е затягивая  пауз,  но  при  этом  ухитрялась
как-то  выстраивать  сложнейшие  комбинации.  У  нее  не   было   привычки
пересчитывать фишки в своих лунках, но она точно знала  их  количество,  в
этом  Стенхе  убедился,  когда  она,  не  давая  походить   ему,   сделала
шестнадцать ходов подряд, в заключение забрав две дюжины  фишек  из  лунки
Стенхе.
     - А? - воскликнул над ухом Стенхе  Маву,  довольный  так,  будто  сам
провернул эту комбинацию. Стенхе молча отодвинул  его  подальше,  чтоб  не
висел над душой.
     Теперь он проигрывал. Это было ясно.  Но  очень,  очень  стыдно  было
Стенхе потерпеть поражение от малолетней девочки.
     - Маву, - сказал тогда Стенхе. - Сбегай-ка в мой покой, принеси  сюда
доску для ирранхо.
     - И тебя задело... - торжествующе протянул Маву. Он исчез и  вернулся
очень скоро, таща под мышкой  доску  и  размахивая  увесистым  мешочком  с
фигурами. Стенхе, чтоб не лишать девочку  удовольствия,  до  самого  конца
доигрывал уже проигранную партию.
     Причудливо расчерченную доску для игры в ирранхо принцесса уже видела
не раз; фигуры неизменно ее забавляли  -  она  относилась  к  ним,  как  к
куклам. Теперь же Стенхе расставил все фигуры по местам и  стал  объяснять
правила. Он говорил так, как говорил бы взрослому, не сюсюкая;  правила  в
его изложении больше напоминали какой-то высокоученый трактат.
     - Ну, Стенхе, - сказал Маву укоризненно. - Она же ничего не поймет.
     Савири как будто понимала. Иногда она спрашивала, что означает то или
другое слово, но Стенхе знал, что  она  вовсе  не  запоминает  всего  того
обилия терминов, которое он вывалил на нее.
     - Впрочем, лучше давай попробуем играть. На доске тебе будет яснее...
     Первую партию Стенхе, в сущности, играл и за себя, и за принцессу. Он
показывал, рассказывал, объяснял, ничуть не сомневаясь, что  Савири  почти
ничего не запоминает.
     Он ошибся. Савири, правда, то и дело спрашивала, верно ли  поступает,
но все же в общем запомнила хорошо. Эту партию она, конечно, проиграла, но
когда они взялись за другую, Стенхе опять  почувствовал  странную  сильную
манеру игры. Девочка, в точности следуя первому правилу  ирранхо,  которое
гласило: "Не думай долго, не томи противника ожиданием",  -  очень  быстро
позагоняла фигуры Стенхе в умело подготовленные капканы.
     Маву, чтоб не раздражать Стенхе, отошел и присел в  сторонке;  успехи
малолетней принцессы его уже  не  веселили.  Маву  уловил,  что  Стенхе  в
растерянности, а растерянного Стенхе юноше никогда не доводилось видеть.
     Сбитый с толку старый хокарэм стал понемногу нарушать первое правило,
задумываясь все чаще и надолго. Маву  нетерпеливо  ерзал;  Савири  же  эти
паузы ничуть не мешали: она  рассматривала  фигуры,  водила  пальчиком  по
узорам доски и вдруг спросила:
     - А кто это - Альео Тавра Ану  Сим?  -  произнесла  она,  старательно
выговаривая имя.
     -  Богиня  удачи,  -  машинально  ответил  Стенхе.  Он  оторвался  от
размышлений. - А где ты услышала ее имя? - спросил он  с  интересом.  -  В
этих местах ее не почитают; она из гортуских поверий.
     - Я не слышала, - отвечала Савири и указала на надпись по краю доски:
"Не досаждай просьбами Альео Тавре Ану Сим,  игрок,  надейся  на  холодную
голову и горячее сердце". - Вот тут нарисовано, правда?
