - добавил я, - что все это  чисто  внутреннее
дело?
     Он покачал головой.
     - Не беспокойтесь, я знаю, что делать.
     Мы вышли на улицу.  Кэт  нетерпеливо  переминался  с  ноги  на  ногу,
прижимая лицо к оконному  стеклу,  пытаясь  что-нибудь  разглядеть  сквозь
задернутые занавески.
     - Все о'кей, дружище. Они получили небольшую взбучку и успокоились.
     - Ничего себе, небольшую, - вставил Оджи.
     - Кого же вы там поколотили?
     - Ленни и его двух парней.
     - Что-то ты уж очень скоро с ними разделался, Дип.
     - Не совсем, Кэт. Я даже несколько опоздал  с  обучением  их  хорошим
манерам.
     - О'кей. Нам бы поскорее  убраться  отсюда.  Так  будет  и  лучше,  и
спокойнее.
     -  Да,  делать  нам  здесь  больше  нечего,  -  поддержал  его  Оджи,
вопросительно взглянув на меня.
     Я засмеялся и кивнул. Кэт остановил такси, и мы забрались в него.  По
пути я попросил Оджи рассказать о  состоянии  дел  Беннета,  а  потом,  по
возможности,  составить  списки  всех  бывших  и  настоящих  служащих  его
предприятий.
     Оджи  вышел  у  Четвертой  авеню,  а  мы  с  Кэтом   направились   по
Амстердамской магистрали на Сто первую улицу, где Кэт имел свою комнату. '
Здесь я отпустил такси и проводил его до дома.
     - Оставайся здесь, Кэт, и отдыхай. Комнату  запри.  Вскоре  я  навещу
тебя.
     - Куда ты собираешься?
     - Мне нужно увидеть одну куколку.
     - Лучше бы ты позволил мне пойти с тобой. Ты забыл про тех парней.
     - Лео Джеймса и Мори Ривса, остановившихся в "Вестхемптоне"?
     - Да. И они имеют здесь связи.
     - Однако, Кэт, я тоже их имею, - сказал я, кивнув ему на прощание...
     Когда я вышел из ресторана Маури, поздний вечер  переходил  в  раннюю
ночь. Еще издали я заметил мистера Саливена, стоявшего на кромке тротуара,
и вспомнил, как когда-то его огромный кулак колотил по моей спине.
     Он перегородил тротуар и протянул  руку  к  моему  галстуку.  Всякому
постороннему это движение могло показаться дружеским, если бы  не  жесткая
складка вокруг его рта и неулыбчивые глаза.
     - Осложнений становится все больше, парень.
     - Разве?
     - И есть только один способ с ними покончить.
     - Знаю, мистер Саливен.
     - Остришь... - Его глаза стали стеклянными. - Я здесь уже долго, Дип,
и повидал многих остроумцев. Но сегодня они здесь,  а  завтра  валяются  в
сточной канаве. Парочку таких я сам туда отправил,
     - Сказанное вами,  мистер  Саливен,  следует  Понимать  как  вежливый
намек?
     - А это уж сам разбирайся.
     - Попробую, мистер Саливен.
     Кивнув ему,  я  продолжал  свой  путь,  ощущая  на  своей  спине  его
пристальный взгляд. Я ускорил шаги, представляя себе новую встречу с Тилли
и Элен.
     Толкнув полуприкрытую дверь, я вошел в знакомую  темную  прихожую,  и
стал на ощупь пробираться к  лестнице.  И  вдруг  меня  охватило  какое-то
неясное ощущение опасности. Я пошарил в карманах, вынул спички, зажег одну
и начал поднимать ее над своей головой, но, получив сзади удар по  голове,
упал и потерял сознание...


                                    8

     Все чувства  и  ощущения  исчезли,  но  все  же  я  смутно  осознавал
случившееся. Вероятно, шляпа несколько смягчила удар.
     Я все еще слышал звуки улицы: шум машин и приглушенные голоса  людей.
Где-то рядом скрипела дверь и  этот  скрип  болезненно  отдавался  в  моей
голове. '
     Сознание понемногу возвращалось, болел затылок. Я  пошевелил  ногами,
руками, а затем попытался приподняться.  Мне  удалось  встать  на  колени,
вытереть рукой рот и, придерживаясь за стену, подняться на ноги.  Из  моей
головы медленно сочилась липкая жидкость...
