нтрировать свои  силы,  то  Рошаль
может оправиться.
   Тварь все пыталась стряхнуть его С себя, но вдруг завизжала  с  новой
силой и.., рассыпалась в прах. Все произошло так внезапно, что Голландец
не удержался на ногах и упал, больно ударившись раной об пол  и  потеряв
сознание.
   Когда он через две-три секунды  снова  открыл  глаза,  то  от  Рошаля
осталась лишь быстро разлагающаяся кучка пепла.
   Рядом с ним была Майя.
   - С вами все в порядке? Можете стоять?
   - Несущественный вопрос, - Прервал ее слишком уж  знакомый  голос.  -
Его здоровье!., и твое тоже.., не имеют теперь значения.
   Обоих их оторвало от пола, будто они совсем ничего не весили.
   Их развернуло к  Сыну  Мрака,  который  окончательно  отбросил  маску
терпения. Рядом тени все еще держали искореженный корпус Фило. Аниматрон
не шевелился, даже не  вздрагивал.  Одна  рука  практически  оторвалась,
ступни не хватало. Там, где корпус треснул,  как  яйцо,  наружу  торчали
детали внутреннего механизма.
   Отверстие, созданное разбитым окном, все еще оставалось открытым,  но
теперь оно было значительно меньше. На месте оставалась только  половина
разбитой рамы, ни потолка ни пола бывшего офиса видно  уже  на  было.  С
того места, где Сын Мрака удерживал Голландца, тот наблюдал, как  лакуна
медленно затягивается. Сын Мрака восстанавливал силы.
   - Весь твой убогий  план  рухнул,  ангел  смерти,  -  пролаял  черный
призрак. - В своей обители я кораблю недоступен. Неужели ты думал, что я
так легко попаду к нему в ловушку? Сколько лет он охотился за мной, и  в
конце концов твой трюк, - он подтащил Фило  поближе  к  Голландцу;  глаз
попугая бессмысленно смотрел на скитальца, - включая этого  робота,  так
ничего и не дал.
   Пара теней обвилась вокруг горла Голландца. Еще две  -  вокруг  Майи.
Одна тень вытянулась и прошлась по ране  на  ноге,  заставив  изгнанника
содрогнуться от невыносимой боли.
   - Эта развалина оскорбляет мой взор. - Сын  Мрака  небрежно  взмахнул
рукой, и его  тени  отшвырнули  безжизненный  корпус  аниматрона.  Он  с
грохотом упал рядом с неподвижным телом Гилбрина.
   Голландец взглянул на Майю, но она  не  видела  тела  своего  бывшего
возлюбленного. Определить, жив он или нет,  сейчас  было  невозможно.  У
Голландца не осталось энергии это выяснить. Он не знал, что случилось  с
Бродягой, но Август де Фортунато исчез. Вокруг  было  лишь  с  полдюжины
ослабевших  Рошалей.  Хоть  этого  удалось  добиться,  хотя  Сын  Мрака,
вероятно, мог вызвать новых, если они ему понадобятся.
   - Кто ты на самом деле? - потребовал ответа Властелин Теней. - Кто из
них послал тебя? Ты преследуешь меня из вечности в  вечность  только  из
глупого чувства мести? Такая преданность! Если бы ты был так верен  мне,
я бы тебя хорошо наградил.
   - Я  тебя  абсолютно  не  понимаю...  -  Голландец  возразил  бы  еще
что-нибудь, но тени сжали его сильнее, и  он  задохнулся.  Сопротивление
бессмысленно. Сын Мрака мог душить его хоть целый час, и даже  тогда  он
не сможет умереть. Та же сила, что не позволяла  Голландцу  убить  себя,
перерезав вены или  разбившись,  мешала  ему  задохнуться  или  утонуть.
Лишенный воздуха, он просто страдал, пока давление не уменьшалось. Мысль
об этом не очень-то успокаивала.
   - Я знаю, что такое этот корабль, - продолжал  Сын  Мрака.  -  Я  его
знаю. - Он обвел широким жестом свою обитель. - Он похож, очень похож на
мое маленькое королевство, но цель у него более  зловещая.  Ты  построил
его как тюрьму, не так ли? Тюрьму для меня, но она останется пустой.
   От разбитого окна осталась только щель. Однако "Отчаяние" все еще был
там,  явно  пытаясь  протиснуться  в  сохранившееся  отверстие.  Впервые
Голландец ощутил ту жажду, что исходила от корабля-призрака, на  котором
он плавал так долго, - жажду добраться до жертвы, ускользавшей  от  него
из мира в мир, из одной вселенной в другую.
