я,  чтобы  смерть,  если  это
смерть, вначале пришла к нему.
     Мы тщательно все обсудили, призвав  на  помощь  всю  силу  анализа  и
привычку к спокойному научному мышлению. Мы по  минутам  рассчитали  время
проявления феномена. Хотя низкое пение начиналось в момент  восхода  луны,
проходило целых пять минут между полным  восходом  и  странным  вздыхающим
звуком на внутренней террасе. Я перебирал в памяти все происшедшее прошлой
ночью. По крайней мере пятнадцать минут прошло между вздохом  и  усилением
лунного света на внутреннем дворе. И проходило еще десять минут до  первых
звуков хрустальной музыки.
     Звук  вздоха  -  что  он  мне  напоминал?  Конечно  -  дверь,   мягко
поворачивающуюся вокруг основания.
     - Эдит! - воскликнул я. - Думаю, я  нашел!  Серая  скала  открывается
через пять минут после восхода луны. Но кто бы ни  появлялся  изнутри,  он
должен ждать, пока луна  поднимется  выше,  или  он  приходит  с  большого
удаления. Нам не нужно ждать его появления, наоборот, нужно захватить  его
врасплох, прежде чем оно пройдет в дверь. Мы рано  пройдем  во  внутренний
двор. Ты возьмешь с  собой  пистолет  и  ружье  и  спрячешься  так,  чтобы
прикрывать вход - если  скала  действительно  откроется.  Как  только  она
откроется, я войду внутрь. Это наша лучшая возможность, Эдит. Я думаю, она
у нас единственная.
     Моя жена упорно возражала. Она хотела идти со мной. Но я  убедил  ее,
что ей лучше оставаться снаружи и быть готовой помочь мне,  когда  я  буду
пробиваться к выходу.
     День прошел  слишком  быстро.  Перед  лицом  опасности  наша  любовь,
казалось,  стала  еще  сильнее.  Была  ли  это  последняя  вспышка   перед
затуханием, раздумывал я. Мы приготовили и съели хороший  обед.  Старались
отвлечься от всего, кроме научного аспекта проблемы. Мы  согласились,  что
чем бы это ни было, причины у него человеческие, и нам  ежесекундно  нужно
об этом помнить. Но какой человек способен  создать  подобные  чудеса?  Мы
дрожали при мысли о возможных открытиях следов исчезнувшей расы, о  людях,
возможно, живущих в городах, над скалистой крышей  которых  перекатываются
волны Тихого океана, об утраченной мудрости полубогов юности человечества.
     За полчаса до восхода луны мы вдвоем отправились во внутренний  двор.
Я занял место рядом с серой скалой.  Эдит  присела  в  двадцати  футах  за
разбитым столбом и просунула наружу ствол ружья, нацелив его на плиту.
     Ползли минуты. Во  дворе  было  тихо.  Тьма  рассеивалась,  и  сквозь
проломы террасы я видел, как светлеет небо на горизонте. С первым  бледным
светом тишина, казалось, усилилась.  Она  углубилась,  стала  невыносимой,
ожидающей. Взошла луна, показалась на четверть, наполовину, наконец  стала
видна полностью, как гигантский воздушный шар.
     Ее лучи упали на  описанные  мною  выпуклости,  и  вдруг  ожили  семь
маленьких огненных  кругов.  Они  светились,  сияли,  становились  ярче  -
сверкали. Гигантская плита передо мной повернулась, как  на  оси,  вздыхая
при своем движении.
     Мгновение  я  смотрел  в  изумлении.  Похоже  на  трюк  фокусника.  И
движущаяся плита, как я заметил, тоже засветилась, стала  флюоресцировать,
подобно семи сверкающим огонькам.
     Только мгновение я смотрел на это, затем, крикнув Эдит, устремился  в
открывшееся отверстие. Передо мной была платформа, а от нее ступени вели в
ровный коридор. Проход не был темным, он светился тем же слабым свечением,
что и входная дверь. Я побежал вниз.  И  на  бегу  яснее,  чем  когда-либо
раньше, услышал пение. Проход резко повернул, пошел  параллельно  наружной
стене, затем опять устремился вниз. Я продолжал бежать и на бегу  взглянул
на часы. Прошло всего три минуты.
     Проход кончился. Передо  мной  была  большая  сводчатая  арка.  Я  на
мгновение  остановился.   За   аркой,   казалось,   открывается   какое-то
пространство - пространство, заполненное сияющим, сверкающим, многоцветным
туманом, чья яркость все время  увеличивалась.  Я  прошел  сквозь  арку  и
застыл в благоговейном страхе!