     - Правда, - отозвался Стенхе, но привычка к наставлениям и тут дала о
себе знать: - Написано, а не нарисовано, - поправил он. - А ты что,  разве
читать умеешь?
     - Умею, наверно, - неуверенно ответила девочка.
     - Ну-ка, - он протянул ей свой нож, - что тут написано?
     - "Верен, как пес", - бойко прочитала Савири надпись  на  рукояти.  -
Правильно, да?
     - Да, - отозвался удивленный Стенхе. - Кто ж тебе буквы показал?
     - Никто, - на этот раз удивилась девочка. - И я  не  буквы  читаю.  Я
просто смотрю и вижу, как говорить.
     Стенхе перевел взгляд на Маву. Маву привстал, готовый куда-то  бежать
и что-то делать. А что же делать, мальчик? Пользы от Маву никакой не было.
     - Твой ход, - напомнила Савири.
     - Ах, да, - спохватился Стенхе. Его ход... Но какая могла быть теперь
игра? - Стенхе сказал: - Знаешь, госпожа, я все равно уж проиграл, а  тебе
и есть пора.
     По знаку Стенхе Маву растолкал няньку.
     - Ох, задремала я на солнышке, разморило меня, а  дитя  некормленное,
голодное, - захлопотала, причитая, нянька, уводя девочку.
     Стенхе проводил Савири взглядом.
     - Ну? - спросил он Маву. - Что бы это значило?
     Маву за собой никакой вины не чувствовал.
     - Умная у нас хозяйка, вот что это значит, - легкомысленно заявил он.
     - Давно она тебя стала обыгрывать? - спросил Стенхе.
     - Недели две назад, - ответил Маву. - Даже, пожалуй, чуть больше.
     - Так, - сказал Стенхе. - А что с ней еще происходило за эти  две-три
недели?
     Маву пожал плечами:
     - Разве что капризничать стала больше...
     - Капризничает? А то, что она сомлела вдруг на той неделе?
     - Головку напекло, - высказал догадку Маву.
     - Кашлять начала...
     - С дневной жары холодной воды напилась, - ответил Маву.
     - Спит плохо...
     - Набегается вечером и угомониться не может, - дал объяснение Маву.
     - Будто сглазили ее...
     - Ты в сглаз веришь? - удивился Маву.
     Они помолчали.
     - Бусы еще нашла, - вспомнил Маву. - Грошовые бусы;  видно,  какая-то
крестьяночка потеряла.
     - При чем тут ее бусы? - спросил Стенхе.
     - Не знаю, - признался Маву.
     Бусы... Ох. Маву, Маву...
     - Где они сейчас? - спросил Стенхе вяло.
     - На кукле навешены.
     - Принеси-ка...
     Менее всего Стенхе думал, что в чем-то виноваты бусы; Маву он отослал
единственно для того, чтоб поразмышлять в одиночестве и придумать, с  чего
бы это вдруг маленькая принцесса невесть как научилась грамоте. Кто бы мог
обучить ее грамоте? То, что он сам не учил ее, Стенхе знал точно. Маву это
тоже в голову никогда бы не пришло. Ну, а секретарь и писец принца Карэны?
Нет, никак Стенхе не мог поверить, чтобы эти степенные люди  решили  вдруг
учить грамоте маленькую девочку.
     Так что же, в замке есть  еще  грамотные  люди?  Стенхе  перебирал  в
мыслях  всех,  кто  имел  доступ  к  принцессе;  но  никто  не   возбуждал
подозрений.
     Маву скоро появился. Он сбежал во  двор  по  ступенькам,  раскручивая
бусы вокруг пальца.
     Бусы... Стенхе хмыкнул. Эти бусы он  уже  видел  мельком  три  недели
назад, но тогда к ним не присматривался. Сейчас же он взял их  в  руки  и,
размышляя, стал рассматривать каждую бусину. Его мысли были далеки от этих
простеньких грошовых бус, и совсем не ожидая ничего  подобного,  он  вдруг
заметил нечто, заставившее его вскочить не ноги.
