Ник не  имел  ни  малейшего  представления.  Он
искренне верил, что Герольд не солгал, предупреждая о грядущей  опасности.
К тому же после встречи с бродягами и их чудовищами, будь те настоящие или
призрачные, собственный опыт Ника наравне с угрозой, исходящей от летающих
тарелок, заставляли думать о том,  чтобы  получше  изучить  Авалон  и  его
обещанные блага. Безопасность - вот что, полагал  он,  необходимо  искать.
При этом он совершенно не верил в успех затеи с плотом.  У  них  нет  даже
оружия, которые они могли бы противопоставить вооружению  взявших  Ника  в
плен средневековых бродяг. Рогатки против мечей!
     - Я верю тебе, Ник.
     Он чуть не вздрогнул. Хадлетт так медлил с ответом, что Ник уже  ждал
самого худшего.
     - И я также думаю, что  обретенные  тобой  знания  смогут  в  будущем
пригодиться всем нам, - продолжал викарий.  -  Видимо,  придется  провести
здесь время до утра, однако чем скорее мы вернемся в пещеру и обсудим  все
это, тем лучше.
     Крокер что-то пробурчал, так тихо, что Ник не расслышал, хоть  они  и
сидели, плотно прижавшись друг к  другу.  Однако  он  не  сомневался,  что
летчик остался  при  своем  мнении,  которое  Нику  нисколько  не  удалось
поколебать. Все же он  приободрился  -  если  викарий  его  поддержит,  то
остальные, по крайней мере, выслушают.
     Снаружи бушевала гроза, полыхали молнии, оглушительно гремел  гром  и
на землю обрушивались потоки воды. Даже в  своем  укрытии,  защищенные  от
неистового ливня, они промокли.
     Ник подумал о Герольде и его спутниках - едут ли они  сейчас  в  небе
сквозь этот разгул стихии? А  летающие  охотники  -  как  бури  влияют  на
тарелки? В пещере сухо, а уж город и подавно отличное укрытие. Город...
     Его старая задумка о том, как бы, используя  Герольда,  проникнуть  в
город и узнать его секреты, не принимая условий  Авалона...  Можно  ли  ее
осуществить?  Ник  очень  сильно  сомневался,  но   изнывал   от   желания
попробовать.
     Условия Авалона... Герольд спас его в лесу, указав, что нужно делать.
Ник подумал об искусстве концентрации, и рука его вновь потянулась ощупать
рукоятку кинжала, который он добыл столь невероятным способом. Если  путем
концентрации мысли он сделал это, то что можно сделать еще?
     Хадлетт сказал, что те разбойники сами вызвали к жизни преследовавших
их исчадий ада, поскольку ожидали с  ними  встречи.  Следовательно,  мысли
могут воплощаться в какие-то реальные формы. Бродяги ожидали увидеть ад  и
его  обитателей  -  их  они  и  увидели.  Верно  ли  сказал  викарий,  что
человечество больше верит во Зло, нежели в Добро?
     Если столь же сильно сосредоточиться  на  мысли,  что  здесь  -  рай,
появится ли он на самом деле? И долго ли продержится? Ник вспомнил,  какая
бесконечная усталость на него навалилась, когда он завоевал свою  свободу.
Мозг может потребовать от тела слишком многого. Должно быть,  поддерживать
существование любой ожившей иллюзии в течение долгого  времени  невероятно
трудно - или невозможно вовсе...
     Бродяги, решил Ник, создавали чудовищ помимо  своей  воли.  Если  все
время ждешь с чем-либо встречи, то сам же день ото дня и делаешь  его  все
более реальным и осязаемым. Станет ли оно в конце концов настоящим?  Мысль
была поразительной и одновременно неприятной. То, что являлось ему  в  эту
полную ужаса ночь, не должно обрести реальную жизнь!
     Реальный,   нереальный,   Добро,    Зло...    Крохотный    человечек,
повстречавшийся ему в ягоднике, странный замок, сам Авалон -  реальны  они
или нет? Кто может сказать с уверенностью?
     Нику безумно хотелось задать некоторые из этих вопросов викарию -  но
не при Крокере. Иначе он просто даст летчику лишнее  доказательство  того,
что подвержен опасным сомнениям и - заключил он с  Авалоном  предательские
отношения или нет - ради общего блага от него следует отделаться.