     Передо мной был бассейн. Круглый, примерно в двадцать футов  шириной.
Вокруг  него  невысокий,  мягко  закругляющийся  барьер   из   сверкающего
серебряного камня. Вода бассейна прозрачно-голубая. Бассейн  с  серебряным
барьером походил на огромный голубой глаз, глядящий вверх.
     В него устремлялись семь сверкающих столбов.  Они  лились  в  голубой
глаз, подобно цилиндрическим потокам. Они походили  на  сверкающие  столбы
света, поднимающиеся от сапфирового пола.
     Один цвета нежно-розового жемчуга; один  зеленый,  как  заря;  третий
смертельно-белый; сверкающая колонна бледного янтаря; луч аметиста;  столб
расплавленного серебра. Таковы были цвета семи потоков,  устремлявшихся  в
лунный бассейн.  Пораженный,  я  придвинулся  ближе.  Столбы  не  освещали
глубину. Они касались поверхности и, казалось, растворялись, расплавлялись
в ней. Бассейн выпивал их!
     Сквозь  воду  устремились  крошечные  сверкающие   искорки,   частицы
бледного свечения. И далеко, далеко внизу  я  уловил  движение,  сверкание
чего-то медленно поднимающегося.
     Я взглянул вверх, на источник семи светящихся столбов. Далеко  вверху
светились семь шаров, от них и  исходили  столбы  света.  Яркость  их  все
росла. Они походили на семь лун, закрепленных на пещерном  небе.  Медленно
их великолепие усиливалось,  и  все  ярче  становились  стремящиеся  книзу
столбы. Мне пришло в голову,  что  это  кристаллы  неизвестного  вещества,
укрепленные на крыше лунного бассейна, и  свет  их  исходит  от  взошедшей
луны. Они были удивительны, эти шары, - в них заключалось неведомое знание
тех, кто когда-то установил их!
     Ярче и ярче становились они, по мере того как  луна  поднималась  все
выше и посылала через них свое сверкание. Я оторвал взгляд и посмотрел  на
бассейн. Он стал молочным, полупрозрачным.  Лучи,  устремившиеся  в  него,
казалось,  его  заполнили;  он  ожил  светящимся,  сверкающим  блеском.  И
свечение, которое я видел, поднималось из глубины, становилось все ближе и
ближе!
     От него  на  поверхность  устремился  клубок  тумана.  Он  подплыл  к
розовому столбу и замер  на  мгновение.  Столб,  казалось,  обнимает  его,
посылает в него маленькие светящиеся частицы, крошечные  розовые  спирали.
Туман поглощал луч, становился все материальнее. Другой клубок  подплыл  к
другому столбу, прилип к нему и начал питаться, потом быстро придвинулся к
первому и слился с ним. Появились еще клубки, тут и  там,  они  появлялись
слишком быстро, чтобы их можно было сосчитать, и  устремлялись  к  столбам
света, вспыхивали и пульсировали друг в друге.
     Все гуще и  гуще  становился  туман,  пока  поверхность  бассейна  не
превратилась в сплошной  столб  пульсирующего  светящегося  тумана;  туман
становился все гуще, он впитывал жизнь из семи падавших на него столбов; а
снизу, из глубины бассейна, в него летели красные стремительные частицы. В
центр тумана переходило свечение, которое я заметил далеко внизу. И  центр
засветился,  запульсировал,  начал  посылать  вокруг  пробные  щупальца  и
сгустки.
     Передо мной формировалось  _с_у_щ_е_с_т_в_о_,  шедшее  со  Стентоном,
взявшее Тору, - существо, которое я стремился найти!
     И с осознанием этого мой мозг ожил. Рука легла на рукоять  пистолета,
и я начал стрелять  прямо  в  центр  свечения.  Все  вокруг  загремело  от
выстрелов, и я почувствовал, что совершаю величайшее святотатство. Хотя  я
знал, что бассейн этот дьявольский, одновременно он казался - святым.  Как
будто, нерасторжимо соединенные, в нем жили Бог и дьявол.
     При  первом  же  выстреле  столбы  заколебались,  вода   в   бассейне
заволновалась. Туман  покачнулся,  потом  собрался  вновь.  Я  перезарядил
пистолет. Мне пришла в голову мысль, и я тщательно прицелился  в  один  из
кругов вверху. Оттуда, как я понял, исходит  сила,  формирующая  обитателя
бассейна. Из льющихся оттуда лучей черпает он силы. Если я сумею разрушить
механизм, я прерву этот процесс. Я стрелял снова и снова. Даже  если  я  и
попал, то, по-видимому, не причинил вреда.  Только  беспокойнее  заплясали
светящиеся частицы в тумане. И все.
