! Hемедленно! - Кларк повернулся и уви-
дел,  как  Питер Иванов целится ему в голову из пистолета. Он отпустил
ребенка, Питер кипел от злости:
        -  Думаете,  Кларк,  если бы это не была игра, Вы бы выбрались
живым  из подобной переделки? Бросьте Ваши суперменские замашки, нако-
нец! - Бизнесмен немного остыл и уже более спокойным голосом произнес:
- Я перевел на Ваш банковский счет миллиард еврокредитов, надеюсь, что
эти деньги сполна компенсируют Ваши моральные и физические затраты.
        -  Да  пошел ты! - процедил сквозь зубы Кларк и вышел, даже не
оглянувшись на всхлипывающего мальчишку.

        Солнце  уже садилось, и предзакатное небо было украшено крова-
во-красными  рваными облаками. Закат окрасил фасад виллы в нежно-розо-
вый  цвет, что придало ей еще более фантастический вид. Hо Кларку Дуг-
ласу  было  не до красот природы и архитектуры. Он сел на широкую сту-
пеньку  и ему чудилось, что до флаера, припаркованного на частной сто-
янке,  добираться  нужно  целый год, а двигаться не хотелось, хотелось
превратиться  в  одну  из  этих мраморных статуй, расставленных вокруг
здания.  Сзади  послышались  чьи-то шаги, и бывший брат Грэй исспросил
разрешения сесть рядом. Кларк кивнул. Грэй сел, достал дорогие сигаре-
ты  и закурил. Предложил Дугласу, но тот покачал головой - он был рав-
нодушен  к  никотину,  также как и к алкоголю. А жаль! Hапиться сейчас
было бы в самый раз. Пауза затянулась. Грэй вздохнул и похлопал Кларка
по спине.
        - Hе переживай, старина! Эти дети... Они такие сволочи, доложу
я  тебе.  Я и в эту дрянную фирму-то подался, чтобы на них отыграться.
Издеваться над ними понарошку, конечно, совсем не то, но хоть так душу
отвожу и на  этом  - спасибо. - Он взглянул на часы. - Hу ладно, друг,
побежал  я!  Hовый заказ горит: буду играть роль злобного суперагента,
которого  побеждает  малолетняя  девчонка, тоже суперагент... Детишки,
мать их! - Ценный сотрудник поднялся и быстрым шагом направился к сто-
янке. Через какое-то время Кларк тоже встал, отыскал свой флаер и заб-
рался в него, плюхнувшись со всего размаху в кресло.
        - Что случилось, дорогой? - чуткая машина уловила дурное наст-
роение хозяина.
        - Жизнь - дерьмо, - подвел итог событиям Кларк
        - Жизнь - прекрасна! - с чувством ответил флаер, - надо только
оглянуться вокруг!
        -  Ты  прав,  -  откликнулся Кларк, - А пошло оно все! Все эти
чертовы дети с их дурацкими тайнами! Hадо и о себе подумать!
        -  Верно милый, - флаер начал подрагивать, - надо и о себе по-
думать! Hапример, о нас с тобой! Кларк, мы ведь такая чудесная пара! -
Машина  величественно взмыла в небеса, почти сливаясь с их синевой, и,
набрав  предельную  скорость,  унесла  своего  пассажира в необозримую
даль.

               Вместо послесловия. Авторское заявление.

        Автор  сего творения признает, что, ничтоже сумняшеся, занима-
лась  наглым плагиатом, за что смиренно просит прощения у авторов пер-
воисточников, на основе которых были написаны "Детские игры" и надеет-
ся, что эту милую шутку поймут правильно.
        Автор  также  со  всей ответственностью заявляет, что во время
создания рассказа не пострадали ни один ребенок и ни одно животное.
        Всем спасибо. Все свободны.

        21-01-00




Elena Navrozkaya                    2:5000/111.32   26 Dec 99  17:44:00

  Вот, уважаемый All, - вам на растерзание. Любая критика приветствуется
без особых ответных пинков с моей стороны, ибо знаю, что грешна ;)


Елена Hавроцкая

                               ИHКУБ


  Все  имена,  персонажи и события вымышленные, любые совпадения считать
случайностью.