     Спустя  некоторое  время  я  окончательно  пришел  в  себя,   немного
почистился  и,  зажигая  спички,  осмотрелся.  Неподалеку  от  моей  шляпы
валялась бутылка из толстого синего стекла.
     Я вышел на улицу, но ничего подозрительного не заметил.  В  двух-трех
шагах от меня стоял какой-то пожилой мужчина.
     - Вы не заметили, отсюда никто не выходил? - спросил я.
     - Никого я не видел, - буркнул он.
     - Жаль, - сказал я, проведя рукой по голове и показывая ему кровь  на
пальцах. - Только что я получил удар по голове.
     На его лице появилось брезгливое выражение, и он резко проговорил:
     - Проклятые  подонки.  Стоят  в  темных  вестибюлях  и  бьют  первого
попавшегося. Каждую ночь.  Никогда  не  следует  заходить  в  неосвещенный
вестибюль. Никогда... Подобным образом они  убили  старого  Часара.  Всего
из-за тридцати центов.
     Он сплюнул и  пошел  своей  дорогой.  Я  выругался  и  быстро  ощупал
карманы. Бумажник оказался на месте, револьвер по-прежнему был засунут  за
пояс. Я вернулся назад и, невзирая на темноту, поднялся к  квартире  Тилли
Ли.
     Чиркнув спичкой, я заметил, что дверь в комнату Тилли Ли  приоткрыта.
Там было темно.
     Я вынул револьвер, вошел в комнату и прислушался. Кругом была  полная
тишина.  Я  нащупал  выключатель  и  включил  свет.  Действовал  я   очень
неосторожно: если бы здесь кто-нибудь  затаился,  мои  дела  оказались  бы
плохи. Но никого не было, а на  своей  кровати  лежала  Тилли  с  разбитой
головой...
     Кровь на ее лице еще не успела  свернуться.  Видимо,  она  лежала  на
боку, и не видела, кто нанес ей смертельный удар.
     Несколько секунд стоял я возле тела,  пытаясь  запомнить  все  детали
обстановки в комнате. Прежде всего на глаза мне  попался  кортик,  видимо,
отброшенный ногой в сторону, хотя следы борьбы отсутствовали: Тилли  убили
во сне. Но в следующее мгновение я заметил одну деталь и,  еще  не  вполне
осознавая ее значение, почувствовал, как неистово заколотилось мое сердце.
Мне захотелось немедленно поймать убийцу  и  с  наслаждением  сдавить  его
горло, Я увидел плед Элен, который висел на вешалке в  углу,  а  рядом  за
занавеской находился вход в еще одну небольшую комнатку.
     Я позвал Элен, но никто не откликнулся. Тогда я  отдернул  занавеску,
быстро вошел и, заметив настольную  лампу  у  окна,  зажег  ее.  Я  был  в
каком-то оцепенении от предчувствия того,  что  сейчас  увижу.  Представил
себе тонкую струйку крови, сбегавшую по ее щеке...
     Все так же машинально  я  пощупал  пульс  Элен,  а  потом,  осторожно
осмотрев ее голову, обнаружил у правого виска содранную кожу  и  громадный
синяк.
     Я смочил водой полотенце, вытер ее лицо, а затем положил  его  ей  на
лоб. Через некоторое время послышался тихий стон.
     - Элен... Элен...
     Она дернула головой. Я снова  смочил  полотенце,  и  принялся  слегка
шлепать ее по щекам. Наконец она открыла глаза.
     - Что случилось, дорогая?
     Память возвращалась к ней медленно.
     - Дип?..
     - Вы чувствуете себя лучше?
     - Дип?.. - она понемногу приходила в себя.
     - Конечно, дорогая. Это я.
     Внезапно глаза Элен наполнились ужасом, но  прежде,  чем  она  успела
закричать, я зажал ей рот и привлек ее к себе.
     - Так что же здесь произошло?
     Она облизала сухие губы.
     - Дверь.. Я подошла к ней... и отворила... Думала, что  это  вы...  -
широко раскрытыми глазами она пытливо всматривалась в меня.
     - Это был не я, девочка.
     - Когда я открыла, ... дверь с силой распахнулась... Я упала и ничего
больше не помню... Дип, что произошло?