   "Он всегда его искал.., тогда при чем здесь я? Почему он выбрал  меня
вместо него?"
   "Отчаяние" ему не  ответил,  и  Голландец  сомневался,  что  это  мог
сделать Сын Мрака.
   Исчезла последняя щелочка, отверстие  закрылось.  Их  снова  окружала
только  сверкающая  белизна  обители  Властелина  Теней.  Но   Голландец
чувствовал, что корабль ждет  снаружи,  ждет  с  нетерпением  того,  кто
уверен, его жертва в ловушке и никуда не денется.
   Щупальца подтянули его почти вплотную к лицу Сына Мрака. Хозяин теней
мрачно взглянул на него единственным глазом.
   - Отошли его прочь, иначе я буду вынужден обойтись  с  этой  женщиной
очень жестоко.
   - Я не могу...
   - Ты - его капитан. Ты его хозяин! Ты должен!
   - Я его жертва, - огрызнулся Голландец, устав без конца слушать  одно
и то же ложное утверждение. - Я для него - ничто!
   - Посмотрим... -  Тень  отшвырнула  Голландца  к  невидимой  стене  и
пришпилила его к ней, как  булавками.  Сын  Мрака  посмотрел  куда-то  в
сторону. В  белом  сиянии  появилась  точка  черного  света.  Она  стала
медленно подплывать к моряку. - Я использую прибор, из которого  исходит
этот луч, чтобы добыть секреты из Странников. Он читает  в  разуме  и..,
душе, назовем это так, и тут же перерабатывает данные, чтобы  я  мог  их
использовать. Чаще всего я применяю их, чтобы выяснить время, когда пора
уходить в следующий мир. У них внутри возникает сила, ты знал  об  этом?
Она накапливается, пока не может больше оставаться в них,  и  тогда  она
толкает самое их естество вперед. Всегда перед самым Армагеддоном. - Сын
Мрака показал на приближающийся луч. - Последний из Странников, которому
я пригрозил лучом, охотно предлагал мне сотрудничество. Добрый,  честный
человек. Он называл себя Рииз. Он  пожертвовал  собой  во  имя  большего
блага. Пусть он послужит тебе примером.
   "Это явно лицо безумия", - подумал Голландец. Черный свет к нему  все
приближался,  оставалось  лишь  несколько  футов.  Голландец  попробовал
сопротивляться теням, но в этот момент Властелин Теней переместил Майю в
его поле зрения. Ей явно было трудно дышать.
   Голландец прекратил борьбу.
   Черный свет сильно ударил ему в грудь. Невероятная боль пронзила  его
насквозь. На этот раз он не выдержал и вскрикнул.
   - Покажи мне, кто ты такой! Покажи, что ты такое! Открой мне правду и
скажи, как можно отослать это проклятое чудовище.
   Несмотря  на  боль,  Голландец  все  же  удивился,  как   может   его
сумасшедший мучитель ожидать, что он ответит  на  его  вопросы  в  такой
момент, особенно если скиталец сам не знает ответов.
   Затем  в  его  мозгу  поплыли  образы.  Боль,  видимо,  ускоряла   их
появление, создавая непрерывный поток воспоминаний и мыслей,  в  деталях
показывающий жизнь человека, приведшего к гибели столько миров. Он вновь
видел ту историю, о которой рассказывал Майе, но более подробно.
   Давно  похороненные  воспоминания  всплывали  вновь,  заставляя   его
стонать от чего-то  иного,  кроме  боли,  порожденной  прибором  Черного
Принца.
   Снова его Майя была для него потеряна  из-за  его  самонадеянности  и
высокомерия, снова его Майя умирала вместе со всеми...
   "Мария.., не Майя", - поправила какая-то часть мозга.
   Но все  же  странно.  Каждое  воспоминание  о  его  потерянной  любви
заместилось образом женщины, которая плавала  с  ним  на  "Отчаянии",  а
затем вместе с ним явилась в логово этого сумрачного зверя. Каждый  раз,
когда он пытался вызвать образ Марии, перед ним вставал образ Майи.
   Сквозь боль и воспоминания ворвался надменный голос Сына Мрака:
   - Невероятно! Ты и в самом деле просто пешка. Он захватил  тебя,  как
единственное существо, несущее на себе след моего появления... Я даже не
могу вспомнить твой водянистый мир.., однако благодарю  за  то,  что  ты
послужил мне маяком. Рано или поздно я бы все равно вломился, но с твоей
помощью это оказалось намного легче.