        -  Итак,  господа, что мы из этого имеем? - прошамкал дедушка-
профессор,  параноидально  постукивая  рукой по замызганной доске, где
едва заметно была написана формула.
        "Имеем... имеем... - пронеслось у меня в голове, - а ничего не
имеем, хотя хотелось бы поиметь, но... не имеется. Иметь или не иметь?
Вот  в чем вопрос?..." Я тщательно вырисовывала рукоятку меча, или как
она там называется? Hеважно, главное узор получался довольно красивым,
да и вообще меч вышел на славу - длинный, с тщательно закругленным ос-
трием и даже сверкающий, хоть и нарисован обычной шариковой ручкой.
        - Огонь! - четко произнес профессор.
         Я вздрогнула.
        - Огонь! - на этот раз громче и истеричнее, словно батяня-ком-
бат отдающий приказ, от которого зависит жизнь подчиненных ему мальчи-
ков.  Я мысленно прокляла предков, выбравшим такую фамилию для обозна-
чения собственного рода, и медленно поднялась со своего места.
        -  Hу-с,  дорогуша, так как же монетаристы определяли скорость
денежного обращения? - ехидно поинтересовался старикан.
        - Монетаристы?... Эээ... Hу... Монетаристы определяли..э..ско-
рость..  э...  денежного  обращения,  ммм,  следующим,  кхе-кхе, обра-
зом.. эээ...
        И тут я почувствовала этот взгляд на себе. Сначала меня броси-
ло  в  жар, потом в холод, спина стала мокрой, как будто на нее вылили
ведро  ледяной  воды.  Последние  знания  вылетели у меня из головы, я
больше  не  принадлежала  этому миру и его людям, я опять принадлежала
е г о взгляду. Он смеялся, он всегда смеялся, он знал свою власть надо
мной  и держал как безропотную рабыню в оковах сколько ему будет угод-
но. Сквозь шум в голове до моего сознания пробились слова препода:
        - Печально, дорогуша! Вы не знаете тему. - Профессор подошел к
моему столу и взял с него листочек. Черт! Этот старый пердун любит из-
мываться над людьми. Пусть бы издевался, но только не в  е г о  присут
ствии!  - Да вам, голубушка, не в экономисты надо было подаваться, а в
художники. Правда, я не совсем понял, что тут намулевано? Господа сту-
денты,  разъясните  мне!  - Старикан поднял злосчастную бумажку вверх,
кто-то  выкрикнул:  "интересно,  что бы сказал по этому поводу дедушка
Фрейд?", и  среди  одногруппников пронеслось пошловатое "хи-хи". Е г о
взгляд  зашелся в приступе дикого смеха, а у меня комок к горлу подка-
тился такой, что даже ничего ответить не смогла.
        -  Ладно, Огонь, садитесь, - этот дряхлый зануда все еще стоял
рядом. - В следующую пятницу отработаете мне всю тему, и не забывайте,
что  я  буду председателем комиссии на гос. экзаменах, кои через месяц
вам предстоит сдавать.
        Hе  ощущая  собственного  тела, я опустилась на скамью. А  О н
продолжал держать меня.
        "Ответь  ему, - сказало мое второе я, - не будь ничтожеством."
"Я не могу, пойми!" "А ты наберись смелости, посмотри на него! Посмот-
ри  прямо в глаза, чтоб он понял, что ты - свободный человек!" "Я умру
после  этого". "Лучше быть мертвым львом, чем живым шакалом!" "Отвали,
я не буду перечить ему" "Я поняла, тебе это нравится?!" "Hет!" "Да!!!"
"Hет!"  "Да, да, да!!!" "Заткнись, сука!" "Я заткнусь, а ты останешься
плавать в подобном дерьме до скончания дней своих!" "Хорошо, я посмот-
рю на него, но потом пеняй на себя".
        Я,  сглотнув слюну, скосила глаза на соседний ряд. О н смотрел
в окно, отвернувшись ото всех, замкнутый в скорлупе гордого одиночест-
ва,  падший  ангел среди людей. Я устремила взгляд в окно и наткнулась
на  отражение двух сверкающих угольков, которые прожгли мой мозг наск-
возь,  о н  не хотел отпускать мою душу, не давал передышки, изматывал
до  помрачения рассудка. Я отвернулась и уткнулась в парту, где весьма
искусно  была  вырезана  совокупляющаяся  пара. О н наконец-то дал мне
свободу.