     - Ты присматривался к ним? - спросил он Маву, уже зная,  что  услышит
отрицательный  ответ.  Разумеется,  Маву   в   голову   и   не   приходило
присматриваться к  бусам:  так,  дешевая  безделушка  в  подарок  знакомой
служаночке.
     - Ну-ка, глянь, - подал ему бусы Стенхе.
     Маву небрежно повертел их в руках.
     - О-ой, - протянул он. - И где ж мои глаза были?  А  что  это  такое,
Стенхе?
     - Амулет, - ответил Стенхе.
     Хокарэмы не верят в могущество амулетов. Вера в  силу  петушиной  или
волчьей лапы, собачьей шерсти или пепла жабы смешила их и вызывала желание
использовать в своих целях.
     Услышать же, что Стенхе называет  таинственные  бусы  амулетом,  было
неожиданно для Маву; он помимо воли рассмеялся.
     - Амулетов не бывает, Стенхе, - весело сказал Маву. - Не  ты  ли  мне
это говорил?
     - Нет, не я, - ответил Стенхе. - Я  никогда  не  отрицал  возможности
существования  Настоящих  Амулетов.  Я  называл  шарлатанством   все   эти
малоаппетитные  штуки,  которые  дурни  носят  в  ладанках.  А   Настоящий
Амулет... - Стенхе подумал, подыскивая слова, - ...Настоящий Амулет - это,
с точки зрения  новейших  знаний,  такая  вещь,  которая  оказывает  явное
действие, оставаясь непонятной по своей природе. Подобным Амулетом в  свое
время были игральные кости святого Кавустэ.
     - По-моему, - сказал  Маву,  пропуская  бусы  между  пальцев,  -  для
подобной вещи нужно какое-то другое название.
     - Зачем же искать другое? - отозвался Стенхе. - Слово "амулет" именно
в таком значении употребляется алхимиками уже несколько веков.
     Стенхе в задумчивости  расставлял  на  доске  фигуры.  Играть  он  не
собирался, но Маву неожиданно сел напротив него:
     - Сыграем?
     - Поди ты...
     - Сыграем, - Маву сделал первый ход. - А?
     Стенхе пожал плечами. Маву был настолько беспомощным игроком, что  на
него не стоило терять времени. Однако несколько ходов спустя Стенхе понял,
что Маву стал проявлять такую же сильную манеру, какой только что щеголяла
Савири.
     Дьявольщина!.. Ах, да! Ведь у него в руках эти чертовы бусы. Бусы, от
которых если не умнеют, то становятся заметно смышленей.
     Стенхе отцепил от пояса кошелек и протянул руку к Маву:
     - Ну-ка, давай их сюда...
     Маву с ухмылкой отдал. Но хотя Стенхе, забрав бусы, сунул их  в  свой
кошель, ему это не помогло.
     Партию он проиграл. Проиграл позорно, пытаясь уберечь свои фигуры  от
ловушек, постоянно отставая от стремительного Маву.
     - Я  думаю,  -  сказал  Маву,  воодушевленный  победой,  -  что  бусы
действуют только при прикосновении к ним.
     - Ну, не выдумывай,  -  отозвался  Стенхе.  -  Когда  принцесса  меня
обыгрывала, бусы висели на кукле. И ты вспомни, что я  тоже  держал  их  в
руках.
     - Ты держал, а я поглаживал их, - указал на разницу Маву.
     - Может, и верно, - согласился Стенхе. Он  потянулся  за  бусами,  но
передумал. - Ладно, посмотрим, как на тебя подействует. Может, ты  тоже  в
обмороки падать начнешь.
     - Ну уж нет, - засмеялся Маву. - А вот что принцессе о бусах сказать?
     - А ничего, - ответил Стенхе. -  Ты  не  знаешь,  куда  они  пропали,
понял?