   "Вломился? Куда вломился?"  Он  не  понимал.  Теперь  боль  была  уже
нестерпимой. Даже воспоминания исчезли одно за другим.
   И вдруг без всякого предупреждения боль прекратилась.
   Голландец открыл глаза,  он  даже  не  помнил,  когда  их  закрыл,  и
обнаружил, что смотрит не в темное лицо своего мучителя, а.., на что?
   Это был свет.., и не свет. Он перемещался, там  и  тут  касаясь  его,
фокусируясь  на  голове.  Пришли  непрошеные  мысли,   его   мысли,   но
направленные кем-то другим.
   И вновь он переживает  свои  эксперименты.  Но  в  этот  раз  к  нему
приходит новое знание. Энергия, которая проскользнула в его  мир,  вовсе
не проскользнула, ее туда направили, будто вбили клин. Силой, стоящей за
этим клином, был  злобный  разум,  пытающийся  выжить  после  того,  как
взорвалась его собственная вселенная, взорвалась  из-за  действий  этого
разума. Ему не было дела до  тех,  кто  жил  с  другой  стороны,  другая
сторона для него означала лишь продление собственной жизни.
   Теперь Голландец понимал, что  его  эксперименты  в  каком-то  смысле
задержали этот разум, а в чем-то ему помогли. Он действительно приоткрыл
калитку, но его манипуляции этими силами лишили их истинной мощи.  Сумей
он продолжить работу с этими силами, он смог бы ослабить  их  повелителя
настолько, что разрыв затянулся бы полностью, спасая его мир и прекращая
подлое существование того, кто не имел права требовать себе все новых  и
новых миров.
   Осознание этого факта чуть не раздавило Голландца.
   Не он был причиной смертей. В них повинен другой, злобный  разум,  не
желавший умирать со вселенной, которую он разрушил.., это Сын Мрака.
   Мир Голландца не был  первым  из  разрушенных  этой  силой,  даже  не
вторым. Между его миром и вселенной Властелина  Теней  лежало  множество
других. Сыну Мрака не было до них никакого дела.  Они  лишь  давали  ему
точку отсчета,  откуда  можно  искать  путь  следующего  побега.  Жизнь,
вселенная - ничто не было для него свято, кроме него самого.
   Силы, которые  он  сосредоточил  вокруг  себя,  давали  ему  огромную
власть,  но  это   были   силы   разрушения,   противостоящие   законам,
удерживающим  материю  от  распада.  Чем  обильнее  они  наполняли  мир,
вселенную, тем большую нестабильность в ней  вызывали.  Рошаль  -  часть
этой  силы.  Сын  Мрака  извлек  ее  из  пределов  того,   что   считают
реальностью, и привнес ее.., их.., туда, где им не было места.
   Свет, который не был светом, удалился. Боль стала возвращаться.  Свет
не мог освободить от нее, пока еще нет,  но  Голландец  ощутил  какую-то
печаль, сожаление о совершенном. Он, этот свет, получил приказ выполнить
некую миссию, и не повиноваться приказу не мог, как бы давно он  ни  был
отдан. Цена неудач и так была уже слишком велика.
   И как раз  в  тот  момент,  когда  Голландца  почти  затопило  волной
невыносимой боли, он понял, что говорил с ним сам корабль, "Отчаяние".
   "Отчаяние" был тюрьмой,  отправленной  в  плавание  теми,  кто  хотел
остановить тирана, настолько мерзкого, что они пытались спасти  от  него
другие миры, даже сознавая неизбежность  гибели  собственного  мира.  Но
корабль послали слишком поздно, послали скорее от безнадежности,  чем  с
реальной целью. И он пустился по следу  незавершенным,  понимая,  что  у
него, возможно, не хватит сил для такой задачи.
   Слезы смертельной  боли  застилали  его  глаза,  но  он  прогнал  их.
Голландец бы закричал, однако он не желал  доставить  Сыну  Мрака  такую
радость.
   Бледный  глаз  расширился,  затем  сузился.  Очевидно,  результат  не
устраивал Сына Мрака.
   - Ты все еще сопротивляешься. Может, на  самом  деле  ты  все  же  не
пешка, и это все обман? Пешка  или  не  пешка,  ты  еще  мне  послужишь,
предвестник. Я получу...
   Черный свет внезапно изменил направление.
   Новой целью оказался Властелин Теней.
   Узкий, но мощный луч ударил  в  грудь  Властелина  Теней,  как  ранее
Голландца. Сын Мрака взвыл, а щупальца задрожали и заметались, будто  он
потерял над ними контроль.