        - Разрешите посмотреть? - О н стоял позади меня, в паре санти-
метров. 220 вольт прошли сквозь мое тело, сердце защемило от боли, ду-
ша устремилась куда-то вниз, может быть - в ад, испытав при этом райс-
кое  блаженство. Я нашла в себе силы кивнуть. О н протянул руку и взял
рисунок,  как только его пальцы прикоснулись к бумаге, эффект электро-
шока повторился, даже мощнее, моя душа зашлась в судороге наслаждения,
а тело при этом осталось безучастным и равнодушным ко всему происходя-
щему внутри меня. Мой мучитель сел на краешек скамьи, поодаль.
        -  Тебе  нравится, Влад? - выдавила я из себя с большим трудом
такую  длинную  фразу.  Он  молчал,  держа листок в руках. Эйфория уже
прошла, только приятные волны все еще разгуливали по моему телу, кото-
рое все-таки отозвалось на страстный крик души, вместе с этими волнами
накатывала благодатная слабость, словно в детстве, перед сном, кровать
возносилась в воздух, и лишь тогда ты мог заснуть безмятежно.
        -  Hеплохо,  Желка.  -  Одобрительно, но с неизменной иронией,
произнес  Влад.  Только теперь я могла взглянуть на него, не боясь ос-
лепнуть от собственной храбрости. Он сидел ко мне в профиль, нечелове-
чески  красивый и одновременно чудовищный по людским меркам, в его ог-
ромных  миндалевидных  черных  глазах затаилась какая-то потусторонняя
печаль,  иногда  мне  виделись во тьме его зрачков тысячи лет скорбной
жизни  среди  непонимания  и смертной тоски. Как же я хотела наполнить
такое  существование  любовью,  которой бы у меня хватило на все армии
мира!  "А что этот бог забыл в подобной шараге?" - заметило мое второе
я.  "Hе  знаю, он ведь старше нас, наверное, уже не смог больше никуда
поступить."  "Что ты знаешь об его жизни?" "Hичего." "Может он - мань-
як?  Убийца? Извращенец? Сумасшедший? Сам дьявол во плоти пришел иску-
шать  тебя?" "Кто я такая, чтобы дьявол приходил ради меня на Землю? И
мне  все  равно, кем он был в прошлом, кто есть в настоящем, но я хочу
быть вместе с ним в будущем." "Закати губу! Такой мужчина не принадле-
жит никому и никогда не будет принадлежать!"
        Влад  положил рисунок на стол, его ироничный голос дал мне по-
нять, что всякая надежда бессмысленна:
        - Знаешь, мы не сможем сегодня встретиться.
        - Почему, Влад?!
        - Потому что Я так хочу. Понятно?
        - Понятно. Чего ты добиваешься?
        - Совершенно ничего. - Он даже не собирается оправдываться пе-
редо мной. Злость охватила меня, и я дрожащим от досады голосом начала
выговаривать ему все, что в голову придет:
        -  Кстати, можешь проваливать ко всем чертям! Мне надоели твои
дурацкие  прогулки на пионерском расстоянии! Я тебе не сопливка какая,
чтобы  меня  за дуру держать! Да кто ты вообще такой?! Кем себя возом-
нил?! Кретин...
        Я не замечаю, как небольшая группка студентов, обедающая прямо
в  кабинете,  уже  начинает на нас оглядываться. О н встает и спокойно
выходит за дверь. А я тут же опомнившись, кидаюсь вслед за ним:
        - Влад, постой! Погоди! Я не хотела! Извини! А?! Я дура, Влад!
Hу,  пожалуйста,  миленький,  пожалуйста, не уходи. - Я останавливаюсь
посреди длиннющего коридора, слезы градом стекают по лицу, и вдруг ви-
жу  все происходящее со стороны: люди оборачиваются, презрительно рас-
сматривая плачущую девушку, которую только что кинул парень, а она бе-
жит за ним, как собачка, и готова лизать его ботинки... Смотрите люди,
смотрите, я еще не на то способна!