     - Произошло вот что.  Вы  получили  удар  по  голове.  Может,  только
створкой двери, а может еще и бутылкой.
     - Что?!
     - Меня тоже стукнули этой бутылкой.
     - Но кто?
     - Не знаю.
     - Дип. - Она протянула руку и прикоснулась к моему лицу. -  Дип...  А
что... с Тилли?
     - Она убита, Элен.
     - Нет!.. - выкрикнула она и прикусила нижнюю губу.  Но  через  минуту
глухие рыдания сотрясли все ее тело. Я крепко обнял Элен и сидел так, пока
она  не  успокоилась.  Снова  смочив  полотенце,  я  протер  ей  лицо   и,
убедившись, что она более или менее овладела собой, спросил:
     - Можете ли вы что-нибудь припомнить?
     Она покачала головой.
     - И не видели его лица?
     - Нет.
     - Как он был одет?
     - Это случилось слишком быстро, Дип.
     - Он что-нибудь говорил?
     - Нет... я не знаю. Нет, он ничего не сказал. -  Элен  огляделась.  -
Вы... принесли меня сюда?
     - Нет, ему была нужна Тилли. Он притащил вас сюда и затем убил ее,
     По ее телу пробежала дрожь.
     - Но почему, Дип?.. Почему?
     - Пока еще не знаю. Но, думаю, скоро найду ответ на этот вопрос.
     - Что мы будем делать?
     - Позвоним в полицию, больше ничего не остается.
     - Но Тилли...
     - Кому-то она мешала... Ну, а теперь вот  что.  Сможете  отвечать  на
вопросы?
     - Спрашивайте, Дип.
     - Хорошо. Но постарайтесь отвечать точно. У нас не так много времени.
Итак, что случилось после того, как вы вернулись сюда?
     Она вновь облизала губы, откинула назад волосы,  сложила  на  коленях
руки и уставилась в пол. Плечи ее слегка вздрагивали.
     - Здесь был доктор. Он сказал, что у Тилли  все  в  порядке,  но  она
немного возбуждена и ей надо успокоиться.  Что-то  он  ей  прописал.  Были
миссис Глисон... с мужем... Вы тогда говорили  с  ними  внизу.  Потом  они
ушли. Когда Тилли проснулась, я ее покормила.
     - Она что-нибудь сказала?
     - Ничего особенного. Я дала ей  пилюлю,  которую  оставил  доктор,  и
некоторое время посидела рядом. - Она замолчала, затем сжала руки. - Дип?
     - Да?
     - Она была напугана, даже пыталась кричать во сне.
     - Дальше...
     - Она произнесла ваше имя... и имя Беннета. И еще...
     - Что именно? Скажите, что помните.
     - Она говорила, что знает, как ей надлежит  поступить,  будто  сможет
что-то сообщить, и непременно сделает это. Затем пыталась кричать. А потом
назвала ваше имя и... Беннета.
     Я молчал.
     - Дип... а это не... из-за вас?
     Я положил руку на ее плечо.
     - Не думаю.
     - Скажите правду, Дип!
     - Я никогда вас не обманывал, дорогая.
     - В таком случае...
     - По крайней мере, непосредственной причиной я не являюсь. Ее так или
иначе бы убили.
     Она вздохнула.
     - Так что же мы будем делать?
     - Позвоним копам.
     - А как же вы?
     - Копов я не боюсь, детка. Вы должны это знать.
     - В таком случае, звоните.
     - Разумеется...
     Она  внимательно  посмотрела  на  меня,  терпеливо  ожидая,  что   же
произойдет дальше. Я помог ей подняться и провел на кухню так,  чтобы  она
не смогла увидеть убитую, а затем подошел к телефону.
     Дежурный сказал,  что  машина  выезжает  и  предупредил,  что  до  ее
прибытия ничего не следует трогать. Я заверил его, что все будет как нужно
и повесил трубку.
     В комнате Тилли я нашел свой чек, приколотый к ее подушке, порвал его
на мелкие кусочки и спустил в унитаз.  Потом  я  вынул  из-за  пояса  свой
револьвер, обернул его тряпкой и сунул в мусорный  ящик,  поставив  сверху
ведро с помоями. Сделав таким образом  все  необходимые  приготовления,  я
присоединился к Элен и мы стали поджидать полицейскую машину.