     Хотя буря уже устала неистовствовать, дождь продолжался.  Ник  и  его
спутники, несмотря на тесноту и  неудобство,  продремали  всю  ночь,  пока
жидкий, серый рассвет не позвал их в дорогу. Теперь их вел Крокер,  хмурый
и  немногословный,  и  они  пробирались  вдоль  лесной   опушки,   избегая
углубляться в чащу. Нику  хотелось  знать,  виден  ли  по-прежнему  замок,
однако у него  не  было  предлога  задержаться  и  посмотреть.  Он  должен
выказывать благоразумную сдержанность и не интересоваться тем,  что  имеет
отношение  к  Людям  с  Холмов,  пока  не  убедится,  что  его  больше  не
подозревают. Если дать Хадлетту время подумать, то Нику, возможно, удастся
обговорить с ним идею вторжения в город...
     Нику не хотелось, чтобы в каком бы  то  ни  было  совете  участвовали
женщины, хотя он знал, что при принятии любого решения все три  англичанки
будут иметь право голоса.
     Он слишком тяжело переживал результаты того влияния, которое имела на
его отца Марго. Она так ловко воздвигала между ними стену за  стеной,  что
прошли месяцы, прежде чем Ник осознал случившееся. А когда он понял,  было
уже поздно. Отец исчез, вместо него остался  чужой  человек  -  с  голосом
отца, с его лицом, дружелюбный, но все-таки чужой. Как будто Марго создала
иллюзию, образ, служащий ее целям. Иногда этот чужой человек делал к  нему
шаг или два. Оглядываясь назад, Ник понимал те робкие и неуклюжие  попытки
- однако они ничего не значили, потому что их  совершала  созданная  Марго
иллюзия.
     И потеряв отца,  Ник  напрочь  отсек  те  чувства,  которые  когда-то
составляли часть его существа. У него, конечно, были девушки, но  ни  одна
из  них  ничего  для  него  не  значила.  Словно  щитом,  он   прикрывался
воспоминанием о Марго, ее интригах, ее искусстве вертеть отцом так и эдак.
Линда была частицей того мира, в котором жила Марго. Возможно,  она  также
способна превратить человека во что ей захочется, а не принять его  таким,
какой он есть.
     Поэтому сейчас Ник хотел обсуждать все вопросы не с  женщинами,  а  с
мужчинами, которых, как он думал, понимал. В конце концов,  пришло  ему  в
голову, возможно, он найдет даже большее понимание у  Джеремайя  и  Ланга.
Быть может, животные более откровенны и прямодушны, чем люди?
     Они добрались до пещеры, когда в небе опять начали громоздиться тучи,
угрожая новым ливнем. На часах стояла леди Диана.
     - Я вижу, вы его нашли. Кажется,  молодой  человек,  вы  не  очень-то
изранены. - Голос ее прозвучал куда как неприветливо.
     - А вы думали, я буду весь в крови? - не  сдержался  Ник.  Он  уважал
незаурядные способности леди Дианы, но в душе ее недолюбливал.
     - Да, мы полагали, что это возможно. Адриан, вы совершенно  промокли.
Вам нужно выпить горячего, и сейчас же снимите ваши туфли. По счастью, Мод
только что кончила шить новую пару. Линда, - позвала  она,  обернувшись  к
пещере. - Иди сюда, девочка. Они вернулись и привели твоего парня.
     Ник выпрямился. Он не был парнем Линды! Какие права она здесь на него
заявила? Однако, когда леди Диана повела викария в пещеру, а Линда  заняла
ее место, она не взглянула Нику в лицо и не произнесла ни слова.
     Ник пропустил Крокера в пещеру, желая как-то опровергнуть  притязания
Линды на свою особу, каковы бы они ни были. И  хотя  этому  явно  было  не
время и не место, дело, с его точки зрения, не терпело отлагательства.
     - Ты  не  ранен?  -  спросила  Линда  сдержанно,  как  из  вежливости
осведомляются о здоровье знакомых.
     - Нет.
     Распухшие запястья по-прежнему хранили следы ремней и болели,  но  их
нельзя было назвать настоящими ранами.
     - Тебе повезло, - заметила она все так же отрешенно.
     - Возможно.
     Пусть он и не пострадал, зато принес с собой ворох проблем,  которые,
вероятно, сулили куда больше тревог  и  страданий,  чем  любые  физические
ранения.
     - Ты знаешь, что они думают? - Линда слегка кивнула в сторону пещеры,
поясняя, кто такие "они". - Они считают, что ты  мог  заключить  сделку  с
Герольдом. Ты ушел тайком... никому не  сказав...  после  того,  как  тебя
предупредили. И ты, похоже, кое-что знаешь...
     - Кое-что знаю?
     - То, что ты говорил о Джеремайе и Ланге.