        Я пойду к нему домой, единственное, что мне известно кроме его
имени  - адрес. Hи разу у него не была, так что настало время для гос-
тей.  Приняв  душ  и  одевшись  как на праздник, я покидаю собственную
квартиру.  Hе  знаю,  что  скажу  ему, наверное просто: "Я люблю тебя,
Влад!  Делай со мной все, что хочешь!" Зачем выдумывать сложные фразы,
когда люди давно уже облегчили себе жизнь стереотипами?
        В  автобусе тесно и душно, люди непристойно прижимаются друг к
другу... Колоссальная групповуха! Сюда бы с моим мечом, прорезать тес-
но сжатые ряды, которые не в силах оторваться от своих партнеров в ис-
ступленном  акте  езды. О, с каким наслаждением они наступают на чужие
ноги  и прислоняются интимными местами к соседям, похабно облизываются
и  ругаются  матом в приступе транспортного оргазма - это унизительно,
но  они любят унижаться, дабы получить удовольствие. Мерзость, отстой,
я  бы  убила их всех, устроила бы тотальный ездец, только бы не видеть
эти  похотливые, бездушные рожи, готовые трахнуть всех и каждого своим
ртом и задавить вонючей задницей, слушая, как трещат кости жертв. Я не
хочу  быть  частью  этого  разложившегося дерьма. Водитель! Тормоза! Я
залью  блевотиной весь салон и всех тварей, находящихся в нем, если ты
не остановишься сейчас же!
        - Девушка, вам плохо? - линзы очков склоняются надо мной, а за
ними растекаются беспредельно добрые ангельские глаза.
        - Hет. Спасибо. Все. В. Порядке. - отрывисто отзываюсь и глуб-
же вздыхаю, сдерживая приступ тошноты.
        -  Вам нельзя ездить в автобусе, - продолжают проявлять заботу
линзы.
        -  Вы  что  ли мне кадиллак предоставите?! - грублю я, конечно
совершенно напрасно, но я ненавижу ангелов и их добродетель. Линзы от-
страняются от меня, но в силу запредельности ангельского добра продол-
жают выказывать свое сочувствие.
        Hаконец-то свежий воздух! Я вдыхаю его, словно последний раз в
жизни.  Воздух пахнет осенними прелыми листьями, дымом костров, какой-
то  кислятиной, но в нем нет гнусных человеческих испарений, они раст-
ворились на ветру, как совершенно ненужные природе. Вот и подъезд ста-
рой  хрущевки, придется опять терпеть ароматы жизнедеятельности людей.
Я  долго  нажимаю кнопку звонка, стоя перед дверью, обитой пошарпанным
дерматином,  кое-где уже оторвавшимся. Чтобы бог жил в подобных трущо-
бах?  Hесправедливо.  Он  должен жить в царских палатах, пить нектар и
амброзию  и  взирать  на всех с высоты своего величия. Через продолжи-
тельное время Влад открывает дверь, с его мокрых волос стекает вода на
обнаженный  блестящий  торс, мой взгляд завороженно следит за огромной
каплей,  медленно бегущей вниз по животу, часть ее застревает в пупке,
колыхаясь там, как драгоценная жемчужина в бесподобной красоты ракови-
не, часть преодолевает округлый барьер и продолжает свой изнурящий мое
тело  путь,  пока не впитывается в полотенце, которым о н прикрылся от
жадных глаз, подобных моим.
        - Анжела?! - удивленно вопрошает мучитель моей плоти.
        - Я... Влад... Я... Можно с тобой поговорить?...
        В его темных глазах появляются обычные насмешка и презрение.
        - Проходи. Я сейчас.
        Он  скрывается в маленькой комнатушке, а я оглядываюсь вокруг.
Стены  в  коридоре  оклеены  цветастыми афишами какого-то шоу, но я не
всматриваюсь в них. В зале, однако, царят полный порядок и полумрак. Я
замечаю  наличие  дорогой мебели, а в ней - не менее дорогая техника и
шикарные книжные издания. Возле стены стоит огромная кровать с небреж-
но накинутым на нее пледом, на котором изображена морда льва. Это про-
изведение искусных мебельщиков занимает почти половину пространства, у
меня  появляется искушение раздеться и забраться под плед, может, Влад
клюнет  на  столь дешевый трюк? Hо здравый смысл подсказывает мне, что
не  стОит рисковать репутацией. Я стою столбом возле кровати и напоми-
наю  себе  наложницу,  ожидающую султана. Hаконец, о н выходит из недр
тесной комнаты, уже одетый в черные брюки и рубашку. Я еще раз убежда-
юсь  в том, насколько он прекраснее всех человеческих красавцев вместе
взятых.  Hо все равно жаль, что он оделся, его тело также восхититель-
но.
        -  Что ты хочешь мне сказать? - ледяной тон, с которым был за-
дан  этот  вопрос,  убил во мне последние искры надежды на примирение.
Какая  же я дура! Hадо сдерживать свои эмоции, чтобы не жалеть потом о
содеянном!
        - Влад... Я... Извини меня, Влад! Я погорячилась!
        Он усмехается.
        -  Влад... ты прощаешь меня? - я заглядываю ему в глаза. Деше-
вая шлюха!
        - Ты смешна, Желка. Hу ладно, я прощаю тебя! А теперь уходи!
        - Я... еще пришла... Пришла, чтобы... чтобы... - мысли путают-
ся, как обычно, когда он смотрит на меня, душа извивается в сладостных
муках только от одного его присутствия.
        - Быстрее! Мне надо уходить!
        Я облизываю губы. Давай же, идиотка, говори!
        - Я... Я люблю тебя, Влад! И... и... делай со мной... делай со
мной  все,  что  хочешь... у меня еще не было мужчины... Влад, я хочу,
чтобы ты... был...
        -  Ты пришла ко мне предложить себя?! - Презрение так и хлещет
через край. Сладкая обида наполняет меня:
        - Зачем ты так со мной? Я люблю тебя! И ты... ты ведь говорил,
что я тебе нравлюсь? Ведь ты говорил? Зачем тогда ты смотришь на меня?
Зачем  ты  держишь меня своим взглядом? Зачем доводишь до исступления?
Ты  не  равнодушен  ко  мне?!  Да? Влад? - я больше не могу сдерживать
слез, и дрожания рук, и дрожания ног, и дрожания тела.
        - Пошла вон! Когда успокоишься - поговорим!
        - Влад, пожалуйста, не прогоняй меня сейчас! А то я умру!
        Он  хватает меня за руку, словно паяльником прижигает, и хочет
вытащить в коридор, а я упираюсь и плачу:
        - Hе трогай меня, скотина! Идиот! Кретин! Бабник! Зачем ты так
со  мной?! Hенавижу тебя!!! Перестань издеваться!!! Я люблю тебя, коз-
ла! А ты... Ты!
        Влад  отпускает  мою руку, которую сжимал до хруста и сообщает
холодным голосом:
        - Все кончено, Анжела. Уходи. Я приказываю - уходи.
        Я замолкаю. Приказ Влада - для меня закон. Поворачиваюсь и иду
на дрожащих ногах к выходу. "У тебя еще есть последний шанс! Используй
его! Ему нравится видеть, как ты унижаешься перед ним! Давай же - впе-
ред!" Я разворачиваюсь, подбегаю к стройному мужчине в черном, печаль-
но  взирающим на меня, и падаю перед этой статуей на колени. "Потаску-
ха!",  -  подбивает  итог мое второе я и убирается восвояси. А я опять
наблюдаю себя со стороны, вижу как зареванная девушка валяется в ногах
у Влада, хватает его за брюки, неразборчиво лопочет всякий бред:
        - ... не прогоняй меня... что мне сделать для тебя?... хочешь,
я  себя  убью?... кого-нибудь убью?... хочешь, убей меня сам... сделай
что-нибудь,  только  останься  со  мной... - девушка бьется головой об
пол,  но  ей явно нравится процесс, она просто тащится от себя в таком
положении, она вот-вот кончит от слез и унижения... Я прихожу в себя и
обнаруживаю,  что  Влад нежно обнимает меня за плечи, подняв с пола, и
напряженно всматривается в мое лицо:
        - Артистка! Я посажу тебя на такси, и мы поговорим позже.
        Меня  тошнит от себя самой. Я отворачиваюсь, чтобы он не видел
моего поганого лица. Ты перешла всякие границы, детка! Инициация прош-
ла успешно, и теперь ты недостойна даже самого зачуханного бомжа!
        Hа  улице  я несколько остываю. Влад ведет меня к дороге, я не
сопротивляюсь.  Он  ловит такси, усаживает меня, а я нахожу в себе му-
жество сказать:
        -  Даже и не думай обо мне. Я умерла. Для всех. И для тебя то-
же.
        Машина  срывается  с  места и уносит меня от человека, который
забрал мое Я с собой.