     Сержант Кен Хард жил в центре города,  то  есть,  в  той  его  части,
которая отличалась известным аристократизмом. По его лицу  никогда  нельзя
было понять, о чем он думает, что чувствует. Однако его голубые  холодные,
лишенные какого бы то ни было выражения глаза порой излучали  безграничную
ненависть.
     Для него существовало только два рода людей: те, кто нарушал закон, и
те,  кто  его  поддерживал.  За  пределами  этого  понятия  для  него   не
существовало ни добра ни зла. По понятиям Харда не существовало  и  просто
хороших людей. По его мнению, они представляли собой зачастую лишь  помеху
при поимке нарушителей закона.
     В присутствии сержанта требовалось соблюдать особые правила: говорить
мягко и вежливо, ходить тихо.  Когда  он  спрашивал,  следовало  отвечать.
Когда на его лице появлялось нечто вроде улыбки, это было хуже всего,
     Шефы позволяли ему работать так, как он хочет;  и  Хард  выбрал  себе
наиболее трудную часть города: улицу  с  "большой  буквы".  Ему  нравилось
проводить здесь операции, так как всякий попавшийся знал, что любая жалоба
обернется для него в следующий раз худшими последствиями.
     Таков был сержант Хард, и теперь он разглядывал меня. Я говорил, а он
записывал что-то в свой  блокнот.  Потом  он  перевел  взгляд  на  Элен  и
предложил ей изложить свою историю.
     Как только  она  закончила,  появились  Саливен,  Оджи  и  Кэт,  и  я
почувствовал себя намного уверенней.
     - Вот они, сержант, - сказал Саливен.
     Кэт бросил взгляд на убитую и слегка присвистнул.
     - Знаете ее? - спросил Хард.
     Кэт кивнул.
     - Тилли Ли, - сказал он, пожимая плечами. - Хорошая девушка. Я с  ней
давно знаком. А что случилось?
     Тем  временем  медицинский  эксперт  закончил  свою  работу,   сложил
инструменты в саквояж, захлопнул его и набросил на убитую простыню.
     - Ваше мнение? - спросил Хард.
     - Убита не более часа назад,  бутылкой.  Позднее  мы  проведем  более
точное исследование, но и теперь у меня нет никаких сомнений.
     - А как с ним?.. - кивнул Хард в мою сторону.
     - С ним?.. - врач еще раз бегло осмотрел след на моей голове. -  Рана
на голове от удара той же бутылкой.
     - Выходит, он тут ни при чем?
     - Гм... Безусловно. Если исключить возможность нанесения удара самому
себе. Вы ведь знаете, бывает и так. Но...
     - Что но?
     - В данном случае не похоже. Нет, нет. Конфигурация раны...  Пожалуй,
полностью исключено.
     - Благодарю, - сказал я.
     - Не беспокойтесь, - улыбнулся врач.
     - Как у вас? - обратился Хард к человеку в форме, возившемуся с лупой
вокруг бутылки, стоявшей на деревянной подставке.
     - Никаких отпечатков, - ответил  тот.  -  Бутылка  сильно  запачкана.
Видны только ворсинки с этой шляпы и волоски, по всей  видимости,  убитой.
Не исключено, что в лаборатории  мы  сможем  обнаружить  еще  какие-нибудь
следы.
     - О'кей, - сказал Хард. - Упакуйте бутылку. -  Затем,  обернувшись  к
Саливену, он спросил: - Что с этими двумя?
     - Они находились в баре "Пеликан". Лео Букс сказал,  что  они  сидели
там более трех часов.
     - Мы можем идти? - спросил Оджи.
     Змеиные глаза Харда посмотрели на  него,  затем  поочередно  оглядели
Кэта, Элен и меня.
     - Вы уйдете. Каждый из вас может уйти...
     Мы знали, что он под этим подразумевает, но чтобы у нас не оставалось
никаких сомнений, Хард добавил:
     - Со мной!
     - За что? - мягко спросил я.
     На его лице появилось подобие улыбки.
     - Просто так, для  забавы,  Дип.  Я  получил  сообщение  о  небольшом
инциденте. Кажется, никто не был ранен, но  в  задней  комнате  бара  Гима
обнаружены кровавые следы. Кроме того, кажется, вас троих незадолго видели
там.
     - Неужели?
