вободившихся - разрушенная  же  вещь  души  не
имеет, ибо создана человеком, который не  есть  Творитель,  но  есть  лишь
Со-Творитель.
     XVIII. 8. Поправший  же  закон  Порчи  дождется  страшного:  в  вещи,
живущей неположенные сроки, в вещи, существующей  без  человека;  в  вещи,
превзошедшей предел совершенства - зародится в ней отзвук  души,  но  души
неживой, чуждой и Творителю, и самому человеку. Горе  дерзкому,  чей  путь
приведет к созданию не-жизни - ибо что  страшней  слуги,  сравнявшегося  с
господином, но с помыслами мертвыми и стремлениями неисповедимыми?!.
     XVIII. 9. И для напоминания ослушникам, для примера вечного живут меж
людей бессмертные: проклятые, отлученные от закона Порчи, обреченные  жить
без надежды, заточенные в теле своем; не люди, не вещи, никто - бесы...



                                    5

     В "Огурце" не оказалось ни одного  посетителя.  Даже  хозяин  куда-то
исчез из-за своей стойки, и лишь в углу  тихо  тренькал  заезжий  кифаред,
невидяще пялясь перед собой. Перед  ним  стояла  кружка  вина  и  миска  с
полуостывшим  рагу.  Впрочем,  отсутствие  клиентуры  не  удивило  меня  -
вечерняя  разгульная  публика  предпочитала  более  шумные  заведения,   с
девочками и крысиными боями... А хозяин "Огурца" делал вид, что все и  так
идет нормально. Вот оно и шло.
     В голове занозой зудел недавний разговор с притворой-Пустотником. Это
что же, братцы, получается -  пожалел  он  меня,  что  ли?!  Побегай,  мол
маленький, только не отбегай далеко от песочницы, а то мама позовет  -  не
услышишь... Так не мама ты мне, паскуда склизкая, и не верю  я  в  жалость
твою дешевую!.. Ты думаешь, куда я после беседы с тобой кинулся? К воротам
Медным, к месту обозначенному -  и  ни  одной  заразы  там  не  нашел!  Ни
погонщика, коему плачено было с лихвой, ни наров  его  горбатых,  ни  даже
следов от копыт их...  Лишь  плевок  под  кустом  валялся,  зеленый  комок
жевательного наса, что Блюстители  жевать  любят.  Так  что  знал  ты  все
наперед, и не тобой ли была  назначена  та  встреча  первая,  где  впервые
колыхнулось перед наивным бесом платье лар  Леды  -  женщины,  которая  не
хотела умирать?!.
     Злость кричала во мне, злость  и  обида,  и  когда  откричались  они,
отвизжали, то понял я: чушь несу, злую сопливую чушь, и не  о  том  сейчас
речь. Ладно, Пустотник, договорились - не уйду далеко! Близко буду, совсем
близко... Вот только где?..
     - Сдается комната. Вниз по коридору, через погреб, отодвинуть  третью
справа  бочку  и  потянуть  за  кольцо  над  плинтусом.  Хорошая  комната,
недорогая... темновато там для привередливых постояльцев...
     Рядом со мной стоял хозяин.  Толстенький,  лысенький,  розовощекий  и
пухлый. Он вытирал руки об клеенчатый передник и рассеянно  поглядывал  на
приоткрытую дверь таверны. Он был похож на младенца,  и  стоял  на  широко
расставленных ногах, с детской неуклюжестью.
     - Я монстр, -  сказал  я.  -  Я  преступник  и  маньяк.  Жу-уткий.  И
вообще... Вот.
     Он улыбнулся.
     - Монстр, который любит малосольные огурцы... - протянул хозяин. -  А
меня  зовут  Фрасимед.  Фрасимед  Малахольный.  Философ.   Очень   приятно
познакомиться.
     - В чем же заключается  твоя  философия,  Фрасимед  с  неблагозвучным
прозвищем?
     Хозяин облокотился о стол и на секунду задумался... а  я  на  секунду
прислушался. Не было в нем лжи, и интереса лишнего не было.  Тихо  было  и
спокойно.
     - Когда-то я был молод и много учился. От моих учителей и из  книг  я
узнал о том, что море - это море, а глоток пива - это глоток пива. Потом я
стал сомневаться. Я стал задавать вопросы, стал мучиться  неразрешимым,  и
понял, что море - далеко не  всегда  море,  а  глоток  пива  -  отнюдь  не
обязательно глоток пива. Именно тогда я облысел и обрюзг. А теперь...
     Он помолчал, прислушиваясь к бряцанью сонного слепого кифареда.
     - Теперь я твердо знаю, что море - это все-таки море, а  вкус  глотка
пива не меняется от моих рассуждений. Кроме того,  я  знаю,  что  задающий
дурацкие вопросы неизбежно получает дурацкие ответы. Теперь я  спокоен.  Я
знаю все, что мне нужно.
     Я поднялся из-за стола. Я думал спросить, почему он решился вмешаться
в судьбу опального беса, но мне  так  хотелось  промолчать  и  поплыть  по
течению...
     - У меня был сын, - задумчиво сказал Фрасимед Малахольный,  глядя  на
меня снизу вверх. - Он был неизлечимо болен и  ему  разрешили  Реализовать
Право до двадцати одного года... Что он и сделал. Ты совершенно непохож на
него. Если не считать возраста. И того, что ты тоже болен. Неизлечимо.
     - Я уже много лет живу... в этом возрасте, - сказал я. - Очень  много
лет.
     - А разве в этом дело?..  Неужели  ты  хоть  чуть-чуть  изменился  за
предыдущие годы? И если нет - имеют ли смысл прожитые дни и века?..
     - Наверное, ты прав, - кивнул я. -  Мы  не  меняемся.  Пошли  в  твою
комнату.