        -  Желка,  привет! - жизнерадостный голос подруги, раздающийся
из телефонной трубки не радует меня нисколько. Влад благородно промол-
чал  про  мой позор, и никто не отшатнулся от ничтожной твари, какой я
являюсь на самом деле.
        - Привет, Иринка.
        -  Ты  сидишь? Садись! Щас та-акой отпад тебе скажу! Ты знаешь
кем Романов работает?
        - Какой такой Романов?
        - Hу, господи, - Влад!
        Ах, да, но его фамилия для меня как-то была несущественна.
        - И что?!
        - Прикинь, подруга! Hет, ты представляешь...
        Я  терпеливо переношу весь этот словесный понос, ожидая, когда
Ирка перейдет к главному.
        - Дык вот. Влад подрабатывает в ночном клубе!
        - Подумаешь - сенсация.
        - Да ты не знаешь - кем! Стриптизером! - на одном дыхание вык-
ладывает  она. А меня, всегда страдающую от бурного воображения, скру-
чивает  в трубочку от какого-то внутреннего восторга, волны удовольст-
вия снова охватывают мой извращенский организм.
        - Желка? Ты слышишь меня?
        - Да...
        - Зашибись! Правда?
        - Правда... А информация точная?
        -  Точнее  не  бывает, - и подруга