   Они беспорядочно мотали Майю, а  те,  что  держали  Голландца,  вдруг
уползли.
   Он упал на пол, вновь разбередив рану на ноге. Он пытался встать,  но
не смог. Он лишь смотрел, как метался и выл сын Мрака,  а  тени  таскали
Майю туда-сюда.
   - Я все-таки сделал это! - проревел торжествующий  голос.  -  Столько
времени я прислуживал  тебе,  как  пес,  но  теперь  все  изменилось.  Я
добрался до тебя!
   Август де Фортунато. И Голландец, и Сын Мрака о нем почти забыли.  Да
и зачем было помнить. Сын Мрака лишил ренегата его  ментальной  энергии.
Однако эта потеря не лишила его коварства, и  оказалось,  что  он  сумел
разузнать, как работают некоторые приборы в обители Властелина Теней.
   Очевидно, де Фортунато тайно  следил  за  действиями  своего  бывшего
союзника с тех самых пор, как они объединили силы.
   - Ты показывал мне свои драгоценные машины снова  и  снова,  полагая,
что самому мне с ними не справиться, но я - Август де Фортунато. Я давно
уже понял, как пользоваться этой штукой, но у  тебя  было  много  других
секретов, которые я хотел  узнать.  Однако  сейчас  ты  мне  не  оставил
выбора. Теперь я владею ситуацией, ваше высочество. Теперь твои  секреты
и секреты корабля станут моими.
   "Он все еще ничего не знает насчет корабля". Да и как  бы  он  узнал?
Майин отец не был посвящен в обмен информацией  между  Голландцем  и  их
мучителем. И сомнительно, что он поверил бы в эту правду.
   Напрягаясь изо всех сил, израненный скиталец все-таки смог подняться.
Рядом раздался стон, и Голландец понял, что это пошевелился Гилбрин. Что
касается Рошалей, то, казалось, они в панике. Некоторые из  них  вылезли
на свет,  возможно,  собираясь  напасть  на  Августа  де  Фортунато,  но
Голландец не обратил на них внимания. Важно было попытаться спасти Майю.
   Он  не   успел   и   шагу   ступить,   когда   обитель   Сына   Мрака
трансформировалась вдруг в.., если это только возможно.., в еще  большее
сумасшествие.
   На мир накатила самая большая волна нестабильности из  всех,  которые
он уже перенес. Искажения были  сильнее,  воздействуя  на  всех  и  вся.
Рошали превратились в извивающиеся тестообразные мешки, теперь и  правда
похожие на чернильные кляксы, как их часто называл де Фортунато. Гилбрин
пытался встать на тонких, как булавки, ногах, но его руки и туловище так
распухли, что он стал похож на Рошаля.
   Сам Голландец пострадал от  трансформации  меньше,  чем  ожидал.  Его
руки, ноги и туловище вытянулись, но все же он сохранил подвижность.
   Майя, на удивление, не изменилась совсем,  но  то,  что  ее  держало,
превратилось в кошмар еще более страшный. Сын  Мрака  со  своими  тенями
стал целым морем каких-то щупальцев, которые кидались в разные стороны и
натыкались на что попало. Один из Рошалей  оказался  слишком  близко  и,
получив удар парой щупальцев, просто прекратил  существование.  В  самой
середине клубка из конечностей Сын Мрака, ставший приземистым и толстым,
трясся от неуправляемой дрожи, а на его грудь по-прежнему был  направлен
черный  луч.  Казалось,  он  не  может  скрыться,  и  Голландец   решил:
единственная причина этого в том, что Властелин Теней все  еще  охраняет
свою обитель от  "Отчаяния".  Чтобы  сражаться  на  нескольких  фронтах,
призрачный принц вынужден максимально использовать свою энергию.
   "Максимально?" Но ведь именно энергия Сына  Мрака  является  причиной
разрушения любого мира, в который он является. А это означает,  что  чем
больше используется этой энергии,  тем  быстрее  наступают  искажения  и
диапазон их шире. Если ее будет слишком много, то, возможно, смерть Сына
Мрака освободит дьявольскую силу, заключенную  внутри..,  и  покончит  с
жизнью этого варианта, а ведь сам скиталец и все его друзья все еще, как
в ловушке, заключены здесь.