     - Ты им рассказала?
     Как он был прав, не доверяя ей!
     - Разумеется. Когда они забеспокоились, куда ты делся. Верь не верь -
они за тебя волновались. Это добрые люди.
     - Ты вроде как хочешь меня предостеречь? - спросил он.
     - Да - оставь их в покое! Если ты и сторговался с  Герольдом,  то  не
втягивай их в это дело.
     - Спасибо за совет и глубокое доверие! - взорвался Ник  и  сбежал  по
камням вниз в пещеру. А почему, собственно, он  ожидал  другого?  Типичная
штучка в духе Марго, он уже не раз с подобным сталкивался. Дело в суде еще
даже не слушалось, а его уже успели назвать виновным.



                                    13

     Впрочем, Ника не стали  допрашивать  немедленно.  В  центре  внимания
оказался Хадлетт, и заботы о нем вытеснили  все  остальное,  хотя  Джин  и
принесла Нику миску горячего супа, на который он с  жадностью  набросился.
Джин, конечно, больше хлопотала вокруг Крокера, пытаясь все же делать  это
не слишком явно.
     Итак, Ник вернулся, целый и невредимый - он многое бы отдал за  такое
возвращение прошлой ночью, да и еще вчера утром.  А  сейчас...  сейчас  он
совсем не был в этом  уверен.  Люди  в  пещере  находились  совсем  рядом,
протяни руку - и можно дотронуться, и при всем при том он чувствовал  себя
странным образом одиноко.
     Но он же не заключил сделку. Если только... если  только  не  перешел
черту между прежней жизнью и новой,  когда,  позвав  на  помощь  Герольда,
последовал его совету. Ник отставил  в  сторону  пустую  миску  и  оглядел
лежащие на коленях руки.
     Исцарапанные, грязные, темные от ягодного сока. Да и весь он, видимо,
не лучше, но все же он по-прежнему человек, а не один из Людей с Холмов.
     Он не наелся, но зная о состоянии припасов, не стал просить  добавки.
Наклонившись  поднять  миску,  Ник  вдруг  увидел  Джеремайю.   Появившись
ниоткуда, как все кошки, тот сидел, уставив на Ника испытующий пристальный
взгляд, способный привести человека в замешательство.
     Ник, в свою  очередь,  посмотрел  коту  в  глаза.  Видимо,  Джеремайя
выделяет его  неспроста.  Что  ему  нужно?  Если  кот  и  мог  общаться  с
человеком, он не пытался  сделать  это  сейчас.  Нику  не  понравился  его
холодный пристальный взгляд, но он не позволил себе рассердиться.
     - Джеремайя, как много ты на самом деле знаешь? - шепотом спросил он.
     У него на колене, подле  лежащей  грязной  руки,  появилось  какое-то
мерцание, словно в  маленьком  водовороте  энергии  воздух  превращался  в
твердое вещество. Водоворот сгустился, на мгновение замер и исчез.  Однако
он был, и Ник знал, что в это мгновение он видел мышь.
     Джеремайя! Кот как-то воспользовался той же силой, что и Ник в  лесу,
чтобы создать  образ  обычной  кошачьей  добычи.  Ник  был  потрясен.  Эта
животина могла...
     Он осекся, когда его окатила холодная волна гнева.  Кот  прижал  уши,
глаза превратились в щелочки.
     - Животина? Кто это здесь животина?
     Слова эти не сами родились у него в мозгу, их  будто  принесла  извне
какая-то посторонняя сила. И в самом деле - кто здесь  животное?  Разве  в
мире, где рассыпались в прах все старые представления, можно быть  хоть  в
чем-то уверенным?
     Нику пришла в голову новая  мысль.  Могут  ли...  могут  ли  сородичи
Джеремайи (он постарался избежать слово "животные" - да и, в конце концов,
люди ведь  тоже  животные)  заключить  сделку  с  Герольдом?  Не  стал  ли
Джеремайя частицей Авалона, хоть и не покинул миссис Клэпп и остальных?
     Снова в воздухе появилась крутящаяся воронка, что-то мелькнуло и  тут
же исчезло, но Ник успел разглядеть - яблоко! Получается, что Джеремайя...
Кто он? Шпион? Эту мысль Ник отверг сразу. Может быть, страж? Их  конвоир?
Или защитник?
     Джеремайя  зевнул,  поднялся  и,  подергивая  кончиком  хвоста,   что
означало полное нежелание продолжать разговор, направился прочь.