     - Поэтому-то я и думаю, что неплохо бы отправиться в  "Грин  Хауз"  и
все выяснить.
     Губы Кэта плотно сжались и слегка побелели. Я понял, о чем он думает,
и покачал головой, давая ему понять, что пока не следует вмешиваться в ход
событий.
     "Грин Хауз". Так называли окружной  полицейский  участок.  Для  этого
района Нью-Йорка "Грин Хауз" значил то же самое, что в свое время Бастилия
для Парижа или Тауэр для Лондона, и представлял из себя мрачный дом,  а  о
том, что в нем происходило, даже подумать было  страшно.  Утверждали,  что
отсюда вывозили гробов больше, чем из остальных шести городских  участков,
вместе взятых.
     Итак, после стольких лет я вновь оказался в "Грин Хаузе".  Обстановка
здесь мало изменилась: все те же сигарный дым, за пах пота и затхлость.
     Элен, Кэта и Оджи оставили в  приемной.  Хмурый  Кэт  принялся  жадно
курить, а Оджи невозмутимо уселся на скамью. Что касается  Элен,  то  было
заметно, что она с трудом справляется с волнением.
     Хард и трое других копов стояли и глядели на меня, и я знал,  что  за
этим последует.
     - Вы собираетесь задержать меня?
     - Может быть, со временем, - сказал Хард, снимая пиджак.
     Он повесил его на спинку стула и встал передо мной - креп кий  парень
с  широкими  плечами  и  тяжелыми  кулаками.  Взгляд  его   был   довольно
красноречив. Трое других окружили меня, ожидая  подходящего  момента.  Все
это было мне знакомо.
     - Думаю, вы поступаете неразумно, - сказал я как можно мягче.
     - О'кей, клоун. Не скажешь ли, почему?
     Он снял галстук, расстегнул манжеты и, подвернув рукава, улыбнулся.
     - Вы против меня ничего не имеете. Я абсолютно чист.
     - Не думаю, Дип. Кое-что есть. И еще. Откуда ты прибыл?
     - С того света.
     В тот же миг он обрушил на меня боковой удар, и я  очутился  на  полу
вместе со стулом, но быстро вскочил на ноги, поправил стул и вновь  уселся
на него.
     - Ну, что ты об этом думаешь, Дип?
     Я улыбнулся, хотя мне этого не очень  хотелось.  Следовало,  конечно,
свернуть Харду челюсть,  но  в  данной  обстановке  это  имело  бы  весьма
нежелательные последствия. Нужно  было  сдерживаться  и,  по  возможности,
улыбаться.
     - Проделайте это еще раз, Хард. Вы можете навалиться на меня, друзья,
но следовало бы соблюдать закон.
     - Ты что, учить нас собираешься?
     - Сейчас я не могу ответить вам любезностью на любезность, на что вы,
собственно, и рассчитываете, но возможно, в другой раз и в другом месте  я
буду себя вести по-иному. Поэтому советую держать ваши руки подальше.
     - Ты нам угрожаешь, Дип?
     - Я только разговариваю с вами, любезный.
     - В таком случае расскажи что-нибудь.
     - Что именно?
     - Ну, например, относительно кровавых следов в баре Гими?
     - Предположим, он что-то вам рассказал. Но это его точка зрения.
     - Гими - трус. Он сильно запуган и не очень-то разговорчив, -  сказал
Хард.
     - Все они такие.
     Хард погладил свой подбородок и продолжал:
     - Мы разыщем свидетеля, который видел вас всех в задней комнате Гими.
     - Вот и хорошо. Тогда, возможно, и получите подписанную ими жалобу на
меня.
     - Кажется, ты знаешь, как это делается.
     - Ну что ж, я посещал бар.
     -  Верно.  Мы  даже  имеем  отчет  о  твоем  пребывании  там.  Хочешь
взглянуть?
     - Ни к чему. И все же  вы  должны  знать,  Хард,  что  арест  еще  не
доказательство.
     - Ты слишком круто ведешь свою игру, Дип.
     - Есть лучший путь?
     - Я слышал, ты носишь револьвер?
     - Вы ведь обыскали меня.
     -  Но  я  заметил  подвески  на  ремне,  которые  имеют  определенное
назначение. И если такой  ремень  носит  парень,  подобный  тебе,  то  нет
сомнения, что у него есть оружие.
     Я пожал плечами.