   Голландец не был уверен, что на этот раз Странники и  он  сам  сумеют
выжить. Теперь возникло столько проблем,  столько  неопределенности.  Но
Майю он должен спасти в любом случае. Однако щупальца  держали  ее  так,
что он не мог дотянуться. Каждый раз, когда он подбирался  поближе,  они
снова относили ее прочь. Сама Майя была сильно обвита со всех  сторон  и
помочь не могла, а энергия из щупальцев  не  давала  ей  воспользоваться
собственной силой, к тому же очень ослабленной. Де  Фортунато  забрал  у
нее, как и у Голландца, слишком много ресурсов.
   Гилбрин наконец сумел встать. Он взглянул на Майю, затем на Голландца
и потом огляделся вокруг. И больше Голландец его  не  видел,  он  только
заметил,  что  Гилбрин  кинулся  вслед   за   Рошалем,   тем,   который,
по-видимому, охотился за Августом де Фортунато. Голландца  не  огорчило,
что Гилбрин не пришел ему на помощь.  Остановить  де  Фортунато  важнее.
Теперь становилось все яснее, что чем дольше Сын Мрака будет страдать от
своего прибора, тем меньше времени останется этой Земле,  ведь,  мучаясь
от боли, черный призрак высвобождал свою мощь бесконтрольно.
   Ну, раз он не может освободить Майю прямо, ему остается только  одно.
Он должен вытащить Сына Мрака из-под действия черного  луча.  Часть  его
души восставала при этой  мысли,  та  часть,  которая  хотела  отомстить
призрачному монстру за всех, на кого он навлек гибель.
   Он взглянул на Майю и решился. Голландец собрался с духом  и  прыгнул
вверх, пытаясь схватить своего  бывшего  тюремщика.  Один  из  отростков
шевельнулся, видимо, ощутив его присутствие, и отбросил его  в  сторону.
Моряк рухнул на пол. Каждая рана на теле заныла в десять раз сильнее.
   Черный свет исчез.
   Сын Мрака перестал кричать. Тени его бессильно повисли,  но  зловещий
призрак не был мертв. Он  оставался  в  сознании,  хотя,  очевидно,  был
сильно ошеломлен и потерял ориентацию. Властелин Теней опустился вниз.
   Кто догнал Августа де Фортунато - Гилбрин или Рошаль, - Голландец  не
думал. Наконец-то он может добраться до Майи.
   Сын Мрака медленно  приходил  в  себя,  и  Майя  уже  воспользовалась
случаем, освободив одну руку и убрав с  шеи  безвольную,  почти  твердую
тень.
   Когда он подошел к ней, она с облегчением  вздохнула,  но  ничего  не
сказала. Оба понимали, что смогут действовать успешнее, если  не  станут
сейчас привлекать внимание Сына Мрака. Вечный скиталец освободил ее  еще
от одного  щупальца.  Его  хозяин  мог  больше  не  страдать  от  своего
смертоносного   прибора,   однако   искажения   реальности,    вызванные
неконтролируемыми выбросами  его  энергии,  продолжали  неистовствовать.
Конечно, хорошо, что это помогает освободить Майю, но  вполне  возможно,
что нынешняя волна не кончится никогда, а начнет наращивать мощь до  тех
пор, пока Земля не погибнет.
   Теперь оставалось освободить только Майину руку,  но  щупальца  вдруг
напряглись и медленно, но  целеустремленно  зашевелились.  Одно  из  них
схватило Голландца за ногу, но он по нему  ударил,  и  оно  убралось,  к
несчастью, несколько других тут же кинулись на выручку.
   - Мое терпение иссякло, предвестник! - прорычал Властелин  Теней.  Он
отклонился назад, так что собственные тени должны были его поддерживать.
Черное  поле,  которое  обычно   окутывало   всю   его   фигуру,   кроме
мертвенно-белого глаза, теперь в области груди было  серым.  Серый  цвет
медленно темнел, но хоть внешне сын Мрака и оправлялся, было  ясно,  что
он все еще не справился с последствиями нападения. Но разумеется, это не
делало его безвредным.
   - Майя, отойди назад как можно дальше. - И тут же  Голландец  схватил
оставшееся щупальце, которое все еще сдавливало ее руку. Сконцентрировав
всю свою волю, он стал сжигать тень, как жег бы  Рошаля.  Это  оказалось
значительно труднее и вообще могло бы не получиться, если  бы  не  волна
искажения.
   Тень горела и горела прекрасно. Гневно  вскрикнув,  Сын  Мрака  убрал
щупальце, которое превращалось в пепел там, где Голландец его  коснулся.
Не колеблясь, Голландец отбросил Майю еще дальше назад. По  сравнению  с
Сыном Мрака опасность, исходящая от Рошалей, казалась незначительной.
   Тени снова схватили Голландца. Сын Мрака притянул его п