     - Теперь вот что. - Миссис Клэпп отошла от Хадлетта, которого усадила
у огня, с насухо вытертыми ногами и в  новых  мокасинах.  Она  стояла  над
Ником с грубой глиняной чашкой в руке, и  от  чашки  поднимался  ароматный
парок. - Выпей-ка это! Всю простуду как рукой снимет. Нам тут бронхиты  ни
к чему.
     Пока он пил, она  стояла  рядом,  заслоняя  его  от  всех  остальных,
собравшихся вокруг викария. И взгляд ее был таким  же  испытующим,  как  у
Джеремайи. Знала ли она, кем теперь стал ее кот?
     - Вот уж вы везучий  так  везучий.  Искать  вас  отправился  сам  сэр
Хадлетт вместе с Барри.
     Голос ее звучал резче обычного. Она осуждала Ника - и главным образом
потому, что его последнее приключение доставило хлопоты викарию.
     - Я знаю. - Ник старался держаться кротко.
     - Надо не сейчас знать, а думать раньше. Я хочу тебе вот что сказать:
мы держались вместе до сих пор и выжили. Потому что каждый думает  о  том,
что выйдет из его поступков для всех нас, а  не  для  него  одного.  Здесь
достаточно ногу не туда поставить - глядь, и попадешь в беду.  -  По  мере
того, как миссис Клэпп говорила, тон ее смягчался. - Ну вот,  я  тебе  все
сказала. Другие тебе тоже скажут, и они  имеют  право  говорить  -  они-то
хорошо знают, что здесь вокруг творится. Ты...  батюшки,  где  же  ты  так
умудрился-то?
     Она схватила Ника за руку и вытянула ее вперед, к свету, чтобы  лучше
разглядеть ободранное, иссеченное рубцами запястье.
     - А, это когда меня связали. - Ник хотел было  высвободить  руку,  но
миссис Клэпп удержала ее с неожиданной силой.
     - Живого места нет - запросто мог подцепить  какую-нибудь  заразу.  И
вторая рука такая же. Ну-ка посиди, я принесу мое средство.
     Ник знал, что возражать бесполезно. Миссис Клэпп быстро  вернулась  и
принесла два больших листа, густо смазанных жирной мазью.
     - Хорошо б нам иметь бинты, да что поделаешь.  Листья  тоже  годятся.
Подними-ка руку - вот так.
     Она ловко наложила листья на израненные запястья, и вскоре Ник  сидел
с зелеными манжетами. И лишь когда миссис Клэпп закончила, он  вспомнил  о
походной аптечке в одной из своих сумок. Однако саднящая боль  уже  начала
угасать, и Ник был вполне удовлетворен ее лечением.
     - Ну вот. - Миссис Клэпп  туго  обвязала  компрессы  пучками  жесткой
травы. - Подержишь их до утра, тогда я еще раз посмотрю. Думаю,  прекрасно
заживет. Эти здешние травы - в них уйма полезного.
     Она все не уходила, в лице не осталось и  тени  суровости,  оно  было
исполнено заботы, и Нику стало еще более неловко, чем когда она бранилась.
     - Досталось тебе...
     Он принужденно улыбнулся.
     - Вы могли бы сказать - поделом.
     - Никто не заслуживает зла, если сам его не делает. Ты  вроде  не  из
таких. Но ты  молодой,  не  веришь  тому,  что  говорят  другие,  пока  не
убедишься на собственном опыте...
     - И, - перебил он, - в следующий раз могу не только  напороться  сам,
но и навредить другим?
     - Именно об этом я и говорила, -  кивнула  миссис  Клэпп.  -  Но  мне
сдается, ты парнишка неглупый. Один урок ты  получил,  и  второй  тебе  не
понадобится.
     - Надеюсь, миссис Клэпп, я оправдаю ваше доверие.
     - Мод! - позвала леди Диана, и она  поспешила  назад,  к  собравшимся
вокруг викария.
     Ник снова уселся, пристроив на коленях обернутые листьями  руки.  Они
думают, что здесь безопасно; возможно, так  оно  и  есть.  Однако  припасы
тают, и в конце концов им, видимо, придется покинуть пещеру. В успех затеи
с плотом Ник не верил совершенно. Вернувшись, он еще не  видел  Страуда  -
что же, уполномоченный гражданской обороны  все  еще  скитается  там,  где
спрятан плот?
     Страуд вернулся лишь вечером, и  его  новости  погасили  и  без  того
слабую надежду спуститься по течению реки. Земля кишела бродягами, а  небо
- летающими тарелками,  добычей  которых  становились  те,  кого  охотники
настигали на открытых местах. Страуд своими глазами дважды это видел. Один
раз охотники захватили взвод британских  солдат,  одетых  в  форму  времен
первой мировой войны.