     Из бассейна, как маленькие колокольчики, как пузыри хрустальных  нот,
поднимался звон. Звуки его становились все выше,  утрачивали  спокойствие,
звучали все более гневно.
     И тут из необъяснимого, повисшего над бассейном, вырвался  сверкающий
сгусток. Он устремился ко мне, охватил меня. Я почувствовал ледяной холод,
и на меня одновременно обрушились экстаз и ужас. Каждый атом во мне дрожал
от радости и одновременно сжимался в  отчаянии.  В  этом  не  было  ничего
отвратительного. Но как будто ледяная  душа  зла  и  огненная  душа  добра
вместе вступили в меня. Пистолет выпал у меня из руки.
     Так я стоял, а бассейн сверкал и искрился; потоки  света  становились
все интенсивнее, туман  сверкал  и  сгущался.  Я  видел  теперь,  что  его
сверкающая середина приобретает форму - но форму, которую мои глаза и мозг
не могли определить. Как  будто  существо  из  другого  измерения  приняло
форму, по его представлениям, напоминающую человеческую. И в то  же  время
оно оказалось неспособно скрыть свою чуждость от человеческого взгляда. Не
мужчина и не женщина, существо неземное и  бесполое.  И  его  человеческое
подобие все время изменялось. А во мне продолжали  существовать  смешанные
восторг и  ужас.  И  только  какая-то  ничтожная  часть  мозга  оставалась
нетронутой; что-то продолжало следить за происходящим. Была ли это душа? Я
никогда не верил... и все же...
     Над головой туманного  тела  неожиданно  засветились  семь  огоньков.
Каждый цвета того столба,  под  которым  он  находился.  И  я  понял,  что
сотворение существа - завершилось.
     И тут - за собой я услышал крик.  Голос  Эдит.  Я  подумал,  что  она
услышала выстрелы и последовала за  мной.  Я  почувствовал,  как  все  мои
способности  сосредоточиваются  в  едином  могучем  усилии.  Оторвался  от
схватившего меня щупальца, и оно отшатнулось. Я повернулся, чтобы удержать
Эдит, но  поскользнулся  и  упал.  И  увидел,  как  существо  из  бассейна
устремилось ко мне.
     Что-то пронеслось мимо меня, обитатель бассейна замер, и прямо в него
устремилась Эдит, вытянув руки, чтобы защитить меня!
     Трокмартин задрожал.
     - Она бросилась прямо в это дьявольское свечение, - прошептал  он.  -
Остановилась и покачнулась, как будто наткнулась на что-то твердое. И  тут
же сверкающий туман обернулся вокруг нее. Ликующе  взметнулся  хрустальный
звон. Свет заполнил ее, прошел сквозь нее и вокруг нее, как  это  было  со
Стентоном, и я увидел, как  на  ее  лице  появилось  -  то  же  выражение.
Послышался возглас: "Ав-о-ло-а!" Он эхом отразился от свода.
     - Эдит! - воскликнул я. - Эдит! - Она, должно  быть,  услышала  меня,
даже сквозь это... существо. Я видел, как она пытается высвободиться.  Она
в своем броске оказалась на самом краю бассейна.  Покачнулась...  и  через
мгновение упала, а сверкание по-прежнему окружало ее,  по-прежнему  вилось
вокруг и сквозь нее - упала в лунный бассейн! Она утонула, Гудвин, а с ней
и обитатель бассейна!
     Я дотащился  до  края  бассейна.  Далеко  внизу  увидел  опускающееся
движущееся многоцветное облако, увидел лицо Эдит, оно исчезало,  глаза  ее
смотрели на  меня,  полные  сверхъестественным  экстазом  и  ужасом.  И  -
исчезло!
     Я тупо осмотрелся. Семь золотых шаров продолжали лить на бассейн свой
свет. Бассейн  снова  стал  бледно-голубым.  Искры  и  светящиеся  частицы
исчезли. Далеко снизу послышался взрыв триумфального пения!
     - Эдит! - снова воскликнул я. - Эдит, вернись ко мне! -  И  тут  меня
охватила тьма. Помню, как я выбежал по сверкающим коридорам во двор. Разум
покинул меня. Когда он вернулся, я находился далеко в море в нашей  лодке,
оторванный от цивилизации. Через день меня подобрала шхуна, на  которой  я
прибыл в Порт-Морсби.
     - Я разработал план; вы должны выслушать меня, Гудвин...