                                    6

     ...Ночью я выскользнул из своей новоприобретенной  комнаты  -  второй
выход позволял проскочить через узкий лаз на городскую кожевенную свалку -
и, зажимая нос от вони намокших бракованных шкур, поспешил к  казармам.  У
забора, с тыльной стороны жилого корпуса, находился тайник  -  если  можно
назвать тайником углубление в земле, прикрытое неподъемной с виду  плитой.
С помощью его бесы  обходили  разные  мелкие  ограничения  на  спиртное  и
цивильную одежду. Я подозревал, что найду там кое-что  для  себя  -  и  не
ошибся.
     В тайнике лежал небольшой  узел  с  моими  вещами.  Поверх  узла  был
привязан трезубец  ланисты  Лисиппа  с  аккуратно  зачехленными  лезвиями,
отчего боевой трезубец стал похож на невинный штандарт,  или,  скорее,  на
экзотическую швабру. Теперь я знал, кому я обязан оставленными  вещами,  и
даже записка без подписи не смутила меня. Я знал автора. Спасибо, Харон...
Я с удовольствием Реализовал бы твое Право на завтрашних Играх,  но  -  не
судьба... Извини, друг, сын друга... Извини...
     Без помех мне удалось оттащить найденное имущество в погреб "Огурца",
и легкость эта даже слегка разочаровала  меня.  Похоже,  всем  плевать  на
беглого беса Марцелла, и встреченные патрули  Блюстителей  выглядели,  как
обычно, беспечными и в стельку пьяными. Так что вернулся я,  плюхнулся  на
жесткую лежанку, и в колеблющемся свете одной-единственной свечи развернул
послание Харона.
     "Они разогнали мой новый каркас. То есть не  то  чтобы  разогнали,  а
предупредили, что ты в бегах, а остальные во время  Игр  могут  отказаться
работать со мной, и им ничего за это не будет,  потому  что  при  открытии
объявят какие-то новые обстоятельства. Кастор  сказал,  что  ...л  он  все
обстоятельства, и новые, и старые.  Остальные  молчат.  Беги.  Беги  и  не
возвращайся. Все."
     Я хотел бежать. Хотел - и не мог.
     ...Рассвет.  Беги.  Беги  и  не  возвращайся.  Возможно,  я  безумна;
возможно, я - выродок, но  я  не  хочу  умирать.  Эль-Зеббия,  бегущий  по
пыльной улице со сломанным ассегаем. Ухмылка, широкая до неправдоподобия.
     ...Полдень. Беги. Они разогнали мой каркас. Остальные молчат. Придет,
скажем, такой бесик в  Зал  Ржавой  подписи,  глядишь,  и...  Беги.  И  не
возвращайся.
     ...Вечер. Закончилось открытие Игр Равноденствия. Публика  визжит  на
трибунах. Харон, Леда, Право и новые обстоятельства... Беги. Путь, ведущий
к пропасти - от края до рая...
     ...Ночь. Зашел Фрасимед. Занес поесть.  Я  вяло  жевал,  не  чувствуя
вкуса, и вполуха слушал нескончаемый монолог хозяина.
     - Когда мне стукнуло девятнадцать лет, меня бросила любимая  девушка.
Жизнь потеряла смысл, и я пошел в канцелярию Порченых  за  разрешением  на
досрочную Реализацию.  В  канцелярии  сидели  двое.  Один  пожилой  такой,
рыхлый; другой - помоложе, с пышными рыжими  усами.  Они  просмотрели  мое
заявление, и  пожилой  спросил:  "Ты  пишешь,  что  ты  философ.  Что  это
означает?"
     - Это означает, - сказал я, - что я всем даю советы, как  надо  жить,