     Маву понял. Когда назавтра принцесса  стала  искать  украшения  своей
куклы, Маву развел руками: не знаю, не  видел.  Он  с  интересом  поджидал
появления Стенхе:
     - Может, Стенхе знает?
     Девочка наряжала куклу  в  праздничное  платье,  украшала  ее  своими
небогатыми драгоценностями.  Кукла  была  велика,  всего  на  голову  ниже
принцессы, и так тяжела, что на руки ее не возьмешь; когда ее по ходу игры
следовало передвинуть, на помощь принцессе приходил Маву, и он  же  таскал
куклу, когда принцесса желала вынести ее во двор. Вообще-то, это  была  не
кукла, а статуэтка, вырезанная слободским резчиком; тот изготовил ее сразу
с подножием-постаментом, в платье  и  с  косой,  венцом  уложенной  вокруг
головы, но придворный брадобрей сделал парик из конского волоса, и  Савири
трепала  этот  парик,  пытаясь  уложить  прическу  так,  как  ей  хочется.
Деревянное "платьице" куклы Савири называла нижним платьем, а  верхних  ей
нашили горничные девушки из лоскутов шерсти и льна. Кукла  была  настоящей
щеголихой - у нее даже была шелковая косыночка, на которую  девушки  очень
долго собирали уж никуда не годные кусочки, ведь шелк  очень  дорог,  и  у
самой Савири не было ни одного шелкового платья.
     Савири, укутав куклу в платье, укрепила в ее волосах свои  сережки  и
повесила на шею ожерелье. На ее взгляд, этого было  мало;  ей  не  хватало
исчезнувших бус, как будто  не  очень  красивых  на  первый  взгляд,  зато
заманчиво вспыхивавших на солнце.
     - Стенхе, - закричала девочка, увидев  старшего  хокарэма,  -  ты  не
знаешь, куда пропали мои бусы?
     Стенхе тоже не знал. Подумав, он предположил, что бусы утащила птица:
кукла стояла у  самого  окна,  и  блеск  украшений  вполне  мог  приманить
какую-нибудь вороватую пичугу.
     - Может,  Маву  послать,  чтоб  он  в  сорочьих  гнездах  пошарил?  -
предложил Стенхе.
     Маву возмутился:
     - Так я  и  полез!  Лучше  я  тебе,  госпожа,  другие  бусики  куплю,
согласна?
     Принцесса была согласна.
     Маву в этот же день купил ей у деревенского торговца бусы.  Он  отдал
их Стенхе, и тот, рассмотрев их внимательно, разрешил подарить  принцессе.
Не так уж часто попадаются у бедных торговцев Настоящие Амулеты.
     Стенхе напрасно ожидал, что действие бус как-то отразится на здоровье
Маву. Маву ни на что не жаловался, был весел и беспечен. Несмотря  на  то,
что он больше к амулету не прикасался, способность выигрывать он сохранил.
Правда, Стенхе не замечал, чтобы он поумнел; возросшая сообразительность у
Маву почему-то касалась исключительно азартных и  неазартных  игр.  Стенхе
попробовал обучить его ниваури, и Маву тут же уловил замысловатые правила.
Впоследствии он сделал это самым важным способом добычи денег.
     А вот когда Стенхе попробовал воспользоваться  Амулетом,  он,  помимо
желаемого действия,  заполучил  еще  и  долго  не  проходившую  сильнейшую
головную боль.