     Он упал на койку. Я склонился  к  нему.  Истощение  и  облегчение  от
рассказа оказались слишком сильным испытанием  для  него.  Он  уснул,  как
мертвый.



                      7. ОБИТАТЕЛЬ БАССЕЙНА ПРИХОДИТ

     Всю эту ночь я присматривал за ним. Когда рассвело,  я  отправился  в
свою каюту, чтобы немного поспать самому. Но спал я беспокойно.
     На  следующий  день  шторм  продолжался.  За  ленчем  ко  мне  пришел
Трокмартин. Он выглядел лучше. Странное выражение поблекло. К  нему  почти
вернулась прежняя живость.
     - Идемте в мою каюту, - сказал он. Там  он  снял  рубашку.  -  Что-то
происходит, - сказал он. - Знак стал меньше, - так он сказал.
     - Я  ухожу,  -  радостно  прошептал  он.  -  Только  бы  благополучно
добраться до Мельбурна, и тогда посмотрим, кто выиграет! Гудвин,  я  вовсе
не уверен, что Эдит мертва - как мы понимаем смерть -  и  остальные  тоже.
Что-то существует вне нашего опыта, какая-то великая тайна.
     Весь день он говорил о своих планах.
     - Разумеется, существует естественное объяснение, - говорил он. - Моя
теория  заключается  в  том,  что   лунная   скала   -   это   устройство,
чувствительное к действию лунных лучей; что-то подобное  тому,  как  селен
реагирует на солнечные лучи. В лунном свете есть  могучая  сила;  об  этом
говорит и наука, и легенды. Мы знаем, как он  воздействует  на  умственную
деятельность, на нервную систему, даже на некоторые болезни.
     Лунная плита сделана из материала, который реагирует на лунный  свет.
Кружки на ней,  несомненно,  действующие  устройства.  Когда  их  касается
лунный луч, они приводят в действие механизм, открывающий дверь, точно так
же, как вы можете при  помощи  солнечного  света  открыть  обычную  дверь,
расположив соответствующим образом селеновые батареи. Очевидно, для  этого
требуется свет полной луны. Мы вначале  попробуем  сосредоточить  на  этих
кружках свет почти полной луны и проверим, подействует ли  механизм.  Если
подействует,  мы  сможем  обследовать  бассейн  без  вмешательства...  его
обитателя.
     Посмотрите, вот здесь отмечено их  расположение.  Я  сделал  для  вас
дубликат, на случай если со мной что-нибудь произойдет.
     Он еще немного поработал над картой.
     - Вот здесь, - сказал он, - как мне кажется, расположены семь больших
шаров. Они спрятаны где-то в развалинах острова, который  называется  Тау;
там они улавливают лунные лучи. Я это рассчитал по тому  времени,  которое
мне потребовалось, чтобы добраться до поворота - вот здесь поворот.  Нужно
дойти до него, повернуть и продолжать спускаться по длинному изгибающемуся
коридору  в  зал  с  лунным  бассейном.  Следовательно,  шары  расположены
примерно здесь. - Он указал.
     Они, несомненно, тщательно  спрятаны,  но  должны  быть  открыты  для
доступа воздуха и света. - Он снова помолчал. - Я  полагаю,  что  разумней
сразу уничтожить их, потому что прежде всего через  них  проявляется  этот
феномен лунного бассейна. Но  уничтожить  такое  удивительное  устройство!
Может, лучше оставить там несколько человек,  которые  уничтожат  шары  по
сигналу, если нам внизу будет угрожать опасность. Или просто прикрыть  их.
Это должно их нейтрализовать. Уничтожить их... - Он опять помолчал. - Нет,
этот феномен слишком интересен, чтобы уничтожать его без как  можно  более
полного  исследования.  -  Лицо  его  снова  омрачилось.  -  Но   оно   не
человеческое, не может им быть, -  забормотал  он.  Повернулся  ко  мне  и
рассмеялся. - Старое противоречие  между  наукой  и  хрупкой  человеческой
доверчивостью! - сказал он.
     И снова:
     - Нам потребуется с полдюжины костюмов для подводных работ. Мы должны
проникнуть  в  бассейн  и  осмотреть  его.  На  это  потребуется   немалая
храбрость, но в новолуние это не должно  быть  опасно,  или  мы  уничтожим
обитателя бассейна, тогда будет безопасно.
     Мы  снова  занялись  планами,  принимали  их,  отвергали,   а   шторм
продолжался - весь день и всю следующую ночь.