но никто не хочет меня слушать.
     Они посмеялись и отказали мне в разрешении, а усатый добавил, что  на
месте моей девушки он бросил бы меня гораздо раньше.
     В тридцать пять лет я узнал, что мой сын неизлечим.  Дети  не  должны
умирать раньше своих родителей, и я снова понес в канцелярию заявление  на
Реализацию. Там сидел один усатый. Он постарел, и усы его стали пегими. "Я
узнал тебя, Фрасимед-философ, - сказал он. - Ну и что ты делаешь сейчас?"
     - Сейчас я никому не даю советов, как надо жить, -  сказал  я,  -  но
люди от этого не стали жить лучше.
     Он подумал и сказал: "Если ты нарушишь свое правило и дашь мне совет,
как надо жить - я немедленно выпишу тебе разрешение".
     - Вылечи моего сына, - сказал я.
     Он возмутился. "Я не могу! И потом, это твой сын, а не мой - почему я
должен его лечить?!"
     - Это твоя жизнь, а не моя, - ответил я. -  Почему  я  должен  давать
тебе советы?!
     На следующий день нарочный принес мне разрешение. В нем не стояло  ни
имени, ни даты Реализации. Чистый подписанный  бланк.  Через  семь  лет  я
отдал его своему сыну.
     ...Уже уходя, Фрасимед задержался на пороге и равнодушно сообщил:
     - Игры сегодня смотрел. Сколько лет  не  ходил,  а  сегодня  надумал.
Странные времена пошли, непонятные... На открытии вместо положенной  жрицы
из Архонтова семейства провинциалку какую-то пустили, из дебютанток; да  и
уходила серо - яду, что ли, выпила - я отвлекся и рассмотреть не  успел...
Народ зароптал, так объявили что в первом каркасе, где ланиста из Западных
казарм выходить собирался, изменения будут. Дескать,  впервые  за  историю
Игр  один  из  Пустотников  заявку  на  участие  подал.   Бесы   каркасные
переглянулись и выступать отказались. Один промолчал, сам здоровый  такой,
бородатый, а глаза  дряхлые-дряхлые...  Да  и  он  все  больше  у  барьера
отирался, а Пустотник хилый совсем оказался, тощий, вроде ящерицы - только
бил он ланисту так, что до галерки слышно было. Тот уже  и  так,  и  этак,
только все мимо да мимо, один  воздух  рубит,  а  Пустотник  ухмыляется  и
ладонью его по морде, по морде, наотмашь... Бес от барьера  кинулся  -  не
выдержал чужого позора - так Пустотник даже не обернулся. Махнул сплеча, и
вынесли беднягу. Сознание, что ли, потерял?.. Власти потом  прервали  стыд
этот и объявили, что завтра продолжат.  А  после  уж  обычные  бои  пошли.
Народу понравилось...
     ...Когда Фрасимед наконец убрался, я долго еще сидел на краю лежанки,
пристально глядя в темноту перед собой.
     - Я ушел недалеко, - сказал  я  довольно  оскалившемуся  мраку.  -  Я
услышал все, что необходимо было услышать. Я приду. Клянусь твоей  кровью,
учитель Лисипп, гордый отец гордого Харона, клянусь краской от пощечин  на
лице  сына  твоего,  клянусь...  Я  приду.  Ни  один  бес  не   согласится
добровольно выйти на Пустотника. Кастор согласился. И я приду. Приду...
     Потом я встал и расчехлил трезубец покойного Лисиппа. Древко привычно
легло в  мои  ладони,  и  пламя  свечи  отразилось  в  кованых  лезвиях  и
полустершемся фамильном клейме...