     - Знаков различия я не разглядел, - сообщил  он,  уминая  лепешки  из
ореховой муки, которые испекла для него миссис Клэпп. - Но помню, на  отце
была такая же форма. Я был еще совсем мальчонка, когда он в последний  раз
приезжал в увольнение. А потом отправился воевать в Турцию  и  пропал  без
вести. Мы больше ничего о нем не  узнали,  хотя  мама  после  войны  очень
хлопотала. Ей все говорили, что после войны  турки  освободят  пленных.  А
когда война кончилась и их освободили - отца среди них не было. Да,  тогда
многих парней так и не нашли. Но я помню, как  отец  выглядел,  -  и  могу
поклясться,  что  ребята,  которых  сцапали  эти  мерзавцы,   были   одеты
точь-в-точь так же. Если б я до них добрался раньше, мы могли  бы  с  ними
соединиться. - Он покачал головой.
     - И миграция, и охота приобрели небывалый размах, - заметил  викарий.
- Что же, охотники решили совсем опустошить эту землю?
     - Ну, - Страуд доел последнюю лепешку, - и это тоже, конечно. Но не в
том суть, мне кажется. Уж сколько мы облав повидали, но сейчас все  как-то
не так. Я бы сказал, скорее что-то другое  заставило  бродяг  тронуться  в
путь, нечто, происходящее к северу от нас. Они  все  идут  оттуда,  причем
идут быстро, словно за ними по пятам кто-то гонится. Во всяком случае, нам
лучше сидеть тут, если не хотим попасться в лапы охотникам. Со  всем  этим
переселением им сейчас раздолье. А с реки, где мы  будем  как  на  ладони,
угодим к ним прямиком и немедля.
     - Николас,  -  позвал  викарий.  -  Что  сказал  Авалон,  когда  тебя
предупреждал? Если сможешь, вспомни его точные слова.
     Ник на мгновение прикрыл  глаза,  вызывая  в  памяти  то,  что  хотел
услышать викарий. Авалон встал перед ним, как живой.  И  теперь  он  будто
слышал его бесстрастный голос, и  ему  оставалось  только  слово  в  слово
повторить то, что тот сказал раньше.
     - Авалон никому не враждебен, это место покоя и  безопасности.  Но  к
тем, кто останется вне его, приходит Тьма и Зло. Это случалось  и  раньше,
когда Зло надвигалось на землю. Встречая  Авалон  и  Тару,  Броселианду  и
Карнак, оно в бессилии бьется о стены,  которые  не  может  сокрушить.  Но
страшные бури подстерегают тех,  кто  находится  вне  этих  стен.  Зло  то
прибывает, то убывает, подобно морскому приливу и  отливу.  Ныне  -  время
начала прилива.
     - Авалон? - переспросил Страуд.
     - Герольд, - пояснил Крокер, и воцарилось молчание. Ник знал, что все
смотрят на него, однако лишь Хадлетт встретил его прямой взгляд.
     Если остальные его обвиняли - а он полагал, что так и было,  -  то  в
выражении лица викария этого не читалось.
     Страуд поднялся и вплотную надвинулся на Ника.
     - Ты  разговаривал  с  Герольдом?  -  Вероятно,  для  уполномоченного
гражданской обороны это имело чрезвычайное значение.
     - Да, - коротко ответил Ник, не пускаясь в дальнейшие подробности.
     - И так с  ним  подружился,  что  он  вздумал  тебя  предостеречь?  -
продолжал  Страуд.  Недоверие,  каким  встретил  Ника  летчик,  еще  яснее
читалось  на  обветренном  лице  уполномоченного,  рыжие  с  проседью  усы
враждебно ощетинились.
     - Если вы хотите  спросить,  принял  ли  я  предложение  Герольда,  -
ответил Ник, - то я его не принял. Однако он спас мне жизнь.
     - Раньше ты говорил по-другому, - вмешался Крокер. -  Ты  освободился
сам - и приложил к тому кое-какой труд.
     - Герольд указал способ. - Ник говорил сдержанно, однако раздражение,
которое вызывал в нем Крокер, могло вот-вот прорваться. - Если бы не он...
     - Как же, как же, все так и было. Расскажи-ка им теперь свою сказочку
- целиком. И посмотрим, что они подумают!
     Хадлетт кивнул.
     - Расскажи все с самого начала, Николас.
     В присутствии викария и летчика Ник не мог