                                    2

     Старик  Карэна  характер  имел   препаршивый   и   вдобавок   страдал
бессонницей. Поэтому очень и очень доставалось его домочадцам.  Он  сейчас
всю жизнь свою проводил в кресле, обложенный подушками, тут он ел и  спал,
да  только  поскольку  сам  не  замечал,   что   дремлет,   полагал,   что
круглосуточно бодрствует. Дворня уже  давно  поняла,  что  его  жалобы  на
бессонницу - это самообман, но никто не  собирался  разуверять  его  (себе
дороже станет), и слуги несли свою тяжкую ношу. Писать  под  его  диктовку
письма было сущим мучением; Карэна засыпал на каждой фразе, а проснувшись,
продолжал дальше, и все это время  секретарь  должен  был  ждать,  стоя  у
кресла с табличками и стилов в руках. Ускользающие мысли Карэна относил за
счет  стариковской  забывчивости;  зевки  прислуги  не  выносил  и  строго
наказывал, и ужасно гневался, когда при пробуждении обнаруживал  слугу  не
там, где тот стоял перед незамеченным периодом дремы.
     - Все прыгают, - брюзжал он. - Все бегают! Никакой  почтительности  к
господину! Движения должны быть плавными, ничуть не резкими...
     И провинившихся ожидало наказание.
     Стенхе пришел к Карэне незадолго до полудня, когда старик  чувствовал
себя бодрее.
     - Что тебе? - буркнул Карэна. - С принцессой что-то случилось?
     Стенхе поклонился:
     - Я виноват, господин мой.
     - Виноват... Что с ней? Простыла? Обожглась чем? Головку разбила?
     - Ну что ты, господин мой.  Разве  б  я  допустил  такое?  Все  хуже,
господин. Волшебство.
     - Волшебство? - переспросил Карэна. Разве ты веришь в волшебство? Был
и есть безбожник. Хокарэм - одно слово. Разве верят хокарэмы в волшебство?
     - Я не верил, - поклонился  Стенхе.  -  И  не  берег  принцессу...  Я
ошибся, я виноват...
     - Что, сглазили ее?
     - Вроде этого, господин мой. Ей нанесли вред чары чужого амулета.
     - О боги небесные! - ахнул Карэна. - Как он к ней попал?
     Чужие амулеты - в Майяре полагают - вещи опасные; с ними считаются  и
стараются избежать.
     Стенхе вынул из-за пазухи  мешочек  и  вытряхнул  его  содержимое  на
ладонь.
     - А, это бусы Савири, - узнал Карэна. - Это амулет? С чего  ты  взял,
что это амулет?
     - Это не грошовые бусы, - сказал  Стенхе,  поднося  амулет  к  глазам
Карэны. - Ты видишь нить, на которую они нанизаны? Нет? Нельзя увидеть то,
чего нет. Они  связаны  между  собой  этими  металлическими  шариками;  ты
видишь, господин, как шарик свободно скользит по телу бусины, а  отверстия
в бусине нет... Так связывается железо с магнитом, но эти  шарики  если  и
железо, то железо, потерявшее свои качества. Магнит, который я подносил  к
бусам, бусы не притягивает. Но я не знаю  другой  такой  пары,  обладающей
магнитными свойствами;  говорят,  если  натереть  шерстью  янтарь,  то  он
притягивает к себе пух или крошечные клочки шелка.  Но  эти  бусины  -  не
янтарь. Твой ювелир не знает  такого  камня.  Он  легок,  как  янтарь,  но
прочен, как алмаз; ювелир сумел только чуть-чуть поцарапать камешки.
     - Святые небеса! - воскликнул Карэна. - Брось их в  море,  туда,  где
поглубже; коли через тысячу лет они опять  появятся  на  свет  божий,  так
пусть тогдашние люди над ними головы ломают.
     - Они не тонут, - сказал Стенхе. - И в огне не горят.  Я  пробовал  и
то, и другое, государь.
     - Что же ты будешь делать?
     - Буду носить  их  при  себе.  Так,  когда  они  в  мешочке,  они  не
действуют. И еще, мой господин, - продолжал Стенхе. - Разреши  мне  увезти
принцессу к Горячим ключам. Там я буду уверен в ее безопасности.
     - Зачем же увозить принцессу?
     - Я опасаюсь, пойдут слухи, что принцесса одержима демоном, -  сказал
Стенхе тихо.