                            ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

     ДОГОВОР

     о передаче прав собственности. Мир Малхут
     "___"_____________ ___г.
     Господин (синьор, гражданин, товарищ, месье, вайшья, батоно  и  т.п.)
______________________________________________________________ именуемый в
дальнейшем   "Душевладелец",   действующий   на    основании    свободного
волеизъявления личности, с одной стороны, и Пустотник  Осознанного  уровня
(Иблис, Мара, Сатана, Тескатлипока, Сет, Яма, Саурон и т.п.), именуемый  в
дальнейшем "Душеприказчик", действующий на основании доверенности  N_13  и
существования Зала Ржавой подписи, с другой стороны, заключили между собой
настоящий договор о нижеследующем:
     I.  Душевладелец  передает  Душеприказчику  права  собственности   на
личностную воплощенную сущность, именуемую в дальнейшем "Душа", находясь в
момент передачи в здравом уме и трезвой памяти.
     II.   Душевладелец   должен    представить    доказательства    своей
принадлежности к мужскому полу, ввиду  отсутствия  у  женщин  передаваемой
сущности.
     III.  Права  собственности  передаются  Душеприказчику  в  бессрочное
неограниченное пользование, без  права  обратного  выкупа  или  аренды,  с
возможностью употребления приобретенного имущества по  личному  усмотрению
Душеприказчика.
     IV. Душевладелец обязуется с момента подписания настоящего договора и
до срока исполнения  обязательств  Душеприказчика,  оговоренных  ниже,  не
вступать в секты,  общины  и  сообщества  религиозного  характера  (список
культов, подпадающих под запрет, прилагается к настоящему договору.)
     V. Душеприказчик обязуется со своей стороны обеспечить  Душевладельцу
с момента подписания настоящего  договора  полное  абсолютное  бессмертие,
молодость и здоровье  в  полном  объеме,  с  соблюдением  всех  положенных
стандартов вышеуказанных качеств.
     VI. Качества, оговоренные в п. IV, передаются Душевладельцу:
     а) с момента подписания;
     б) спустя ______ лет;
     в) после выполнения особых услуг.
     (нужное подчеркнуть)
     VII. Особые условия,  как  то:  предоставление  на  оговоренный  срок
богатства,  власти,  удовлетворение  чувственных  желаний;  а  также  иные
услуги, не противоречащие настоящему договору (нужное подчеркнуть).
     VIII. Споры по настоящему договору не рассматриваются.
     IX. Юридические адреса сторон:
     Душевладелец Душеприказчик
     _____________ Мир Мидгард,
     _____________ Мелхский оазис,
     _____________ средняя плита
     _____________ Восточного источника,
     _____________ Зал Ржавой подписи.
     М. п.

     ...Те, которые Я, высказывали по этому поводу разное мнение - и до, и
после случившегося, но какое это имело значение, если подпись у  нас  была
всего лишь одна - одна на всех... пусть даже и с хитрой завитушкой в самом
конце...



                             ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
         о том, нужно ли ломиться в незапертые двери, а также о
       кульминациях, за которыми далеко не всегда следует развязка.


                                    1

     ...Желтый  песок  арены,  казалось,  обжигал  глаза.  Харон  поморгал
воспаленными веками  и  с  трудом  встал  на  четвереньки.  Потом  помотал
головой, отчего во все стороны разлетелся град песчинок, судорожным рывком
поднялся на ноги, качнулся  и  сделал  один  шаг.  Медленно  наклонившись,
ланиста подобрал выпавший меч и, спотыкаясь, побрел к центру арены - туда,
где его терпеливо ожидал невозмутимый Пустотник. Сил уже не оставалось,  и
Харон вложил в резкий  косой  удар  тяжелого  лезвия  то,  что  еще  могло
заменить силы, но ненадолго - память и  умение,  граненое  упрямое  умение
измученного, кричащего тела.
     Это был удар отчаяния. Но это был удар.
     С тем же успехом можно было бы попытаться опередить собственную тень.
Меч свистнул у самого лица Пустотника, и  тот  проводил  оружие  спокойным
насмешливым взглядом. Он не пытался парировать, уклоняться; он  вообще  не
делал почти никаких движений - и тем не менее Харон промахнулся. Не  меняя
позы, Пустотник небрежно хлестнул ланисту  по  щеке,  и  Харон  отлетел  в
сторону,  оседая  на  песок.  Галерка  одобрительно   засмеялась,   легкие
аплодисменты порхнули по  трибунам  -  людям  понадобилось  очень  немного
времени, чтобы научиться получать удовольствие от чужого позора. Всего два
дня.
     Харон  лежал  навзничь.  Щека  его  горела.   Голова   ланисты   была
неестественно вывернута, и краем глаза он видел запасной выход  на  арену,
толпящихся у проема угрюмых бесов из чужих  каркасов,  видел  белого,  как
мел, Кастора, привалившегося к барьеру...  Несколько  раз  Кастор  пытался
оторваться  от  обитого  плюшем  бордюра.  Его  вело   в   сторону,   ноги
подгибались, и кто-нибудь из стоявших  рядом  бесов  поддерживал  Кастора,
стараясь не глядеть в безумные, воющие глаза старейшего из бессмертных,  и
помогал вернуться на место. Уйти ему не предлагали, да и  не  ушел  бы  он
никуда.
     Губы Харона тронула усмешка - труп, мумия  усмешки,  разлагающаяся  и
страшная. Он еще  успел  заметить,  как  бесы  расступаются,  оборачиваясь
назад, а потом над ним склонилось лицо. Скуластое, чуть раскосое, с прядью
жестких  черных  волос,  падающей  на  лоб  -  и  губы  ланисты  еще   раз
шевельнулись... неслышно, беззвучно...
     Здравствуй, Марцелл, молчал  Харон,  что  скажешь?..  А  я  вот,  сам
видишь, - лежу... совсем...
     Здравствуй, Харр, молчал Марцелл, зря ты это, полежал  -  и  будет...
Давай, я тебе помогу, держи руку... вот так, не спеша, потихонечку...
     Неподвижный Пустотник стоял в центре арены. В пяти шагах от него  они
двинулись в разные стороны, обходя центр по кругу.
     Трибуны молчали.