     Спешу закончить. Во второй половине дня тучи начали  рассеиваться,  и
Трокмартин с беспокойством следил  за  ними.  К  сумеркам  они  совершенно
исчезли, и небо прояснилось. Показались звезды.
     - Сегодня ночью, - сказал Трокмартин. -  Гудвин,  друг,  побудьте  со
мной. Ночью оно придет, и я должен бороться.
     Я не мог ничего сказать. Примерно за час до восхода луны мы  пошли  в
его каюту. Крепко закрыли иллюминаторы и зажгли свет. У  Трокмартина  была
странная теория, что электричество может помешать его  преследователю.  Не
знаю, каким  образом.  Немного  погодя  он  пожаловался  на  усиливающуюся
сонливость.
     - Это просто усталость, -  сказал  он.  -  Совсем  не  похоже  на  ту
сонливость. До восхода луны еще целый час. - Он зевнул. -  Разбудите  меня
за пятнадцать минут до этого.
     Он лег на койку. Я сел,  раздумывая.  И  пришел  в  себя  неожиданно.
Который  час?  Я  посмотрел  на  часы  и  бросился  к  иллюминатору.  Было
полнолуние, луна светила уже не менее получаса. Я подбежал к Трокмартину и
потряс его за плечо.
     - Вставайте, быстрее! - воскликнул я. Он  сонно  встал.  Рубашка  его
распахнулась, и я с изумлением посмотрел на белую полосу у него на  груди.
Даже в электрическом свете  она  слегка  светилась,  и  в  ней  как  будто
мелькали маленькие искорки.
     Трокмартин, казалось, не вполне проснулся. Он взглянул на свою грудь,
увидел сверкание и улыбнулся.
     - О, да, - сонно сказал он, - оно приближается, вернет меня к Эдит. Я
рад.
     - Трокмартин! - воскликнул я. - Проснитесь! Не сдавайтесь!
     - Не  сдаваться?  -  повторил  он.  -  Бесполезно.  Сохраните  карты.
Приходите за нами.
     Он подошел к  иллюминатору  и  сонно  отодвинул  занавес.  Луна  ярко
освещала корабль. Под ее лучами полоса на его груди засветилась ярче,  она
отбрасывала мягкое свечение, казалось, она движется.
     Он  внимательно  вгляделся  и  неожиданно,  прежде  чем  я  смог  его
остановить, распахнул иллюминатор.  И  я  увидел,  как  что-то  сверкающее
быстро движется по лунной дорожке к нам, скользя по волнам.
     И  вместе  с  ним  донесся  хрустальный  звон  и   какой-то   далекий
приглушенный крик.
     Свет в каюте погас; очевидно, он погас во всем  корабле,  потому  что
послышались какие-то возгласы и беготня. Я прижался в углу. У иллюминатора
появилось сияние - завитки и спирали  живого  белого  холодного  огня.  Он
устремился в каюту и весь был заполнен танцующими огненными точками, и над
этим сиянием, как семь маленьких лун, горели семь огней. Сияние втянуло  в
себя Трокмартина. Оно окружало его, проходило сквозь него.  Я  видел,  как
его кожа приобрела прозрачность и белизну, как освещенный изнутри  фарфор.
Лицо  стало  неузнаваемым,  нечеловеческим,  с  этим   смешанным   двойным
чувством.  Он  мгновение  стоял   неподвижно.   Столб   света,   казалось,
заколебался, а семь огоньков рассматривали меня.  Я  еще  более  вжался  в
угол. Увидел, как Трокмартина  тянет  к  иллюминатору.  Каюта  заполнилась
бормотанием. Я потерял сознание.
     Когда я пришел в себя, свет снова горел.
     Но не было ни следа Трокмартина!
     Существуют поступки, о которых мы сожалеем всю жизнь. Думаю, что  все
происшедшее вывело меня из равновесия. Я не  мог  ясно  рассуждать.  Но  я
понял, что совершенно невозможно рассказать судовым офицерам о том, что  я
видел, что рассказал мне Трокмартин.  Я  знал,  что  меня  обвинят  в  его
смерти. И никто, кроме нас двоих, не видел появления  странного  феномена.
Иначе я бы услышал об этом разговоры. Почему  никто  этого  не  видел,  не
знаю.
     На следующее утро, когда было обнаружено  отсутствие  Трокмартина,  я
просто сказал, что расстался с ним в начале вечера. Никто не  усомнился  в
моих словах, не расспрашивал меня. Его странное  поведение  было  замечено
всеми, его сочли полубезумным. И было официально объявлено,  что  он  либо
упал за борт, либо сам прыг