     - Что?
     - Четыре дня назад, - проговорил Стенхе, -  принцесса  прочитала  мне
надпись, выгравированную на моем ноже.
     - Невозможно, - возразил Карэна. -  Дети  не  настолько  умны,  чтобы
учиться грамоте. Мальчики могут учить азбуку только после двенадцати  лет,
а уж девочки вообще редко способны чему-то научиться.
     - Да нет, - покачал головой Стенхе. - Не в этом дело.
     Стенхе ничуть не удивил бы вид  читающего  малыша;  он  сам  научился
читать довольно рано. Но ребенок, который научился читать, хотя  никто  не
показывал ему буквы?
     Как и во всяком богатом доме, в  замке  Карэны  на  стенах  трапезной
высели вышитые полотнища с изречениями из молитвенных  книг.  Перед  любой
трапезой кто-нибудь из священников читал эти изречения, и девочка каким-то
чудом связала неизвестные ей знаки с  произносимыми  словами,  сопоставила
их, разгадала смысл знаков  и  попробовала  читать  те  надписи,  звучания
которых не слышала.
     - Невозможно, - повторил Карэна.
     - Я не знал миттауской грамоты, - ответил Стенхе. - Вчера, держа  эти
бусы в руках, я попросил Павитхе  почитать  мне  "Маур-то  виу  Миттахоу".
Теперь я умею читать по-миттауски. А ведь миттауская грамота не из  легких
- недаром поговорка есть.
     - Святые небеса! - выдохнул Карэна. - Да, это колдовство.
     - Поэтому-то я и хочу увезти принцессу к Горячим ключам; помимо того,
что это даст возможность укрыть ее от досужих глаз, это поможет отвлечь от
нее те сверхъестественные силы, которые притянул к ней амулет.
     Карэна замахал руками, прерывая Стенхе на полуслове:
     - Да, да, увози. И амулет забирай с собой.
     Стенхе поклонился и ушел.
     Во внутреннем дворе он спросил у одной из служанок, где принцесса.
     - А вон там, - махнула рукой девушка. - Даже смотреть страшно.
     Стенхе задрал голову. Маву, посадив на плечи принцессу, разгуливал по
макушке недостроенной башни, показывая  Савири  широкую  реку  и  неспешно
плывущие по серебристо-черной воде лодки.  Одной  рукой  Маву  придерживал
девочку, другой размахивал, указывая что-то вдалеке. Если  бы  он  потерял
равновесие, он бы упал с огромной высоты, но на высоту  Маву  внимания  не
обращал. Савири высота тоже не смущала; к таким прогулкам она  привыкла  с
пеленок; она тоже тыкала пальчиком в голубеющую  даль  и  звонким  голосом
расспрашивала Маву.
     Впрочем, стоя далеко внизу, Стенхе голосов не слыхал.  Он  коротко  и
мощно свистнул. Маву повернул голову и глянул вниз; Савири  тоже  перевела
взгляд и приветливо замахала руками.
     Стенхе указал жестом: "Спускайтесь вниз". Маву кивнул  и  скрылся  за
стеной башни. На тесной лестнице ему пришлось снять принцессу с плеч, и он
появился во дворе,  неся  ее  в  охапку.  Принцесса  капризничала,  другая
ногами: "Я сама, сама..."
     - Сама так сама, - добродушно ответил Маву, ставя  девочку  на  камни
двора. Принцесса топнула ножками и побежала выдирать  изумрудный  хвост  у
важно разгуливающего петуха. Маву вовремя поймал ее  и  поставил  рядом  с
собой.
     - А? - спросил он не очень вежливо.
     - Иди попрощайся со своими милашками, - усмехнулся Стенхе.  -  Завтра
мы уезжаем у Горячим ключам...
     - Вдвоем? - удивился Маву. Как же принцесса без нас  останется,  было
написано на его красивеньком лице.
     - Вместе с го