                                    2

     Не чувствовал я его. Ненавидел -  да,  боялся  -  еще  бы,  но...  Не
чувствовал. Полуприкрытая дверь, за  которой...  Зря  мы  их  Пустотниками
прозвали. Было, было дно у  этой  пропасти,  что  открывалась  за  дверью;
далеко, дико далеко, не  долететь...  и  что-то  там  ворочалось  на  дне,
скрежеща чешуей, глухо порыкивая, вытягиваясь в полный рост...
     Нет. Не чувствовал я его. И поэтому знал - промахнусь.
     Одно мучило  меня  -  почему  вчера  Кастор  кинулся  на  Пустотника?
Гордость, жалость - или понял что-то битый бес, увидел шанс, зацепку  -  и
бросился в пропасть, да не успел?! Я ослабил перевязь,  поправил  трезубец
за спиной и прислушался. Нет, Пауков в цирке  не  было,  их  бы  я  почуял
наверняка. Один, один пришел, гад скалящийся, один, но -  промахнусь.  Как
Харон. Как Кастор. Не чувствовали мы его. А  он  нас  -  да.  Злобу  нашу,
страх, ненависть... Наверняка бил.
     Харон  шел  тяжело,  меч  оттягивал  ему  руку,  и  держался  ланиста
преувеличенно прямо.  Пустотник  покосился  на  приближающегося  человека,
хмыкнул  нечленораздельно,  отслеживая  взмах,  и  в   это   растянувшееся
мгновение я увидел то, что бросило вчера Кастора от барьера.
     Удовольствие, скользкое животное удовольствие от  трепыхания  жертвы,
уже обвитой толстыми пульсирующими  кольцами,  от  укусов  ее  игрушечных,
никчемных - зверь выглянул на секунду из-за двери, зверь  жадно  облизывал
губы раздвоенным языком - и я понял,  почему  бои  провинившихся  бесов  с
Пустотниками проводились при закрытых дверях, и обязательно один на один.
     Узкая ладонь впечаталась в лицо Харона, в бессчетный раз  сбивая  его
наземь - и я ударил в приоткрывшуюся дверь всем  телом,  выдергивая  из-за
плеча родной Лисиппов трезубец...
     Ударил - и попал.
     Пустотник рухнул на  песок,  чуть  не  придавив  собой  откатившегося
Харона. Я перехватил трезубец для решающего выпада, и в следующую  секунду
дверь внутри Пустотника распахнулась  окончательно  -  я  ощутил,  как  он
пытается сдержать ее неукротимый напор,  зажимая  рассеченную  грудь  -  и
пропасть позади двери перестала быть пустой.
     С песка вставал Зверь. Плоская,  ухмыляющаяся  физиономия,  утонувшие
под  низким  лбом  глазки,  розовая  пасть  с  узким  длинным  язычком   и
белоснежными клыками. Тело, закованное в зеленоватую чешую с металлическим
отливом, прочно покоилось на треугольнике мощных лап и  мясистого  хвоста.
Передние лапы были кротко сложены на груди и выглядели обманчиво хилыми по
сравнению с могучим постаментом. По клиновидной груди текла густая кровь.
     Безумие снисходительно похлопало меня по плечу и выжидающе уселось  в
первый ряд партера.
     Зверь сделал шаг в сторону, мимоходом наступив  на  лежащего  Харона,
Реализовавшего,  наконец,  свое  Право  на  смерть.  Затем  ящер   оглядел
задохнувшиеся трибуны и повернулся ко мне, топорща теменной гребень.
     Его чешуя вкрадчиво зашуршала,  и  в  ответ  в  моем  мозгу  зазвучал
грозный, нарастающий шор